Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 23 сентября 2021 г. N 10АП-14104/21 по делу N А41-5136/2021

г. Москва

23 сентября 2021 г.

Дело N А41-5136/21

Резолютивная часть постановления объявлена 16 сентября 2021 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 23 сентября 2021 года.

Десятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Беспалова М.Б.,

судей Ивановой Л.Н., Ханашевича С.К.,

при ведении протокола судебного заседания Сайгушевым Н.В.,

при участии в судебном заседании:

от Каракотова Салиса Добаевича - Милюков А.А., представитель по доверенности от 14.04.2021, паспорт, диплом от 09.07.2010;

от Приходько Людмилы Максимовны - Данилов К.С., представитель по доверенности от 02.08.2021,

от Ираидовой Эльмиры Рафисовны - Абрамов Т.А., представитель по доверенности от 27.01.2021, удостоверение;

от АО "Щелково Агрохим" - Весельницкая Н.В., представитель по доверенности N 2 971 от 03.03.2021, удостоверение;

от АО "НОВЫЙ РЕГИСТРАТОР"- представитель не явился, извещен надлежащим образом;

от Желтовой Елены Владимировны - Назиров О.Ю., представитель по доверенности от 24.08.2021, паспорт, диплом от 07.06.2006;

от Демина Владимира Владимировича - Назиров О.Ю., представитель по доверенности от 24.08.2021, паспорт, диплом;

рассмотрев в судебном заседании дело N А41-5136/21 по исковому заявлению Каракотова Салиса Добаевича о признании недействительной сделки и применении последствий недействительности

УСТАНОВИЛ:

Каракотов Салис Добаевич обратился в Арбитражный суд Московской области с иском к Приходько Людмиле Максимовне, Ираидовой Эльмире Рафисовне о переводе прав и обязанностей по договору купли-продажи 20 шт. обыкновенных акций АО "Щелково Агрохим" от 20.10.2020.

Решением Арбитражного суда Московской области от 11.06.2021 в удовлетворении заявленных требований отказано в полном объеме.

Не согласившись с принятым судебным актом, Каракотов Салис Добаевич обратился в Десятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит решение суда первой инстанции отменить, принять по делу новый судебный акт.

Определением Десятого арбитражного апелляционного суда от 05.08.2021 апелляционный суд перешел к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции на основании ч. 6.1. ст. 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Представитель истца в судебном заседании заявил об изменении предмета иска, просил суд рассмотреть требование о признании договора купли-продажи 20 шт. обыкновенных акций АО "Щелково Агрохим" от 20.10.2020 недействительным, применении последствий недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение.

Дело рассмотрено в соответствии со статьями 121-123, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствии представителя третьего лица АО "НОВЫЙ РЕГИСТРАТОР", извещенного надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела, в том числе, публично, путем размещения информации на официальном сайте суда www.10aas.arbitr.ru.

Рассмотрев материалы дела, заслушав представителей сторон, явившихся в судебное заседание, арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что изменение истцом предмета иска не противоречит нормам процессуального законодательства и подлежит принятию судом с учетом перехода к рассмотрению дела по правилам суда первой инстанции на основании ч. 6.1. ст. 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а исковые требования подлежат удовлетворению.

Как следует из материалов дела, 20.10.2020 Ираидова Э.Р. (покупатель) и Приходько Л.М. (продавец) заключили договор купли-продажи 20 шт. акций АО "Щелково Агрохим" (государственный регистрационный номер выпуска акций 1-02-19808-Н), на основании которого реестродержателем АО "НОВЫЙ РЕГИСТРАТОР" 23.10.2020 акции в количестве 20 шт. были списаны с лицевого счета Приходько Л.М. и зачислены на лицевой счет Ираидовой Э.Р.

Обращаясь с иском в суд, истец указал, что до заключения договора от 20.10.2020 ответчиками в течение длительного периода времени (как минимум с июля 2020 года) совершались действия, направленные на подготовку коммерческого предложения о продаже 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим" в пользу не являющегося акционером АО "Щелково Агрохим" лица (осуществлялся в тайном режиме сбор и аккумулирование информации о текущей финансово-хозяйственной деятельности общества, его контрагентах, плановых показателях, сотрудниках общества и иные сведения). После чего в нарушение сложившегося в обществе порядка движения акций и устного акционерного соглашения в данной части без сообщения АО "Щелково Агрохим" и его акционерам ответчики произвели перераспределение имевшихся у них акций, аккумулировав на лицевом счету Ираидовой Э.Р. в реестре акционеров общества 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим", составляющих 31 процент голосующих акций АО "Щелково Агрохим".

30.12.2020 Ираидова Э.Р. направила в адрес АО "Щелково Агрохим" извещение о намерении реализовать 31 шт. АО "Щелково Агрохим" третьему лицу по цене 2 950 000 000 руб. и сроком оплаты два рабочих дня с даты подписания договора купли-продажи, предложив обществу или его акционерам реализовать предусмотренное уставом общества преимущественное право приобретения акций.

На предложение общества о предоставлении документального подтверждения наличия у Ираидовой Э.Р. прав на распоряжение 31 шт. АО "Щелково Агрохим", Ираидова Э.Р. ответила отказом, указав, что закон не предусматривает соответствующего права на запрос документов в случае направления акционером оферты в порядке предложения реализации преимущественного права приобретения акций акционерного общества.

Обращаясь с иском в суд, истец указал, что совокупность фактических обстоятельств заключения ответчиками сделки от 20.10.2020 свидетельствует о совершении комплекса действий, единственной целью которых является отчуждение акций общества третьему лицу, не являющемуся акционером АО "Щелково Агрохим" в обход преимущественного права акционеров приобрести акции. Данную сделку, по мнению истца, прикрывала цепочка сделок, в том числе, договор купли-продажи от 20.10.2020 по перечислению 20 шт. Приходько Л.М. в пользу Ираидовой Э.Р., не имеющая по своей правовой сути каких бы то ни было реальных последствий.

Руководствуясь положениями п. 3 ст. 7 от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", разъяснениями пункта 88 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", истец в судебном порядке потребовал перевод на себя прав и обязанностей покупателя по договору купли-продажи акций АО "Щелково Агрохим" от 20.10.2020.

Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции сослался на положения пунктов 12.1, 12.2 устава АО "Щелково Агрохим", ст. 7 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", а также разъяснения, изложенные в п. 14 Постановления Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 18.11.2003 N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах", сделав формальный вывод о том, что у ответчиков, оба из которых являясь акционерами общества, не было обязанности соблюдать установленный уставом общества преимущественный порядок приобретения акций в условиях их перераспределения между акционерами, иные доводы истца судом расценены как выходящие за пределы предметы заявленного иска.

Судом первой инстанции также сделан вывод об избрании истцом ненадлежащего способа защиты права, что, по мнению суда, является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска.

После перехода к рассмотрению дела по правилам, установленным для рассмотрения дела в суде первой инстанции, истец заявил об изменении предмета требований, указав, что договор от 20.10.2020 является мнимой сделкой, т.к. сторонами он фактически исполнен не был, а их совместное поведение как до подписания договора, так и после свидетельствует об отсутствии заинтересованности в переходе акций к покупателю, т.е. в наступлении правовых последствий заключения договора купли-продажи.

Ответчик Приходько Л.М., третьи лица АО "Щелково Агрохим", Желтова Е.В., Демин В.В. поддержали заявление истца об изменении предмета иска по доводам объяснений в письменной форме, ответчик Ираидова Э.Р. возражала, указывая, что изменение предмета иска в настоящем случае означает одновременное изменение и предмета и основания иска, что приведет к рассмотрению судом по существу нового иска и противоречит ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Исследовав материалы дела и заслушав явившихся в судебное заседание представителей сторон, судебная коллегия полагает, что изменение предмета иска подлежит принятию судом, т.к. данное процессуальное право принадлежит истцу, при этом основания иска, под которыми процессуальное законодательство подразумевает фактические обстоятельства, на которые ссылается инициатор судебного спора, остаются неизменными.

Судом рассмотрены и отклонены как несостоятельные доводы ответчика Ираидовой Э.Р. о том, что новый предмет иска образует по существу новый иск, допуская изменения оснований первоначально заявленного, в связи со следующим.

Положения ч. 1 ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предусматривают право истца изменить основание или предмет иска до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу.

Пунктом 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31.10.1996 N 13 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции" установлено, что изменение предмета иска это изменение материально-правового требования, а изменение основания иска это изменение фактических обстоятельств, на которые ссылается истец.

Из материалов дела следует, что при рассмотрении дела судом первой инстанции истец не ставил перед судом вопрос о принятии изменения предмета или основания заявленного иска, уточнение формулировки просительной части иска, принятое определением от 22.04.2020, не свидетельствует об изменении предмета иска, т.к. не приводит к изменению сущности заявленного требования, а лишь формально конкретизирует договор, права и обязанности покупателя по которому истец требовал перевести на себя.

Представленный истцом в ходе рассмотрения дела судом первой инстанции документ, поименованный в качестве заявления об уточнении иска (т.д. 2 л.д. 34) по своей правовой природе представляет собой объяснения в письменной форме, т.к. не содержит в себе новых предмета или основания иска, а также адресованной суду просьбы изменения одного из поименованных параметров иска. Документ содержит развернутое описание фактических обстоятельств, изначально изложенных истцом, а также субъективную оценку истца указанных обстоятельств, по указанной причине процессуальная судьба документа от 18.03.2021 не была разрешена судом первой инстанции в порядке, установленном ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

То обстоятельство, что истец первоначально ссылался на иные нормы права, не имеет правового значения для целей оценки факта неизменности основания иска, т.к. правовые нормы не входят в понятия предмета и основания иска, а выбор подлежащих применяю норм права является прерогативой суда. Само по себе неверное указание норм права не может свидетельствовать об избрании лицом, обратившимся за судебной защитой, неверного способа защиты права (п. 3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав").

При этом само по себе уточнение правовой квалификации требования не является изменением предмета иска (постановление президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 8467/10 от 16.10.2010). В качестве изменения основания иска, как правило, не могут рассматриваться приведение дополнительных ссылок на положения закона, обосновывающие заявленные требования (постановление президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 4261/05 от 13.09.2005), представление новых доказательств и указание истцом обстоятельство, связанных с их получением (постановление президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации 5150/12 от 09.10.2012).

Проанализировав представленные сторонами в материалы дела письменные документы, суд приходит к выводу, что истец изначально в качестве основания иска указывал на совершение ответчиками комплекса действий, связанного с отчуждением 31 шт. акций, акцентируя особенное внимание на обстоятельствах, предшествующие и последующих формальному списанию акций с лицевого счета продавца на лицевой счет покупателя, а также характеризуя посредством ссылок на переписку ответчиков между собой и с третьими лицами истинную волю ответчиков по совершению юридических действий, следствием которых явилось создание документа, поименованного договором купли-продажи.

Ссылки представителя ответчика Ираидовой Э.Р. на материалы правоприменительной судебной практики не могут быть приняты во внимание судом, т.к. оценка обстоятельства изменения фактических оснований заявленного требования может быть произведена исключительное при рассмотрении судом конкретного дела, имеющего свойственные исключительно ему фактические обстоятельства.

При изложенных обстоятельствах, принимая во внимание, наличие у истца процессуального права изменить предмет иска, судебная коллегия не усматривает препятствий для его реализации.

В судебном заседании представитель Приходько Л.М. признал иск.

Пунктом 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что мнимой сделкой признается сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна

Как разъяснено в п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (пункт 1 статьи 170 ГК РФ).

Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

Характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.02.2019 N 308-ЭС18-16740 по делу N А32-14248/2016, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.10.2018 N 308-ЭС18-9470 по делу N А32-42517/2015, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197 по делу N А32-43610/2015, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2016 по делу N 305-ЭС16-2411, А41-48518/2014).

Мнимая сделка характеризуется пороком воли сторон, обе стороны мнимой сделки стремятся к сокрытию ее действительного смысла. Следовательно, определение действительной воли, которую имели в виду стороны при заключении мнимой сделки, не требуется. Установление того факта, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение гражданских прав и обязанностей, является достаточным для квалификации сделки как мнимой (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 10.09.2019 N 46-КГ19-17).

С учетом процитированных норм права, а также сложившихся в судебной практике подходов к оценке сделок на предмет наличия признака мнимости, при рассмотрении требований суд не может ограничиться оценкой лишь формализованных и документально оформленных последствий заключения и исполнения сделки, особенно с учетом того, что стороны мнимой сделки стремятся придать видимость действительности мнимого правоотношения.

По данной причине суд не может признать обоснованным довод Ираидовой Э.Р. о фактическом исполнении спорной сделки со ссылкой на то, что акции перечислены на лицевой счет покупателя, которым произведена оплата по сделке.

Вместе с тем, из материалов дела усматривается и ответчиками не оспаривается, что ответчики с июля 2020 года вели переговоры как между собой, так и с третьими лицами, обсуждая условия и порядок отчуждения 31 шт. акций "Щелково Агрохим" как действующим акционерам общества, так и лицам не из состава акционеров. Само по себе содержания договора купли-продажи от 20.10.2020 в редакции дополнительного соглашения от той же даты свидетельствует о том, что покупатель по сделке (Ираидова Э.Р.) не была заинтересована в получении статуса акционера, обладающего 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим", а намеревалась их реализовать последующему покупателю с распределением полученного от такого покупателя денежного предоставления между ответчиками соразмерно изначально формально числящемуся за каждой из них объему акций общества. При этом, судебной коллегией принимается во внимание, что уже после формального исполнения договора купли-продажи ответчики продолжали обсуждать существенные условия сделки.

Довод Ираидовой Э.Р. о том, что сторонами согласованы все существенные условия договора купли продажи подлежит отклонению, так как в силу п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса Российской Федерации существенными условиями являются не только условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, но также и все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. Обстоятельства переписки ответчиков посредством приложения "WhatsApp", а также проекты документов, которыми обменивались стороны, свидетельствуют о том, что обе стороны на стадии уже после формального исполнения договора в виде перечисления 20 шт. акций на счет покупателя продолжали обсуждать порядок формирования стоимости акций, который находили существенным в рамках своих правоотношений.

Взаимное поведение ответчиков до подписания договора от 20.10.2020, а также после указанного момента позволяется сделать вывод о том, что, подписывая договор купли-продажи, стороны не стремились к наступлению правовых последствий купли-продажи в виде перехода права собственности на акции к Ираидовой Э.Р. Данное обстоятельство подтверждается как доказательствами по делу и позицией Приходько Л.М. по спору, так и поведением Ираидовой Э.Р., которая уже после формального получения статуса акционера, обладающего 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим", продолжала советоваться с Приходько Л.М. по вопросу формирования итоговой стоимости объединённого пакета и порядка его отчуждения. Совокупность обстоятельств по делу свидетельствует о том, что ответчики, заключая договор от 20.10.2020, преследовали иную цель, направленную на совместное отчуждение акций в пользу третьего лица.

На мнимый характер сделки от 20.10.2020 указывают также фактические действия ответчиков при ее исполнении, которые сконцентрированы исключительно на формировании соответствующих купле-продаже документальных последствий (подписание договора, направление распоряжения о списании акций регистратору). Вместе с тем, ни одна из сторон договора не настаивала на получении реального исполнения от своего контрагента. Приобретая часть уставного капитала хозяйствующего общества, добросовестный покупатель заинтересован не в формальном переходе к нему статуса участника, а возможности получения соответствующего блага, выраженного в возможности реализации правомочий участника корпорации по участию в распределении прибыли общества, а также по участию в управлении корпорацией (ст. 65.2 Гражданского кодекса Российской Федерации), в тоже время разумный и добросовестный отчуждатель предмета гражданского оборота намерен получить обусловленную договором стоимость данного предмета (п. 1 ст. 454 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Материалами дела подтверждается, что с момента заключения сделки до как минимум до 26.05.2020 (7 месяцев после сделки) права на голосование на общем собрании акционеров и права на получение дивидендов находятся в залоге у продавца Приходько Л.М. В то же время вопреки условиям договора от 20.10.2020 о перечислении цены акций на расчетный счет продавца в (п. 1.2) покупатель произвел оплату посредством размещения средств на депозите нотариуса, имея в распоряжении данные расчетного счета Приходько Л.М., что следует из материалов переписки ответчиков. Учитывая доказанность осведомлённости Ираидовой Э.Р. о расчетных реквизитах Приходько Л.М., а также отсутствие доказательств уклонения покупателя от получение оплаты (возврат средств, невозможность перечисления средств на счет по причине закрытия счета и т.д.), суд приходит к выводу о том, действие Ираидовой Э.Р. по зачислению средств в депозит нотариуса преследует своей целью формирование видимости реальности правоотношений с последующим сохранением контроля над средствами в случае их невостребования со стороны Приходько Л.М.

Внесение денег в депозит нотариуса является злоупотреблением правом со стороны должника, если отсутствуют доказательства уклонения кредитора от принятия исполнения (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 21.08.2001 N 1194/99 по делу N А40-31479/98-45-448).

При этом никакие действия по снятию залога покупателем по договору не предпринимаются. Доказательства обратного в материалы дела не представлено.

Совокупность представленных участвующими в деле лицами доказательств позволяет сделать вывод об отсутствии у сторон договора купли-продажи от 20.10.2020 намерения создать правовые последствия, установленные законом для договора купли-продажи, воля сторон, несмотря на заключение договора от 20.10.2020, заключалась в сохранении имущественного статуса в неизменном виде. Судом также принимаются во внимание последовательные и документально подтвержденные объяснения одной из сторон оспариваемой сделки - Приходько Л.М., подтверждающие данные обстоятельства.

При указанных обстоятельствах заключенный между ответчиками 20.10.2020 договор купли-продажи 20 шт. акций АО "Щелково Агрохим" надлежит квалифицировать в качестве мнимой сделки, совершенной лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.

Согласно п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Пунктом 1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что мнимая сделка является ничтожной.

Как установлено п. 3 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

В рамках настоящего дела требование о применении последствий недействительности мнимой сделки заявлено Каракотовым С.Д., которому принадлежат 54 шт. АО "Щелково Агрохим", составляющие 54% голосующих акций общества, являющемуся одновременно с этим единоличным исполнительным органом и членом коллегиального органа управления общества.

Разъяснения, содержащиеся в п. 78 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" указывают, что лицо, не являющееся стороной сделки, имеет право на иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки в том случае, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Заинтересованным лицом может быть признан субъект, в отношении которого просматривается причинная связь между совершенными сделками и возможной угрозой его законным интересам, когда его благо, прежде всего, имущественного характера, может пострадать или уже пострадало в результате совершения сделки (Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.12.2019 N Ф03-5862/2019 по делу N А73-4203/2019, Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 19.06.2019 N Ф03-2126/2019 по делу N А73-20271/2018).

В силу п. 1 ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, в том числе с требованием о присуждении ему компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок, в порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации.

Следовательно, право истца требовать в судебном порядке применения последствий недействительности мнимой сделки, стороной которой он не является, обусловлено наличием угрозы его законным интересам в результате совершения сделки, а также отсутствием иного способа защиты права истца (правого средства пресечения угрозы нарушения права).

Судебная коллегия, проанализировав письменные доказательства дела, принимая во внимание выступления присутствующих в судебном заседании представителей сторон, приходит к выводу о наличии у истца права заявлять требование о применении последствий недействительности заключенной ответчиками мнимой сделки.

Гражданское законодательство исходит из наличия у участника хозяйствующей корпорации не только прав в отношении общества, но и обязанностей по отношению к иным участникам корпоративного сообщества, а также к самой корпорации (пункт 4 статьи 65.2 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В частности, в обязанности участника хозяйствующей корпорации законодателем вменяется участие в образовании имущества корпорации; не разглашение конфиденциальной информации о деятельности корпорации; участие в принятии корпоративных решений, без которых корпорация не может продолжать свою деятельность в соответствии с законом, если его участие необходимо для принятия таких решений; не совершение действий, заведомо направленных на причинение вреда корпорации; не совершение действий (бездействие), которые существенно затрудняют или делают невозможным достижение целей, ради которых создана корпорация.

Положения Гражданского кодекса Российской Федерации и специальных законодательных актов, регламентирующих деятельность корпораций, закрепляют принцип лояльности участника общества (статья 65.2 Гражданского кодекса Российской Федерации). Оценивая соответствие действий конкретного участника корпорации принципу лояльности, необходимо исходить из общего принципа недопустимости совершения действий по злоупотреблению правом (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Материалами дела подтверждается, что совершение действий по фактической реализации воли ответчика Ираидовой Э.Р. на формальное приобретение ранее числившихся за Приходько Л.М. акций АО "Щелково Агрохим" имело место после того, как наибольшая часть профессиональной функции Ираидовой Э.Р. на позиции коммерческого директора была распределена иному должностному лицу во исполнение приказа единоличного исполнительного органа общества (истца), что может указывать на появление признаков корпоративного конфликта, обусловленных личной субъективной реакцией ответчика Ираидовой Э.Р. на управленческие решения единоличного исполнительного органа общества (истца).

С учетом установленного материалами дела мнимого характера оспариваемой сделки, а также регламентированного законодательством об акционерных обществах дифференцированного подхода к определению прав акционера, исходя из объема принадлежащих ему голосующих акций общества, заключение оспариваемой сделки привело к неправомерному наделению Ираидовой Э.Р. полномочиями по единоличному принятию решений по вопросам повестки дня повторного общего собрания акционеров при отсутствии кворума на первоначальном собрании, в том числе по вопросам повестки дня о наделении полномочиями единоличного и коллегиального органов управления, а также о внесении изменений в учредительные документы общества (п. 3 ст. 59 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"), необоснованному расширению прав Ираидовой Э.Р. в части доступа к информации о деятельности общества (ст. 91 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"), а также возможности полного блокирования принятия решений, голосование по которым требует квалифицированного большинства (п. 4 ст. 49 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"), что в условиях наличия личного конфликта делает возможным угрозу законным интересам истца, являющегося акционером, членом совета директоров и генеральным директором общества (п. 2.1 Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 апреля 2008 года N 289-0-0, Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 29.06.2021 N Ф02-2741/2021 по делу N А33-17684/2020, Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.12.2019 N Ф03-5862/2019 по делу N А73-4203/2019, Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 19.06.2019 N Ф03- 2126/2019 по делу N А73-20271/2018 (Определением Верховного Суда Российской Федерации от 07.10.2019 N 303-ЭС19-17453 отказано в передаче дела N А73-20271/2018 в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации для пересмотра в порядке кассационного производства данного постановления)).

Действия ответчиков, имевшие место до заключения договора купли-продажи от 20.10.2020, а также после в процессе предложения Ираидовой Э.Р. реализовать преимущественное право приобретения акций указывают на отсутствие заинтересованности в реализации акций в пользу общества или его действующих акционеров. В условиях сложившегося в обществе обычая закрепления акций за действующими сотрудниками предприятия и открытого характера передачи акций, а также наличия обременения акций в виде залога в пользу Приходько Л.М., содержащаяся в акцепте на реализацию преимущественного права просьба общества представить документальное обоснование правомерного характера распоряжения Ираидовой Э.Р. 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим" видится разумной с учетом испрашиваемой стоимости предложения. По мнению судебной коллегии, добросовестный оферент, имеющий намерение надлежащим образом исполнить со своей стороны условия оферты, не имел бы разумных предпосылок отказать в предоставлении требуемого обоснования.

Условие об оплате внушительной стоимости предложения 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим" в размере почти 3 млрд руб. в срок 2 дня с даты заключения договора представляется также неразумным с учетом практики делового оборота. Реальная возможность технического выполнения операции по безналичному перечислению столь существенной суммы вызывает разумные сомнения.

Совокупность изложенных обстоятельств свидетельствует об отсутствии у Ираидовой Э.Р., получившей формальное право распоряжения 31 шт. акций АО "Щелково Агрохим" по мнимой сделке, действительного намерения соблюдения преимущественного права покупки акций. Истец, будучи акционером АО "Щелково Агрохим", обладающий преимущественным правом приобретения акций общества, имеет основанный на законе интерес в признании мнимой сделки недействительной в целях предупреждения возможного нарушений своих прав. Совокупность установленных по делу обстоятельств позволяет сделать вывод о доказанности совершения ответчиками действий, направленных на покушение на нарушение преимущественного права, что в свою очередь образует риск наступления неблагоприятных последний для имущественных прав и интересов истца.

Заключение мнимой сделки в виду ее ничтожного характера (отсутствие правового смысла) само по себе образует правонарушение в действиях сторон сделки. Сторонам сделки выгодно формирование квазиправоотношения в условиях отсутствия истинных правовых и экономических последствий. Квалификация судом сделки в качестве ничтожной и не создающей правовых последствий преследует собой достижение общественного блага в виде невозможности маскировки истинной цели действий участников гражданского оборота мнимой сделкой и как следствие невозможности использования результатов сделки, не влекущих действительных правовых последствий, для достижения потенциальных противоправных целей.

Восстановление нарушенных прав или оспариваемых интересов истца, иных акционеров и самого общества возможно исключительно посредством применения последствий недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение.

Довод Ираидовой Э.Р. о непоследовательном процессуальном поведении истца отклоняется, т.к. из материалов дела следует, что истец изначально настаивал на ничтожном характере сделки.

В силу статьи 101 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и судебных издержек, связанных с рассмотрением дела арбитражным судом.

В соответствии с частью 1 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в пользу которых принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом со стороны. В случае, если иск удовлетворен частично, судебные расходы относятся на лиц, участвующих в деле, пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

Судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в связи с рассмотрением апелляционной, кассационной жалобы, распределяются по правилам, установленным настоящей статьей (часть 5 статьи 110 Кодекса).

Из смысла указанной нормы права следует, что в основу распределения судебных расходов между сторонами положен принцип возмещения их правой стороне за счет неправой.

Расходы по уплате государственной пошлины за рассмотрение искового заявления и апелляционной жалобы подлежат распределению в соответствии с положениями статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь статьями 266, частью 6.1 статьи 268, пунктом 4 части 4 статьи 270, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда Московской области от 11.06.2021 по делу N А41-5136/21 отменить.

Исковые требования удовлетворить.

Признать недействительным договор купли-продажи 20 шт. акций АО "Щелково Агрохим" (государственный регистрационный номер выпуска акций 1-02-19808-Н) от 20.10.2020 в редакции дополнительного соглашения от 20.10.2020 к договору купли-продажи 20 шт. акций АО "Щелково Агрохим" (государственный регистрационный номер выпуска акций 1-02-19808-Н) от 20.10.2020, применить последствия недействительности договора в виде перечисления 20 шт. акций АО "Щелково Агрохим" (государственный регистрационный номер выпуска акций 1-02-19808-Н) на лицевой счет Приходько Людмилы Максимовны в реестре акционеров АО "Щелково Агрохим".

Взыскать с Приходько Л.М. в пользу Каракотова С.Д. 4 500 рублей государственной пошлины за рассмотрение дела в суде первой и апелляционной инстанции.

Взыскать с Ираидовой Э.Р. в пользу Каракотова С.Д. 4 500 рублей государственной пошлины за рассмотрение дела в суде первой и апелляционной инстанции.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Московского округа в течение двух месяцев со дня его принятия (изготовления в полном объеме) через суд первой инстанции.

Председательствующий

М.Б. Беспалов

Судьи

Л.Н. Иванова С.К. Ханашевич