Решение Европейского Суда по правам человека от 29 апреля 2003 г. по вопросу приемлемости жалобы N 63378/00 "Юрий Евгеньевич Майзит (Yuriy Yevgenyevich Mayzit) против Российской Федерации" (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 63378/00
"Юрий Евгеньевич Майзит (Yuriy Yevgenyevich Mayzit) против Российской Федерации"

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 января 2005 г. Дело "Майзит (Mayzit) против Российской Федерации" (жалоба N 63378/00) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 29 апреля 2003 г. Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

Ф. Тюлькенс,

П. Лоренсена,

Н. Ваич,

Э. Левитса,

А. Ковлера,

В. Загребельского, судей,

а также при участии С. Нильсена, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание вышеупомянутую жалобу, поданную 10 июля 2000 г.,

принимая во внимание доводы, представленные властями Российской Федерации, а также возражения заявителя на них,

заседая за закрытыми дверями,

принял следующее Решение:

Факты

Заявитель, Юрий Евгеньевич Майзит - гражданин России, 1953 г. р., проживает в г. Калининграде. Его интересы в Европейском Суде представляет Ольга Третьякова, продавец газет из г. Калининграда. Власти Российской Федерации представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека Павлом Лаптевым.

А. Обстоятельства дела

1. Разбирательство по уголовному делу в отношении заявителя. Его первый арест

21 июля 1998 г. разбирательство по уголовному делу проводилось в отношении заявителя по обвинению в неправомерном использовании огнестрельного оружия. Следственные органы предполагали, что заявитель несколько раз стрелял в окна дома другого лица из охотничьей винтовки, мстя за невыплаченный долг.

21 сентября 1998 г. (по мнению властей Российской Федерации - 22 сентября 1998 г.) заявитель был арестован. После нескольких допросов 22 сентября 1998 г. заявителю было предъявлено обвинение. На следующий день заявитель был освобожден под подписку о невыезде.

20 ноября 1998 г. следствие было завершено, и заявитель вместе со своим адвокатом начал изучать материалы дела.

В ходе следствия и после его завершения заявитель подал несколько жалоб прокурорам и в другие правоохранительные органы. Он утверждал, что дело против него было сфабриковано, что следствие не соответствует соответствующим процессуальным требованиям и что его защитник некомпетентен. Заявитель также просил, чтобы лица, ответственные за нарушения, были привлечены к дисциплинарной и уголовной ответственности, а дело в отношении его# было закрыто.

1 декабря 1998 г. дело и обвинительное заключение, подготовленное прокуратурой, были переданы для судебного рассмотрения в Московский районный суд г. Калининграда. После нескольких отсрочек 24 марта 1999 г. дело было направлено на дополнительное расследование.

2. Второй арест заявителя

7 июля 1999 г. следственные власти выдали ордер на арест для заключения заявителя под стражу, поскольку он несколько раз не являлся на допросы. Заявитель был арестован 27 июля 1999 г., а 28 июля 1999 г. был помещен в следственный изолятор ИЗ-35/1 (IZ-35/1) (в настоящее время - ИЗ-39/1).

Новое расследование было завершено 2 августа 1999 г.

В период с июля по сентябрь 1999 г. заявитель подал ряд ходатайств с просьбой о своем освобождении из-под стражи в Балтийский и Московский районные суды г. Калининграда. 6 сентября 1999 г. Московский районный суд проинформировал заявителя, что его ходатайство будет рассмотрено 20 сентября 1999 г. В этот день заявитель был доставлен в суд, но слушаний по его ходатайству не проводилось, и заявителя вернули под стражу.

30 сентября 1999 г. Московский районный суд посчитал, что дело не готово к слушанию, и назначил дополнительное расследование. Суд также принял решение об освобождении заявителя из-под стражи на том основании, что следствие не располагает достаточными доказательствами того, что заявитель скрывался от него. 1 октября 1999 г. заявитель был освобожден.

После своего освобождения заявитель подал ряд жалоб и обращений о противозаконных действиях прокуроров, следователей и судей, участвовавших в данном деле. Заявитель не удовлетворен ответами, полученными по большинству обращений. Многие отказы были основаны на том, что заявитель не выполнил требования закона по подаче жалоб.

3. Третий арест заявителя и его осуждение

26 июля 2000 г. заявитель был снова арестован на основании ордера на арест, выданного следствием 4 апреля 2000 г. Следствием было заявлено, что заявитель сменил место жительства, не уведомив прокуратуру, и постоянно не являлся на выполнение процессуальных формальностей, таким образом затрудняя производство по делу.

30 июля 2000 г. заявитель подал ходатайство об освобождении из-под стражи в Московский районный суд. Ходатайство было передано в суд, обладающий юрисдикцией по пересмотру ходатайства, - в Центральный районный суд г. Калининграда. 2 августа 2000 г. заявитель подал схожий запрос в прокуратуру Калининградской области. Предполагая, что эти ходатайства не были переданы получателям, 6 августа 2000 г. заявитель подал жалобу на администрацию следственного изолятора ИЗ-35/1 в прокуратуру Калининградской области.

По словам заявителя, условия в тюремных камерах, в которых он содержался, а именно в камерах NN 67 и 97, были далеки от удовлетворительных. Камеры были грязными и кишели тараканами, клопами и вшами. Поскольку не было постельного белья, заключенным приходилось спать на прогнутых пружинах кровати. Единственной посудой, доступной для заявителя, была алюминиевая миска. Камеры были недостаточно освещены, поскольку окна были закрыты стальными ставнями. Камеры были переполнены (примерно один квадратный метр на человека), количество заключенных превышало количество спальных мест, и условия были в целом негигиеничными. Заявителю не разрешали мыться чаще одного раза в десять дней. После того, как заявитель был освобожден из следственного изолятора ИЗ-35/1, ему был поставлен диагноз туберкулез. Он заявлял, что он также страдал ухудшением зрения.

21 августа 2000 г. прокурор Московского района подготовил обвинительное заключение и передал его в Московский районный суд.

25 августа 2000 г. Центральный районный суд принял решение не рассматривать ходатайство заявителя по существу об освобождении из-под стражи, поданное 30 июля 2000 г., и передал его в Московский районный суд.

4 сентября 2000 г. заявитель был доставлен в Московский районный суд, где, как он предполагал, должно было рассматриваться его ходатайство об освобождении из-под стражи. На слушании заявитель также выразил пожелание, чтобы его близким родственникам - его матери и сестре - позволили представлять его на слушаниях относительно законности его ареста. Суд не разрешил такое представительство и решил, что он в любом случае не может разрешать вопрос об освобождении заявителя, поскольку уголовное дело в отношении заявителя уже было к тому времени передано на судебное рассмотрение и рассмотрение вопроса законности ареста должно быть проведено судьей в ходе слушаний по делу.

В тот же день судья, проводящий слушания по делу, назначил их на 9-13 октября 2000 г. и принял решение о том, что заявитель должен оставаться под стражей ввиду тяжести обвинения и по причинам, приведенным 4 апреля 2000 г. следователем. Также было решено, что родственники заявителя не смогут принять участия в слушаниях, поскольку профессиональный адвокат Мухин был назначен для представления его интересов. В ходе слушаний по делу 15 декабря 2000 г. Московский районный суд еще раз подтвердил, что заявитель должен оставаться под стражей до конца слушаний по делу.

19 ноября 2000 г. заявитель снова попросил, чтобы его интересы представляли его родственники. Он заявил, в частности, что представление его интересов Мухиным было назначено вопреки его воле.

15 декабря 2000 г. Московский районный суд отказался рассматривать ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи на том основании, что этот вопрос уже был ранее разрешен.

25 декабря 2000 г. Московский районный суд г. Калининграда признал заявителя виновным в нарушении общественного порядка и самоуправстве и приговорил его к шести годам лишения свободы. На слушаниях интересы заявителя представлял Мухин.

По апелляции приговор был подтвержден Калининградским областным судом 27 февраля 2001 г. Апелляционный суд не мог рассматривать жалобу заявителя о том, что ему не позволили выбрать себе защитника.

4. Дальнейшие изменения

19 августа 2002 г., после того, как Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации, заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации принес протест о пересмотре решения Московского районного суда от 4 сентября и 15 декабря 2000 г. Заместитель Председателя утверждал, что эти решения являлись незаконными, поскольку они действительно лишили заявителя его права на судебное решение относительно его содержания под стражей - одного из основных прав гражданина.

16 сентября 2002 г. президиум Калининградского областного суда удовлетворил протест. Он отменил решения Московского районного суда от 4 сентября и 15 декабря 2000 г. и назначил новое рассмотрение ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи.

В. Применимое национальное законодательство

Согласно части 1 статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации 1960 г., действовавшего в то время, жалобы на решения о помещении подозреваемого под стражу в качестве меры пресечения приносятся лицом, находящимся под стражей, или его представителем в суд. Администрация тюрьмы должна передать жалобу в соответствующий суд в срок 24 часа с момента ее получения. Следственные органы должны направить в суд материалы, оправдывающие арест, в течение 24 часов с момента их уведомления о том, что подана жалоба.

Согласно части 2 статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судебный контроль законности и правомерности ареста производится судьей in camera в месте содержания под стражей в течение трех дней с момента получения материалов, обосновывающих арест.

Суть жалобы

1. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель жаловался на условия содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-35/1.

2. Он утверждал, что невозможность сконцентрироваться в таких условиях, взятая вместе с запретом тюремных властей пользоваться юридической литературой и делать копии документов, нанесло вред его праву на адекватные условия подготовки своей защиты в нарушение подпункта (b) пункта 3 статьи 6 Конвенции.

3. Ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, заявитель жаловался на то, что национальные суды не пересмотрели его ходатайство об освобождении из-под стражи, поданное им после его ареста 26 июля 2000 г., и на препятствия, которые помешали передаче этих жалоб в суды.

4. Ссылаясь на подпункт (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель жаловался на то, что его родственникам не разрешили представлять его интересы в ходе слушаний по делу и что его заставили вместо этого принять помощь некомпетентного адвоката.

5. Ссылаясь на различные положения Конвенции и Протоколов к ней, заявитель оспорил обвинение по существу, обоснованность его арестов, заявил о предвзятости должностных лиц, касающихся его дела, и их отказ в рассмотрении ряда его жалоб и обращений. Заявитель особенно утверждал, что его обвинение, которое он посчитал необоснованным, являлось обращением, несовместимым с положениями статьи 3 Конвенции, принимая во внимание причиненное ему горе.

Право

1. Заявитель утверждал, что условия в следственном изоляторе ИЗ-35/1 были несовместимыми с положениями статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Власти Российской Федерации утверждали, что условия в следственном изоляторе не могут рассматриваться как "бесчеловечное или унижающее достоинство обращение". Во время пребывания в следственном изоляторе заявитель помещался в шесть камер различных размеров. Самая маленькая камера, N 97, была площадью 7,8 кв. м и предназначалась для содержания шести заключенных. Все камеры находились в удовлетворительном санитарном состоянии, и администрация изолятора еженедельно проверяла их состояние и обслуживание. Власти подчеркнули, что в недавнем Постановлении против Литвы камера площадью 2,3 кв. м на человека была признана совместимой с положениями статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Vala_inas v. Lithuania) от 27 июля 2001 г., жалоба N 44558/98, § 107). Заявителю была позволена деятельность на свежем воздухе как минимум один раз в день. По прибытии заявителя в изолятор его состояние здоровья было проверено терапевтом, дерматологом и психиатром, которые признали состояние его здоровья удовлетворительным. На рентгеновском снимке грудной клетки заявителя, сделанном 28 июля 2000 г., обнаружены последствия туберкулеза. Но поскольку заявитель был помещен под стражу лишь двумя днями ранее, нет причин полагать, что он был заражен туберкулезом в изоляторе. Более того, врач пришел к выводу, что заявитель был здоров и не нуждался в лечении от туберкулеза. В заключение, власти Российской Федерации утверждали, что в любом случае у них не было намерений причинить заявителю физические или моральные страдания или унизить его во время его содержания под стражей.

Заявитель не согласился с доводами, представленными властями Российской Федерации. Прежде всего он отметил, что они не упоминали его пребывание в следственном изоляторе ИЗ-35/1 в июле-октябре 1999 г., когда он мог заболеть туберкулезом. Заявителю не была предоставлена индивидуальная кровать, и от одного до трех заключенных должны были спать по очереди. Еженедельные проверки камер не могли сделать их санитарные условия более удовлетворительными. Персонал изолятора регулярно жестоко обращался с содержащимися под стражей.

Европейский Суд посчитал, в свете представленных сторонами доводов, что жалоба затрагивает вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Никаких других оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

2. Далее заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей сделали невозможным надлежащую подготовку его защиты к осуществлению в суде в нарушение подпункта (b) пункта 3 статьи 6 Конвенции, который гласит:

"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты..."

Власти Российской Федерации посчитали данную часть жалобы явно необоснованной. Они утверждали, что у заявителя было достаточно возможностей изучить материалы дела против него, собранные следственными органами. Окончательный вариант обвинительного заключения был передан заявителю 8 августа 2000 г., а неделю спустя следственные органы предоставили ему материалы дела для изучения. Поскольку заявитель был осужден через несколько месяцев, 25 декабря 2000 г., он имел достаточно времени, чтобы подготовить свою защиту. Кроме того, за это время заявитель написал десятки жалоб в различные органы. Жалобы содержали ссылки на законы, и это означает, что заявитель пользовался юридической литературой. Заявитель получал копии как постановления, так и стенограммы слушаний по делу, чтобы у него была возможность подать апелляцию. Власти Российской Федерации приложили копию ходатайства от 15 марта 2001 г., в котором представитель заявителя просил администрацию тюрьмы передать заявителю кодексы.

Заявитель утверждал, что информация, представленная властями Российской Федерации, не является действительной. Он заявил, что ничто не подтверждает, что ходатайство о передаче ему кодексов было когда-либо удовлетворено и что, в любом случае, к 15 марта 2001 г. он уже отбывал наказание. Огромное количество жалоб, написанных в заключении, только подтверждает его твердое желание отстаивать свои права, несмотря на невыносимые условия содержания под стражей. Разбирательство по делу длилось с 9 октября по 25 декабря 2000 г., и в это время заявитель провел в целом 22 дня в тесной камере размерами 0,8 х 1,5 м ("каменный стакан"), в которой он ожидал вызова судьи. Он находился в наручниках во время судебных слушаний - даже во время перерывов - и ему приходилось писать жалобы руками, прикованными одна к другой.

Европейский Суд посчитал, в свете представленных сторонами доводов, что жалоба затрагивает вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Никаких других оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

3. Ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции, заявитель жаловался на то, что он не смог добиться судебного пересмотра решения о его заключении под стражу. Пункт 4 статьи 5 Конвенции устанавливает следующее:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

Власти Российской Федерации утверждали, что национальное право, а именно часть 1 статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса 1960 г., устанавливает право заявителя ходатайствовать о судебном пересмотре его содержания под стражей. Администрация изолятора не останавливала жалобы и ходатайства заявителя. Что касается длительности разбирательства, в ходе которого заявитель стремился оспорить законность его предварительного заключения, власти Российской Федерации сослались на решение президиума Калининградского областного суда от 16 сентября 2002 г. Это решение отменило решения от 4 сентября и 15 декабря 2000 г., поскольку существовали препятствия при пересмотре решения о содержании под стражей. Таким образом, пересмотр решения о содержании под стражей подвел итог с точки зрения исправления возможного нарушения прав заявителя.

Заявитель указал, что власти Российской Федерации действительно признали, что его ходатайство об освобождении из-под стражи все еще не было рассмотрено.

Европейский Суд не смог согласиться с властями Российской Федерации, что данная часть жалобы является преждевременной, поскольку разбирательство в национальных судах было возобновлено. Целью пункта 4 статьи 5 Конвенции является обеспечение освобождения из-под стражи. Не ясно, как рассмотрение ходатайства заявителя об освобождении из следственного изолятора от 30 июля 2000 г. может иметь какое-либо значение, поскольку прошло более двух лет с тех пор, как заявитель оставался под стражей по смыслу пункта 4 статьи 5 Конвенции, и в настоящее время отбывает наказание.

Европейский Суд посчитал, в свете представленных сторонами доводов, что жалоба затрагивает вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Никаких других оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

4. Ссылаясь на подпункт (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции, заявитель жаловался на то, что он не имел возможности выбрать себе защитника. Подпункт (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции гласит:

"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия..."

Власти Российской Федерации утверждали, что вопрос о представлении интересов заявителя его родственниками рассмотрен вместе с ходатайством заявителя о его освобождении из-под стражи. Поскольку соответствующее решение было отменено, разбирательство по этому вопросу все еще проходит, и нельзя утверждать, что заявитель исчерпал все внутренние средства правовой защиты, доступные ему.

Заявитель утверждал, что его жалоба не может считаться преждевременной через два года после судебного разбирательства, на которое его родственники не были допущены в качестве его адвокатов.

Как и в отношении предыдущей части жалобы, Европейский Суд не смог согласиться с властями Российской Федерации, что данная часть жалобы является преждевременной. Верно, что решение от 4 сентября 2000 г. - в котором Московский районный суд отказался допустить родственников заявителя в качестве его защитников - сейчас отменено и назначено новое рассмотрение вопроса. Но отмена этого решения не может ретроспективно изменить тот факт, что заявитель не был представлен на слушаниях от 5 декабря 2001 г. лицом, которому он доверял. Отмена не касалась действительного признания вины, и ничто не указывает на то, что это могло привести к пересмотру дела заявителя по существу, в котором он, возможно, был представлен иным образом. Что касается утверждения властей Российской Федерации, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты, доступных ему, Европейский Суд отметил, что этот вопрос поднимался заявителем в его апелляции, но Калининградский областной суд не дал на него ответа.

Европейский Суд посчитал, в свете представленных сторонами доводов, что жалоба затрагивает вопросы фактов и права согласно Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Никаких других оснований для объявления жалобы неприемлемой не установлено.

5. Наконец, Европейский Суд рассмотрел оставшуюся часть жалоб заявителя, поданных им.

Однако, принимая во внимание все материалы, предоставленные ему, Европейский Суд установил, что эти жалобы не раскрывают каких-либо признаков нарушений прав и свобод, установленных в Конвенции или Протоколах к ней. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная согласно пунктам 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На этих основаниях Суд единогласно:

объявил приемлемыми, не вынося решения по существу, жалобы заявителя

а) что условия содержания под стражей нарушали положения статьи 3 Конвенции;

b) что ввиду того факта, что он содержался под стражей в таких условиях, у него не было достаточно времени и условий для подготовки своей защиты в нарушение подпункта (b) пункта 3 статьи 6 Конвенции;

с) что ходатайство об освобождении из-под стражи не было рассмотрено в нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

d) что ему не позволили осуществлять свою защиту с помощью представителя, выбранного им самим, в нарушение подпункта (с) пункта 3 статьи 6 Конвенции;

объявил неприемлемой остальную часть жалобы.

заместитель Секретаря Секции Суда

С. Нильсен

Председатель Палаты

Х. Розакис