Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 18 ноября 2021 г. N 03АП-5167/21 по делу N А33-2962/2019

г. Красноярск

18 ноября 2021 г.

Дело N А33-2962/2019

Резолютивная часть постановления объявлена "11" ноября 2021 года.

Полный текст постановления изготовлен "18" ноября 2021 года.

Третий арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Яковенко И.В.,

судей: Бутиной И.Н., Хабибулиной Ю.В.,

секретаря судебного заседания Ким С.Д.,

при участии в судебном заседании, находясь в помещении Третьего арбитражного апелляционного суда:

от Юрьева Дмитрия Алексеевича: Шмаланд О.Н., представителя по доверенности от 01.04.2021 серии 77 АГ N 6325156, удостоверение адвоката от 23.12.2002 N 789, рег.N 24/804, паспорт,

при участии в судебном заседании с использованием информационной системы "Картотека арбитражных дел" (онлайн-заседания):

от компании "Чэплфилдз Трейдин Лимитед": Лысова А.А., представителя по доверенности от 19.12.2019 серии 77 АГ N 2608854, паспорт,

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу Юрьева Дмитрия Алексеевича

на определение Арбитражного суда Красноярского края

от 27 июля 2021 года по делу N А33-2962/2019к31,

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о банкротстве общества с ограниченной ответственностью "Ровито" (ИНН 2455030130, ОГРН 1102455000482, Красноярский край, г. Минусинск, далее - должник, ООО "Ровито") определением Арбитражного суда Красноярского края от 27 июля 2021 года по делу N А33-2962/2019к31 признаны недействительными сделками перечисления обществом с ограниченной ответственностью "Ровито" в пользу Юрьева Дмитрия Алексеевича денежных средств в размере 3 244 777,98 руб. в период с 31.01.2017 по 28.07.2017 с назначением платежа "Оплата маркетинговых услуг по договору N 15/МУ от 13.01.2016". Применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с Юрьева Дмитрия Алексеевича в конкурсную массу общества с ограниченной ответственностью "Ровито" денежных средств в размере 3 244 777,98 руб.

Не согласившись с принятым судебным актом, Юрьев Дмитрий Алексеевич (далее - заявитель, апеллянт, Юрьев Д.А., ответчик) обратился с апелляционной жалобой в Третий арбитражный апелляционный суд, в которой просит отменить определение Арбитражного суда Красноярского края от 27.07.2021 по делу N А33-2962-31/2019 и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении требования конкурсного управляющего ООО "Ровито" о признании недействительными сделками перечисления ООО " Ровито " в пользу Юрьева Д.А. денежных средств в размере 3 244 777,98 руб. в период с 31.01.2017 по 28.07.2017.

Согласно доводам апелляционной жалобы выводы суда о совершении оспариваемых платежей в отсутствие равноценного встречного предоставления, о неучастии Юрьнева Д.А. в заключении договоров противоречат имеющимся в материалах дела первичным документам, подписанным сторонами. Также заявитель не согласен с выводом суда относительно удержания ООО "Ровито", как налоговым агентом, не в полном объеме подоходного налога с полученного Юрьевым Д.А. дохода. Указывает, что факт заключения сторонами договора N 13/МУ и дата его заключения (13.01.2016) конкурсным управляющим не оспаривались, заявлений о его фиктивности от конкурсного управляющею и иных участников процесса при рассмотрении дела не поступило; доказательства того, что на дату заключения договора должник отвечал признакам неплатежеспособности или недостаточности имущества, и об этом было известно ответчику, в материалах дела отсутствуют. Апеллянт полагает, что платежи, оспариваемые конкурсным управляющим, не являются самостоятельной сделкой, поскольку произведены в рамках исполнения обязательств по указанному договору, в связи с чем требования заявлены с пропуском трехгодичного срока, предусмотренного пунктом 2 ст. 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве).

Согласно отзывам Компании "Чэплфилдз Трэйдин имитед", конкурсного управляющего Лукиной Ю.А. апелляционная жалоба не подлежит удовлетворению, а обжалуемый судебный акт - отмене.

Отзывы на апелляционную жалобу от иных лиц, участвующих в деле, в материалы дела не поступили.

Определением Третьего арбитражного апелляционного суда от 26.08.2021, после устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления апелляционной жалобы без движения, апелляционная жалоба принята к производству, ее рассмотрение назначено на 28.09.2021, в соответствии со статьей 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебное заседание откладывалось до 11.11.2021.

Определением Третьего арбитражного апелляционного суда от 08.11.2021 в деле N А33-2962/2019к31 произведена замена судьи Радзиховской В.В. на судью Хабибулину Ю.В. В соответствии со статьей 18 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации рассмотрение дела начинается сначала.

В соответствии с Федеральным законом Российской Федерации от 23.06.2016 N 220-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти" предусматривается возможность выполнения судебного акта в форме электронного документа, который подписывается судьей усиленной квалифицированной электронной подписью. Такой судебный акт направляется лицам, участвующим в деле, и другим заинтересованным лицам посредством его размещения на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" в режиме ограниченного доступа не позднее следующего дня после дня его вынесения, если иное не установлено Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации.

Текст определения о принятии к производству апелляционной жалобы от 26.08.2021, подписанного судьей усиленной квалифицированной электронной подписью, опубликован в Картотеке арбитражных дел (http://.kad.arbitr.ru/) 28.08.2021 04:52:37 МСК.

Учитывая, что лица, участвующие в деле, уведомлены о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы в соответствии с требованиями статей 121 - 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (путем размещения публичного извещения о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы, а также текста определения о принятии к производству апелляционной жалобы, подписанного судьей усиленной квалифицированной электронной подписью (Федеральный закон Российской Федерации от 23.06.2016 N 220-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти"), в разделе Картотека арбитражных дел официального сайта Арбитражные суды Российской Федерации Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации (http://kad.arbitr.ru/), в соответствии со статьей 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дело рассматривается в отсутствие иных лиц, участвующих в деле.

В судебном заседании председательствующим судьей объявлено о поступлении в материалы дела:

- 03.11.2021 от заявителя дополнительных пояснений к апелляционной жалобе, ходатайства о приобщении доказательств: письма ИФНС N 4 по г. Москве от 05.08.2021, копий электронных отчетов, направленных ООО "Ровито" Юрьеву Д.А.;

- 10.11.2021 посредством системы "Мой Арбитр" от конкурсного управляющего возражений на ходатайство Юрьева Дмитрия Алексеевича о приобщении к материалам дела дополнительных документов.

В судебном заседании представитель Юрьева Дмитрия Алексеевича поддержал требования апелляционной жалобы. Просит обжалуемое определение отменить и принять по делу новый судебный акт. Настаивал на приобщении дополнительных документов к материалам дела.

Представитель компании "Чэплфилдз Трейдин Лимитед" доводы апелляционной жалобы не признал. Просит обжалуемое определение оставить без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения. Возражал против приобщения дополнительных документов к материалам дела.

Рассмотрев заявленное апеллянтом ходатайство, суд апелляционной инстанции счел возможным его удовлетворить и приобщить к материалам дела данные дополнительные доказательства, руководствуясь положениями статей 159, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно части 1 статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в порядке апелляционного производства арбитражный суд по имеющимся в деле и дополнительно представленным доказательствам повторно рассматривает дело.

Дополнительные доказательства принимаются арбитражным судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, в том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство об истребовании доказательств, и суд признает эти причины уважительными (часть 2 статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Как следует из оспариваемого судебного акта, в удовлетворении ходатайства заявителя апелляционной жалобы об истребовании у ИФНС N 4 по г. Москве информации о получении Юрьевым Д.А. дохода от ООО "Ровито" за период с 01.01.2017 по 30.07.2017 и удержании с выплаченных ему сумм подоходного налога, судом первой инстанции отказано в судебном заседании 20.07.2021, в котором настоящий спор рассмотрен по существу. Заявитель, рассчитывая на удовлетворение заявленного ходатайства об истребовании доказательств в судебном заседании 20.07.2021, был лишен в дальнейшем представить данные документы в суде первой инстанции, поэтому возражения конкурсного управляющего в указанной части подлежат отклонению судебной коллегией.

Представленные в суд апелляционной инстанции новые доказательства, по мнению апеллянта, подтверждают его доводы о полной оплате подоходного налога в рамках исполнения договора N 13/МУ от 13.01.2016, что подтверждает факт реального оказания услуг по указанному договору, что, с учетом довода конкурсного управляющего о мнимости договора, по которому произведены спорные платежи, входит в предмет доказывания по настоящему делу.

Вопреки мнению конкурсного управляющего представленные заявителем новые доказательства - копии электронных отчетов возможно отнести к разряду доказательств в силу статьи 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, которые подлежат оценке наряду с иными доказательствами по делу.

Руководствуясь статьей 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пунктом 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2020 N 12 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции", суд апелляционной инстанции счел ходатайство заявителя о приобщении новых доказательств от 03.11.2021 подлежащим удовлетворению, представленные новые доказательства приобщены к материалам дела.

Судебной коллегией установлено, что 09.11.2021 посредством системы "Мой Арбитр" от конкурсного управляющего в Арбитражный суд Красноярского края поданы возражения на дополнительные пояснения ответчика к апелляционной жалобе.

В силу части 2 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

Поскольку указанные возражения конкурсного управляющего были необоснованно поданы в суд первой инстанции, а из суда первой инстанции поступили в суд апелляционной инстанции только 15.11.2021, т.е. после судебного заседания 11.11.2021 и оглашения резолютивной части постановления Третьего арбитражного апелляционного суда по настоящему делу, они не подлежат приобщению к материалам дела и оценке.

Апелляционная жалоба рассматривается в порядке, установленном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При рассмотрении дела судом апелляционной инстанции установлены следующие обстоятельства.

Как следует из материалов дела, ООО "Ровито" в период с 31.01.2017 по 28.07.2017 перечислило Юрьеву Д.А. денежные средства в общем размере 3 244 777,98 руб. с назначением платежа "Оплата маркетинговых услуг по договору N 13/МУ от 13.01.2016".

В заявлении конкурсный управляющий ссылается на то, что оспариваемые платежи являются недействительными сделками, так как совершены в отсутствие доказательств встречного исполнения со стороны ответчика. По мнению конкурсного управляющего, в результате совершенных сделок произведен безвозмездный вывод имущества из состава активов должника, что привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов. В обоснование признания сделок недействительными конкурсный управляющий ссылается на пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Кроме того, по мнению конкурсного управляющего, спорные платежи являются недействительными сделками на основании статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Рассмотрев заявленное требование, суд первой инстанции сделал вывод о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016, по которому производились спорные платежи, и исходя из доказанности конкурсным управляющим совокупности обстоятельств, необходимых для признания сделки (оспариваемых платежей) недействительной в соответствии с пунктом 2 статьи 61.2. Закона о банкротстве, удовлетворил заявление конкурсного управляющего. При этом не установил основании для признания сделки недействительной по основаниям статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации. Кроме того,.

Повторно рассмотрев материалы дела, проверив в пределах, установленных статьей 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, соответствие выводов, содержащихся в обжалуемом судебном акте, имеющимся в материалах дела доказательствам, правильность применения арбитражным судом первой инстанции норм материального права и соблюдения норм процессуального права, заслушав и оценив доводы лиц, участвующих в деле, арбитражный апелляционный суд установил основания, предусмотренные статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для отмены обжалуемого судебного акта.

В соответствии со статьей 32 Закона о банкротстве, частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Принимая во внимание положения статей 61.1, 61.8, 61.9, пункта 3 статьи 129 Закона о банкротстве, статей 166, 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснения Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенные в подпунктах 1, 2, 6 пункта 1, пункта 17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее Постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N63), суд первой инстанции сделал правомерный вывод о наличии права у конкурсного управляющего обратиться в суд в рамках дела о банкротстве должника с заявлением о признании сделки должника недействительной.

Рассмотрев доводы конкурсного управляющего об отсутствии встречного предоставления по сделке и представленные в материалы дела доказательства, суд первой инстанции установил, что фактически Юрьевым Д.А. услуги по договору N 13/МУ от 13.01.2016 не оказывались, в связи с чем пришел к выводу о мнимости договора, являющегося основанием для совершениях оспариваемых платежей, в соответствии со ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, и к выводу о неправомерности оспариваемых банковских операций по перечислению должником на счет Юрьева Д.А. денежных средств в общем размере 3 244 777,98 руб. на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Судебная коллегия не соглашается с выводами суда первой инстанции о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016 и наличии оснований считать спорные платежи недействительными сделками по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве основаниям на основании следующего.

Согласно пункту 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. То есть, в случае совершения мнимой сделки воля сторон не направлена на достижение каких бы то ни было гражданско-правовых отношений между сторонами сделки и целью сторон сделки не является возникновение правовых последствий для каждой или для одной из них в отношении как самих сторон сделки, так и третьих лиц.

Обязательным условием признания сделки мнимой, исходя из конструкции, предусмотренной статьей 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, является порочность воли каждой из ее сторон.

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника, вывод активов или сокрытие имущества от обращения на него взыскания и т.д.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон.

Соответственно, перед судом стоит задача исследовать обстоятельства и доказательства, которые подтверждали бы или опровергали доводы о сговоре сторон в целях создания лишь видимости правоотношений.

Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся. Поэтому при наличии в рамках дела о банкротстве возражений о мнимости или притворности договора суд не должен ограничиваться проверкой соответствия документов, представленных кредитором, формальным требованиям, установленным законом. Суду необходимо принимать во внимание и иные свидетельства, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделке.

Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. При наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводы стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно (тем более, если решение суда по спорной сделке влияет на принятие решений в деле о банкротстве, в частности, о включении в реестр требований кредиторов).

Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении Президиума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 18.10.2012 N 7204/2012, в силу которой суд, рассматривая дело об оспаривании сделки, послужившей основанием для включения требований ответчика в реестр требований кредиторов, исходя из обстоятельств дела, должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделке.

Из обжалуемого судебного акта следует, что вывод суд первой инстанции о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016 сделан исходя из следующих установленных по делу обстоятельств:

- отсутствие первичных документов, на основании которых осуществлено списание спорных денежных средств;

- отсутствие в представленной ответчиком переписке сведений о том, что данная переписка в интересах должника велась именно Юрьевым Д.А.;

- отсутствие в материалах дела доказательства, подтверждающих, что договор N ЦМ/Красн-13 от 09.09.2016 заключен между должником и АО "Федеральная грузовая компания" исключительно в результате исполнения ответчиком договора N 13/МУ от 13.01.2016;

- отсутствие доказательств, подтверждающих, что должник при участии Юрьева Д.А., заключил договоры на предоставление вагонов и организацию перевозок;

- размер вознаграждения ответчика, указанный в актах оказания услуг, не соотносится с размером полученного вознаграждения за вычетом 13% подоходного налога;

- поиск операторов железнодорожного подвижного состава не подпадает под понятие маркетинговых услуг.

Основанием для принятия данного вывода судом первой инстанции послужили также обстоятельства, установленные определениями Арбитражного суда Красноярского края от 24.03.2020 по делу N А33-2962-9/2019, от 09.09.2020 по делу N А33-2962-10/2019, решением Арбитражного суда Республики Хакасия от 07.05.2018 по делу N А74-15579/2017.

В качестве нормативно-правового обоснования вывода о мнимости договора суд первой инстанции ссылается на правовые позиции, сформулированные в Определении Верховного Суда РФ N 305-ЭС16-2411 от 25.07.2016 по делу А41-48518/2014, абзаце 2 пункта 86 Постановления Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений разд. I части 1 Гражданского кодекса Российской Федерации", в определении Верховного Суда Российской Федерации от 13.07.2018 по делу N А32-43610/2015.

Вместе с тем, судом первой инстанции не учтено следующее.

В статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации отмечено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Для признания сделки недействительной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо установить то, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий, и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнить либо требовать ее исполнения.

Как разъяснено в абзаце 2 пункта 86 Постановления N 25, следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Мнимость сделки по оказания услуг исключает намерение исполнителя оказать услуги в пользу заказчика и получить определенную денежную сумму, с одной стороны, и намерение заказчика принять от исполнителя результат оказанных услуг и уплатить за него цену - с другой.

При этом взаимный порок воли сторон мнимой сделки означает, по сути, их сговор, когда обе стороны преследуют единый противоправный интерес, а не встречные интересы как в обычной хозяйственной сделке.

Указанное предполагает взаимную заинтересованность сторон сделки, то есть мнимая сделка должна быть совершена между аффилированными (заинтересованными) лицами, имеющими фидуциарные отношения, так как только в рамках взаимного доверия сторон мнимой сделки возможен сам сговор с противоправной целью и его сокрытие от окружающих.

Поэтому порок воли сторон подлежит доказыванию на основании тщательного анализа представленных доказательств, исходя из того, что из обстоятельств дела должна быть установлена связь сторон сделки и реальная или наиболее вероятная противоправная взаимная цель ее совершения.

При этом о сговоре сторон могут свидетельствовать как прямые доказательства (например, как простой случай - представленная в материалы дела переписка сторон, которая раскрывает суду их мотивы и цели при совершении сделки), так и косвенные доказательства (например, сведения о наличии у сторон общего бизнеса и иных связей и предполагаемой выгоды от совершения мнимой сделки, нетипичности предмета сделки или поведения сторон в конкретных экономических условиях при наличии притязаний кредиторов и пр.).

В обжалуемом судебном акте суд первой инстанции обосновано со ссылкой на правовую позицию об аффилированности сторон, изложенную в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, на абзац 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", делает вывод о том, что доказывание наличия признаков аффилированности между сторонами не является необходимым для признания платежей недействительными по заявленным основаниям.

Из обжалуемого судебного акта не следует, что суд первой инстанции установил факт наличия юридической, либо фактической аффилированности сторон договора N 13/МУ от 13.01.2016.

При этом, хотя судом первой инстанции приведены в тексте судебного акта правовые позиции относительно возможности доказывания наличия между сторонами фактической аффилированности (с. 13 обжалуемого определения) - такие высказывания суда первой инстанции более чем obitur dictum и в дальнейшем не переходят в анализ доказательств и соответствующие выводы по ним.

Таким образом, суд первой инстанции никакого вывода о наличии юридической, либо фактической аффилированности сторон договора N 13/МУ от 13.01.2016 не сделал. Между тем, без такого вывода сложно говорить о сговоре сторон сделки.

Судебной коллегией также не установлено наличие в материалах дела доказательств, свидетельствующих о наличии признаков фактической или юридической аффилированности сторон сделки.

Так, о такой аффилированной могли бы свидетельствовать как доказательства юридической связи сторон (родство, совместное участие в юридических лицах и т.п.), так и доказательства фактической связи (совершение в прошлом взаимных нетипичных для рынка сделок, взаимное представительство, очевидность выгоды от совершения мнимой сделки и наличия рисков ее несовершения для интересов обеих сторон и т.п.).

В то же время материалами дела не подтверждается, что ранее договора N 13/МУ от 13.01.2016 между сторонами - ответчиком и должником совершались какие-либо "нетипичные" сделки, что ответчик и должник имели общий риск на случай несовершения сделки или имели единую цель получить от сделки "противоправную" выгоду, что действующий со стороны заказчика Совельев Е.В. и Юрьев Д.А. состоят в каком-либо родстве (свойстве), ведут общий бизнес и пр.

Также о мнимости могли бы свидетельствовать "нетипичные" условия сделки в нетипичных условиях ее совершения (например, дарение имущества в целях сокрытия от обращения на него взыскания, продажа имущества по заведомо заниженной цене и т.п.). В этом случае внешние обстоятельства в совокупности с условиями сделки могли бы дать представление о том, что только заинтересованные стороны пошли на сговор для заключения такой сделки.

Между тем, сам по себе заключенный должником и ответчиком договор N 13/МУ от 13.01.2016 является взаимным и возмездным и заключен в январе 2016 года в условиях, когда не усматривалась очевидная необходимость для недобросовестных сторон в его заключении для какой-либо цели.

Установленные судом первой инстанции обстоятельства, свидетельствующие, по его мнению, о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016, на самом деле не являются достаточным основанием для признания несуществующими правоотношений между ООО "Ровито" и Юрьевым Д.А., которые аффилированными лицами не являются, а значит, не имели взаимного интереса создать фиктивный документооборот.

В качестве доказательств, подтверждающих факт оказания услуг по договору N 13/МУ от 13.01.2016, ответчиком в материалы дела в суде первой инстанции представлены акты оказанных услуг от 25.12.2016, от 30.01.2017, от 28.02.2017, от 31.03.2017, от 30.04.2017, а также переписка ООО "Ровито", в том числе с ОАО "РЖД", ООО "Лунсин", АО "ФГК", расчетные листки за июнь и июль 2017 года.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции 21.10.2021 удовлетворено ходатайство Юрьева Дмитрия Алексеевича о приобщении к материалам дела дополнительных документов в копиях, а именно: адвокатского запроса от 26.05.021 исх.N 286; заявления Юрьева Д.А. в ИФНС N 4 по г. Москве; письма ИФНС N 4 по г. Москве от 25.06.2021; справки по форме 2-НДФЛ, приложенных к апелляционной жалобе.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции 11.11.2021 удовлетворено ходатайство Юрьева Дмитрия Алексеевича о приобщении к материалам дела дополнительных документов в копиях, а именно: письма ИФНС N 4 по г. Москве от 05.08.2021, копий электронных отчетов, направленных ООО "Ровито" Юрьеву Д.А..

Указанные доказательства оценены судом апелляционной инстанции в их совокупности по правилам ст. 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, по результатам их оценки признаков мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016 не установлено.

Судебная коллегия учитывает, что каждый факт хозяйственной жизни подлежит оформлению первичным учетным документом. Не допускается принятие к бухгалтерскому учету документов, которыми оформляются не имевшие места факты хозяйственной жизни, в том числе лежащие в основе мнимых и притворных сделок (часть 1 статьи 9 ФЗ от 06.12.2011 N 402-ФЗ "О бухгалтерском учете").

В данном случае, договор N 13/МУ от 13.01.2016 подписан уполномоченными лицами; с Юрьева Д.А., как исполнителя по договору, произведено удержание сумм подоходного налога в полном объеме, подлежащим уплате в бюджет; в материалы дела представлены подписанные уполномоченными представителями сторон акты, подтверждающие факт оказания услуг по договору, что с достоверностью свидетельствует о том, что оказание услуг по договору N 13/МУ от 13.01.2016 было одобрено и должником и ответчиком. Кроме того, представлены иные прямые и косвенные доказательства реальности взаимоотношений сторон, чему будет приведён анализ далее.

В деле о банкротстве к таким взаимным документам всегда необходимо относится с осторожностью и в соответствии с многочисленными правовыми позициями высших судебных инстанций перепроверять их на основании повышенного стандарта доказывания.

Однако это не означает, что у стороны конкретной сделки может быть неограниченно большой пакет документов, подтверждающих ее реальное исполнение.

Так, a priori оказание услуги сопровождается (как правило) гораздо меньшим объемом сопутствующих доказательств, чем выполнение работ или поставка товара, исключительно в силу специфики исполнения предмета договора. В услуге материальные следы исполнения (а часто и сам результат) сохраняются недолгое время, в то время как в подряде или поставке исполнение верифицировать сравнительно легче путем проверки самого товара (результата работ) и фактической цепочки его возникновения.

Поэтому повышенный стандарт доказывания не отменяет разумное определение судом достаточного объема доказательств по конкретному спору, исходя из понимания возможностей или ограниченности стороны в их сборе.

Если очевидно, что реальность исполнения сделки в условиях повышенного стандарта доказывания должна подтверждаться определенным пакетом ординарных прямых и косвенных доказательств, то заинтересованная сторона должна обеспечить предоставление такого пакета доказательств точки зрения презумпции о том, что такой объем доказательств при всех равных условиях у нее определённо должен иметься. Риски отсутствия таких доказательств ложатся на сторону.

В то же время, если для подтверждения исполнения конкретных условий сделки судебной практикой не выработано представления о стандартном пакете доказательств, необходимо индивидуально исследовать обстоятельства заключения сделки, ее условия и доказательства исполнения в их совокупности, на основании чего сделать вывод о достаточности или недостаточности доказательств.

В настоящем случае ответчиком по делу заявлялся довод о том, что сам договор N 13/МУ от 13.01.2016 заключен с должником задолго до банкротства, что, по его мнению, нивелирует доводы иных лиц о сговоре сторон и мнимости сделки.

Дело о банкротстве ООО "Ровито" возбуждено 18.03.2019, договор N 13/МУ от 13.01.2016 совершен должником более чем за три года до возбуждения в отношении должника дела о несостоятельности (банкротстве), в условиях отсутствия у должника на январь 2016 года признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

При этом не доказано, что такой договор заключен между заинтересованными контрагентами с умыслом на вывод активов должника в пользу ответчика или с иной противоправной целью.

Между тем обстоятельства обратного должны быть минимально доказаны, так как никакой презумпции ничтожности сделок должника в силу их мнимости не предусмотрено. Повышенный стандарт доказывания не означает, что бремя доказывания отдельных обстоятельств лежит исключительно на ответчике, иначе оспаривающая сторона будет освобождена от обязанности хоть как-то подтвердить свои доводы против сделки.

Из информации, размещенной в Картотеке Арбитражных дел, судебной коллегией установлено, что в деле о банкротстве N А33-2962/2019, признаны недействительными сделки должника - договоры купли-продажи транспортного средства с аффилированными к ООО "Ровито" лицами - Симоновой Вероникой Сергеевной, Савельевой Верой Васильевной, спорное имущество возвращено в конкурсную массу (обособленные споры NN А33-2962/2019к14, А33-2962/2019к15).

Вместе с тем, обстоятельства, имевшие место в указанных делах существенно отличаются от обстоятельств настоящего обособленного спора, поскольку договоры купли-продажи имущества по заниженной цене заключены во второй половине-конце 2017 года между заинтересованными лицами в период неплатежеспособности должника и в отсутствие оплаты по договорам, в связи с чем судом установлены факт и цель причинения вреда кредиторам, а также вся совокупность условий для признания сделок недействительным по основаниям п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Таким образом, исходя из этих судебных актов должник в условиях финансового кризиса совершал подозрительные сделки.

Между тем очевидно, что методика вывода имущества посредством таких сделок (продажа активов по заведомо заниженной цене заинтересованным лицам) не является примером интеллектуально затратной тактической схемы, способной ввести суд в заблуждение.

В этой связи нелогичным выглядит поведение должника сначала по заключению мнимой сделки задолго до банкротства и попытка сформировать формальный пакет документов по ее исполнению, а в дальнейшем в условиях кризиса, когда недобросовестная сторона по логике должна была применить неординарный подход, должник использовал гораздо менее интеллектуальные и неэффективные схемы.

Такие обстоятельства позволяют усомниться в выводе суда первой инстанции о наличии у должника мотива заключать договор N 13/МУ от 13.01.2016 лишь для вида.

Анализирую условия и обстоятельства исполнения договора N 13/МУ от 13.01.2016, поименованного сторонами как "договор об оказании маркетинговых услуг", суд первой инстанции пришел к выводу, что его предмет, определенный в пункте 1.1. договора, не подпадает под приведенное судом понятие маркетинговых услуг.

Такой формальный подход при анализе условий договора представляется судебной коллегии не верным, с учетом следующего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 8 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданские права и обязанности возникают, в том числе из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1 и статьей 421 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

В пункте 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 "О свободе договора и ее пределах" разъяснено, что в соответствии с пунктом 2 статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации стороны вправе заключить договор, не предусмотренный законом и иными правовыми актами (непоименованный договор).

Правоотношения ООО "Ровито" и Юрьева Д.А. урегулированы договором N 13/МУ от 13.01.2016 (т. 2, л.д. 60).

В силу статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Таким образом, решающее значение при толковании договора имеют его условия, а не название самого договора и его сторон.

На необходимость оценки предмета договора, а не его названия обращено внимание и в пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах".

В силу пункта 2 статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, если правила, содержащиеся в части 1 этой статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Учитывая положения действующего между сторонами договора N 13/МУ от 13.01.2016, а также его содержание в целом, вопреки выводам суда первой инстанции, правовые основания для квалификации договора N 13/МУ от 13.01.2016, как договора об оказании маркетинговых услуг, отсутствуют.

В рассматриваемом случае из буквального толкования условий договора в соответствии со статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что он по своей правовой природе является договоров об оказании посреднических услуг.

Ранее судебная коллегия уже указывала, что не все виды сделок в процессе исполнения могут оставлять за собой одинаковый объем доказательств.

Согласно пункту 3.1. договора услуги представляются по запросу заказчика ли уполномоченного им лица с использованием телефонной/факсимильной связи, ресурсов электронной почты.

Пунктом 3.3 договора предусмотрено, что фактом оказания услуг является подписание акта оказания услуг (образец в приложении N 1).

Составление каких-либо иных первичных документов договором N 13/МУ от 13.01.2016 не предусмотрено.

Суд первой инстанции верно указал, что в деле о банкротстве должен быть применен более строгий стандарт доказывания, чем в обычном исковом производстве.

Вместе с тем, в условиях повышенного стандарта доказывания для ответчика - исполнителя услуг по договору N 13/МУ от 13.01.2016 процесс доказывания оказания им посреднических (агентских) услуг представляется затруднительным в связи с целым рядом причин, которые необходимо было принять во внимание.

Во-первых, оказание услуг образует мало материальных доказательств их оказания, подобны доказательства часто не сохраняются не только у самого исполнителя, но и вообще где-либо отсутствуют.

Во-вторых, по прошествии более 5 лет до момента рассмотрения спора (заявление об оспаривании сделки принято к производству 08.02.2021, договор N 13/МУ заключен 13.01.2016) объективно утрачивается вероятность получения ответчиком доказательств.

В-третьих, взаимодействие между заказчиком и исполнителем, как это определено в п. 3.1. договора, обычно осуществляется с использованием телефонной/факсимильной связи, ресурсов электронной почты. Кроме того, пунктом 3.2. договора предусмотрена возможность оказания услуг в устной форме, что также свидетельствует об возможности отсутствия необходимых письменных доказательств у ответчика.

С учетом этого, суд первой инстанции должен был разумно отнестись к вопросу о том, какой именно объем доказательств в условиях повышенного стандарта доказывания следует требовать от ответчика.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, учитывая заключение договора N 13/МУ от 13.01.2016 более чем за три года до возбуждении в отношении должника дела о банкротстве, в отсутствие фактов аффилированности сторон договора, а также противоправной цели и сговора заказчика и исполнителя, принимая во внимание установленный в рамках дела N А74-15579/2017 факт оказания услуг по договору транспортной экспедиции N 13-ВПМ от 19 сентября 2016 г., заключенному между ООО "Ровито" и ООО "Лунсин", и принятие по указанному договору услуг заказчиком в связи с подписанием соответствующих актов, реальность правоотношений сторон не вызывает сомнения при представленном ответчиком в материалы настоящего дела имеющегося набора доказательств, в связи с чем отсутствие встречного предоставления по сделке конкурсным управляющим не доказано.

При таких обстоятельствах, представленных ответчиком в материалы дела доказательств (актов оказания услуг, электронной переписки сторон и т.д.) достаточно для подтверждения довода о реальности правоотношений между сторонами по договору N 13/МУ от 13.01.2016.

Представленные в суд апелляционной инстанции ответчиком доказательства удержания с него НДФЛ при получении оплаты по договору также опровергают вывод суда первой инстанции о мнимости сделки и необоснованном выводе активов должника в преддверии банкротства в пользу ответчика.

Суд первой инстанции установил, что за вычетом 13% подоходного налога, должник ответчику должен был перечислить 899 506,05 руб., а не 1 000 000 руб. (банковская выписка, платеж от 15.03.2017); не нашел оснований для удовлетворения ходатайства ответчика об истребовании от уполномоченного органа дополнительных сведений об уплате Юрьевым Дмитрием Алексеевичем НФДЛ.

Вместе с тем, поскольку исполнителем услуг выступает физическое лицо, то перечисление ответчику денежных средств должно быть осуществлено ООО "Ровито" за вычетом налога на доходы физических лиц в размере 13 %, правовые последствия неверного расчета НДФЛ наступают в первую очередь для заказчика, а не для исполнителя - физического лица.

Поэтому ставить под сомнение доводы ответчика путем вменения ему обстоятельств неверного расчета налоговым агентом сумм НДФЛ будет неправильно.

Более того, судом первой инстанции не учтено, что сама по себе уплата НДФЛ в бюджет обычно не характерна для сделок по выводу активов, совершенных с целью причинения имущественного вреда кредиторам.

Перечисление ООО "Ровито" за Юрьева Д.А. налога на доходы физических лиц вытекает из обязанности налогового агента, предусмотренной статьей 226 Налогового кодекса Российской Федерации, не характерно для ситуации выводов активов с предприятия, находящегося в преддверии банкротства.

Если следовать позиции суда первой инстанции о намерении (цели) сторон вывести активы должника, при мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016, то вероятнее должник или ответчик оформили бы свои противоправные правоотношения путем подписания иных договоров, совершения иных сделок, не предусматривающих уплату НФДЛ в бюджет, для избежания лишних затрат должника и сокрытия мнимости перечисления денежных средств ответчику.

Кроме того, если бы должник заключил договор N 13/МУ от 13.01.2016 с противоправной целью в условиях кризиса, то он в рамках противоправных мотивов и с целью выгоды мог бы уклониться от уплаты налогов, что не привело бы к каким-то последствиям, препятствующим его замыслам.

Указанные противоречия в выводах суда первой инстанции свидетельствуют о неверном принятии решения по результатам рассмотрения настоящего заявления. Предположительные выводы суда первой инстанции о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016 и недействительности оспариваемых платежей сделаны без учета всей совокупности имеющихся в материалах дела доказательств, а также без учета конкретных обстоятельств настоящего дела.

При таком положении суд апелляционной инстанции не усматривает причин для вывода о мнимом характере отношений между названными лицами, о неоказании услуг в соответствии с предметом договора N 13/МУ от 13.01.2016.

Между тем, данный вывод сам по себе не означает действительность оспариваемых в настоящем деле платежей по заявленным конкурсным управляющим основаниям - в соответствии с п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции применил при разрешении спора два взаимоисключающих вывода - о мнимости самого договора и об оспоримости платежей по нему.

Необходимо полагать, что при мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016, являющегося основанием для совершения оспариваемых сделок, все платежи по нему также подлежали бы возврату в рамках применения последствий недействительности ничтожной сделки.

При этом отдельные платежи в деле о банкротстве оспариваются по специальным основаниям как самостоятельные сделки в отрыве от договорного основания их совершения (основного договора), который презюмируется действительным.

Соответственно, суд первой инстанции, самостоятельно применив нормы о ничтожности сделок, должен был применить последствий недействительности ничтожной сделки безотносительно к условиям п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.

Однако, судом первой инстанции установлено наличие оснований для оспаривания самих по себе платежей по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве и суд апелляционной инстанции приходит по данному вопросу к следующим выводам.

В настоящем случае вред имущественным правам кредиторов в результате совершения оспариваемых сделок обосновывался конкурсным управляющим отсутствием какого-либо встречного предоставления со стороны ответчика, выводом денежных средств должника в пользу ответчика.

Судебная коллегия учитывает, что при определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 35 статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

По сути, вывод суда первой инстанции о наличии вреда вследствие спорных платежей основан на ранее рассмотренном ошибочном выводе о мнимости отношений и об отсутствии встречного исполнения по сделке.

Между тем, как уже было указано, признаков заключения мнимого договора из обстоятельств дела и собранных доказательств не следует. Таким образом, встречное предоставление сторонами реально планировалось.

В материалы дела представлены доказательства того, что между должником и АО "ФГК" был заключен договор на предоставление подвижного состава от 09.09.2016, а затем между должником и ООО "Лунсин" заключен договор транспортной экспедиции от 19.0.2016.

Суд первой инстанции поставил под сомнение, что заключение договора между должником и АО "ФГК" от 09.09.2016 стало возможным благодаря деятельности ответчика, посчитав представленные доказательства недостаточными и сомнительными.

Между тем, в настоящем случае представлены как договор и акты к нему, переписка сторон (датирование которой не поставлено под сомнение), доказательства уплаты НДФЛ за ответчика, доказательства заключения должником хозяйственный договоров с иным контрагентом. Установлено отсутствие доказательств того, что у должника и ответчика имелись отношения заинтересованности и имелся взаимный умысел на достижение противоправной цели. Можно полагать, что у должника были возможности реализовать иные незатратные схемы вывода активов, нежели через подобную сделку и платежи по ней (с учетом того, что в дальнейшем должник использовал не столь сложные схемы, когда противоправный интерес диктовал иное).

С момента заключения договора между должником и ответчиком 13.01.2016 и со времени исполнения такого договора (переговоров ответчика с контрагентами) до даты первого судебного заседания по настоящему спору 15.04.2021 (когда ответчик мог реально представлять доказательства) прошло более 5 лет.

Таким образом, даже в условиях повышенного стандарта доказывания в данном случае сложно вменять ответчику обязанность хранить и представить иной пакет доказательств, чем уже был представлен.

Таким образом, основанный только на предположениях вывод суда первой инстанции о мнимости договора N 13/МУ от 13.01.2016 (его ничтожности), не мог привести к выводу о наличии совокупности условий для признания оспариваемых платежей недействительными в соответствии с п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, т.е. рассматриваемые в настоящем деле платежи не могли быть признаны оспоримыми сделками.

В данном случае факт причинения вреда имущественным правам кредиторов и цель причинения вреда судебной коллегией не установлены.

Оценив оспоренную сделку на предмет наличия признаков ее недействительности по основаниям, предусмотренным в п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, суд апелляционной инстанций, пришел к выводам о реальности правоотношений между сторонами, отсутствия вреда имущественным правам кредиторов и цели причинения такого вреда.

При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к необоснованному выводу, что при совершении спорных платежей стороны преследовали противоправную цель по выводу из владения должника активов с целью уменьшения конкурсной массы и нарушения прав и законных интересов кредиторов.

Следовательно, заявление конкурсного управляющего удовлетворено не подлежало.

Доводы заявителя апелляционной жалобы о том, что оспариваемые платежи не являются самостоятельными сделками, в связи с чем, по его мнению, данные платежи не могут быть оспорены на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, верно отклонены судом первой инстанции в обжалуемом судебном акте со ссылкой на положения подпункта 2 пункта 1 постановления N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".

Обстоятельства неплатежеспособности должника на дату заключения договора N 13/МУ от 13.01.2016 не имеют правового значения, поскольку в настоящем деле оспаривается не сам договор, а платежи по нему, являющиеся самостоятельной сделкой.

Ссылка ответчика на пропуск конкурсным управляющим срока исковой давности верно отклонена судам первой инстанции в оспариваемом судебном акте, как несоответствующая фактическим обстоятельствам дела.

В пункте 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63) разъяснено, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Согласно пункту 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки; сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (статья 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации отмечено, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно; никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из содержания приведенных норм следует, что под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченных лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам, или на реализацию иного противоправного интереса, не совпадающего с обычным хозяйственным (финансовым) интересом сделок такого рода.

В пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 32) разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки (пункт 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 N 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации").

С учетом разъяснений, содержащихся в Постановлении N 32, обязательным признаком сделки для целей квалификации ее как ничтожной в соответствии с частью 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации является направленность такой сделки на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Для квалификации сделки как совершенной с целью причинения вреда кредиторам в дело должны быть представлены доказательства того, что обе стороны осознавали противоправность данной сделки.

В настоящем случае прямые и косвенные доказательств свидетельствуют о том, что сделка - перечисление денежных средств ответчику совершена между независимыми контрагентами, в отсутствие цели причинения вреда кредиторам должника, во исполнение реально исполняемого договора, в связи с чем доводы конкурсного управляющего, повторно заявленные в суде апелляционной инстанции, о возможности признания сделки недействительной по основаниям статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежат отклонению судебной коллегией.

В соответствии с частью 3 статьи 15 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, принимаемые арбитражным судом решения, постановления, определения должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В силу пункта 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для изменения или отмены определения арбитражного суда первой инстанции является нарушение или неправильное применение норм материального права.

Согласно пункту 3 абзаца 4 статьи 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации по результатам рассмотрения апелляционной жалобы арбитражный суд апелляционной инстанции вправе отменить или изменить определение суда первой инстанции полностью или в части и разрешить вопрос по существу.

С учетом вышеизложенного, определение Арбитражного суда Арбитражного суда Красноярского края от 27 июля 2021 года по делу N А33-2962/2019к31 подлежит отмене, с разрешением вопроса по существу.

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации, пунктом 19 Постановления Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" государственная пошлина за рассмотрение заявления о признании сделки недействительной в сумме 6 000 рублей подлежит взысканию с общества с ограниченной ответственностью "Ровито" в доход федерального бюджета.

Руководствуясь статьями 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Третий арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Красноярского края от 27 июля 2021 года по делу N А33-2962/2019к31 отменить. Разрешить вопрос по существу.

В удовлетворении заявления конкурсного управляющего отказать.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью "Ровито" в доход федерального бюджета 6 000 руб. государственной пошлины.

Настоящее постановление вступает в законную силу с момента его принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца в Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа через арбитражный суд, принявший определение.

Председательствующий

И.В. Яковенко

Судьи

И.Н. Бутина Ю.В. Хабибулина