Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 октября 2016 г. N 13АП-21083/16

ГАРАНТ:

Постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 января 2017 г. N Ф07-12287/16 настоящее постановление изменено

Требование: об истребовании имущества из чужого незаконного владения

Вывод суда: в удовлетворении требования отказано, дело направлено на новое рассмотрение, исковые требования удовлетворены, решение суда первой инстанции отменено

г. Санкт-Петербург

14 октября 2016 г.

Дело N А56-73759/2015

Резолютивная часть постановления объявлена 12 октября 2016 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 14 октября 2016 года.

Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

в составе:

председательствующего И.В. Сотова

судей М.А. Шестаковой, В.Б. Слобожаниной

при ведении протокола судебного заседания секретарем Р.П. Жарковым

при участии:

от истца: представители И.Е. Смирнов и К.С. Елисеева по доверенностям от 08.06.2016 и 11.10.2016 г. соответственно

от ответчиков: представители ООО "Орбита" Ю.Ю. Бычкова и А.А. Богушевич по доверенностям от 30.05.2016 и 30.06.2016 г. соответственно; представитель МИФНС N 15 по СПб Ибаев М.Р. по доверенности от 25.08.2016 г.

от 3-го лица: представитель А.А. Богушевич по доверенности от 09.02.2016 г.

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы (регистрационный номер 13АП-21083/2016, 13АП-21085/2016) Е.В. Никулина и ООО "Орбита" на решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.06.2016 г. по делу N А56-73759/2015 (судья С.Ю.Щуринова), принятое

по иску Е.В. Никулина

к ООО "Орбита" и МИ ФНС N 15 по СПб

третье лицо: А.Н. Атапин

об истребовании имущества (доли) из чужого незаконного владения и признании недействительной записи в ЕГРЮЛ

установил:

Никулин Евгений Владимирович (далее - истец, Е.В. Никулин) обратился в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области (далее -арбитражный суд) с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Орбита" (далее - ответчик-1, Общество) о восстановлении истца в правах участника Общества с долей 40 % уставного капитала и к Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы N 15 по Санкт-Петербургу (далее - ответчик-2, Инспекция, МИ ФНС N 15 по СПб) о признании недействительной и аннулировании записи ГРН 6147847571129 от 22.04.2014 г. о приобретении Обществом указанной доли (с учетом уточнения исковых требований - л.д.106 т. 1 - о признании недействительной указанной записи и об обязании Инспекции восстановить в ЕГРЮЛ запись об участии истца в уставном капитале с указанной долью, действовавшей до нарушение права на эту долю).

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен участник Общества Атапин Александр Николаевич.

Решением арбитражного суда от 23.06.2016 г. в удовлетворении иска отказано.

Данное решение обжаловано истцом и Обществом в апелляционном порядке, истец в своей жалобе просит решение отменить и принять по делу новый судебный акт об удовлетворении исковых требований в полном объеме, мотивируя свою жалобу (с учетом последующего уточнения ее мотивировочной части) неправильным применением судом первой инстанции норм материального права (и в частности - неприменением подлежащей применению нормы - пункта 17 статьи 21 федерального закона от 08.02.1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон Об ООО N 14-ФЗ)), в результате чего изложенные в решении выводы не соответствуют обстоятельствам дела, ссылаясь в этой связи на приложенное им к своей уточненной апелляционной жалобе заключение специалиста (приобщено к материалам дела в качестве письменной позиции стороны).

Общество в своей апелляционной жалобе, не обжалуя решение по существу, просит изменить его мотивировочную часть, исключив из нее шестой абзац на шестой странице о квалификации сделки - заявления истца от 14.04.2014 г. о выходе его из Общества - как ничтожной, не порождающей юридических последствий, также ссылаясь на неправильное применение судом первой инстанции норм материального права, поскольку для признания этой сделки ничтожной отсутствуют условия, предусмотренные пунктом 2 статьи 168 Гражданского кодекса РФ (отсутствуют нарушения публичных интересов), при отсутствии заявления со стороны истца требований о признании сделки недействительной.

В судебном заседании апелляционного суда стороны (истец и Общество) поддержали доводы своих жалоб, возражая против удовлетворения жалобы своего оппонента по мотивам, изложенным в представленных отзывах, представитель третьего лица поддержал позицию Общества, а представитель Инспекции, возражая против удовлетворения жалобы истца (однако при этом мотивированного отзыва на нее не представив), разрешение жалобы Общества оставил на усмотрение суда.

Проверив законность и обоснованность обжалуемого решения в порядке, предусмотренном статьями 266, 268 и 269 Арбитражного процессуального кодекса РФ, апелляционный суд пришел к следующим выводам:

Как установлено судом первой инстанции, в обоснование иска Е.В. Никулин указывает, что является генеральным директором и участником Общества, принадлежащая ему доля в уставном капитале Общества составляет 40 %.

08.01.2015 г. истец получил от гражданина А.Н. Атапина письмо исх. N 6 от 24.12.2014 г., в котором последний представился генеральным директором Общества и потребовал передать ему документацию Общества за период с 01.01.2010 по 07.04.2014 г.

Однако, по мнению истца, он участниками Общества от должности генерального директора не отстранялся, личного заявления об освобождении от этой должности не подавал, при этом из полученной им выписки из ЕГРЮЛ в отношении Общества ему стало известно, что в ЕГРЮЛ 16.06.2014 г. внесена запись о том, что генеральным директором Общества является А.Н. Атапин, а принадлежащая истцу доля в размере 40 % уставного капитала с 22.04.2014 г. значится перешедшей к самому Общества.

В связи с этим 26.02.2015 г. Е.В. Никулин обратился за защитой нарушенных прав в арбитражный суд, на основании его заявления было возбуждено арбитражное дело N А56-12987/2015, в ходе рассмотрения которого из представленных МИ ФНС N 15 по СПб материалов регистрационного дела истцу стало известно, что для внесения вышеуказанных сведений в ЕГРЮЛ в отношении Общества в Инспекцию были представлены протокол общего собрания участников Общества от 11.04.2014 г. N 2/2014 о прекращении полномочий Е.В. Никулина в качестве генерального директора и назначении на эту должность Т.Н. Чубарова, а также заявление от 14.04.2014 г., выполненное от имени Е.В. Никулина, о выходе из состава участников Общества и передаче последнему принадлежащей истцу доли в уставном капитале в размере 40 %.

Однако, поскольку, как указал ситец, он указанные документы не подписывал, в деле N А56-12987/2015 по его ходатайству была проведена судебная почерковедческая экспертиза подписи Е.В. Никулина на протоколе общего собрания Общества от 11.04.2014 г. N 2/2014 и на заявлении о выходе из состава участников Общества от 14.04.2014 г., по результатам которой (проведенной судебной экспертизы), а именно - в заключении эксперта автономной некоммерческой организации независимой экспертизы "ПраймЭксперт" N 02-2707 от 24.07.2015 г. С.М. Глебовой (Чесноковой) - сделан вывод о том, что подписи от имени Е.В. Никулина на исследуемых документах были выполнены не им, а иным лицом с подражанием его подписи.

Основываясь на установленных решением арбитражного суда от 30.09.2015 г. по делу N А56-12987/2015 обстоятельствах и отсутствии своей воли на выход из состава участников Общества, истец обратился в арбитражный суд с настоящим иском об истребовании принадлежащей ему доли в уставном капитале Общества из чужого незаконного владения, а также о признании недействительной записи о переходе права на эту долу в ЕГРЮЛ.

Возражая против иска, Общество в суде первой инстанции сослалось на то, что заключение судебной экспертизы, проведенной по делу N А56-12987/2015, не может являться достоверным и допустимым доказательством по настоящему делу, так как обстоятельства, связанные с правами Е.В. Никулина на долю в уставном капитале Общества не входили в число обстоятельств, подлежащих исследованию и доказыванию в рамках указанного дела; кроме того Общество, как и ответчик-2 заявили о пропуске истцом срока на обжалование решения регистрирующего органа, установленного пунктом 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса РФ; Инспекция также просило отказать в удовлетворении предъявленных к нему требований, указывая на отсутствие в заявлении ссылок на допущенные ей нарушения действующего законодательства при отсутствии также уважительных причин для восстановления пропущенного срока на обращение в суд с требованиями к регистрирующему органу.

Кроме того в ходе рассмотрения дела Обществом заявлено ходатайство о назначении судебной почерковедческой экспертизы подписи Е.В. Никулина на заявлении о выходе из состава участников Общества от 14.04.2014 г., оснований для удовлетворения которого суд не нашел, сославшись в этой связи на то, что постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.12.2015 г. по делу N А56-12987/2015, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 05.04.2016 г., в удовлетворении иска Е.В. Никулина о признании недействительным решения общего собрания участников Общества от 11.04.2014 г. о смене генерального директора Общества отказано в связи с пропуском срока исковой давности, однако при этом в постановлении суда кассационной инстанции отмечено, что в данном случае внеочередное общее собрание участников Общества от 11.04.2014 г. исполнительным органом или лицом, обладающим соответствующими правами на созыв собрания согласно статье 35 Закона N 14-ФЗ, не созывалось, повестка дня указанного собрания не формировалась, регистрация лиц, участвующих в собрании, не проводилась, при этом в собрании принимали участие не все участники Общества, и доказательств иного не представлено, в связи с чем указанное собрание являлось неправомочным, принятое им решение ничтожно, не имеет юридической силы, из чего вправе исходить истец при защите в последующем своих интересов; также кассационный суд в своем постановлении отметил, что заключение эксперта является одним из доказательств по делу, подлежащим оценке по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса РФ, почерковедческая экспертиза назначена и проведена в рамках настоящего (N А56-12987/2015) дела, поэтому приведение в судебном акте выводов эксперта не выходит за пределы судебного разбирательства, при том, что каких-либо выводов суда в отношении прав Е.В. Никулина на долю в размере 40 % уставного капитала Общества в постановлении не содержится, обстоятельства, связанные с утратой им прав участника, не исследовались и не устанавливались, а потому они не могут иметь преюдициального значения при рассмотрении иных дел с участием истца и ответчика.

С учетом изложенного суд первой инстанции по настоящему делу сделал вывод, что заключение судебной почерковедческой экспертизы N 02-2707 от 24.07.2015 г., выполненной по делу N А56-12987/2015 экспертом АНО независимой экспертизы "ПраймЭксперт" С.М. Глебовой (Чесноковой), и копия которого представленная истцом в настоящее дело, подлежит оценке судом при рассмотрении дела в качестве одного из письменных доказательств наряду с иными доказательствами по делу; ответчик же, возражая против выводов указанного эксперта, и в обоснование своего ходатайства о назначении судебной почерковедческой экспертизы подписи Е.В. Никулина на заявлении о выходе из состава участников Общества от 14.04.2014 г., представил в материалы дела акт экспертного исследования N 70-4/16 от 15.02.2016, выполненного экспертом ООО "Центр независимой экспертизы "Петроградский Эксперт" Пичугиным Сергеем Анатольевичем, исследовавшым копию заявления от 14.04.2014 г., составленного от имени участника Общества Е.В. Никулина, согласно которому (данному экспертному заключению) подпись на заявлении выполнена, вероятно, самим Е.В.Никулиным.

При таких обстоятельствах - оценивая два вышеуказанных письменных доказательства (экспертных заключения), суд принял во внимание, что выполненное в рамках дела N А56-12987/2015 заключение судебной почерковедческой экспертизы было принято судами трех инстанций в качестве достоверного и допустимого доказательства; указанное экспертное заключение является понятным, обоснованным, основано на материалах вышеуказанного дела и представленных сторонами документах, с использованием полученных арбитражным судом в установленном процессуальном порядке экспериментальных и свободных образцов подписи Е.В. Никулина; эксперт перед началом производства экспертизы был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, что прямо следует из самого экспертного заключения, а кроме того предметом исследования в рамках данной судебной экспертизы являлись две подписи, выполненные от имени Е.В.Никулина на разных документах, и в отношении обеих подписей экспертом сделан категоричный вывод о том, что они выполнены не истцом, а иным лицом с подражанием его подписи, при том, что данное заключение являлось одним из доказательств, на основании которых судом кассационной инстанции был сделан вывод о том, что Е.В. Никулин во внеочередном общем собрании участников Общества от 11.04.2014 г. участия не принимал, и каких-либо оснований не доверять данному письменному доказательству, а также оснований усомниться в компетенции эксперта, суду не представлено.

Возражения же ответчика основаны на выполненном по его заявке акте экспертного исследования эксперта ООО "Центр независимой экспертизы "Петроградский Эксперт" N 70-4/16 от 15.02.2016 г., в ходе которого исследовалась только копия заявления от 14.04.2014 г., составленного от имени истца, при этом отсутствуют сведения о представленных ответчиком эксперту сравнительных образцах подписи, порядке отбора указанных образцов, их допустимости, с учетом изложенного сделанный в указанном акте экспертного исследования вероятностный вывод о принадлежности подписи на заявлении от 14.04.2014 г. Е.В. Никулину не опровергает выводов эксперта, сделанных в рамках проведения судебной экспертизы по делу N А56-12987/2015, а при указанных обстоятельствах у суда отсутствуют основания для отклонения в качестве недопустимого и неотносимого к предмету спора доказательства результатов почерковедческой экспертизы N 02-2707 от 24.07.2015 г., выполненной по делу N А56-12987/2015, и проведения аналогичной судебной экспертизы в настоящем деле.

По существу же исковых требований суд не нашел оснований для удовлетворения требований истца, указав, что Общество зарегистрировано в качестве юридического лица 24.02.2015 г. с присвоением ему ОГРН 5067847180836; участниками Общества являлись Е.В. Никулин с долей 40 % уставного капитала и Т.Н. Чубаров с долей 60 % уставного капитала, генеральным директором Общества также являлся Е.В. Никулин.

Согласно представленным материалам регистрационного дела 14.04.2014 г. в Общество поступило заявление о выходе Е.В. Никулина из Общества, а принадлежавшая ему доля перешла к Обществу в силу статьи подпункта 2 пункта 7 статьи 23 Закона об ООО, о чем в ЕГРЮЛ была внесена запись ГРН 6147847571129; кроме того 19.06.2014 г. в ЕГРЮЛ внесены сведения о прекращении участия Т.Н. Чубарова в Обществе и переходе права на долю в размере 60 % уставного капитала А.Н. Атапину.

Как сослался суд, в письменных пояснениях истца и устном выступлении его представителя в судебном заседании по настоящему делу указано, что при обнаружении участником факта выбытия доли из его владения без соответствующего на то волеизъявления, такой участник может защитить свое нарушенное право посредством предъявления иска о признании за ним права на долю в уставном капитале по причине ее выбытия помимо его воли (статьи 301, 302 Гражданского кодекса РФ, пункт 17 статьи 21 Закона об ООО); статья 12 Гражданского кодекса РФ предусматривает такой способ защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, а в области корпоративных отношений реализация данного способа защиты права может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного общества, исходя из того, что он имеет право на такое участие в обществе, которое он имел бы при соблюдении требований действующего законодательства; таким образом, по мнению истца, для восстановления прав на долю, выбывшую из владения участника помимо его воли, необходимо предъявить виндикационный иск к последнему владельцу этой доли (в данном случае - к Обществу) и оспорить запись в ЕГРЮЛ о регистрации права, при том, что исковые требования о признании и лишении права на долю носят взаимосвязанный характер, поэтому оспаривать сделку, на основании которой к последнему приобретателю (Обществу) перешла доля, не надо.

В отношении пропуска срока исковой давности, о чем заявлено другими участниками дела, истец возражал, указав, что срок исковой давности для иска о признании права на долю и одновременно о лишении права на долю добросовестного приобретателя, а в данном случае - приобретателя недобросовестного, составляет три года со дня, когда лицо, утратившее долю или часть доли, узнало или должно было узнать о нарушении своих прав (пункт 17 статьи 21 Закона об ООО); при том, что с момента признания судом за истцом права на 40 % доли в уставном капитале Закона об ООО, выбывшую из владения истца помимо его воли, запись ГРН 6147847571129 от 22.04.2014 г., сделанная на основании сфальсифицированного заявления от 14.04.2014 г., становится недействительной.

Однако суд признал данную позицию истца ошибочной, руководствуясь в этой связи пунктом 17 статьи 21 Закона об ООО, в соответствии с которой, если доля или часть доли в уставном капитале общества возмездно приобретена у лица, которое не имело права ее отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), лицо, утратившее долю или часть доли, вправе требовать признания за ним права на данные долю или часть доли в уставном капитале общества с одновременным лишением права на данные долю или часть доли добросовестного приобретателя при условии, что данные доля или часть доли были утрачены в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю или часть доли, при том, что согласно подпункту 2 пункта 7 статьи 23 Закона об ООО доля или часть доли переходит к обществу с даты получения обществом заявления участника общества о выходе из общества, если право на выход из общества участника предусмотрено уставом общества.

В данном случае, по мнению суда, переход доли истца в размере 40 % уставного капитала Общества к самому Обществу в рассматриваемом случае состоялся именно на основании односторонней сделки - заявления истца от 14.04.2014 г. о его выходе из состава участников Общества, таким образом, Общество не может рассматриваться в качестве добросовестного приобретателя спорной доли по смыслу пункта 17 статьи 21 Закона об ООО, в связи с чем данная норма применению не подлежит.

В то же время учитывая, что проведенной по делу N А56-12987/2015 судебной экспертизой, признанной судом в настоящем деле в качестве достоверного и допустимого доказательства, установлена фальсификация подписи истца на заявлении от 14.04.2014 г. о выходе участника из Общества, воля и волеизъявление истца на выход из Общества отсутствовали, и при указанных обстоятельствах заявление от 14.04.2014 о выходе из Общества, поданное от имени Е.В. Никулина неустановленным лицом, является ничтожной сделкой, не порождающей юридических последствий, однако при этом о применении последствий недействительности ничтожной сделки истец не заявил, а согласно статье 166 Гражданского кодекса РФ в редакции, действующей с 01.09.2013 г., суд не вправе по собственной инициативе применять последствия недействительности ничтожной сделки, за исключением случая, предусмотренного пунктом 4 указанной статьи.

При таких обстоятельствах суд признал, что истцом избран ненадлежащий способ защиты нарушенного права, что влечет за собой отказ в удовлетворении иска, как не подлежат удовлетворению, по мнению суда первой инстанции, и требования, заявленные к Инспекции, поскольку в силу статьи 1 Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" (далее - Закон о регистрации) государственная регистрация юридических лиц и индивидуальных предпринимателей - акты уполномоченного федерального органа исполнительной власти, осуществляемые посредством внесения в государственные реестры сведений о создании, реорганизации и ликвидации юридических лиц, приобретении физическими лицами статуса индивидуального предпринимателя, прекращении физическими лицами деятельности в качестве индивидуальных предпринимателей, иных сведений о юридических лицах и об индивидуальных предпринимателях в соответствии с настоящим Федеральным законом; в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Закона о регистрации записи вносятся в государственные реестры на основании документов, представленных при государственной регистрации, каждой записи присваивается государственный регистрационный номер, и для каждой записи указывается дата внесения ее в соответствующий государственный реестр, а согласно статье 11 Закона о регистрации основанием внесения соответствующей записи в государственный реестр является решение о государственной регистрации, принятое регистрирующим органом; таким образом внесенная в ЕГРЮЛ запись является лишь способом фиксации в этом реестре информации о юридическом лице и не является ненормативным правовым актом, решением или действием (бездействием) государственного органа, которые могут быть обжалованы в порядке статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса РФ.

Кроме того в соответствии с пунктом 4 данной статьи заявление заинтересованного лица о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц может быть подано в арбитражный суд в течение трех месяцев со дня, когда указанному лицу стало известно о нарушении их прав и законных интересов, если иное не установлено федеральным законом, однако пропущенный по уважительной причине срок подачи заявления может быть восстановлен судом.

В данном случае истцу о том, что в ЕГРЮЛ внесена запись за ГРН 6147847571129 стало известно с 24.02.2015 г., когда им была получена выписка из ЕГРЮЛ N 33533В/2015, представленная в материалы дела N А56-12987/2015; кроме того, как указала Инспекция в своем заявлении о пропуске срока, материалы регистрационного дела Общества были представлены в дело N А56-12987/2015 в предварительном судебном заседании 30.04.2015 г., и данное обстоятельство истцом не оспаривается (не опровергнуто); исковое же заявление по настоящему делу подано истцом в суд 09.10.2015 г., уважительных причин пропуска срока на обращение с заявлением в порядке статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса РФ истец не представил, и суд оснований для восстановления пропущенного истцом срока не нашел.

Применительно к последним требованиям истца (о признании недействительной записи в ЕГРЮЛ) апелляционный суд не находит оснований для переоценки выводов суда первой инстанции, отмечая в этой связи, что в апелляционных жалобах (в т.ч. жалобе истца) не содержится каких-либо доводов применительно к этим выводам, как не следует из них (а равно как и из материалов дела в целом) наличие обстоятельств, которые могли бы влечь удовлетворение иска в этой части, при том, что соответствующая запись могла быть признана недействительной в качестве последствие применения недействительной сделки или при признании недействительным (незаконным) того иного решения органа Общества, послужившего основанием для внесения соответствующей записи в ЕГРЮЛ, что в данном случае места не имеет (рассматриваемый иск, о чем будет сказано ниже, является виндикационным).

Также полагает апелляционный суд правомерными и выводы суда первой инстанции применительно к факту подписания (т.е. - фактического неподписания) истцом заявления от 14.04.2014 г. о выходе из Общества, поскольку как уже указано выше, ранее - при рассмотрении дела N А56-12987/2015 по иску Е.В.Никулина к Обществу о признании незаконным решения общего собрания участников Общества о прекращении его полномочий в качестве генерального директора - была проведена судебная почерковедческая экспертиза, которая подтвердила, что подпись на заявлении о выходе из состава участников и передаче 40 % доли Обществу от 14.04.2014 г. выполнена не истцом, а иным лицом с подражанием его подписи, и апелляционный суд, как и суд первой инстанции, не находит оснований не принимать данное доказательство в качестве надлежащего (в т.ч. по доводам, изложенным в обжалуемом решении) и сомневаться в выводах эксперта.

В этой связи суд отмечает, что в своей апелляционной жалобе Общество отказ суда первой инстанции в назначении экспертизы по делу по его ходатайству не обжаловал (соответствующие доводы изложил только в отзыве на жалобу истца), как не ходатайствовал он о назначении экспертизы и при рассмотрении дела апелляционным судом, при том, что подлинник заявления от имени Е.В.Никулина о выходе из состава участников Общества от 14.04.2014 г. Обществом не представлен, а представленная им экспертиза помимо прочего (кроме недостатков, приведенных судом первой инстанции, как то - отсутствие сведений о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, о представленных эксперту сравнительных образцах подписи, порядке отбора указанных образцов, их допустимости) подготовлена только по копии спорного заявления, что нивелирует доказательственное значение этой экспертизы, а его доводы о том, что он предпринимал в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции действия по получению (истребованию) подлинника этого документа (из регистрационного дела Общества или из материалов дела N А56-12987/2015, в рамках которого Инспекция предоставляла это регистрационного дела) не находят своего подтверждения в материалах дела.

Кроме того в ходе судебного заседания истцом ответчику был задан вопрос о наличии у него документов, подтверждающих факт выплаты истцу эквивалента стоимости принадлежащей ему доли в связи с его выходом из состава участников, однако Общество такие документы не предоставило и в материалах дела они отсутствуют, что является косвенным доказательством фактического отсутствия сделки по выходу Е.В. Никулина из состава участников Общества.

В то же время апелляционный суд полагает ошибочными выводы об отказе в иске при приведенным в решении мотивам (за исключением отказа в признании недействительной записи в ЕГРЮЛ, на что указано выше), исходя из того, на что указано и самим судом первой инстанции, настоящий иск заявлен именно как виндикационный, т.е. в предмет доказывания по данному делу входят обстоятельства утраты доли истцом в результате противоправных действий третьих лиц помимо его воли (в качестве обязательного условия для виндикации).

В этой связи апелляционный суд приходит к следующим выводам:

Доля в уставном капитале Общества является объектом гражданских прав и может переходить от одного лица к другому на основании соответствующей сделки или на ином основании, предусмотренном законом, а при обнаружении участником факта выбытия доли из его владения без соответствующего на то волеизъявления такой участник может защитить свое нарушенное право посредством предъявления иска о признании за ним право на долю в уставном капитале по причине ее выбытия помимо его воли (статьи 301 и 302 Гражданского кодекса РФ, пункт 17 статьи 21 Закона об ООО).

Доля в уставном капитале хозяйственного общества представляет собой особый вид имущества, на который, в случае его выбытия из владения участника общества, распространяются правовые механизмы защиты права собственности объектов гражданских прав, в частности такой способ защиты, как виндикация; при этом права лица, считающего себя владельцем спорной доли, подлежат защите вне зависимости от признания недействительными ранее совершенных юридически значимых действий с таким имуществом.

Указанный правовой подход соответствует правовой позиции, сформулированной Федеральным судом Северо-Западного округа в Постановлении от 15.08.2013 г. по делу N А56-8830/2012, а также Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 28.06.2011 г. N 972/11 по делу N А55-29068/2009.

Статья 12 Гражданского кодекса РФ предусматривает такой способ защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права.

В области корпоративных отношений реализация данного способа защиты прав может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного общества, исходя из того, что он имеет право на такое участие в обществе, которое он имел бы при соблюдении требований действующего законодательства (пункт 17 статьи 21 Закона об ООО).

Таким образом, для восстановления прав на долю, выбывшую из владения участника помимо его доли, необходимо предъявить виндикационный иск к последнему владельцу этой доли (в данном случае - к Обществу) без наличия необходимости оспаривать сделку, на основании которой к последнему приобретателю (Обществу) перешла доля.

Однако в настоящем деле суд первой инстанции, установив все фактические обстоятельства дела, пришел к выводу о том, что истец использовал ненадлежащий способ защиты, заявив вместо реституции о виндикацию, в то же время, по мнению апелляционного суда, не учтя при этом следующее:

Положения пункта 17 статьи 21 Закона об ООО, устанавливающие правила защиты прав участника общества с ограниченной ответственностью, утратившего долю в его уставном капитале, представляют собой перенос в сферу защиты корпоративных прав участника данного юридического лица правил о виндикации (истребовании из чужого незаконного владения) вещи, утраченной собственником; этот перенос сопровождается с одной стороны прямым заимствованием условий удовлетворения иска из статьи 302 Гражданского кодекса РФ (обстоятельства утраты доли по воле или помимо воли участника, значение добросовестности лица, приобретшего долю, и возмездного или безвозмездного характера такого приобретения), а с другой - закреплением особенностей формулирования искового требования и судебного постановления по этим требованиям, обусловленных спецификой спорного объекта - доли в уставном капитале хозяйственного общества.

Иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения и иск, направленный на восстановление статуса участника общества с ограниченной ответственностью (о признании права на долю в уставном капитале), тесно взаимосвязаны, однако при внешне одинаковых условиях для обоих исков правила удовлетворения виндикационного иска отличаются от иска о реституции.

Существо виндикационного иска состоит в том, что этот иск является способом защиты прав собственника в ситуации, когда между ним и фактическим владельцем вещи отсутствуют относительные правовые связи (договорные правоотношения) по поводу спорной вещи, что подчеркнул и Конституционный Суд РФ в Постановлении от 21.04.2003 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В.Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева"; если же между собственником и владельцем вещи имеются договорные правоотношения, предметом которых выступает спорная вещь, то надлежащим способом защиты прав собственника, стремящегося вернуть вещь в свое владение, выступает соответствующий договорный иск или иск о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности (другими словами - в последнем случае инструментом восстановления владения вещью для собственника является реституция).

Таким образом, в основе разграничения способов защиты права собственника, утратившего владение вещью, лежит характер правовых связей, сложившихся между ним и ответчиком, неправомерно, по мнению собственника, удерживающего вещь, при том, что виндикационный иск как иск, заявляемый из абсолютных правоотношений, не может быть использован, если истца и ответчика связывают какие-либо относительные правовые связи по поводу спорной вещи.

Также апелляционный суд исходит из того, что в целях завладения вещью нарушители прав собственника могут создать видимость существования правового основания для этого, фальсифицируя документы о якобы совершенной собственником сделке по отчуждению вещи в пользу владельца вещи (или третьего лица, от которого вещь получило лицо, владеющее ею на момент предъявления иска и потому выступающее ответчиком по нему), что имеет и в настоящем случае, а в действительности сделка собственником не совершалась, представлены лишь документы, относительно которых собственник делает заявление об их фальсификации, отрицая свою подпись под ними.

В то же видимость совершения сделки, создаваемая такими подложными доказательствами, создает видимость существования относительных правоотношений, порожденных этой сделкой, при наличии которых, как указано выше, собственнику следует защищать свои права иском из договора или из недействительности сделки (иском о реституции), и именно эта видимость существования относительных правоотношений и порождает проблему определения надлежащего способа защиты права собственности в ситуации фальсификации доказательств об отчуждении спорной вещи собственником - виндикационного иска или иска о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности.

Однако, какой бы ни была субъективная заинтересованность истца и какие бы цели он не преследовал иском о признании сделки недействительной, решение суда о признании сделки недействительной представляет собой признание недействительным юридического факта, т.е. имевшего место в прошлом факта, которому закон придает юридическое значение, а в силу легального определения сделка есть волевое действие, соответственно, признание сделки недействительной - это констатация судом недействительности волеизъявления субъекта гражданского права в силу пороков воли, волеизъявления, формы или содержания.

Из этого следует, что недействительным может быть признан только реально имевший место в действительности юридический факт; сделка же, которая в объективной реальности вообще не совершалась, т.е. отсутствовало то волеизъявление, которое могло бы претендовать на статус сделки, не может быть признана недействительной, ибо нет самого предмета квалификации (признания) судом в качестве недействительного юридического факта.

Соответственно, если в подтверждение якобы имевшей место сделки совершена фальсификация документов (договора, акта приема-передачи и прочего), и в действительности субъект гражданского права, подпись которого сфальсифицирована, никакого волеизъявления не совершал, сделка (то "волеизъявление", видимость которого создана этим доказательствами) не имела места, что исключает признание сделки недействительной за отсутствием таковой, т.е. сделку, которую никто не совершал и о которой "свидетельствуют" подложные доказательства, в принципе нельзя признать ничтожной, поскольку этой сделки не было вообще, в то время как ничтожная сделка есть сделка, в действительности совершенная, но не породившая правомерный правовой результат, на достижение которого он была направлена, в силу противоречия закону.

Если в ситуации, когда сделка не совершалась, а в ее подтверждение лишь сфальсифицированы документы, допустить предъявление иска о признании сделки недействительной и его удовлетворение судом, то это будет означать существование иска о признании доказательства сфальсифицированным, что не предусмотрено гражданским законодательством, в т.ч. числе не перечислено в способах защиты прав; доказательства же на предмет подлинности и их происхождения, а равно как и на предмет достоверности оцениваются судом при рассмотрении спора, но сама эта оценка предмета иска и судебного спора составлять не может.

Если при рассмотрении дела об оспаривании любого юридического факта (сделки, заявления о выходе из состава участников общества с ограниченной ответственностью и т.п.) судом установлено, что оспариваемое волеизъявление не имело место, и, по сути, оспаривается документ, сфальсифицированный в целях создания видимости этого юридического факта, то в удовлетворении иска должно быть отказано за отсутствием предмета оспаривания, а в мотивировочной части судебного решения должна содержаться констатация фальсификации документа как доказательства, в чем и состоит, в частности, и вытекающее из статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса РФ разграничение заявления о фальсификации доказательства и иска о признании недействительным юридического факта, подтверждаемого тем или иным доказательством, поскольку последний может быть удовлетворен, только если доказательство подлинным образом отражает факт реальной действительности, а удовлетворение иска о признании недействительным юридического факта, который не имел места, невозможно, при том, что разграничение иска о признании сделки недействительной и заявления о фальсификации доказательства как средств защиты необходимо и по соображениям исковой давности, так как срок исковой давности по иску о признании сделки ничтожной начинает свое течение со дня начала исполнения сделки (пункт 1 статьи 181 Гражданского кодекса РФ), что обусловлено тем, что лицо, оспаривающее сделку, по общему правилу является ее стороной и с момента ее совершения знает или должно знать о нарушении своих прав (если сделку оспаривает не ее участник, а другое лицо, то срок давности начинается со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о сделке); что же касается фальсификации документа, то ее констатация вообще не имеет срока давности, и не может его иметь, поэтому, какой бы период времени не прошел со дня изготовления такого документа, суд вправе установить фальсификацию и исключить документ из числа доказательств.

В этой связи следует учитывать, что сама по себе фальсификация документа прав субъектов гражданского оборота не нарушает, но если права реально нарушены с использованием этого документа, то с момента, когда о таком нарушении истец мог и должен был узнать, начинается исчисление срока давности для соответствующего способа защиты, например, виндикации, признания права на долю в уставном капитале и т.п., но не для признания сделки ничтожной; в противном случае, следовало бы прийти к выводу, что может иметь место течение исковой давности по иску об оспаривании сделки, которую субъект права не совершал, недопустимость чего (подобного исчисления давности) очевидна.

Таким образом, если при рассмотрении иска о признании права на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, заявленного по основаниям и в порядке пункта 17 статьи 21 Закона об ООО, установлено, что сделка, в силу которой доля в уставном капитале была отчуждена участником общества, вообще не совершалась истцом, а документы, представленные в подтверждение этой якобы имевшей место сделки, сфальсифицированы, то сделка как предмет самостоятельного оспаривания отсутствует, а надлежащим способом защиты выступает именно иск о признании права на эту долю (часть доли); вытекающее же из факта фальсификации несовершение участником сделки с долей в уставном капитале исключает возникновение между ним и ответчиком относительных правоотношений, предметом которых выступала спорная доля, следовательно, в судебном порядке необходимо заявлять иск о признании права на долю в уставном капитале, являющийся, как и виндикационный иск, иском из абсолютных правоотношений.

Кроме того применительно к исковым требованиям по настоящему делу суд исходит из того, что формулировка соответствующего искового требования определена пунктом 17 статьи 21 Закона об ООО - признание права на долю в уставном капитале, а результатом его признания является, как установлено в этом пункте, лишение права на эту долю ответчика, при том, что использование других формулировок, как "восстановить право на долю", "истребовать долю у ответчика" и т.п., хотя формально и не соответствует тексту указанной нормы, тем не менее приводить к отказу в иске не может, поскольку эти формулировки отражают тот же способ защиты - признание права на долю, а именно - они направлены на достижение того же правового результата (лишение ответчика права на долю) и не представляют собой каких-то иных способов защиты, ибо за ними не стоят другие условия удовлетворения иска, чем установленные данным пунктом статьи 21 Закона об ООО, а именно - условия удовлетворения иска и создают юридическую индивидуальность способа защиты, какими бы словами он не формулировался, при том, что высшие судебные инстанции неоднократно подчеркивали (например - в пунке 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.04.2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", а также в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"), что само по себе неправильное указание в просительной части искового заявления ненадлежащего способа защиты не влечет отказа в удовлетворении с фактической и правовой стороны обоснованного иска; тем более недопустим отказ в иске, когда словесное несоответствие между просительной частью искового заявления и нормативно закрепленной формулировкой способа защиты не означает использования истцом какого-то иного способа защиты.

При таких обстоятельствах и поскольку 40 % доля в уставном капитале Общества в настоящем случае выбыла из владения истца в результате неправомерных действий третьих лиц помимо его воли, исковые требования в этой части (восстановления Е.В. Никулина в правах участника Общества с долей 40 % уставного капитала ООО "Орбита") законы и обоснованы и подлежат удовлетворению в полном объеме, как являются подлежащими удовлетворению - как производные от указанных требований и также направленные на восстановление прав истца и возврат его доли - и требования в части обязания Инспекции восстановить в ЕГРЮЛ запись об участии Е.В. Никулина в уставном капитале Общества с указанной долей участия.

Таким образом апелляционный суд признает обжалуемое решение, как принятое при неполном выяснении обстоятельств и - как следствие - содержащее выводы, противоречащие фактическим обстоятельствам дела, и не соответствующее нормам материального права (при неправильном применении этих норм), подлежащим отмене с принятием нового судебного акта о частичном удовлетворении исковых требований с взысканием с Общества в пользу истца понесенных последним расходов по госпошлине по иску и за подачу апелляционной жалобы и с отказом в то же время в удовлетворении апелляционной жалобы Общества (с оставлением за ним расходов по госпошлине по этой жалобе), поскольку несмотря на изложенное выше, судебный акт по делу в целом вынесен не в его пользу, а его жалоба фактически направлена не на приведение судебного акта в соответствии с правовыми нормами и фактическими обстоятельствами дела, а на исключение из мотивировочной части решения не устраивающего его вывода, что не является правомерным в связи с признанным апелляционным судом нарушением прав истца, повлекшим удовлетворение иска в соответствующей части.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 110, 112, 266 и 268-271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

постановил:

Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 23.06.2016 г. по делу N А56-73759/2015 отменить.

Принять по делу новый судебный акт.

Исковые требования удовлетворить частично.

Восстановить Никулина Евгения Владимировича в правах участника общества с ограниченной ответственностью "Орбита" с долей 40 % уставного капитала ООО "Орбита".

Обязать Межрайонную инспекцию Федеральной налоговой службы N 15 по Санкт-Петербургу восстановить в Едином государственном реестре юридических лиц запись об участии Никулина Евгения Владимировича в уставном капитале ООО "Орбита" с долей участия 40 % уставного капитала.

В удовлетворении иска в остальной части отказать.

В удовлетворении апелляционной жалобы ООО "Орбита" отказать.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью "Орбита" в пользу Никулина Евгения Владимировича 6 000 руб. и 3 000 руб. расходов по оплате госпошлины по иску и по апелляционной жалобе соответственно.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Северо-Западного округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий

И.В. Сотов

Судьи

М.А. Шестакова В.Б. Слобожанина