Заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания РФ по проекту федерального закона N 386280-6 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей", внесенному Правительством Российской Федерации (первое чтение) (не действует)

Заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания РФ
по проекту федерального закона N 386280-6 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей",
внесенному Правительством Российской Федерации
(первое чтение)

Досье на проект федерального закона

Формулировку проектного абзаца статьи 215 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) (пункт 4 статьи 1 проекта), в котором изложены основания для приостановления производства по делу, связанному со спором о ребенке необходимо согласовать с аналогичной формулировкой, содержащейся в проектной статье 244.12 ГПК РФ (пункт 6 статьи 1 проекта), предусматривающей обращение в суд родителем, иным лицом либо прокурором с "заявлением о возвращении ребенка или об осуществлении прав доступа". Кроме того, отмечаем, что в тексте указанного проектного абзаца перед словом "заявление" необходимо добавить слово "искового" поскольку дела данной категории будут рассматриваться в рамках искового производства.

В проектной редакции статьи 244.12 ГПК РФ полагаем необходимым конкретизировать перечень лиц, которые, наряду с родителями и прокурором, вправе обращаться в суд с исковыми заявлениями о возвращении ребенка или об осуществлении права доступа.

Нуждаются в дополнительном обсуждении и обосновании положения проектной редакции части второй статьи 244.12 ГПК РФ, определяющими подсудность дел о возвращении незаконно перемещенного или удерживаемого ребенка и осуществление в его отношении прав доступа. С учетом предлагаемых проектом сокращенных сроков рассмотрения данной категории дел, а также с учетом предполагаемой удаленности правосудия от места жительства ответчика и других лиц, участвующих в деле, полагаем, что указанные изменения не будут способствовать оперативному и эффективному рассмотрению дел об осуществлении права родителя на возвращение ребенка.

Полагаем, что проектная норма (статья 244.13 ГПК РФ) об отложении разбирательства дела, связанного со спором о ребенке должна находиться в статье 169 ГПК РФ "Отложение разбирательства дела", как новое основание для такого отложения.

По проектной редакции пункта 2 части второй статьи 244.17 ГПК РФ, в соответствии с которым решение об осуществлении в отношении ребенка прав доступа должно содержать определение порядка осуществления в отношении ребенка истцом прав доступа, включая определение места, сроков и периодичности доступа отмечаем, что данные вопросы, на наш взгляд, должны являться предметом рассмотрения по делам, связанным со спорами о детях, так как Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей (заключена в г. Гааге 25 октября 1980 года) (далее - Конвенция) не содержит каких-либо указаний о необходимости определения судом в рамках рассмотрения спора, связанного с осуществлением доступа, порядка общения с ребенком. Более того, исходя из определения термина "права доступа", как включающее в себя "право взять ребенка на ограниченный период времени в место иное, чем место его постоянного проживания" (статья 5 Конвенции), можно сделать вывод, что порядок общения с ребенком уже установлен судом (в том числе иностранным).

Полагаем целесообразным в тексте законопроекта указание на "международный договор Российской Федерации" заменить на его конкретное наименование "Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей", поскольку из названия законопроекта следует, что проектируемые нормы принимаются исключительно в связи с присоединением России к данной Конвенции. Следовательно, обязательства государства применять правила данного договора действуют исключительно по отношению к другим Договаривающимся государствам и затрагивают исключительно лиц, находящихся под их юрисдикцией. Конвенция не наделяет аналогичными правами третьи государства и лиц, находящихся под их юрисдикцией. Обращаем внимание, что Российская Федерация является присоединившимся государством по Конвенции. Статья 38 Конвенции закрепляет, что "присоединение будет иметь силу только в отношениях между присоединившимся государством и теми Договаривающимися государствами, которые заявят о своем признании присоединения". Эта норма сужает круг государств и лиц, в отношении которых действуют права и обязанности Российской Федерации, а также ограничивает применение Конвенции по времени. Нормы же законопроекта носят общий характер и не указывают на какие либо ограничения по кругу государств или лиц. В связи с этим полагаем, что общей ссылки в тексте законопроекта на международный договор недостаточно.

Проектируемая часть третья статьи 244.17 ГПК РФ предусматривает, что "в иске о возвращении ребенка в государство постоянного проживания может быть отказано только по основаниям, предусмотренным международным договором Российской Федерации", т.е. закрепляется отсылка к международному договору. При этом в соответствии со статьей 20 Конвенции "в возвращении ребенка в соответствии с положениями статьи 12 может быть отказано, если это противоречит основополагающим принципам запрашиваемого государства, касающимся защиты прав человека и основных свобод", т.е. сам международный договор закрепляет отсылку к национальному праву. Полагаем, что в проектируемой главе 22.2 ГПК РФ должны быть прямо закреплены основания для отказа в иске (в принятии решения) о возвращении незаконно перемещенного в Российскую Федерацию или удерживаемого на территории Российской Федерации ребенка, сформулированные на основании статей 12 - 20 Конвенции.

В законопроекте не закреплен механизм реализации обязанности, возложенной на центральный орган, "инициировать или способствовать возбуждению судебных или административных процедур для того, чтобы добиться возвращения ребенка...", согласно статье 7 Конвенции.

В законопроекте вместо формулировки "возраст, по достижении которого согласно международному договору Российской Федерации применение этого международного договора прекращается" целесообразно прямо указать "16 лет", как это установлено статьей 4 Конвенции.

В проектных редакциях частей 1.1 и 2 статьи 65 Федерального закона "Об исполнительном производстве" (далее - Федеральный закон) (статья 2 проекта) необходимо указать на возможность объявления розыска ребенка, незаконно перемещенного в Российскую Федерацию или удерживаемого на территории Российской Федерации, судебным приставом-исполнителем не только по запросу центрального органа, как это предлагается проектом, но и по своей инициативе или по заявлению взыскателя по исполнительным листам, содержащим требования о возвращении ребенка или об осуществлении права доступа. Кроме того, из проектных изменений в Федеральный закон не ясны дальнейшие действия судебного пристава-исполнителя при обнаружении ребенка, розыск которого осуществлялся по запросу компетентного органа, а именно, будет ли судебным приставом-исполнителем осуществляться процедура отобрания ребенка и его передача по правилам проектной статьи 109.3 Федерального закона, а также, будет ли это являться основанием для вынесения постановления об окончании исполнительного производства.

Обращаем внимание, что используемая в тексте проектной редакции части 1.1 статьи 65 Федерального закона формулировка "выполнение международных обязательств Российской Федерации", может отличаться по содержанию от термина "выполнение международных договоров Российской Федерации" или "обязательств по международному договору...".

Начальник управления

М.В. Деменков