Формирование и реализация метода доказывания при производстве по уголовным делам (Е. Доля, "Законность", N 5, май 2013 г.)

Формирование и реализация метода доказывания при производстве по уголовным делам

Решение задач, стоящих перед органами расследования и судами в уголовном судопроизводстве, связано главным образом с установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ). В связи с этим особую актуальность приобретает проблема формирования и реализации метода доказывания - оптимального способа установления названных обстоятельств*(1).

С ней связана возможность алгоритмизации этой деятельности, создания предпосылок для разработки саморазвивающихся программ расследования и судебного разбирательства*(2), а следовательно, и повышения эффективности уголовного судопроизводства в целом.

На первый взгляд представляется, что решение указанной проблемы целиком и полностью находится в рамках категории уголовно-процессуальной формы. Однако рассматриваемая проблема выходит за пределы этой формы, поскольку "к мысленному рассмотрению" должно привлекаться "не только то, что обычно считается внешней формой, но и содержание"*(3). Диалектика обусловливает необходимость рассмотрения уголовно-процессуальной формы в тесной связи с уголовно-процессуальным содержанием, поскольку его развитие и направленность определяются не отдельной стороной процесса, а взаимодействием противоположных сторон, их единством и "борьбой"*(4). Учитывая это, метод доказывания должен включать в себя не только переход уголовно-процессуальной формы в содержание доказательств и процесса доказывания (путём соблюдения требований закона к условиям и порядку формирования доказательств и принятия процессуальных решений), но и обратный процесс - переход содержания доказательств и принимаемых на их основе решений в уголовно-процессуальную форму.

Решение рассматриваемой проблемы диктует необходимость выделения в доказывании носителя исходного противоречия, его движущей силы. В качестве такового в силу некоторых причин представляется плодотворным использовать уголовно-процессуальную категорию доказательства.

Доказательство выступает единственным средством законного и обоснованного разрешения уголовных дел посредством установления обстоятельств совершённого преступления (ст. 73, 74 УПК). Будучи таковым, оно содержит в себе диалектическое единство противоположностей, то зародышевое противоречие, становление и разрешение которого является формой развития и реализации уголовно-процессуальной деятельности. Доказательство несёт в себе противоречие, которое, говоря словами Гегеля, "гонит" его к переходу в нечто другое.

Каждое доказательство имеет не только свою определённость, качество, делающее его таковым, но и содержит в себе свою отрицательность, связывающую его с другими доказательствами, через преодоление которой в ходе формирования, проверки и оценки доказательств в их совокупности оно переходит в нечто иное - соответствующий действительности мысленный образ познаваемого преступления. Вместе с тем отрицательность, как свойство доказательства, есть не просто внешнее иное, а его собственное иное, иное его самого. Как сознание не просто отличается от материи как другое качество, а есть иное самой материи, её противоположность (Гегель), так и доказательство не просто отличается от преступления, отражением которого оно является, а есть иное самого преступления, его противоположность.

Выявление содержащихся в формируемых доказательствах исходных противоречий, их взаимных переходов, переливов, их разрешение, выступает формой, в которой развивается доказывание*(5). Вне противоречивого характера связей отношений, существующих между различными сторонами доказательств, вне их развития и разрешения, нельзя правильно установить не только их качества, но и понять и выразить всю сложную систему и содержание уголовно-процессуальной деятельности. Анализ доказательства как исходного начала уголовного процесса со стороны единства содержащихся в нём противоположностей даёт возможность вскрыть в этом простейшем явлении все противоречия уголовно-процессуальной деятельности и, следуя им, показать их развитие, переходы, "и рост и движение" в сумме составляющих её частей, от начала её возникновения до установления истины по уголовным делам*(6).

В доказательстве наличествует не только исходное зародышевое противоречие, обусловленное противоречивостью бытия, которое оно отражает, но и указание на метод его разрешения - форму, в которой должно развиваться доказывание по уголовным делам*(7).

Формирование и одновременная реализация метода доказывания начинается уже в первоначальной части процесса доказывания при собирании доказательств. Собирание доказательств представляет собой не что иное, как переход уголовно-процессуальной формы (условий и порядка производства следственных и судебных действий) в содержание формируемых доказательств. Дальнейшее развитие и реализация метода доказывания имеет место в следующей части процесса доказывания - в ходе проверки доказательств, когда происходит обратный процесс - перехода теперь уже содержания сформированных доказательств в соответствующую форму - метод, по которому осуществляется доказывание в этой его части (в анализ и синтез содержания доказательств, их сопоставление между собой, собирание новых доказательств). Но и на этом формирование метода доказывания не завершается, как не завершается и сам процесс доказывания. Его последующее развитие и реализация происходят при оценке совокупности собранных и проверенных доказательств, когда уголовно-процессуальная форма - требования закона к условиям и порядку принятия промежуточных и итоговых решений по уголовному делу - переходит в содержание этих решений, т.е. в содержание процесса доказывания*(8).

Предложенный подход к анализу содержания и формы доказательств и процесса доказывания в целом соответствует существу взаимосвязи и взаимозависимости между содержанием и формой, диалектическому переходу формы в содержание и содержания в форму, особое значение которым придавал Гегель. "Содержание, - отмечал он, - есть не что иное, как переход формы в содержание, а форма - переход содержания в форму. Этот переход есть одно из важнейших определений"*(9). Приведённая трактовка взаимосвязи и взаимозависимости между содержанием и формой в полной мере распространяется на всю уголовно-процессуальную деятельность*(10).

Изложенные выше взаимные переходы уголовно-процессуальной формы и содержания процесса доказывания и образуют в своей совокупности сам себя конструирующий и реализующий метод доказывания. Представление об указанных взаимных переходах в конечном итоге и выражает существо сначала идеальной, а потом и реальной формы - метода доказывания. Важно подчеркнуть, что этот метод не является результатом умозрительной, оторванной от действительности деятельности субъектов доказывания. Он полностью основывается на действительности, а точнее - выводится субъектами доказывания из особенностей самой познаваемой действительности, связь с которой они постоянно поддерживают через формируемые, проверяемые и оцениваемые доказательства. Метод познания "не есть нечто отличное от своего предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика, которую он имеет в самом себе, движет вперед это содержание"*(11).

Из-за ограниченности объёма публикации более детальное изложение формирования и реализации метода доказывания будет осуществлено только применительно к проверке доказательств. Именно в этой части доказывания происходит переход от чувственного непосредственного и опосредствованного познания преступления (формирования доказательств) к его рациональному познанию (оценке доказательств). При этом познающие субъекты (прежде всего следователь, судья), с одной стороны, ещё напрямую поддерживают связь с познаваемой действительностью в ходе производства следственных и судебных действий, а с другой, они уже абстрагируются от неё, осуществляя связь с ней через (проверяемые и оцениваемые) доказательства, опыт, знания.

Проверку доказательства следователь (судья) начинает с анализа его содержания, производя мысленное расчленение сведений о фактах и обстоятельствах, содержащихся в нём. Он исследует их вне связи и отношений друг с другом, как бы рассматривая обстоятельства предмета доказывания и побочные факты, сведения о которых несёт доказательство, по отдельности, с разных сторон и под различными углами. Это позволяет сосредоточить внимание на отдельных сторонах как исследуемых сведений, так и фактов, обстоятельств, отражением которых они являются, глубже осмыслить и понять их*(12). Наряду с содержанием доказательства анализируется источник доказательства*(13).

Производя посредством анализа исследование расчленённых частей (сторон) доказательства, следователь (судья) выявляет только те их особенности, которые могут быть отражением, с одной стороны, особенностей фактов и обстоятельств, сведения о которых несёт доказательство, а с другой - особенностей физических, психических и социальных свойств личности, выступающей источником доказательства, условий восприятия этих фактов, а также особенностей общественных отношений, участие в которых обусловило знание лицом относимых к делу сведений. Но возможности анализа ограниченны*(14). Анализ создаёт только необходимые предпосылки, как бы выявляет программу для последующей проверки, в ходе которой становится возможным постепенное установление качеств и свойств доказательства, а через них - дальнейшее познание обстоятельств предмета доказывания и побочных фактов.

После анализа доказательство вновь должно быть исследовано, но уже при соединении в единое целое его отдельных частей (сторон) и с учётом присущих им признаков и особенностей, выявленных в ходе анализа. Знание о связях, отношениях и зависимостях, существующих между различными сторонами доказательства*(15), может быть получено только путём синтеза. "Мышление состоит столько же в разложении предметов сознания на их элементы, сколько в объединении связанных друг с другом элементов в некоторое единство. Без анализа нет синтеза"*(16).

Исследование и установление действительных связей, отношений и зависимостей между различными сторонами, свойствами и качествами доказательства позволяет судить о его сомнительности, спорности или достоверности, противоречивости или непротиворечивости, конкретном или абстрактном характере содержащихся в нём сведений, их полноте или неполноте, логической связности или её отсутствии. Следствием отказа от синтеза различных сторон доказательства, исследованных при его анализе, могут явиться ошибки следователя (судьи) в его представлениях о качествах и свойствах проверяемого доказательства - относимости и достоверности содержащихся в нём сведений, а следовательно, и в его знаниях о преступлении, устанавливаемых этим доказательством.

Ни чем иным, как требованием необходимости исследования именно связей, отношений и зависимостей, существующих между различными сторонами доказательства, объясняются многочисленные указания высших судебных органов строить обвинение на конкретных*(17), непротиворечивых*(18) и объективных*(19) доказательствах, источник которых можно проверить*(20). Эти требования невозможно было бы реализовать в процессе доказывания, не производя анализа различных сторон доказательства и их синтеза.

Мысленное исследование доказательства при объединении расчленённых в ходе его анализа сторон (синтез) позволяет выявить предположительные связи, отношения и зависимости между ними, создавая тем самым возможность для дальнейшего изучения в целях выяснения их характера, влияния на качества и свойства доказательства. При этом в результате познания связей, отношений и зависимостей, существующих между различными сторонами и свойствами доказательства как единого целого, становится возможным выявить не только наличие или отсутствие противоречий в его содержании, установить полноту и степень их детализации, отсутствие или наличие объективных и субъективных факторов, могущих исказить содержание доказательства, но и дать им частичные предположительные объяснения*(21).

Однако само по себе выявление таких связей, отношений и зависимостей ещё не означает их действительности, как и не свидетельствует об обратном. Анализ и синтез доказательства, давая знание отмеченных выше возможных связей, отношений и зависимостей, вместе с тем не позволяет выделить из них те, которые, будучи присущи объективной действительности, являются отражением обстоятельств и фактов, имеющих значение для дела, и отделить их от таковыми не являющихся, привнесённых в доказательство*(22).

Анализ и синтез доказательства позволяют следователю (судье) накопить определённые знания о его свойствах и отображаемых им фактах, но с их помощью нельзя получить полного и достоверного знания о них*(23). Тем не менее в результате анализа и синтеза становится возможным определить дальнейшие направления и формы проверки доказательства - те его стороны, связи, которые можно и нужно сопоставить с другими, строго определёнными доказательствами. Объективные предпосылки для этого содержатся в самом событии преступления, которое в силу различных факторов отражается в окружающей действительности различными сторонами, свойствами и отношениями. Доказательства всегда с необходимостью содержат сведения, относимые к делу, как совпадающие между собой, так и не соответствующие и противоречащие полностью или частично друг другу, в силу чего становится возможным осуществить их дальнейшую проверку путём сопоставления.

Для исследования неясных моментов в выявленных ранее связях, отношениях и зависимостях между сторонами проверяемого доказательства, как и отображаемых им фактах, характер и содержание которых невозможно установить посредством анализа и синтеза, необходимо его сопоставление с другими, уже имеющимися в деле доказательствами, связанными с ним через отображаемые факты. Это позволяет убедиться в частичном или полном совпадении, несовпадении содержания доказательства с другими доказательствами. Следователь (судья) может констатировать при этом и то, что часть сведений, содержащихся в проверяемом доказательстве, об исследуемом событии, которая ранее вызывала у него сомнения в своей достоверности, не соответствует или соответствует содержанию других доказательств, связанных с проверяемым через отображаемые факты, их связи и отношения.

Сопоставляя доказательство с иными, имеющимися в деле доказательствами, следователь (судья) устанавливает и другие его свойства, знание которых нельзя было получить в рамках анализа и синтеза*(24). При сопоставлении он не ограничивается только констатацией этих свойств. Сопоставление позволяет выяснить пределы их влияния на содержание проверяемого доказательства, а следовательно, и внести соответствующие коррективы не только в своё представление о качествах и свойствах доказательства, но и в характер и объём получаемого при этом знания о фактах и обстоятельствах, устанавливаемых посредством доказательства.

Таким образом, сопоставление доказательства даёт новое знание как отдельных сторон проверяемого доказательства, так и связей, отношений и зависимостей между этими сторонами, позволяя лучше уяснить его относимость и достоверность, а через них - и стороны, свойства, связи и отношения обстоятельств предмета доказывания и побочных фактов. Другими словами, через установление качеств и свойств проверяемого доказательства происходит более глубокое проникновение в стороны, свойства, связи и отношения исследуемого события совершённого преступления, что по существу является ни чем иным, как познанием обстоятельств предмета доказывания и побочных фактов и одновременной проверкой их практикой в её непосредственной и опосредованной формах*(25).

На основе соответствия содержания нескольких доказательств, связанных через отображаемые факты, следователь (судья) приходит к вполне обоснованному предположению, что сведения о преступлении, которые они несут, соответствуют либо не соответствуют действительности*(26). О признании важности и необходимости сопоставления доказательств между собой при их проверке говорит и судебная практика, расценивающая как необоснованные и недоказанные случаи обвинения, построенные на доказательствах, находящихся в противоречии с другими доказательствами*(27).

Однако и проверка доказательства путём анализа и синтеза, сопоставления с другими доказательствами не всегда позволяет получить знание обо всех его качествах и свойствах, как не может она дать и полного знания о фактах и обстоятельствах, составляющих его содержание*(28). Дальнейшая проверка доказательства возможна только посредством собирания новых доказательств. Причём указания на пути проверки, её формы, характер, и это следует отметить особо, содержатся в самом проверяемом доказательстве, его неясностях, неточностях, неполноте, противоречивости и несоответствии содержанию других доказательств, выявленных, но не устранённых в ходе всей предшествующей проверки. Не менее важно подчеркнуть, что отмеченные пути, формы проверки доказательства в своей совокупности представляют собой продолжение формирования метода доказывания по уголовным делам. Этот вывод в полной мере распространяется на проверку доказательств любого вида, а следовательно, и на весь процесс доказывания*(29). Руководствуясь этим методом как средством познания следователь (судья) при участии иных субъектов уголовного судопроизводства с минимальной затратой времени, сил и средств может воспроизвести в мышлении подлинную картину совершённого преступления - установить истину по уголовному делу.

Конечно, реальный процесс формирования и реализации метода доказывания при производстве по уголовным делам значительно богаче, разнообразнее, но в приведённых суждениях внимание акцентируется на его существе, тенденции развития, для выделения и использования которых в практике доказывания известное огрубление просто необходимо. "Изображение движения мыслью есть всегда огрубление"*(30).

Е. Доля,

профессор Академии ФСБ России,

кандидат юридических наук, доцент

"Законность", N 5, май 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) При формулировании метода доказывания автор статьи исходил из философского понятия метода как способа достижения цели, определённым образом упорядоченной деятельности, средства познания, представляющего собой способ воспроизведения в мышлении изучаемого предмета. См.: Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. М., 2001, с. 329.

*(2) На необходимость разработки, внедрения и использования в процессе расследования преступлений компьютерных технологий обращает внимание руководство Следственного комитета РФ. См.: Приказ председателя Следственного комитета РФ от 15 января 2011 г. N 2 "Об организации предварительного расследования в Следственном комитете Российской Федерации".

В качестве перспективного это направление развития уголовно-процессуальной деятельности оценивается и в научной литературе. См., напр.: Ищенко Е.П. Алгоритмический подход к решению проблемы борьбы с организованной преступностью и коррупцией. В кн.: Уголовно-процессуальное законодательство в современных условиях: проблемы теории и практики: Сб. статей / Абрамочкин В.В. и др. М.: Волтерс Клувер, 2010, с. 430-435.

*(3) Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1998, с. 18.

*(4) См.: Тер-Григорьян Е.О. Закономерности взаимосвязи содержания и формы. В кн.: Материалистическая диалектика как научная система / Под ред. А.П. Шептулина. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983, с. 194.

*(5) Это фундаментальное положение не учитывают авторы, называющие в качестве одного из препятствий на пути установления истины в уголовном судопроизводстве неидентичность "информации о событии прошлого. самому событию". См.: Барабаш А.С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб.: Издательство Р. Асланова "Юридический центр Пресс". 2005, с. 115; Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: Учебно-практич. пособие. М., 2009, с. 36-37. Рассматриваемая неидентичность не является препятствием для правильного познания отражаемого события. Противоречия движут миром. Это общеметодологическое положение в полной мере относится и к процессу познания, реализуемому в уголовном судопроизводстве в форме доказывания. Неидентичность "информации о событии прошлого. самому событию" следует оценивать не как препятствие на пути правильного познания, а как источник развития, движущую силу процесса познания.

*(6) В этом случае представляется уместной аналогия анализа доказательства с анализом обмена товаров в буржуазном обществе, позволившим вскрыть "в этом простейшем явлении. все противоречия (соответственно зародыши всех противоречий) современного общества" и при дальнейшем изложении показать "развитие (и рост и движение) этих противоречий и этого общества". См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29, с. 318.

*(7) В статье речь идёт не о традиционном понимании уголовно-процессуальной формы как совокупности условий, устанавливаемых процессуальным законом для совершения органами расследования, прокуратуры и суда тех действий, которыми они осуществляют свои функции в области расследования и разрешения уголовных дел (см.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1, с. 51), а форме как методе, по которому должно развиваться доказывание.

*(8) Речь, в частности, идёт о содержании промежуточных и итоговых решений, принимаемых в форме постановлений о привлечении в качестве обвиняемого, признании потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком, обвинительного заключения, обвинительного акта, приговора.

*(9) Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. Спб., 1912, с. 298. На превращение формы в содержание обращал внимание К. Маркс. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 374.

*(10) То обстоятельство, что уголовно-процессуальная форма оказывает непосредственное влияние на содержание уголовного судопроизводства, что в ней находит выражение содержание уголовного процесса, не оспаривается в теории уголовного процесса. См.: Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981, с. 9-11. Неразрывность формы и содержания уголовно-процессуальной деятельности подчёркивал Н.Н. Полянский. См.: Полянский Н.Н. Вопросы системности в советском уголовном процессе. - Сов. государство и право, 1939, N 3.

*(11) Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М., 1998, с. 36. Обосновывая связь метода со своим предметом и содержанием, Г.В.Ф. Гегель обращал внимание на то, что "нельзя считать научными какие-либо способы изложения, если они не следуют движению этого метода и не соответствуют его простому ритму, ибо движение этого метода есть движение самой сути дела". См.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч., с. 36.

*(12) Расчленение содержания доказательства даёт более детальное и чёткое знание особенностей объёма и характера, содержащихся в нём сведений, а через них, соответственно, и более детальное, чёткое представление об особенностях, значимых для дела фактов и обстоятельств, сведения о которых содержатся в доказательстве.

*(13) Несмотря на то, что источник доказательства находится за пределами понятия доказательства, из соображений удобства в статье он рассматривается как часть доказательства. Такое допущение представляется оправданным в связи с тем влиянием, которое указанный источник оказывает на содержание доказательства. В ходе анализа источника доказательства выясняется, например, наличие или отсутствие заинтересованности свидетеля в уголовном деле, особенности состояния его здоровья в момент восприятия значимых фактов и обстоятельств. Это позволяет учесть влияние этих факторов на содержание исходящих от него показаний. При этом исследуется и вопрос о том, не являются ли показания свидетеля результатом его ошибочного восприятия.

*(14) В ходе анализа следователь (судья) не может не только установить какие-либо связи, зависимости между исследуемыми при анализе сторонами доказательства, но и определить, какие из выявленных особенностей имеют существенное значение для определения его качеств, свойств, а следовательно, и установления фактов и обстоятельств, имеющих значение для дела. Анализ доказательства сам по себе, в отрыве от его синтеза, недостаточен для того, чтобы судить о качествах проверяемого доказательства - его относимости и достоверности. Недостаточен он и для формирования у следователя (судьи) чёткого представления о фактах, сведения о которых несёт доказательство.

*(15) Эти знания представляют собой отражение связей, сторон, отношений обстоятельств и фактов, составляющих содержание доказательства, условий восприятия этих фактов и обстоятельств, физических, социальных особенностей личности источника доказательства, характера и содержания общественных отношений, участие в которых обусловило знание лицом относимых к делу сведений.

*(16) Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 41.

*(17) См.: Смолицкий Г.Р., Шифман М.Л. Вопросы уголовного процесса в практике Верховного Суда СССР. М., 1948, с. 159.

*(18) См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1982, N 8, с. 5.

*(19) См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1963, N 4, с. 10-11.

*(20) См.: Смолицкий Г.Р., Шифман М.Л. Указ. соч., с. 190.

*(21) В частности, посредством синтеза может быть выявлена и отчасти объяснена предположительная зависимость между неполнотой, неточностью, противоречивостью, полной или частичной искажённостью содержания доказательства и другими его сторонами.

*(22) В некоторых случаях, например, при наличии установленной заинтересованности свидетеля, потерпевшего в исходе дела, они, тем не менее, могут дать правдивые и полные показания.

*(23) Причин тому несколько. Во-первых, в силу того, что рассматриваемые связи, отношения, зависимости между сторонами проверяемого доказательства являются отражением действительных, объективных связей, отношений, зависимостей, но со стороны их явлений, внешних связей, отношений. Поэтому установление их в рамках анализа и синтеза даёт неполное, неточное, а иногда и искажённое представление как о самом проверяемом доказательстве - его относимости и достоверности, так и об отражаемых им фактах и обстоятельствах. Во-вторых, знания, получаемые о самом доказательстве, а через него - о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, хотя и являются результатом практической деятельности в её непосредственной и опосредованной формах, но в силу того, что они представляют собой по существу лишь отдельный, индивидуальный её акт, он сам по себе не может выступать в качестве критерия истинности получаемых при этом знаний.

*(24) В частности, в результате сопоставления следователь (судья) может прийти к выводу, что неприязненные отношения свидетеля и потерпевшего с обвиняемым не повлияли на правдивость их показаний, а неблагоприятные условия, в которых они воспринимали обстоятельства и факты, имеющие значение для дела, стали причиной их неполноты.

*(25) Подробнее об этом см.: Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора. М., 1959, с. 46-47; Дорохов В.Я. Марксистско-ленинская гносеология - основа теории доказательств. В кн.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973, с. 35-73.

*(26) Это предположение становится более убедительным, когда соответствие или несоответствие наблюдается между доказательствами разных видов, поскольку при этом возможность однородных ошибок, связанных с особенностями доказательств одного вида, резко снижается.

*(27) См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, N 1, с. 9; 1993, N 8, с. 9.

*(28) Так, когда в распоряжении следователя (суда) имеется лишь одно доказательство, связанное с проверяемым через отображаемые факты, то в случае наличия между ними противоречий он не может сделать однозначного вывода о достоверности одного из них. Использование приёма сопоставления окажется неэффективным и в ситуации, когда доказательства, связанные с проверяемым через отображаемые факты, вызывают серьёзные сомнения в своей достоверности, поскольку их проверка тоже не завершена.

*(29) Этот вывод имеет общеметодологическое значение. Он применим ко всем видам человеческой деятельности, в которых соответствующие задачи решаются посредством формирования, проверки и оценки социальной информации.

*(30) Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29, с. 233.