Решение Европейского Суда по правам человека от 21 июня 2011 г. по вопросу приемлемости жалобы N 2615/10 "Поледнова против Чехии" [Polednova v. Czech Republiс] (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Решение от 21 июня 2011 г.
по вопросу приемлемости жалобы N 2615/10
"Поледнова против Чехии"
[Polednova v. Czech Republiс]
(извлечение)

Обстоятельства дела

В 1950 году заявительница участвовала в качестве обвинителя в судебном процессе Милады Гораковой и других оппонентов коммунистического режима, который осуществлялся под прямым контролем политических властей того времени и закончился вынесением смертного приговора и казнью нескольких лиц. В 1990 году генеральный прокурор заключил, что отсутствовали основания для привлечения к ответственности всех обвиняемых, установив, что они были ошибочно осуждены за действия, которые не противоречили принципам демократического общества, и что уголовный процесс был направлен на достижение политических целей устранения оппонентов тоталитарной диктатуры при коммунистическом режиме.

В 2008 году заявительница была осуждена за совершение убийства путем участия в судебном разбирательства, в соответствии с Уголовным кодексом 1852 года, действовавшим в тот период. На основании многочисленных письменных доказательств национальные суды установили, что судебный процесс был простой формальностью, направленной на придание законности физическому устранению оппонентов коммунистического режима, и что ход разбирательства и его исход были предрешены заранее политическим органом коммунистической партии совместно со службой государственной безопасности. Национальные суды установили, что на процессе игнорировались фундаментальные принципы справедливости разбирательства и непреложные этические требования к судебной власти, поэтому приговор не мог считаться актом правосудия, и участники процесса, из которых жива только заявительница, не могли избежать уголовной ответственности со ссылкой на исполнение обязанностей. Они также полагали, что благодаря активному и сознательному участию в процессе заявительница в значительной степени способствовала приданию ему видимости законности и достижению его политической цели. Рассматривая процесс, завершившийся вынесением смертных приговоров и казнью осужденных, как механизма убийства, национальные суды заключили, что заявительница в качестве обвинителя в правовой системе совершила это убийство в качестве главной соучастницы. Ввиду смягчающих вину обстоятельств, таких как законопослушный образ жизни заявительницы, ее возраст и состояние здоровья, а также тот факт, что она совершила преступление, фактически исполняя приказы, она была осуждена к шести годам лишения свободы, то есть к сроку, который был меньше нижнего предела. В марте 2009 года заявительница начала отбывать свой срок. В декабре 2010 года президент Чехии помиловал ее в отношении оставшейся части срока отбытия наказания, и она была освобождена.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 7 Конвенции. Задача Европейского Суда заключалась в рассмотрении вопроса о том, составляли ли действия заявительницы в момент их совершения преступление, определенное с достаточной доступностью и предсказуемостью законодательством бывшей Чехословакии.

Европейский Суд нашел, что применение и толкование национальными судами положений уголовного законодательства периода, относящегося к обстоятельствам дела, не являлось произвольным. Он также счел, что строгое толкование соответствующего чехословацкого законодательства не противоречило статье 7 Конвенции, и практика устранения оппонентов политического режима с помощью смертного приговора, вынесенного в процессе с явным нарушением права на справедливое судебное разбирательство и, кроме того, права на жизнь, не может пользоваться защитой этой статьи. В настоящем деле подобная практика лишила значения содержания конституции и законодательства того времени, на которых она предположительно была основана, и не может рассматриваться как "закон" в значении статьи 7 Конвенции.

Европейский Суд также не может принять довод заявительницы о том, что она только исполняла указания более опытных начальников, которым всецело доверяла. Заявительница не утверждала, что она не имела доступа к текстам конституции и действующих законов, соответственно, к ней применима максима "незнание закона не освобождает от ответственности". Ранее приходивший к выводу о том, что даже рядовой солдат не может проявлять полное слепое повиновение приказам, которые явно затрагивали не только принципы национального законодательства, но также признанные международным правом права человека, в частности, право на жизнь, Европейский Суд нашел это заключение полностью применимым к делу заявительницы, которая действовала в качестве обвинителя после того, как окончила юридическую подготовку и приобрела некоторый практический опыт судебных процессов. Кроме того, национальные суды на основе доказательств установили, что заявительница должна была сознавать тот факт, что вопросы виновности и наказания были предрешены политическими властями задолго до процесса, и фундаментальные принципы правосудия были полностью проигнорированы. При таких обстоятельствах заявительница, которая в качестве обвинителя способствовала приданию видимости законности политическому процессу Милады Гораковой и других оппонентов режима и связала себя с этой неприемлемой практикой, не могла рассчитывать на защиту статьи 7 Конвенции. Иное противоречило бы объекту и цели этого положения, а именно исключению произвольного преследования, осуждения или наказания.

Кроме того, тот факт, что заявительница преследовалась и была осуждена чешскими судами только после восстановления демократического режима, ни в коей мере не означал, что ее действия не составляли преступления в соответствии с чехословацким законодательством в период, относящийся к обстоятельствам дела. Хотя заявительница не утверждала, что для разбирательства против нее истек срок давности, Европейский Суд нашел уместным отметить, что разбирательство против нее было возбуждено только в 2005 году, через 55 лет после того процесса, поскольку статья 5 Закона 1993 года о незаконности коммунистического режима предусмотрела приостановление срока давности для периода 1948-1989 годов, если преступления не повлекли осуждения или оправдания в силу политических мотивов, противоречащих основным принципам демократической правовой системы. Аналогичное законодательство было введено также в Польше и воссоединенной Германии. Поскольку с помощью вышеупомянутого законодательства чешское государство пыталось устранить проблему, которую считало вредоносной для его демократического режима, и отстраниться от неприемлемой практики тоталитарного режима, оставлявшего безнаказанными серьезные нарушения его собственного законодательства, такой подход чешского законодательства, на первый взгляд, не выглядит противоречащим ценностям, защищаемым Конвенцией.

Принимая во внимание все вышеизложенное, Европейский Суд нашел, что действия заявительницы в момент их совершения составляли преступление, определенное с достаточной доступностью и предсказуемостью чехословацким законодательством. Таким образом, соблюден принцип, воплощенный в пункте 1 статьи 7 Конвенции, согласно которому преступление и наказание могут быть определены только законом.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).