Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 19 мая 2021 г. N 18АП-3781/21 по делу N А47-8897/2019

г. Челябинск

19 мая 2021 г.

Дело N А47-8897/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 13 мая 2021 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 19 мая 2021 года.

Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе: председательствующего судьи Румянцева А.А.,

судей Забутыриной Л.В., Кожевниковой А.Г.,

при ведении протокола секретарем судебного заседания Сысуевой А.С.,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Сельскохозяйственное предприятие "КОЛОС" Шатурма Михаила Владимировича на определение Арбитражного суда Оренбургской области от 20.02.2021 по делу N А47-8897/2019 о процессуальном правопреемстве.

В судебном заседании принял участие представитель общества с ограниченной ответственностью "КОЛОС" - Пронькина О.Д. (паспорт, доверенность от 16.11.2020 сроком действия на 1 год).

26.06.2019 публичное акционерное общество Национальный банк "ТРАСТ" обратилось в Арбитражный суд Оренбургской области с заявлением о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Сельскохозяйственное предприятие "КОЛОС" (далее - ООО "СП "Колос", должник).

Определением суда от 05.09.2019 в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим должника утвержден арбитражный управляющий Шатурма Михаил Владимирович, член некоммерческого партнерства "Центр финансового оздоровления предприятий агропромышленного комплекса".

Сообщение о введении в отношении должника процедуры наблюдения опубликовано в газете "Коммерсант" N 162(6642) от 07.09.2019.

Решением от 17.12.2019 (09.12.2019 резолютивная часть) должник признан несостоятельным (банкротом) с открытием в отношении него конкурсного производства сроком на шесть месяцев, т.е. до 09.06.2020.

Конкурсным управляющим должника утвержден Шатурма М.В. (далее - податель жалобы).

Общество с ограниченной ответственностью "Колос" (далее - ООО "Колос", заявитель) 12.08.2020 обратилось с заявлением о процессуальном правопреемстве кредитора - общества с ограниченной ответственностью "ТРАНСХИМ" с размером кредиторских требований 6 050 130 руб., его правопреемником - ООО "Колос".

Определением Арбитражного суда Оренбургской области от 20.02.2021 заявление удовлетворено.

Не согласившись с указанным судебным актом Шатурма М.В. обратился в суд с апелляционной жалобой, в которой просит указанное определение отменить, ссылаясь на то, что целью заключения договора цессии являлось создание подконтрольной кредиторской задолженности для уменьшения требований независимых кредиторов ООО "СП "Колос", что привело к удовлетворению требований ООО "ТРАНСХИМ" в нарушение порядка, установленного нормами ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"; ссылается на аффилированность должника и кредитора.

От кредитора ООО "КОЛОС" посредством системы подачи документов в электронном виде "Мой арбитр" поступил отзыв на апелляционную жалобу, который приобщен к материалам дела.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом уведомленные о времени и месте судебного разбирательства посредством почтовых отправлений, а также размещения информации на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет".

В соответствии со ст.ст. 123, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дело рассмотрено судом в отсутствие указанных лиц.

В судебном заседании представитель кредитора с доводами апелляционной жалобы не согласился. Просил определение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Законность и обоснованность судебного акта проверены судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном гл. 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, определением Арбитражного суда Оренбургской области от 19.08.2020 требование ООО "ТРАНСХИМ" в сумме 6 050 130 руб. признано обоснованным и включено в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

08.11.2019 между ООО "ТРАНСХИМ" (цедент) и ООО "Колос" (цессионарий) был заключен договор уступки права требования (цессии) по условиям которого цедент передал, а цессионарий принял право требования к ООО "СП "Колос" в размере 6 050 130 руб. на основании договора N 59 от 14.03.2019 (л.д.5-6).

В соответствии с условиями договора, цедент уступает, а цессионарий приобретает вышеуказанное право требования за 5 445 117 руб.

Право требования переходит к цессионарию с момента подписания договора и полной оплаты (п. 3.6. договора).

Заключение указанного договора уступки права требования послужило основанием обращения ООО "Колос" в арбитражный суд с соответствующим заявлением.

Оценив условия договора уступки прав от 08.11.2019 в соответствии со ст.ст. 382 - 384 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к выводу, что условия договора не противоречат нормам действующего законодательства. Принимая во внимание, что указанный договор уступки не оспорен, в установленном законом порядке недействительным не признан, заявлений о фальсификации доказательств, представленных в материалы дела, в том числе договора уступки права требования, лицами, участвующими не заявлено, суд первой инстанции произвел процессуальное правопреемство.

Исследовав обстоятельства дела, проверив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта в силу следующего.

В соответствии с положениями ст. 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) дела о банкротстве рассматриваются по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными указанным законом.

Поскольку Закон о банкротстве не содержит специальных положений о порядке установления процессуального правопреемства в рамках дела о банкротстве, суд руководствуется общими нормами Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со ст. 48 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в случае выбытия одной из сторон или установленном судебным актом арбитражного суда правоотношении (реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга, смерть гражданина и другие случаи перемены лиц в обязательстве) арбитражный суд производит замену этой стороны ее правопреемником и указывает на это в судебном акте. Правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса.

Таким образом, замена выбывшей стороны ее правопреемником в арбитражном процессе возможно только тогда, когда правопреемство произошло в материальном правоотношении.

Право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона (п. 1 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 387 Гражданского кодекса Российской Федерации права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании закона вследствие исполнения обязательства должника его поручителем или залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству.

К отношениям, связанным с переходом прав на основании закона, применяются правила настоящего Кодекса об уступке требования (статьи 388 - 390), если иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или не вытекает из существа отношений.

В соответствии с п. 3.6. договора цессии, в редакции дополнительного соглашения N 1 от 01.04.2020, право требования переходит к цессионарию с момента подписания договора цессии (л.д.109).

Таким образом, право требования ООО "ТРАНСХИМ" исполнения обязательств в размере 6 050 130 руб. перешло ООО "Колос" 08.11.2019 (л.д.5-6).

Указанный договор цессии содержит подписи уполномоченных лиц ООО "ТРАНСХИМ" и ООО "Колос", а также оттиск печати организаций.

Доказательств признания договора уступки права требования от 08.11.2019 недействительным, в материалы дела не представлено.

Поскольку спорный договор уступки не оспорен, не признан ничтожной сделкой, оснований полагать, что заявление ООО "Колос" основано на сделке, заключенной с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, не имеется.

При этом, доводы управляющего о мнимости сделки, поскольку договор заключен при условиях злоупотребления правом, аффилированности должника и кредитора, а также о корпоративном характере отношений по спорному договору, отклонены судом первой инстанции.

Суд первой инстанции удовлетворяя заявление о процессуальном правопреемстве указал, что в соответствии с п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В силу п. 3 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, данным п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановление Пленума N 25) оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу п. 5 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия.

Под злоупотреблением субъективным правом следует понимать любые негативные последствия, явившиеся прямым или косвенным результатом осуществления субъективного права.

Одной из форм негативных последствий является материальный вред, под которым понимается всякое умаление материального блага. Сюда могут быть включены уменьшение или утрата дохода, необходимость новых расходов.

В частности злоупотребление правом может выражаться в отчуждении имущества с целью предотвращения возможного обращения на него взыскания.

По своей правовой природе злоупотребление правом - это всегда нарушение требований закона, в связи с чем злоупотребление правом, допущенное при совершении сделок, влечет ничтожность этих сделок, как не соответствующих закону (ст.ст. 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Для установления наличия или отсутствия злоупотребления участниками гражданско-правовых отношений своими правами при совершении сделок необходимо исследование и оценка конкретных действий и поведения этих лиц с позиции возможных негативных последствий для этих отношений, для прав и законных интересов иных граждан и юридических лиц.

Из материалов дела следует, что конкурсный управляющий указывает на аффилированность (заинтересованность) сторон сделки.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым аффилированность лица является самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр требований кредиторов либо основанием для понижения очередности удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными.

При этом в соответствии с принятым в судебной практике толкованием и целями законодательства о банкротстве из вышеуказанного общего правила есть ряд исключений, в том числе следующие.

Во-первых, при установлении фиктивности обязательств (отсутствие реальных обязательств) между аффилированным лицом и должником требование такого лица (как и требование любого иного, в том числе и неаффилированного лица) не может быть включено в реестр требований кредиторов (статья 170, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). При этом наличие аффилированности между должником и лицом, заявившем о своих притязаниях на конкурсную массу - само по себе не свидетельствует о фиктивности обязательства аффилированного лица либо о злоупотреблении данным лицом своими правами в ущерб законным интересам кредиторов должника, но возлагает именно на аффилированное лицо бремя опровержения обоснованных сомнений в реальности оспариваемого обязательства, с необходимостью полного раскрытия всех экономических взаимоотношений между аффилированными лицами.

Во-вторых, обязательства должника перед своими учредителями (участниками), вытекающие из такого участия, носят внутренний характер и не могут конкурировать с внешними обязательствами, то есть с обязательствами должника как участника имущественного оборота перед другими участниками оборота. Учредители (участники) должника - юридического лица несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью. Закон при этом не лишает их права на удовлетворение своих требований, однако это право реализуется после расчетов с другими кредиторами за счет оставшегося имущества должника (пункт 1 статьи 148 Закона о банкротстве, пункт 8 статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации; определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 305-ЭС17-17208).

В-третьих, при заявлении требований лицом, исполнившим перед внешним кредитором обязательство должника (по схеме поручительства, либо по статье 313 ГК РФ, либо через схему уступки), при вхождении исполнившего и должника в одну группу компаний -правила о суброгации не применяются, если отношения между исполнившим и поручителем регулируются договором о покрытии (для этого надо исследовать внутригрупповые отношения; данные о перемещении внутри группы денежных потоков), даже если договор о покрытии надлежаще юридически не оформлен (пункт 5 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020, далее - Обзор).

В-четвертых, при предоставлении должнику аффилированным лицом компенсационного финансирования (предоставление в состоянии имущественного кризиса, то есть при наличии обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве либо неизбежности их наступления) - требования такого лица подлежат удовлетворению после всех кредиторов, но приоритетно перед ликвидационной квотой (пункты 3.1, 6.2 Обзора).

В-пятых, если при создании контролирующее должника лицо наделило юридическое лицо недостаточным имуществом и дофинансировало займами (то есть бенефициар перераспределил риск утраты крупного вклада на случай возможного банкротства) -требования такого лица также подлежат удовлетворению после всех кредиторов, но приоритетно перед ликвидационной квотой (пункт 9 Обзора).

Кроме того, правила компенсационного финансирования распространяются и на ситуации приобретения требования у внешнего кредитора (если договор купли-продажи права был заключен уже в ситуации объективного банкротства - пункт 6.2 Обзора) и на ситуации включения в реестр требований кредиторов суммы вознаграждения по договору покрытия.

Вышеуказанные ситуации отказа во включении в реестр или субординации требований (при фиктивности обязательства, при дофинансировании в условиях кризиса, при предоставлении денег из имущественной сферы группы компаний (куда входят и должник, и кредитор) - направлены на недопущение включения в 3 очередь реестра и удовлетворения наравне с внешними кредиторами требований лица, контролировавшего должника (его имущественную сферу) либо имевшего возможность оказывать влияние на должника (его имущественную сферу).

При этом само по себе приобретение требования по договору цессии аффилированным по отношению к должнику лицом не свидетельствует о докапитализации в условиях, когда такой кредитор не является непосредственно лицом, входящим в органы управления должника, а какие-либо иные доказательства использования выкупа задолженности вместо механизма увеличения уставного капитала не представлены.

Включенный в реестр кредитор, обладающий реальным правом требования к должнику, не может быть лишен возможности уступить это право другому кредитору только по причине того, что цессионарий будет являться лицом, аффилированным с должником.

Как усматривается из материалов дела и установлено судом первой инстанции, доказательств того, что все стороны договора цессии преследовали какие-либо противоправные цели, в материалы дела не представлено. Довод о том, что уступленное право требования оплачено заявителем лишь частично, в сумме 2 000 000 руб. (л.д.102), отклонено судом первой инстанции, поскольку само по себе, не может свидетельствовать о наличии в действия сторон признаков злоупотребления правом. Кроме того, факт полной оплаты, определяющего значения для перехода прав не имеет.

Указанное дополнительное соглашение как доказательство по спору не оспорено, о его фальсификации не заявлено.

Доводы апелляционной жалобы об аффилированности нового кредитора и должника не являются основанием для отмены обжалуемого судебного акта.

Как разъяснено в п. 17 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2020)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020) если аффилированное с должником лицо приобрело требование к должнику у независимого кредитора после открытия процедуры банкротства, очередность погашения такого требования не понижается.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положении, согласно которым заинтересованность (аффилированность) лица является самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр требовании кредиторов либо основанием для понижения очередности удовлетворения требовании аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющихся корпоративными. Вместе с тем из указанного правила имеется ряд исключении, которые проанализированы в Обзоре, обобщившем правовые подходы, позволяющие сделать вывод о наличии или об отсутствии основании для понижения очередности (субординации) требования аффилированного с должником лица.

Так, в п. 6.2 Обзора раскрыта ситуация, когда очередность удовлетворения требования кредитора, являющегося контролирующим должника лицом, понижается (требование подлежит удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты), если этот кредитор приобрел у независимого кредитора требование к должнику на фоне имущественного кризиса последнего, создав тем самым условия для отсрочки погашения долга, то есть фактически профинансировал должника.

Однако в рамках данного спора приобретение требования к должнику по договору цессии осуществлено аффилированным лицом после признания должника банкротом.

Данное обстоятельство не позволяет рассматривать такое приобретение как способ компенсационного финансирования должника в том смысле, который заложен в п. 6.2 Обзора.

Когда должник находится в состоянии имущественного кризиса, приобретение требования у независимого кредитора позволяет отсрочить погашение долга, вводя третьих лиц в заблуждение относительно платежеспособности должника и создавая у них иллюзию его финансового благополучия, что исключает необходимость подачи заявлении о банкротстве. В такой ситуации контролирующее либо аффилированное лицо принимает на себя риск того, что должнику посредством использования компенсационного финансирования в конечном счете удастся преодолеть финансовые трудности и вернуться к нормальной деятельности (п. 3.1 Обзора).

В ситуации, когда скрытый от кредиторов план выхода из кризиса не удалось реализовать, естественным следствием принятия подобного риска является запрет на противопоставление требования о возврате компенсационного финансирования независимым кредиторам, из чего вытекает необходимость понижения очередности удовлетворения требования аффилированного лица.

В отличие от обозначенной ситуации после введения процедуры по делу о банкротстве невозможно скрыть неблагополучное финансовое положение, так как такая процедура является публичной, открытой и гласной. Об осведомленности независимых кредиторов о наличии процедуры банкротства свидетельствует и сам факт включения их требовании в реестр. В связи с этим выкуп задолженности у таких кредиторов не может рассматриваться как направленный на предоставление должнику компенсационного финансирования.

Таким образом, п. 6.2 Обзора не подлежит применению в ситуации, когда аффилированное лицо приобретает требование у независимого кредитора в процедурах банкротства.

Таким образом, суд приходит к выводу, что аффилированность сторон заключенного договора уступки права требования не является безусловным основанием для вывода о наличии в действия заявителя злоупотреблений. Из обстоятельств дела следует, что с учетом размера установленных требований в реестр требований кредиторов должника, сумма требований, в отношении которых совершена уступка требований заявителю не может повлечь за собой осуществления мажоритарного контроля за процедурой банкротства.

Суд апелляционной инстанции полагает, что по этим же основаниям подлежит довод апелляционной жалобы о том, что уступка требования произведена с нарушением установленного п. 1 ст. 125 Закона о банкротстве порядка погашения требований кредиторов.

Ввиду изложенного, в отсутствие доказательств нарушения прав кредиторов и должника заключенным договором цессии, отклоняется ссылка апелляционной жалобы на аффилированность сторон сделки, злоупотребление правом.

С учетом вышеизложенного, суд апелляционной инстанции не усматривает правовых оснований для удовлетворения апелляционной жалобы и отмены судебного акта.

Арбитражный суд первой инстанции всесторонне и полно исследовал материалы дела, дал надлежащую правовую оценку всем доказательствам, применил нормы материального права, подлежащие применению, не допустив нарушений норм процессуального права.

Нарушений норм процессуального права, являющихся основанием для отмены судебного акта на основании ч. 4 ст. 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом апелляционной инстанции не установлено.

В соответствии с подп. 12 п. 1 ст. 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации по настоящей апелляционной жалобе уплата государственной пошлины не предусмотрена.

Руководствуясь статьями 176, 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Оренбургской области от 20.02.2021 по делу N А47-8897/2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Сельскохозяйственное предприятие "КОЛОС" Шатурма Михаила Владимировича - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Уральского округа в течение одного месяца со дня его принятия (изготовления в полном объеме) через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий судья

А.А. Румянцев

Судьи

Л.В. Забутырина А.Г. Кожевникова