Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 6 сентября 2019 г. N 11АП-12184/19

г. Самара

06 сентября 2019 г.

Дело N А65-11502/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 02.09.2019.

Постановление в полном объеме изготовлено 06.09.2019.

Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего судьи Колодиной Т.И., судей Александрова А.И., Селиверстовой Н.А.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Мулиновой М.В., рассмотрев в открытом судебном заседании 02.09.2019 апелляционную жалобу конкурсного управляющего Общества с ограниченной ответственностью "Райсад" Турбиной Натальи Алексеевны на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019 (судья Ахмедзянова Л.Н.) об отказе в удовлетворении заявления Общества с ограниченной ответственностью "Райсад" (вх.57857) о включении в реестр требований кредиторов требований в размере 46 043 247 руб. 62 коп. предъявленного в рамках дела N А65-11502/2017 о несостоятельности (банкротстве) Открытого акционерного общества "Казанский завод синтетического каучука" (ИНН 1659032038, ОГРН 1021603463485),

при участии в заседании:

лица, участвующие в деле, не явились, извещены,

установил:

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 19.06.2017 принято заявление Открытого акционерного общества "Казанский завод синтетического каучука" о признании его несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 04.04.2018 заявление Открытого акционерного общества "Казанский завод синтетического каучука" признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден Медведев Павел Алексеевич.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 05.09.2018 в отношении Открытого акционерного общества "Казанский завод синтетического каучука" введена процедура внешнего управления, исполнение обязанностей внешнего управляющего должника возложено на арбитражного управляющего Медведева Павла Алексеевича.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 18.04.2019 (резолютивная часть) внешним управляющим утверждена Рущицкая Ольга Александровна, член Некоммерческого партнерства Саморегулируемой организации арбитражных управляющих "РАЗВИТИЕ".

Общества с ограниченной ответственностью "Райсад" обратилось в Арбитражный суд Республики Татарстан с заявлением о включении требований в размере 46 043 247 руб. 62 коп. в реестр требований кредиторов Открытого акционерного общества "Казанский завод синтетического каучука"

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019 в удовлетворении заявления отказано.

Не согласившись с принятым судебным актом, конкурсный управляющий Общества с ограниченной ответственностью "Райсад" Турбина Наталья Алексеевна (далее по тексту - заявитель) обратилась в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 13.06.2019, принять новый судебный акт об удовлетворении требований в полном объеме.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.07.2019 восстановлен срок на подачу апелляционной жалобы, апелляционная жалоба оставлена без движения. Впоследствии определением от 05.08.2019 апелляционная жалоба принята к производству с назначением судебного заседания на 02.09.2019.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Лица, участвующие в деле, не обеспечившие явку в судебное заседание, извещены надлежащим образом о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы, в том числе в силу ч. 6 ст. 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а также публично путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", в связи с чем жалоба рассмотрена в их отсутствие.

В обоснование апелляционной жалобы заявитель ссылался на то, что признаки аффилированности в рассматриваемом деле отсутствуют, а выводы суда нарушают единообразие судебной практики.

Исследовав материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, и, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов, содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд не усматривает оснований для отмены определения Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019. При этом суд исходит из следующего.

Согласно пункту 1 статьи 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее по тексту - Закон о банкротстве), части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, заявление Общества с ограниченной ответственностью "Райсад" о включении в реестр требований кредиторов должника требования основано на том, что между должником (поставщик) и кредитором (покупатель) заключены следующие договоры поставки:

- N 2 от 30.05.2016, по условиям которого должник обязался поставить кредитору тиокол НВБ-2 в количестве 65 306 кг общей стоимостью 18 879 964,60 руб.

- N 4 от 05.12.2016, по условиям которого должник обязался поставить кредитору этиленхлоргидрин в количестве 87 355 кг общей стоимостью 24 738 936 руб.

- N 1 от 27.01.2017, по условиям которого должник обязался поставить кредитору латекс ДВХБ-70 в количестве 15 286 кг общей стоимостью 24 999 947,28 руб.,

ссылаясь на платежные поручения об оплате.

Кредитором указано, что в связи с неисполнением должником обязательства по поставке вышеуказанные договоры были расторгнуты, в подтверждение чего представлены соглашения о расторжении договоров поставки от 14.06.2016, от 20.12.2016, от 03.07.2017.

В соответствии с условиями соглашений о расторжении договоров поставки, изложенными в п.2.2, стороны договорились, что за пользование денежными средствами поставщик обязуется выплатить покупателю неустойку, рассчитываемую в виде процентов по ставке 20,5% годовых за фактический срок пользования денежными средствами.

Также кредитором указано, что между ним и должником заключен договор аренды нежилых помещений N 4 от 31.12.2015, предметом которого являлись здание наполнительное с рампой, здание склада азота и кислорода (гецгальдерная), здание кислородной установки, расположенные на земельном участке кад.N 16:50:080526:43 по адресу: г. Казань, ул. Лебедева, д. 1.

Между сторонами также заключено соглашение об отступном N 7-О от 17.04.2017, по условиям которого взаимен исполнения обязательств по договору займа N 7-З от 26.12.2016 должником переданы векселя А N 0006, А N 0007 и А N 0008 от 17.07.2017 сроком погашения 17.04.2018 общей номинальной стоимостью 10 543 077,26 руб. и оценочной стоимостью - 9 167 792,31 руб.

Как разъяснено в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление Пленума No 35) в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (часть 3 статьи 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

По смыслу названных норм, арбитражный суд проверяет обоснованность предъявленных требований к должнику и выясняет наличие оснований для включения в реестр требований кредиторов, исходя из подтверждающих документов.

В условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника- банкрота, предъявляются повышенные требования (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", пункт 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016)).

В таком случае основанием к удовлетворению требований является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним.

Как указано Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 22.07.2002 N 14-П и от 19.12.2005 N 12-П, процедуры банкротства носят публично-правовой характер; разрешаемые в ходе процедур банкротства вопросы влекут правовые последствия для широкого круга лиц (должника, текущих и реестровых кредиторов, работников должника, его учредителей и т.д.). Целью проверки судом обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования.

Процессуальный закон обязывает лиц, участвующих в деле, доказывать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основание своих требований и возражений, а арбитражный суд - оценивать эти доказательства (в том числе их взаимную связь в совокупности) по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, и отражать результаты оценки доказательств в судебном акте (статьи 8, 9, 65, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Государственной корпорацией развития "ВЭБ.РФ" заявлены возражения по существу требования, в обоснование которых указано, что должник и кредиторм входят в одну группу лиц, находящуюся под контролем конечного бенефициара Даутовой Е.В.: акционерами должника являются Даутова Е.В. и ООО "Газ-маркет", которые являются также акционерами АКБ "СПУРТ" (ПАО), Даутова Е.В. является членом совета директоров должника и председателем правления АКБ "СПУРТ" (ПАО), а также участником кредитора.

В соответствии с данными из ЕГРЮЛ Даутова Е.В. является участником кредитора лишь с 20.006.2017.

Между тем, как обоснованно указал суд первой инстанции, согласно сложившемуся в судебной практике подходу, нашедшему отражение, в частности, в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475 по делу N А53-885/2014, понятие юридической аффилированности не требует доказывания того, что участники одной группы формализовали свою деятельность как осуществляемую от имени "единого хозяйствующего субъекта" (создание холдинга, подписание соглашения о сотрудничестве, ведение консолидированной финансовой отчетности, использование всеми членами группы одного товарного знака и т.д.), при этом, аффилированность может носить фактический характер без наличия формально-юридических связей между лицами.

По смыслу пункта 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса, разъяснений, изложенных в пункте 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих конечных бенефициаров является наличие у него фактической возможности давать обязательные для исполнения указания или иным образом определять действия подконтрольных организаций. Осуществление таким бенефициаром фактического контроля возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности. (определение ВС РФ от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629(2)).

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка. (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475).

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается (определение Верховного Суда РФ от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(1) по делу N А32- 19056/2014).

Однако при этом если стороны настоящего дела, действительно, являются аффилированными, к требованию кредитора должен быть применен еще более строгий стандарт доказывания, чем к обычному кредитору в деле о банкротстве. Такой кредитор должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга, поскольку общность экономических интересов, в том числе повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу "дружественного" кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю кредиторов независимых (определения Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6), от 11.09.2017 N301-ЭС17-4784, от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197), что не отвечает стандартам добросовестного осуществления прав. При этом наличие в действиях стороны злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во взыскании долга (пункты 1 и 2 статьи 10 Гражданского Кодекса Российской Федерации, абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 No 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу ч. 4 статьи 1 Гражданского Кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В целях реализации указанного выше правового принципа абзацем 1 ч. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена недопустимость осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действий в обход закона с противоправной целью, а также иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения данного запрета суд на основании пункта 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в ст. 10 ГК РФ пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда.

При этом положения указанной нормы предполагают осуществление права исключительно с намерением причинить вред другому лицу или с намерением реализовать иной противоправный интерес, не совпадающий с обычным хозяйственным (финансовым) интересом сделок такого рода.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации (п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ), так и гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов должника, подразумевает содействие кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

В этой связи при оценке допустимости включения требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заявителем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в определении Верховного Суда Российской Федерации, изложенными в определении от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) при представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Как указал суд первой инстанции, из представленной на электронном носителе выписки по расчетному счету ООО "Райсад" следует, что источником предоставленных должнику денежных средств являются кредитные средства юридически аффилированного по отношению к должнику лица - АКБ "СПУРТ" (ПАО).

При этом денежные средства предоставлялись должнику путем оформления договоров поставки, которые стороны спустя непродолжительный период времени после предоставления денежных средств систематически расторгали с установлением платы за пользование денежными средствами, что свидетельствует о не типичности сложившихся между сторонами правоотношений, несоответствии их истинной воли совершению сделок по поставке товара и направленности ее на создание опосредованных заемных правоотношений, фактической стороной которых являлось ПАО АКБ "СПУРТ".

Пока не доказано иное, предполагается, что мажоритарные участники (акционеры), голоса которых имели решающее значение при назначении руководителя, своевременно получают информацию о действительном положении дел в хозяйственном обществе. При наличии такой информации контролирующие участники (акционеры) де-факто принимают управленческие решения о судьбе должника.

Обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ), так и гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов должника, подразумевает содействие кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

В этой связи при оценке допустимости включения требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заявителем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в определении Верховного Суда Российской Федерации, изложенными в определении от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) при представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Верховным Судом Российской Федерации сформирована судебная практика, согласно которой при определенных обстоятельствах участнику либо иному аффилированному по отношению к должнику лицу может быть отказано во включении его требования в реестр, в частности, когда заем прикрывал (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации) корпоративные отношения по увеличению уставного капитала либо когда финансирование предоставлялось в рамках реализации публично нераскрытого плана выхода фактически несостоятельного должника из кризиса при условии, что такой план не удалось реализовать (определения Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308- ЭС17-1556 (1) (2), от 12.02.2018 N 305-ЭС15-5734(4,5), от 21.02.2018 N 310-ЭС17- 17994(1,2)).

При рассмотрении подобной категории дел в каждом конкретном случае надлежит исследовать правовую природу отношений между участником (аффилированным лицом) и должником, цели и источники предоставления денежных средств, экономическую целесообразность и необходимость их привлечения путем выдачи займа, дальнейшее движение полученных заемщиком средств и т.п.

Суд первой инстанции также обоснованно исходил из того, что из выписки о движении денежных средств по расчетному счету должника, следует, что в день поступления денежных средств от заявителя или на следующие день они, среди прочего, расходовались на перечисление денежных средств юридическим лицам, входящим в состав фактически аффилированных с АКБ "СПУРТ" (ПАО) лиц, также согласно сведениям по расчетным счетам принимавших участие в опосредовании предоставления банком денежных средств должнику: ООО "Промресурс", ООО "Химкапитал", ООО "Торговый дом "Ирис", ООО "КАРПИ", то есть происходило перераспределение денежных средств внутри группы лиц. При этом часть денежных средств возвращалась в виде процентов за пользование кредитными средствами в АКБ "СПУРТ" (ПАО).

Более того, в частности, 23.12.2016 должником перечислены 16 610 000 руб. непосредственно на расчетный счет ООО "Райсад" по соглашению о расторжении договора поставки N 2 от 30.05.2016, что сопоставимо с суммой предоставленного в рамках данного договора финансирования.

Разумные экономические мотивы участия аффилированных лиц в построенной указанным образом системе правоотношений из материалов дела не усматриваются.

При функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", статья 47 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о том, что АКБ "СПУРТ" (ПАО) с использованием группы подконтрольных юридических лиц совершались не имеющие экономического смысла сделки, основанные на факте участия в ОАО "КЗСК", не характерные для обычного делового оборота интереса и не отвечающие нормальной цели предпринимательской деятельности, которую в сравнимых обстоятельствах преследует любой участник хозяйственного оборота.

Входящие в одну группу с должником лица должны нести риск банкротства контролируемого ими лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, связанное с реализацией публично нераскрытого плана выхода фактически несостоятельного должника из кризиса в случае, когда такой план не удалось реализовать, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования, в том числе требования подконтрольных лиц, участвовавших в противоправных правоотношениях, требованиям иных (независимых) кредиторов.

Кроме того, как установил суд первой инстанции, из материалов дела следует, что требование, основанное на договоре поставки N 2, заявлено неправомерно также потому, что данная задолженность была новирована в вексельное обязательство согласно представленному должником в материалы дела соглашению о новации N6-Н. При этом вексель А N0028 передан заявителем ПАО АКБ "СПУРТ", что установлено определением от 21.01.2019 по настоящему делу; соответственно, у заявителя права в отношении указанного векселя отсутствуют.

Относительно требования в части, основанного на соглашении об отступном N 7-О от 17.04.2017 следует отметить, что заявителем в материалы дела представлен оригинал лишь одного векселя - А N 0008, иные два векселя не представлены, что также исключает возможность признания требования обоснованным. Более того, первоначальным основанием обязательств должника явился договор займа N 7-З от 26.12.2016, однако источником заемных средств согласно выписке по расчетному счету ООО "Райсад" послужили денежные средства, перечисленные ему 23.12.2016 самим же должником по соглашению о расторжении договора поставки N 2 от 30.05.2016 (неустойка), что прямо и явно свидетельствует о транзитном характере движения денежных средств.

Суд первой инстанции установил, что имущество, выступившие предметом договора аренды N 4 от 30.11.2015, приобретено ООО "Райсад" у должника по договору купли- продажи N 2 от 23.11.2015 также за счет кредитных средств АКБ "СПУРТ" (ПАО), что усматривается из выписки по расчетному счету кредитора, представленной в дело на электронном носителе. В тот же день, когда произведена оплата за недвижимое имущество, (10.12.2015, 18.12.2018) должником произведены перечисления ООО "Торговый дом КЗСК+" по договорам займа N 25-З от 10.09.2013, N 38-З от 23.07.2014, N 9-З от 30.04.2014, N 68-З от 12.12.2014.

Учитывая указанные обстоятельства перераспределения средств в пределах одной группы лиц, отсутствие доказательств целесообразности и экономической обоснованности совершения сделки по отчуждению имущества должника при условии его дальнейшего использования должником для осуществления своей деятельности, а также принимая во внимание, что в результате совершения оспариваемой сделки должник лишился ликвидного актива, используемого в своей деятельности, понес дополнительные расходы в виде уплаты арендной платы, а также лишился возможного дохода от сдачи данного имущества в аренду, арбитражный суд пришел к правильному выводу о совершении сделок по отчуждению недвижимого имущества должника и принятию его в аренду при злоупотреблении правом, поскольку данные действия повлекли за собой уменьшение конкурсной массы должника, за счет которого было бы возможно удовлетворение требований кредиторов должника, и как следствие причинение существенного вреда имущественным правам кредиторов должника.

В соответствии с ч. 2 ст.168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно разъяснениям, изложенным в п.75 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", сделка, при совершении которой был нарушен явно выраженный запрет, установленный законом, является ничтожной, как посягающая на публичные интересы.

Такой запрет на извлечение преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения исключительно с намерением причинить вред другому лицу установлен пунктом 4 статьи 1, пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Исходя из изложенного, суд апелляционной инстанции соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что целью подачи кредитором заявления о включении требований в реестр явилось получение контроля над распределением конкурсной массы на основании сделок, отвечающих злоупотреблению правом (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). При этом установление злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац 4 пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") (Определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) по делу N А12-45751/2015).

Судебная коллегия также принимает во внимание, что в рамках настоящего дела по иным обособленным спорам с аналогичными обстоятельствами судом первой инстанции также было отказано во включении требований кредиторов (определения Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019, принятые по результатам рассмотрения требований Общества с ограниченной ответственностью "Химэксгрупп", Общества с ограниченной ответственностью "Сагал", Общества с ограниченной ответственностью "Эктохим", оставленными без изменения Постановлениями Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.08.2019, от 13.08.2019).

На основании изложенного суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что апелляционная жалоба содержит доводы, не опровергающие выводы суда первой инстанции, доводы жалобы направлены на их переоценку с целью установления иных обстоятельств, которые опровергаются материалами дела.

В этой связи, учитывая отсутствие нарушений, являющихся основанием для безусловной отмены судебного акта по статье 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019 является законным и обоснованным. При указанных обстоятельствах апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь статьями 268 - 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 10.06.2019 по делу N А65-11502/2017 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Поволжского округа в течение месяца со дня его принятия с направлением кассационной жалобы через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий судья

Т.И. Колодина

Судьи

А.И. Александров Н.А. Селиверстова