Постановление Арбитражного суда Московского округа от 5 марта 2021 г. N Ф05-12536/18 по делу N А40-50939/2017

город Москва

05 марта 2021 г.

Дело N А40-50939/17

Резолютивная часть постановления объявлена 01 марта 2021 года.

Полный текст постановления изготовлен 05 марта 2021 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего судьи - Мысака Н.Я.,

судей: Зеньковой Е.Л., Холодковой Ю.Е.,

при участии в заседании:

от конкурсного управляющего КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) - Матвеева Г.И. по дов. от 24.09.2020

от Леонова Е.Б. - Савелов И.В. по дов от 27.08.2019

от Мелихова Т.А. - Паскал А.В. по дов. от 14.04.2020

рассмотрев 01 марта 2021 года в судебном заседании кассационную жалобу

Мелихова Тимофея Анатольевича,

на определение от 27 июля 2020 года

Арбитражного суда города Москвы,

постановление от 08 октября 2020 года

Девятого арбитражного апелляционного суда

по заявлению конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделкой соглашения от 08.02.2017, заключенного между Мелиховым Тимофеем Анатольевичем и КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) о расторжении договора ипотеки N КДЛ31/15/2015 от 12.12.2016 и применении последствий недействительности сделки в виде восстановления Банка в правах залогодержателя

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) КБ "Нефтяной Альянс"

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 06.07.2017 (объявлена резолютивная часть) Коммерческий банк "Нефтяной Альянс" (Публичное акционерное общество) (далее - КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО), должник, Банк) признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, функции конкурсного управляющего возложены на Государственную корпорацию "Агентство по страхованию вкладов" (далее - конкурсный управляющий).

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделкой соглашения от 08.02.2017, заключенного между Мелиховым Тимофеем Анатольевичем (далее - Мелихов Т.А., ответчик) и КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) о расторжении договора ипотеки N КДЛ31/15/2015 от 12.12.2016 и применении последствий недействительности сделки в виде восстановления Банка в правах залогодержателя.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 27.07.2020 недействительной сделкой признано соглашение от 08.02.2017 о расторжении договора ипотеки N КДЛ31/15/2015 от 12.12.2016, заключенное между КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) и Мелиховым Т.А., в удовлетворении остальной части заявления отказано.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 08.10.2020 определение Арбитражного суда города Москвы от 27.07.2020 изменено; применены последствия признания сделки недействительной в виде восстановления ПАО КБ "НЕФТЯНОЙ АЛЬЯНС" в правах залогодержателя по договору ипотеки N КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016, заключенному с Мелиховым Т.А.; в остальной части определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Не согласившись с принятыми судебными актами, Мелихов Т.А. обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит изменить определение суда первой инстанции, отменить его в части признания сделки по прекращению обеспечительного обязательства (соглашения от 08.02.2017 о расторжении договора ипотеки N КДЛ31/15/2015 от 12.12.2016) недействительной, постановление суда апелляционной инстанции отменить.

В обоснование кассационной жалобы ее заявитель ссылается на нарушение судами норм материального и процессуального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, утверждая, что не все заинтересованные лица были привлечены к рассмотрению дела в суде апелляционной инстанции; совершая сделку по прекращению залога, сторона залогодателя не имела целью нанести имущественный вред правам кредиторов, а руководствовалась своими добросовестными мотивами, никак не связанными с финансовым положением Банка; аффилированность между Банком и Мелиховой Т.А. отсутствует; залог в настоящее время прекращен не только по основанию, предусмотренному ст. 25 Федерального закона от 16.07.1998 N 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)", но и по п.п. 2 п. 1 ст. 352 ГК РФ; выводы суда первой инстанции о совершении сделки по расторжению ипотеки с целью причинить вред другим кредиторам и об осведомленности бывшего залогодателя об указанной цели не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Представитель Мелихова Т.А. в судебном заседании доводы кассационной жалобы поддержал.

Представитель ГК "АСВ" в отношении удовлетворения кассационной жалобы возражал.

Обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как установлено судами, между КБ "Нефтяной альянс" (ПАО) и ООО "СтройПром" были заключены кредитные договоры N К-8/2015 от 22.01.2015, N К-177/2015 от 08.09.2015.

В целях обеспечения исполнения обязательств заемщика по кредитным договорам между банком и Мелиховым Т.А. заключен договор ипотеки N КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016, по которому в залог переданы земельные участки.

В дальнейшем 08.02.2017 между КБ "Нефтяной альянс" (ПАО) и Мелиховым Т.А. заключено соглашение о расторжении договора ипотеки N КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016.

Конкурсный управляющий, полагая, что соглашение от 08.02.2017 о расторжении договора ипотеки N КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016 имеет признаки недействительной сделки по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, статьями 10, 173, 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, обратился в Арбитражный суд города Москвы с рассматриваемым в рамках настоящего обособленного спора заявлением.

Суд первой инстанции, удовлетворяя указанное заявление конкурсного управляющего должника, исходил из представления им достаточных доказательств наличия оснований для признания оспариваемой сделки недействительной. При этом Арбитражный суд города Москвы отказал в удовлетворении заявления в части восстановления КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) в правах залогодержателя по договору ипотеки N КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016, заключенному с Мелиховой Т.А., в отношении 24 объектов недвижимости.

С данными выводами суда первой инстанции согласился апелляционный суд, однако, выразил несогласие с выводами суда первой инстанции относительно отсутствия оснований для применения последствий недействительности сделки.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка).

Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

- стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

- должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

- после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

В пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63) разъяснено, что для признания сделки недействительной по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки (с учетом пункта 7 настоящего постановления).

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

Согласно положениям статьи 189.40 и пункта 7 статьи 61.9 Закона о банкротстве периоды, в течение которых совершены сделки, которые могут быть признаны недействительными (статьи 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве), или периоды, в течение которых возникли обязательства финансовой организации, указанные в пункте 4 статьи 61.6 Закона о банкротстве, исчисляются от даты назначения Банком России временной администрации финансовой организации либо от даты вынесения арбитражным судом определения о принятии заявления о признании финансовой организации банкротом в зависимости от того, какое из событий наступило ранее.

Учитывая, что отзыв лицензии у КБ "Нефтяной альянс" (ПАО) и назначение временной администрации имели место 14.03.2017 (приказы Центрального банка Российской Федерации N ОД-640 и N ОД-641), суды верно указали, что оспариваемая конкурсным управляющим должника сделка совершена в течение срока подозрительности, установленного пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Судами установлено, что на момент совершения оспариваемой сделки должник обладал признаками неплатежеспособности, поскольку в реестр требований кредиторов должника включены требования кредиторов, обусловленные неисполненными обязательствами Банка, что подтверждается, в том числе решением Арбитражного суда Свердловской области от 16.06.2016 по делу N А60-12681/16, решением Арбитражного суда Приморского края от 16.01.2017 по делу N А51-21661/16.

Суды также приняли во внимание, что согласно предписанию ГУ Банка России по ЦФО от 23.09.2016 N Т1-86-2-05/137363 с 26.09.2016 на шесть месяцев введено ограничение на заключение договоров, связанных с отчуждением финансовых активов с одновременным предоставлением контрагенту отсрочки платежа и иных банковских операций.

Согласно предписанию ГУ Банка России по ЦФО от 27.01.2017 N Т1-86-2-03/9332 с 30.01.2017 на шесть месяцев введен запрет на заключение договоров, связанных с отчуждением финансовых активов с одновременным предоставлением контрагенту отсрочки платежа и иных банковский операций.

Также согласно указанному предписанию Банку было указано на необходимость доформировать резерв на возможные потери по ссудам на общую сумму 359 644 000 руб., что в полном объеме на момент совершения сделки сделано не было.

Суды учли, что, как установлено в рамках иного обособленного спора (постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.12.2019) Банк с 02.02.2017 не имел возможности совершать платежные операции в полном объеме, о чем свидетельствует наличие картотеки на счете 47418.

С учетом изложенного, судами сделан вывод о том, что указанные обстоятельства в своей совокупности свидетельствуют о наличии у Банка признаков неплатежеспособности к моменту совершения оспариваемой сделки.

Суды установили, что Мелихов Т.А. знал или должен был знать о финансовых трудностях должника.

Так, в результате заключения оспариваемого соглашения Банк расторг обеспечительную сделку, отказавшись от залога по обязательству, которое не было исполнено в полном объеме. Такое поведение должно породить у любого добросовестного и разумного участника гражданского оборота сомнения относительно правомерности подобных действий.

Как указали суды, Мелихов Т.А. не мог не осознавать, что сделка по расторжению соглашения об обеспечении с высокой степенью вероятности может нарушать права и законные интересы кредиторов его контрагента (должника), справедливо рассчитывающих на удовлетворение своих требований за счет пополнения конкурсной массы посредством возврата кредитных средств.

Кроме того, суд апелляционной инстанции отметил обоснованность доводов конкурсного управляющего должника об аффилированности Мелихова Т.А. и КБ "Нефтяной альянс" (ПАО).

Так, согласно сведениям информационной системы СПАРК Григор Олег Эдуардович являлся заинтересованным лицом по отношению к должнику, так как на момент совершения сделки он являлся председателем Правления КБ "Нефтяной Альянс" (ПАО) и собственником доли в уставном капитале Банка в размере 5,77%.

В свою очередь Григор О.Э. является аффилированным лицом с заемщиком ООО "СтройПром", которое аффилировано с Мелиховым Т.А.

При рассмотрении вопроса взаимосвязанности должника и ответчика суд апелляционной инстанции учел, что доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Такой подход соответствует правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475.

Как указал апелляционный суд, в рассматриваемом случае Мелихов Т.А. расторг договор ипотеки в отсутствии доказательств предоставления Банку иного обеспечения и/или погашения ООО "СтройПром" своих обязательств по кредитному договору.

Кроме того, решением Арбитражного суда города Москвы от 17.07.2019 с ООО "СтройПром" в пользу Банка взыскана задолженность по кредитным договорам N К-8/2015 от 22.01.2015, N К-177/2015 от 08.09.2015; задолженность по кредитным договорам, в обеспечение которых предоставлялось недвижимое имущество, так и не была погашена.

Учитывая изложенное суд апелляционной инстанции сделал вывод о совершении оспариваемой сделки в условиях, не доступных обычным (независимым) участникам рынка, что свидетельствует о наличии фактической аффилированности между должником и ответчиком, а, значит, Мелихов Т.А. знал или должен был знать о том, что сделка совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов КБ "Нефтяной альянс" (ПАО).

В силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под вредом имущественным правам кредиторов понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Суды установили, что чуть более чем за месяц до отзыва лицензии Банк без разумных на то оснований, вопреки экономическим интересам расторг договор ипотеки, совершив убыточную для себя сделку, в результате чего утратил надлежащее обеспечение обязательств по кредитным договорам, заключенным с ООО "СтройПром".

Как указывалось ранее, задолженность ООО "СтройПром" по кредитным договорам не погашена (доказательств обратного не представлено); доказательства того, что после заключения оспариваемого соглашения о расторжении договора ипотеки Банку было предоставлено иное обеспечение также отсутствуют.

Таким образом, аннулирование ипотеки, обеспечивающей исполнение кредитных обязательств, ведет к утрате возможности получения Банком надлежащего исполнения по обязательствам ООО "СтройПром", а потому условия соглашения не могут считаться экономически оправданными.

На основании изложенного суды пришли к верному выводу о наличии в материалах дела надлежащих доказательств недействительности оспариваемого соглашения по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Суды также признали наличие оснований для признания недействительным соглашения от 08.02.2017 о расторжении договора ипотеки N

КДЛ-31/15/2015 от 12.12.2016 по основаниям, предусмотренным статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что, совершая сделку, стороны намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Суды указали, что установленные выше обстоятельства свидетельствуют о недействительности оспариваемой сделки ввиду ее совершения со злоупотреблением правом обеими ее сторонами в условиях неплатежеспособности Банка, в отсутствие разумного экономического обоснования их действия по снятию обременений, а также совершенная исключительно с намерением причинить вред кредиторам должника.

При этом, злоупотребление правом как со стороны Банка, так и со стороны ответчика выражается в расторжении договора ипотеки при не исполненных в полном объеме обязательствах ООО "СтройПром" по кредитным договорам, а также в отсутствие иного обеспечения их исполнения.

В силу пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная представителем или действующим от имени юридического лица без доверенности органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица, может быть признана судом недействительной по иску представляемого или по иску юридического лица, а в случаях, предусмотренных законом, по иску, предъявленному в их интересах иным лицом или иным органом, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого или для юридического лица либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица.

Таким образом, учитывая установленные выше обстоятельства, суды сделали вывод о недействительности сделки по снятию залога в силу пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, как совершенной в ущерб интересов Банка при осведомленности Мелихова Т.А. о данных обстоятельствах.

Отказывая в удовлетворении заявления конкурсного управляющего в части восстановления его в правах залогодержателя в отношении спорного имуществу, суд первой инстанции принял во внимание доводы Леонова Е.Б. как текущего собственника спорного имущества в части добросовестности приобретения земельных участков.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции не согласился с выводом суда первой инстанции в части, касающейся последствий недействительности сделки.

Учитывая положения статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при применении последствий недействительности сделки подлежит восстановлению положение сторон, существовавшее до совершения спорной сделки.

Природа обеспечительных обязательств состоит в том, что кредитор, должник и гарантирующее лицо заранее осознает возможность неисполнения должником основного обязательства. Поэтому, выдавая обеспечение, поручитель (или залогодатель) принимает на себя все риски неисправности должника.

С целью оградить себя от невозможности исполнения должником возложенных на него обязательств кредитор использует различные правовые механизмы. Одним из таких механизмов является заключение с третьими лицами обеспечительных сделок, страхующих кредитора от риска неоплатности должника. Поэтому освобождение в подобной ситуации поручителя (залогодателя) от ответственности противоречило бы самому смыслу обеспечительного обязательства как установленного на случай невозврата полученного блага.

Банк, выдавая кредит, рассчитывает, что сможет воспользоваться соответствующими обеспечительными механизмами. При этом поручители и залогодатели, выдавая обеспечение, не могут не осознавать, что банк будет иметь право реализовать свои права как кредитора по отношению к ним в случае невозврата кредита заемщиком.

Согласно положениям пункта 1 статьи 353 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев, указанных в подпункте 2 пункта 1 статьи 352 и статье 357 настоящего Кодекса) либо в порядке универсального правопреемства залог сохраняется.

Правопреемник залогодателя приобретает права и несет обязанности залогодателя, за исключением прав и обязанностей, которые в силу закона или существа отношений между сторонами связаны с первоначальным залогодателем.

Указанное справедливо и в случае признания сделки недействительной, за исключением того случая, когда заложенное имущество возмездно приобретено третьим лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога (подпункт 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как указал апелляционный суд, земельные участки, которые передавались Банку в залог, впоследствии были приобретены у Мелихова Т.А. Леоновым Е.Б. по договору от 17.05.2017.

Согласно расписке денежные средства в сумме 38 553 500 руб. были получены Мелиховым Т.А. от Леонова Е.Б. в качестве оплаты по указанному договору.

При этом в обоснование наличия финансовой возможности для проведения расчетов по договору Леоновым Е.Б. представлены договоры купли-продажи от 24.01.2014 на сумму 6 800 000,00 руб., на сумму 6 800 000,00 руб., от 11.04.2014 на сумму 4 743 500 руб., от 26.08.2014 на сумму 6 366 400,00 руб., от 11.09.2014 на сумму 4 830 000,00 руб., от 07.10.2014 на сумму 6 011 720,00 руб., от 11.04.2014 на сумму 4 840 000,00 руб., от 06.11.2014 на сумму 6 071 780,00 руб., от 11.12.2014 на сумму 5 820 100,00 руб. от 16.01.2015 на сумму 5 517 040 руб., от 26.02.2015 на сумму 5 718 000 руб., от 31.03.2015 на сумму 5 700 000 руб., от 15.04.2015 на сумму 5 000 000 руб., от 16.04.2015 на сумму 5 754 320 руб., от 21.05.2015 на сумму 5 164 380 руб., от 07.07.2015 на сумму 5 734 300 руб., от 13.07.2015 на сумму 5 720 000 руб., от 07.07.2015 на сумму 7 157 150 руб., от 25.08.2015 на сумму 1 833 000 руб., от 27.08.2015 на сумму 7 196 475 руб., от 11.11.2015 на сумму 4 462 380 руб., от 26.11.2015 на сумму 5 223 400 руб., от 21.12.2015 на сумму 1 000 000 руб.

Сделка купли-продажи земельных участков между Леоновым Е.Б. и Мелиховым Т.А. была совершена 17.05.2017, представленные в подтверждение наличия финансовой возможности для приобретения участков договоры датированы 2014-2015 г.г., то есть за два года до совершения сделки, в связи с чем суд критически оценил указанные доказательства.

Оценив действия Леонова Е.Б. по приобретению спорного имущества на предмет добросовестности приобретения суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что при приобретении объектов недвижимости добросовестный покупатель осуществляет проверку юридической чистоты сделки, в том числе наличия/отсутствия обременения в отношении объектов.

На момент приобретения Леоновым Е.Б. земельных участков обременения с объектов недвижимости были сняты.

Как отметил апелляционный суд, в результате проведения элементарной проверки сведений, содержащихся в публичном доступе, Леонов Е.Б. мог установить, что спорные земельные участки были обременены ипотекой, затем через незначительный отрезок времени (менее 2 мес.) обременение было прекращено и залогодатель сразу же стал осуществлять мероприятия по их реализации. Также Леонов Е.Б. мог установить, что ипотека в отношении приобретаемых им участков была зарегистрирована в пользу Банка, у которого на момент заключения сделки между Леоновым Е.Б. и Мелиховым Т.А. уже была отозвана лицензия.

При этом тот факт, что Леонов Е.Б. приобрел у Мелихова Т.А. 24 земельных участка и впоследствии сразу произвел их отчуждение в пользу третьих лиц, по мнению апелляционного суда свидетельствует о том, что объекты недвижимости изначально приобретались им с целью перепродажи. Данное обстоятельство подтверждает, что, приобретая земельные участки для их дальнейшей реализации с целью получения дохода, Леонов Е.Б. должен был в целях исключения возможности возникновения убытков провести тщательный анализ правомерности отчуждения Мелиховым Т.А. имущества.

На основании изложенного суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что Леонов Е.Б. знал или, проявив требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, должен был знать о наличии залога в отношении спорных земельных участков, что не позволяет применить положения подпункт 2 пункта 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, а, значит, залог при переходе права собственности к Леонову Е.Б. на объекты недвижимости прекращен не был.

Не был прекращен залог и при переходе права собственности на земельные участки от Леонова Е.Б. в пользу третьих лиц. Как указывалось ранее, из сведений, содержащихся в публичном доступе, можно было установить, что в отношении спорных участков в небольшой период времени были осуществлены мероприятия по их обременению в пользу Банка, снятию этого обременения, отзыва лицензии у Банка и перехода права собственности от Мелихова Т.А. к Леонову Е.Б.

Как отметил суд апелляционной инстанции, соответчики каких-либо пояснений относительно мотивов приобретения земельных участков при наличии указанных обстоятельств в материалы дела не представили.

При этом суд отмечает, что негативные последствия, вызванные недобросовестными действиями лиц, злоупотребивших правом, в любом случае не могут быть переложены ни на кредиторов банка, ни на приобретателей.

Суд кассационной инстанции считает, что исследовав и оценив доводы сторон и собранные по делу доказательства в соответствии с требованиями статей 67, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями действующего законодательства, суды первой и апелляционной инстанций правильно определили правовую природу спорных правоотношений, с достаточной полнотой установили все существенные для дела обстоятельства, которым дали надлежащую правовую оценку и пришли к правильным выводам по следующим основаниям.

Суды обеих инстанций правильно применили нормы материального права применительно к конкретным фактическим обстоятельствам спора, не допустив нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием для отмены судебного акта.

Доводы кассационной жалобы, повторяющие доводы апелляционной жалобы, подлежат отклонению, как основанные на неправильном толковании норм материального и процессуального права и направленные на переоценку доказательств, что не входит в полномочия суда кассационной инстанции. Кроме того, все доводы кассационной жалобы приводились при рассмотрении дела в суде первой и апелляционной инстанции и им была дана надлежащая оценка.

Переоценка доказательств и установление новых обстоятельств находится за пределами компетенции и полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, определенных положениями статей 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Нормы процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены определения и постановления в соответствии с частью 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, также не нарушены.

Руководствуясь статьями 284, 286-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Москвы от 27 июля 2020 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 08 октября 2020 года по делу N А40-50939/17 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий судья

Н.Я. Мысак

Судьи

Е.Л. Зенькова Ю.Е. Холодкова