Окончательное решение Европейского Суда по правам человека от 14 октября 2003 г. по вопросу приемлемости жалобы N 46082/99 "Константин Владимирович Кляхин (Konstantin Vladimirovich Klyakhin) против Российской Федерации" (Вторая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая секция)

Окончательное решение по вопросу приемлемости
жалобы N 46082/99
"Константин Владимирович Кляхин (Konstantin Vladimirovich Klyakhin) против Российской Федерации"

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 30 ноября 2004 г. Дело "Кляхин (Klyakhin) против Российской Федерации" (жалоба N 46082/99)

Европейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая 14 октября 2003 г. Палатой в составе:

Ж.-П. Косты#, Председателя Палаты,

Л. Лукайдеса,

К. Бырсана,

К. Юнгвирта,

В. Буткевича,

В. Томассен,

А. Ковлера, судей,

а также при участии С. Долле, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание пункт 2 статьи 5 Протокола N 11 к Конвенции, согласно которой полномочия по рассмотрению данной жалобы были переданы Европейскому Суду,

принимая во внимание замечания, представленные властями государства-ответчика, и ответные замечания, представленные заявителем,

заседая за закрытыми дверями,

вынес следующее Решение:

Факты

Заявитель, Константин Владимирович Кляхин - гражданин России, 1966 г. р., проживает в г. Армавире (Краснодарский край), Российская Федерация.

А. Обстоятельства дела

1. Предварительное заключение и производство по уголовному делу

13 августа 1997 г. заявитель был задержан и запуган группой людей предположительно потому, что последние хотели, чтобы он дал показания против своего родственника К. - сотрудника прокуратуры г. Армавира.

26 августа 1997 г. заявитель был арестован по подозрению в соучастии в грабеже вместе с К. и третьим лицом, У. Соответствующее обвинение против заявителя было выдвинуто теми, кто предположительно запугивал его.

С 26 по 29 августа 1997 г. заявитель несколько раз допрашивался следователем прокуратуры, иногда в присутствии прокурора г. Армавира. Заявителю был назначен адвокат, однако заявитель отказался от его услуг, поскольку не доверял ему.

29 августа 1997 г. прокурор г. Армавира санкционировал заключение заявителя под стражу по подозрению в совершении кражи*. 5 сентября 1997 г. заявителю было официально предъявлено обвинение в соучастии в разбое.

11 сентября 1997 г. заявитель обжаловал законность и обоснованность заключения под стражу. В своих замечаниях власти Российской Федерации утверждают, что Армавирский городской суд дважды рассматривал его жалобы - 14 сентября и 6 октября 1997 г. Заявитель утверждает, что 14 сентября 1997 г. - день его рождения, поэтому он особенно хорошо помнит этот день, он оставался в камере, и что какого бы то ни было судебного рассмотрения его жалобы не было. Он утверждает, что Армавирский городской суд отказал в удовлетворении его жалобы 6 октября 1997 г. (14 октября 1997 г. в его первоначальных доводах). После передачи 26 января 1998 г. уголовного дела в Армавирский городской суд все жалобы и ходатайства заявителя, поданные в другие органы власти, были направлены в указанный суд в соответствии со статьей 217 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

24 января 1998 г. предварительное расследование по делу было окончено, и заявитель получил возможность ознакомиться с материалами дела с 24 по 27 января 1998 г. На этой стадии присутствовал адвокат, от услуг которого заявитель позднее отказался. Обвинительное заключение в отношении заявителя было направлено в Армавирский городской суд 27 или 28 января 1998 г.

16 февраля 1998 г. Армавирский городской суд назначил первое судебное заседание по делу на 4 марта 1998 г. В отношении заявителя и двух других обвиняемых по делу была оставлена прежняя мера пресечения - заключение под стражу. Решение суда по данному вопросу мотивировано не было**.

4 марта 1998 г. судья Армавирского городского суда отложил рассмотрение дела, поскольку установил, что заявитель не имел возможности в полном объеме ознакомиться с материалами дела. С 19 февраля по 27 марта 1998 г. заявителю было предоставлено дополнительное время для ознакомления с материалами дела и было официально вручено обвинительное заключение1.

Заявитель утверждал, что ему предоставлялись только короткие отрезки времени в течение нескольких дней для ознакомления с 600 страницами материалов дела. Он также утверждал, что был скован наручниками при ознакомлении с указанными материалами, а также что у него были проблемы с копированием соответствующих документов.

20 апреля 1998 г. назначенное судебное заседание не состоялось по причине отсутствия потерпевших и одного из представителей подсудимых. 22 апреля 1998 г. судья назначил психиатрическое освидетельствование подсудимого У. и отложил рассмотрение дела. По-видимому, следующие слушания были назначены, но отложены или прекращены 31 августа 1998 г., 30 сентября 1998 г., 5 января 1999 г. и 20 января 1999 г.

5 мая 1998 г. в отношении Российской Федерации вступила в силу Конвенция.

30 сентября 1998 г. Армавирский городской суд своим определением отклонил ходатайства заявителя и подсудимого К. об освобождении из-под стражи, мотивировав тем, что "на данной стадии разбирательства их освобождение могло повлиять на дальнейший ход судебного разбирательства по делу". Власти Российской Федерации утверждали, что 11 ноября 1998 г. Краснодарский краевой суд оставил без удовлетворения жалобу заявителя на это решение суда. Вместе с тем заявитель утверждал, что он не знал о состоявшемся разбирательстве по его жалобе в суде кассационной инстанции.

Определением Армавирского городского суда от 21 января 1999 г. рассмотрение дела было отложено в связи с болезнью У. Этим же определением суда был продлен срок заключения заявителя под стражей. 25 января 1999 г. заявитель подал жалобу прокурору г. Армавира в связи с продлением срока своего ареста. 5 марта 1999 г. он был проинформирован о том, что его содержание под стражей является законным и что он может обжаловать законность и обоснованность содержания под стражей в Армавирский городской суд.

Разбирательство дела было возобновлено 29 марта 1999 г., и 6 апреля 1999 г. Армавирский городской суд направил дело в прокуратуру для производства дополнительного расследования.

8 и 16 апреля 1999 г. заявитель подавал жалобы на имя председателя Армавирского городского суда, оспаривая применение к нему заключения под стражу. Ответов на эти жалобы он не получил.

27 апреля 1999 г. прокурор г. Армавира обжаловал определение от 5 марта 1999 г. о направлении дела для производства дополнительного расследования. 16 июня 1999 г. Краснодарский краевой суд отменил упомянутое определение суда первой инстанции и возвратил дело в Армавирский городской суд для рассмотрения дела по существу. Краснодарский краевой суд также решил продлить срок содержания под стражей заявителя и подсудимых К. и У. без указания мотивов.

4 августа 1999 г. судебное разбирательство по делу было возобновлено, а 16 августа 1999 г. заявитель был признан виновным в грабеже и осужден Армавирским городским судом к пяти годам лишения свободы. Его интересы представлял адвокат. Заявитель обжаловал приговор, и 20 октября 1999 г. Краснодарский краевой суд оставил без изменения приговор Армавирского городского суда. По-видимому, заявитель не присутствовал на заседании по его кассационной жалобе, и он был проинформирован об итогах ее рассмотрения 12 ноября 1999 г. Соответственно, приговор от 16 августа 1999 г. вступил в законную силу, и заявитель был направлен в учреждение для отбывания наказания.

2 декабря 1999 г. президиум Краснодарского краевого суда в порядке надзора по протесту председателя Краснодарского краевого суда отменил приговор Армавирского городского суда от 16 августа 1999 г. (оставленный без изменения 20 октября 1999 г.) в связи с допущенными процессуальными нарушениями и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. 30 декабря 1999 г. заявитель был вновь помещен в Армавирский следственный изолятор (СИЗО 18/2).

Дело было возвращено в Армавирский городской суд 20 декабря 1999 г. и назначено к рассмотрению судьей 23 марта 2000 г.

17 апреля 2000 г. началось слушание по делу в Армавирском городском суде, который 18 апреля 2000 г. назначил судебно-психиатрическую экспертизу в отношении заявителя. Такая экспертиза была необходима по причине "странного поведения, которое вызывало сомнения в психическом состоянии заявителя". Само поведение выражалось в "неадекватной реакции на вопросы, [и] постоянной подаче надуманных и необоснованных ходатайств". В течение нескольких месяцев заявителю не предоставлялась копия определения суда о назначении экспертизы. Он обжаловал указанное определение и законность своего содержания под стражей в Армавирский городской суд 19, 24 и 25 апреля 2000 г., а также 12, 23 и 25 мая 2000 г., но ответов на свои жалобы не получил. Заявитель также обращался с жалобами к прокурору г. Армавира 25 апреля 2000 г. и в прокуратуру Краснодарского края 21 апреля 2000 г. В обоих случаях он получил ответ, что его жалобы направлены в Армавирский городской суд.

Материалы дела были направлены в Краснодарскую психиатрическую больницу 3 мая 2000 г. 28 июня 2000 г. дело было возвращено в Армавирский городской суд, заключение экспертизы подготовлено не было. 20 июля 2000 г. судья Армавирского городского суда вынес определение о назначении новой судебно-писхиатрической экспертизы на основе амбулаторного обследования заявителя. Заявитель объявил голодовку в зале суда, которая, вероятно, продолжалась до 30 июля 2000 г. Он утверждал, что судья, председательствующий при рассмотрении его дела, не был беспристрастным и что он угрожал его родственникам.

Заявитель подал жалобу на определение о назначении психиатрической экспертизы в прокуратуру г. Армавира, прокуратуру Краснодарского края, Краснодарский краевой суд, квалификационную коллегию судей Краснодарского края и другие органы. 9 и 24 августа 2000 г. квалификационная коллегия судей Краснодарского края направила жалобы заявителя в Армавирский городской суд. 28 сентября 2000 г. Краснодарский краевой суд сообщил заявителю, что его жалоба была направлена в Армавирский городской суд, который должен был направить материалы по делу для слушаний по жалобе в краевой суд. Соответствующего судебного заседания не было.

29 сентября 2000 г. председатель Армавирского городского суда ответил заявителю и в квалификационную коллегию судей Краснодарского края, что при разбирательстве дела не было допущено нарушений законодательства Российской Федерации. Он отверг утверждения заявителя о том, что председательствующий судья угрожал его родственникам, и назвал эти утверждения "надуманными и необоснованными". Письмо содержало вывод о том, что отсутствовали основания ставить под сомнение беспристрастность и компетентность председательствующего судьи.

9 октября 2000 г. медицинская комиссия провела обследование заявителя в следственном изоляторе и признала его вменяемым.

В период с февраля по декабрь 2000 г. заявитель подал девять ходатайств в Армавирский городской суд о получении дополнительного доступа к материалам дела. Его ходатайство было удовлетворено. С 8 по 15 декабря 2000 г. заявителю был разрешен доступ к материалам дела, и он мог делать рукописные копии соответствующих документов. Заявитель утверждает, что ему разрешалось около полутора часов в день знакомиться с материалами дела объемом примерно 500 страниц.

18 декабря 2000 г. состоялось заседание в Армавирском городском суде, на котором разбирательство дела было также отложено. 21 декабря 2000 г. заявитель подал жалобу в Краснодарский краевой суд на определение об отложении дела, но его жалоба не была рассмотрена. 23 января 2001 г. разбирательство дела в Армавирском городском суде было возобновлено, и 9 февраля 2001 г. заявитель был признан виновным в покушении на грабеж и был приговорен к четырем годам лишения свободы. Заявитель не обжаловал упомянутый приговор, и он вступил в законную силу. Заявитель был освобожден из-под стражи 9 февраля 2001 г. К этому времени он провел в заключении три года пять месяцев и 13 дней. К заявителю был применен акт амнистии. К. и У. - подсудимые по делу заявителя - также были приговорены к различным срокам лишения свободы, но вследствие акта амнистии были освобождены от отбывания наказания.

2. Переписка с Европейским Судом

Власти Российской Федерации в своем меморандуме утверждали, что заявитель направил два письма в Европейский Суд во время нахождения под стражей - 8 июня 2000 г. и 5 января 2001 г. Оба письма были отправлены почтой. Заявитель получил из Европейского Суда три письма в ответ, все они были переданы заявителю.

Заявитель утверждал, что в июне 1998 г. администрация СИЗО 18/2, где он содержался под стражей, отказалась направить его жалобу в Европейский Суд. Заявитель передал свое письмо через родственников, которые отправили его 24 июля 1998 г.

Пояснительная записка, приложенная к письму Секретариата Европейского Суда от 14 августа 1998 г., не была передана заявителю.

Кроме того, заявитель утверждал, что 25 марта 1999 г. он направил письмо в Европейский Суд с приложениями, которые так и не были получены Европейским Судом. 19 июня 1999 г. заявитель повторно направил это письмо через свою мать.

Письмо заявителя в Европейский Суд от 8 июня 2000 г. было отправлено 20 октября 2000 г. Заявитель перечисляет ряд приложений к этому письму, ни одно из которых не дошло до Европейского Суда. Заявитель вновь направил их 29 декабря 2000 г.

Администрация пенитенциарного учреждения не разрешила заявителю хранить переписку с Европейским Судом, которая предоставлялась ему на один день, а затем отбиралась.

По-видимому, в декабре 2000 г. заявитель предпринимал попытки привлечь к суду почтовую службу за недоставление его письма от 8 июня 2000 г. в Европейский Суд. 16 января 2001 г. Армавирский городской суд отказал ему в рассмотрении по существу его иска к почте г. Армавира о возмещении имущественного и морального вреда. 15 марта 2001 г. Краснодарский краевой суд отменил определение от 16 января 2001 г. и направил дело на новое рассмотрение. Далее, по-видимому, 11 мая 2001 г. Армавирский городской суд, рассмотрев упомянутый иск заявителя к почте по существу, отклонил его. Заявитель не обжаловал последнее упомянутое решение.

B. Применимое национальное право и правоприменительная практика

Уголовно-процессуальный кодекс, действовавший в соответствующее время, в статье 217 предусматривает, что после завершения расследования прокурор должен утвердить обвинительное заключение и передать дело в суд. Поэтому все жалобы и ходатайства должны направляться непосредственно в суд, рассматривающий дело.

Согласно статьям 220.1 и 220.2 УПК жалоба на решение о продлении срока содержания под стражей рассматривается судом.

Статьи 223.1 и 230 УПК предусматривают, что в случае, если обвиняемый находится под стражей, судья должен назначить дату первого судебного заседания в течение 15 дней с момента получения материалов дела от прокурора. В своем постановлении судья также должен разрешить вопрос о том, должен ли обвиняемый оставаться под стражей до суда.

Статья 331 УПК исключает возможность обжалования некоторых постановлений и определений суда, рассматривающего дело о назначении даты судебного заседания, о направлении дела для производства дополнительного расследования, о помещении в медицинское учреждение для проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Упомянутые положения статьи 331 УПК были признаны постановлением Конституционного Суда Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации в той части, в которой они препятствуют лицам, находящимся под стражей, обжаловать судебные постановления и определения, которые фактически продляют срок их содержания под стражей.

Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N  103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает в статьях 17 и 21, что заключенные имеют неограниченное право подавать жалобы и вести переписку с правительственными и неправительственными учреждениями. Жалобы, адресованные прокурору, в суды и другие органы власти, обладающие полномочиями по надзору за законностью содержания под стражей, не подлежат цензуре и должны направляться адресату в запечатанном конверте. Другие письма и жалобы подлежат цензуре со стороны администрации и должны отправляться в течение трех дней с момента их подачи. Любое решение администрации следственного учреждения пенитенциарной системы может быть обжаловано вышестоящему должностному лицу, прокурору или в суд. Аналогичные положения содержатся в статье 9 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденных приказом МВД России от 20 декабря 1995 г. N 486, Правилах внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации, утвержденных приказом Минюста России от 12 мая 2000 г. N 148, с изменениями от 21 февраля 2002 г.

Суть жалобы

1. Заявитель жаловался на длительный срок своего содержания и на отсутствие в связи с этим разбирательства его дела в разумный срок, как того требует пункт 3 статьи 5 Конвенции.

2. Ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, заявитель жаловался на отсутствие доступа к процедуре обжалования законности его содержания под стражей. Единственный раз, когда законность его содержания под стражей действительно проверялась, имел место 14 октября 1997 г. После этого суды автоматически продлевали срок его содержания под стражей.

3. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, заявитель жаловался на то, что его уголовное дело не было рассмотрено в разумный срок.

4. Ссылаясь на статью 8 и статью 34 Конвенции, заявитель жаловался на вмешательство со стороны администрации учреждения системы исполнения наказаний в его переписку с Европейским Судом.

5. Наконец, заявитель жаловался на отсутствие доступа к эффективным средствам правовой защиты в связи с предполагаемыми нарушениями разумной продолжительности разбирательства его уголовного дела, а также в связи с его жалобами в отношении переписки. При этом он ссылался на статью 13 Конвенции.

Право

1. Власти Российской Федерации выдвинули предварительные возражения о том, что заявитель злоупотребил правом на подачу жалобы по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Они утверждали, что некоторые утверждения в отношении Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, содержащиеся в замечаниях заявителя, носили оскорбительный характер и имели результатом упомянутое злоупотребление правом.

Европейский Суд напомнил, что, хотя использование оскорбительных выражений во время разбирательства в Европейском Суде, безусловно, является неуместным, жалоба может быть отклонена со ссылкой на злоупотребление правом подачи жалобы только при наличии чрезвычайных обстоятельств, например если общеизвестно, что она основана на не соответствующих действительности фактах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Варбанов против Болгарии" (Varbanov v. Bulgaria) от 5 октября 2000 г., жалоба N 31365/96, § 36).

Европейский Суд счел, что хотя некоторые высказывания заявителя были неуместными, тем не менее они не создают таких чрезвычайных обстоятельств, которые бы оправдывали решение об объявлении жалобы неприемлемой в связи со злоупотреблением правом подачи жалобы. Более того, Европейский Суд отметил, что предварительные возражения властей Российской Федерации не основаны на отсутствии достоверности доводов, высказываемых заявителем. Следовательно, упомянутые предварительные возражения должны быть отклонены.

2. Заявитель жаловался на то, что его право на суд в течение разумного времени или право быть освобожденным из-под стражи до суда было нарушено. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

Власти Российской Федерации утверждали, что период содержания заявителя под стражей был разумным и был предусмотрен национальным законодательством. Власти Российской Федерации также утверждали, что период содержания заявителя под стражей до 5 мая 1998 г. не подпадает под компетенцию Европейского Суда ratione temporis.

Заявитель счел, что не было необходимости помещать его под стражу и держать в заключении в течение продолжительного периода времени, поскольку не было признаков того, что он собирается препятствовать установлению истины по делу или что заключение под стражу способствовало бы предупреждению совершения им нового преступления или препятствовало бы ему скрыться после совершения преступления. Основания, приведенные властями Российской Федерации для оправдания его заключения под стражу, не отвечали критериям достаточности и относимости.

Заявитель также указывал на то, что, хотя период времени до 5 мая 1998 г. ratione temporis не подпадает под юрисдикцию Европейского Суда, он просил Европейский Суд принять во внимание, что к 5 мая 1998 г. он уже находился под стражей более восьми месяцев.

Европейский Суд счел, что в свете доводов, представленных сторонами, данная часть жалобы поднимает сложные вопросы фактов и права согласно Конвенции. Поэтому Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

3. Согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции заявитель жаловался на невозможность судебной проверки его содержания под стражей. Пункт 4 статьи 5 Конвенции гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

Власти Российской Федерации утверждали, что законодательство Российской Федерации, а именно часть 1 статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г., предоставляет заявителю право добиваться судебной проверки оснований его содержания под стражей. Заявитель воспользовался этим правом, обратившись в Армавирский городской суд, который 14 сентября и 6 октября 1997 г. проверил основания содержания его под стражей и признал их законными. Его дальнейшие жалобы на незаконность содержания под стражей были проверены вышестоящим судом.

Заявитель особо отметил, что его жалоба на незаконное содержание под стражей была рассмотрена Армавирским городским судом только 6 (или 14) октября 1997 г. и затем 30 сентября 1998 г. Его многочисленные другие жалобы в различные органы власти, включая городской и краевой суды, не были рассмотрены надлежащим образом.

Европейский Суд счел, что в свете доводов, представленных сторонами, данная часть жалобы поднимает сложные вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу. Поэтому Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

4. Заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, жаловался на то, что по выдвинутым против него уголовным обвинениям в течение разумного срока не было принято решения. Он также жаловался согласно статье 13 Конвенции на отсутствие эффективных средств правовой защиты в отношении длительного срока разбирательства его уголовного дела.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок..."

Статья 13 Конвенции в части, применимой к настоящему делу, гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе..."

Власти Российской Федерации полагают, что период времени, подлежащий рассмотрению, продолжался с момента передачи 2 февраля 1998 г. дела заявителя в Армавирский городской суд до момента объявления решения суда 9 февраля 2001 г. Власти Российской Федерации не согласились с тем, что указанный период времени был неразумным. Они утверждали, что в течение этого периода времени дело заявителя рассматривалось тремя судебными инстанциями, включая рассмотрение дела в Армавирском городском суде, которое происходило дважды. Они также утверждали, что заявитель способствовал увеличению продолжительности разбирательства, подавая многочисленные жалобы, в том числе ходатайства о дополнительном ознакомлении с материалами дела, что требовало отложения судебного заседания.

Что касается доступных средств правовой защиты в отношении чрезмерной продолжительности разбирательства, то власти Российской Федерации сочли, что заявитель мог обжаловать в вышестоящий суд некоторые процессуальные решения суда, рассматривающего дело. Они указывают на определение Краснодарского краевого суда от 11 ноября 1998 г., которым было оставлено без изменения ранее вынесенное определение Армавирского городского суда об освобождении заявителя из-под стражи***.

Заявитель утверждал, что период времени, подлежащий рассмотрению, продолжался с 16 февраля 1998 г., когда Армавирский городской суд принял к производству дело заявителя и назначил дату судебного заседания, и окончился 9 февраля 2001 г.

Что касается поведения заявителя, то он утверждал, что его жалобы и ходатайства, подаваемые в ходе разбирательства по делу, были оправданными необходимостью быть осведомленным о материалах дела и защищать себя. Он особо отметил то, что его ходатайства об ознакомлении с материалами дела дважды были удовлетворены Армавирским городским судом, хотя и после значительных задержек. Таким образом, был подтвержден факт нарушения его права на полный доступ к материалам дела до начала судебного заседания.

Что касается поведения властей Российской Федерации, то заявитель подчеркнул, что его доступ к материалам дела был жестко ограничен и он не имел возможности каким-либо образом ускорить ознакомление с материалами дела. Он также утверждал, что имели место и другие причины, такие как неявка в судебное заседание других участников процесса, к чему он не имел никакого отношения. Наконец, заявитель утверждал, что он не имел информации об определении судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 11 ноября 1998 г., на которое ссылались власти Российской Федерации.

Европейский Суд счел, что в свете доводов, представленных сторонами, данная часть жалобы поднимает сложные вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения дела по существу. Поэтому Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

5. Заявитель жаловался на то, что администрация учреждения системы исполнения наказаний вмешивалась в его переписку с Европейским Судом. Заявитель ссылался на статьи 8, 13 и 34 Конвенции, которые в части, применимой к настоящему делу, гласят:

"Статья 8

1. Каждый имеет право на уважение... его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случая, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе... в целях предотвращения беспорядков или преступлений... или защиты прав и свобод других лиц.

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...

Статья 34

Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Власти Российской Федерации не оспаривали того факта, что письма, направляемые заявителем в Европейский Суд и получаемые заявителем из Европейского Суда, вскрывались администрацией учреждения системы исполнения наказаний.

Что касается предполагаемого воспрепятствования его переписке с Европейским Судом, то власти Российской Федерации утверждали, что заявитель направлял только две жалобы в Европейский Суд через администрацию места содержания под стражей - 8 июня 2000 г. и 5 января 2001 г., - и обе жалобы были направлены в Европейский Суд. Три ответа, полученных из Европейского Суда, были переданы заявителю. Таким образом, эту часть жалобы власти Российской Федерации считают необоснованной.

Что касается эффективных средств правовой защиты, власти Российской Федерации указывали, что законодательство Российской Федерации не содержит ограничений в праве переписки с международными организациями, в том числе с Европейским Судом. Любое предполагаемое нарушение права лица, содержащегося под стражей, на переписку может быть обжаловано в органы государственной власти, в том числе в суды. Заявитель не воспользовался этими возможностями и поэтому не исчерпал имеющихся в его распоряжении внутренних средств правовой защиты.

Заявитель утверждал, что он несколько раз писал в Европейский Суд в 1998 г. Тем не менее администрация пенитенциарного учреждения отказывалась направлять его письма, и он был вынужден направлять их через родственников. Он утверждал, что его письмо от 8 июня 2000 г. было отправлено только в ноябре 2000 г. и без приложений. Он также утверждал, что ответные письма из Европейского Суда были вскрыты администрацией места содержания под стражей и что некоторые документы отсутствовали.

Что касается эффективных средств правовой защиты, то заявитель сомневался в действенности какой бы то ни было жалобы в органы государственной власти и утверждал, что он много раз жаловался на воспрепятствование его переписке в различные органы, включая прокуроров всех уровней. Более того, заявитель утверждал, что он обращался в Армавирский городской суд с жалобой на действия почтовой службы, но эта жалоба была отклонена.

Европейский Суд отметил в связи с этим два важных вопроса:

а) первый относится к факту перлюстрации всей переписки заявителя с Европейским Судом и в связи с этим к возможности доступа заявителя к соответствующим внутренним средствам правовой защиты. Эта жалоба подпадает под действие статей 8 и 13 Конвенции. Доводы заявителя в этой части не оспаривались властями Российской Федерации, и не предлагается эффективного средства правовой защиты для такой жалобы.

При таких обстоятельствах Европейский Суд счел, что данная часть жалобы не может рассматриваться как явно необоснованная по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено;

b) второй вопрос касается предположительного отказа администрации места содержания под стражей направить письма заявителя в Европейский Суд, задержки отправки упомянутых писем и предположительной непередачи писем Европейского Суда заявителю. Эта часть жалобы подпадает под действие статьи 34 Конвенции.

Европейский Суд напомнил, что важнейшим элементом эффективного функционирования системы индивидуальной подачи жалобы, нашедшей закрепление в статье 34 Конвенции, является возможность свободного общения между заявителями и Европейским Судом, свободная от какого-либо давления со стороны властей, целью которого является отзыв или изменение жалобы заявителем. В этом контексте "давление" включает не только прямое применение силы и грубые акты устрашения, но также и другие косвенные ненадлежащие действия или контакты, направленные на то, чтобы разубедить заявителей использовать конвенционные правовые средства защиты. Вопрос о том, имели ли контакты между властями и заявителем результатом неприемлемую практику с точки зрения статьи 34 Конвенции, должен решаться в свете конкретных обстоятельств дела. В контексте допрашивания заявителей об их жалобах согласно Конвенции со стороны властей, осуществляющих следственную функцию, решение указанного вопроса будет зависеть от того, включают ли принятые процедуры в себя формы скрытого и неприемлемого давления, которое может рассматриваться как препятствующее осуществлению права на индивидуальную жалобу (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-VI, pp. 1899-1990, §§ 115-117; или "Салман против Турции" (Salman v. Turkey) N 21986/93, ECHR 2000-VIII, § 130 с последующими ссылками). Хотя в настоящем деле не имеется предположения о ненадлежащем давлении, перехват писем властями места содержания заявителей под стражей может препятствовать им в представлении их дел в Европейском Суде.

Что касается исчерпания внутренних средств правовой защиты в связи с этим, Европейский Суд отметил, что статья 34 Конвенции устанавливает обязательство Договаривающихся Государств не вмешиваться в право человека эффективно представлять его жалобу и добиваться ее целей в Европейском Суде. Такое обязательство предоставляет заявителю право, отличное от прав, изложенных в разделе I Конвенции или Протоколах к ней. Принимая во внимание характер этого права, требование об исчерпании внутренних средств правовой защиты к нему не применяется. Учитывая важность, которая присуща праву на индивидуальную жалобу, было бы неразумным требовать от заявителя обращения к обычной судебной процедуре в рамках национальной юрисдикции каждый раз, когда власти места содержания под стражей вмешиваются в его право на переписку с Европейским Судом.

При таких обстоятельствах Европейский Суд счел, что жалоба заявителя согласно статье 34 Конвенции не может быть отклонена в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы поднимает серьезные вопросы фактов и права, разрешение которых будет зависеть от рассмотрения жалобы по существу. Поэтому данная часть жалобы не может рассматриваться как явно необоснованная по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Иных оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

На этих основаниях Суд единогласно:

объявил жалобу приемлемой, не предрешая дело по существу.

Секретарь Секции Суда

С. Долле

Председатель Палаты

Ж.-П. Коста

_____________________________

* Так в тексте Решения - Примеч. перев.

** Так в тексте Решения - Примеч. перев.

*** По-видимому, в тексте Решения допущена фактическая ошибка, поскольку 11 ноября 1998 г. определением судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда была отклонена жалоба К. В. Кляхина на отказ Армавирского городского суда изменить в отношении его# меру пресечения. - Примеч. перев.