Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 января 2011 г. Дело "Шанин (Shanin) против Российской Федерации" (жалоба N 24460/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Шанин (Shanin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 24460/04)

Постановление Суда

Страсбург, 27 января 2011 г.

По делу "Шанин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 января 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 24460/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Игорем Николаевичем Шаниным (далее - заявитель) 18 мая 2004 г.

2. Интересы заявителя представляла О. Преображенская, адвокат, практикующая в г. Москве и г. Страсбурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 26 ноября 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29, Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

5. Заявитель родился в 1970 году и проживает в г. Канске Красноярского края.

A. Уголовные разбирательства против заявителя

6. 19 марта 2001 г. заявитель оказал сопротивление при законном задержании при совершении грабежа и предположительно причинил телесное повреждение сотруднику Ачинского управления внутренних дел Ф., который проходил мимо со своей женой. Постановлением от 19 мая 2001 г. следователь следственного отдела Ачинского управления внутренних дел принял решение о задержании заявителя.

7. Заявитель был задержан 10 июля 2002 г. и доставлен в отдел милиции г. Ачинска (см. также § 13 настоящего Постановления). Неясно, были ли приняты в первоначальный период его задержания какие-либо следственные меры. 24 июля 2002 г. заявителю было предъявлено обвинение в совершении грабежа.

8. 26 июля 2002 г. Ачинский городской суд установил, что задержание и содержание под стражей заявителя были незаконными из-за недостатков протокола задержания, в частности в связи с тем, что он не был уведомлен о вышеупомянутом постановлении от 19 мая 2001 г.; заявитель не был доставлен в суд в пределах установленного законом срока. Заявитель был освобожден под подписку о невыезде. 22 августа 2002 г. Красноярский краевой суд отменил решение городского суда и направил дело на новое рассмотрение. В ту же дату заявитель был обвинен в нападении на сотрудника Ф.

9. 3 сентября 2002 г. заявитель получил копию обвинительного заключения. 4 сентября 2002 г. он был задержан. 5 сентября 2002 г. судья продлил срок содержания заявителя под стражей и назначил рассмотрение дела на 26 сентября 2002 г. 28 февраля 2003 г. судья продлил срок содержания заявителя под стражей до 4 июня 2003 г. 3 июня 2003 г. судья продлил срок содержания заявителя под стражей до 4 сентября 2003 г., сославшись на тяжесть обвинений против него, его прежнюю судимость и попытку скрыться от правосудия. 15 июля 2003 г. краевой суд оставил это решение без изменения.

10. Заявитель не признал себя виновным. На заседании 19 августа 2003 г. прокурор отказался от обвинения в нападении, так как расследование дела в нарушение Уголовно-процессуального кодекса проводилось органом внутренних дел, сотрудником которого являлся потерпевший Ф. Определением, вынесенным в тот же день, городской суд прекратил уголовное дело в части нападения на Ф. Приговором от 20 августа 2003 г. городской суд признал заявителя виновным в грабеже и приговорил его к семи годам лишения свободы. 2 декабря 2003 г. краевой суд оставил вышеупомянутые решения без изменения.

11. В отдельном судебном разбирательстве решением от 28 октября 2005 г. городской суд признал право заявителя на компенсацию в части снятого обвинения. Однако суд отказал в присуждении компенсации с учетом фактических оснований снятых и поддержанных обвинений.

12. Заявитель был освобожден в 2006 году.

B. Предполагаемое жестокое обращение 10 июля 2002 г.

1. Доводы заявителя

13. 10 июля 2002 г. несколько сотрудников милиции прибыли на квартиру заявителя. В присутствии его жены и ребенка сотрудник Б. ударил его несколько раз по спине и оскорбил их с женой.

14. После этого заявителя доставили в отдел милиции г. Ачинска, где его в течение примерно часа избивал сотрудник Ф. Сотрудник милиции наносил удары по груди, животу, ногам и голове заявителя. Эти действия являлись следствием враждебности сотрудника после событий 2001 года и были направлены на получение признания в грабеже. Заявитель был вынужден подписать неустановленные документы.

15. Вместо помещения в обычную камеру заявителя в течение 10 минут в одиночестве держали в крошечной камере. Он был осмотрен фельдшером М., его бывшей соседкой, но М. отказалась зафиксировать какие-либо травмы на его теле. В тот же день он был переведен в следственный изолятор. Как утверждает заявитель, перевод занял не более 10 минут и контролировался, по крайней мере, пятью конвоирами.

16. Заявитель не был доставлен в суд после его задержания (см. § 8 настоящего Постановления). Он утверждал, что, не составив протокола задержания и уклоняясь от его доставки в суд в установленный законом срок, власти пытались скрыть предполагаемое жестокое обращение.

2. Доводы властей Российской Федерации

17. После его задержания 10 июля 2002 г. заявитель был помещен в изолятор временного содержания (отдела милиции г. Ачинска). Синяки на его груди были получены им самим во время перевода из изолятора временного содержания в следственный изолятор.

3. Уголовное расследование в отношении предполагаемого жестокого обращения

(a) Первоначальная жалоба властям

18. Согласно записям изолятора временного содержания, заявитель был доставлен в изолятор 10 июля 2002 г., в 17 часов 30 минут, и не имел никаких травм.

19. В тот же день он был переведен в следственный изолятор г. Ачинска. Как следует из акта медицинского освидетельствования следственного изолятора, в этот же день заявитель был осмотрен фельдшером следственного изолятора в присутствии дежурного старшего сотрудника и старшего конвойного. Согласно акту, заявитель указал на несколько синяков на его груди и объяснил, что травмы были причинены ему во время задержания.

20. 24 июля 2002 г. следователь А. допросила заявителя в отношении уголовных обвинений против него. Адвокат присутствовал на допросе. Заявитель дал следующие показания:

"Я был избит сотрудником милиции во время задержания 10 июля 2002 г. Я не могу назвать их имена, поскольку они не представились. Они наносили удары мне в грудь, живот и по спине. Травмы были зафиксированы в следственном изоляторе. Когда меня доставили в отдел милиции, мне не была предложена помощь адвоката, не были разъяснены мои права и не предъявлено обвинение. Я не был допрошен следователем и считаю, что мое заключение в течение 14 дней являлось незаконным..."

21. С 26 июля по 4 сентября 2002 г. заявитель находился на свободе. По словам заявителя, он жаловался на жестокое обращение на заседаниях суда, которые проводились 26 и 27 сентября 2002 г. Однако суд отказался рассматривать эту жалобу в связи с тем, что им не было представлено никаких медицинских документов.

22. В ответ на обращение заявителя прокуратура г. Ачинска сообщила ему письмом от 1 апреля 2003 г., что акт следственного изолятора от 10 июля 2002 г. находится в другом деле заявителя. В сентябре 2003 г. заявитель жаловался в прокуратуру г. Ачинска на то, что он был избит сотрудником милиции Ф. и его коллегами.

23. Власти Российской Федерации утверждали, что на национальном уровне заявитель впервые подал жалобу на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции 9 марта 2003 г. Впоследствии они утверждали, что в первый раз она была подана 22 сентября 2003 г.

(b) Следственные действия и судебная проверка

24. Жалоба заявителя была рассмотрена следователем прокуратуры г. Ачинска П. Следователь опросил сотрудника милиции Ф., который утверждал, что видел заявителя в течение непродолжительного времени в коридоре отдела милиции 10 июля 2002 г., но никаких контактов с ним не имел.

25. Сотрудники Б. и Л. утверждали, что во время задержания заявителя на его квартире не было допущено жестокого обращения или насилия в отношении заявителя.

26. Фельдшер М. утверждала, что она не помнит событий, поскольку они произошли в 2002 году. Что касается протокола, она, однако, подтвердила, что должна была осмотреть верхнюю часть тела заявителя и, как видно из протокола, не обнаружила никаких повреждений. Заявитель также не обращался к ней с жалобами.

27. Следователь также опросил жену Ф., которая изложила обстоятельства, относящиеся к задержанию заявителя после грабежа в марте 2001 г.

28. Впоследствии заявитель был также опрошен и утверждал, что во время задержания в его квартире сотрудник Б. нанес ему несколько ударов по спине. В отделе милиции сотрудник Ф. пинал заявителя в спину, живот и ноги, а также нанес руками несколько ударов по голове заявителя.

29. Постановлением от 2 октября 2003 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела. Он указал в краткой форме, что утверждения заявителя были опровергнуты вышеупомянутыми показаниями Б., Ф., его женой и М.

30. 24 февраля 2004 г. прокурор отменил постановление от 2 октября 2003 г. и предложил провести дополнительную проверку. Следователь, который занимался рассмотрением жалобы, опросил следователя А., которая указала, что она действительно допросила заявителя в присутствии его адвоката и что вскоре после этого она ушла в отпуск по болезни и передала дело другому должностному лицу. В ответ на требование следователя жена заявителя отказалась давать показания в отношении обстоятельств задержания заявителя.

31. Постановлением от 3 марта 2004 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела по следующим причинам:

"Согласно акту медицинского освидетельствования от 10 июля 2002 г. изолятора временного содержания, заявитель был здоров. Однако согласно акту медицинского освидетельствования, составленному после того как он был доставлен в следственный изолятор в тот же день, он указал на синяки на его груди. Нет доказательств того, что заявитель получил эти травмы во время задержания".

32. 29 марта 2004 г. заявитель получил копию постановления от 3 марта 2004 г.

33. 23 апреля 2004 г. прокурор отменил постановление от 3 марта 2004 г. и предложил провести дополнительную проверку. Затем следователь получил показания Ш., который содержался вместе с заявителем 10 июля 2002 г. в изоляторе временного содержания. Ш. утверждал, что заявитель сказал ему, что во время задержания он был избит.

34. Представляется, что следователь просил медицинского эксперта З. проверить соответствующие документы, касающиеся предполагаемого жестокого обращения с заявителем. В ответ на запрос следователя З. дала "письменное объяснение" о том, что если удары нанесены вблизи костной ткани, то следы от ушибов появляются сразу или в течение нескольких часов. Она также сообщила, что практически невозможно определить время причинения травм заявителю, так как акт медицинского освидетельствования от 10 июля 2002 г. не содержал морфологического описания синяков, например подробного описания их цвета или отеков.

35. Постановлением от 5 мая 2004 г. следователь отказал в возбуждении уголовного дела, поскольку не было получено доказательств того, что заявитель получил травмы во время задержания. В частности, следователь установил, что информация, содержащаяся в медицинских документах и протоколе задержания, являлась недостаточной, чтобы установить, когда было произведено задержание и были причинены упомянутые травмы.

36. Решением от 4 июня 2004 г. городской суд отменил постановление от 5 мая 2004 г. Суд указал следующее:

"После задержания заявитель находился под контролем милиции или конвойных...

Статья 3 Конвенции о защите прав человека предусматривает, что никто не должен подвергаться пыткам...

В Постановлении Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) Европейский Суд указал, что власти должны дать обоснованные объяснения, каким образом заключенному были причинены травмы.

В материалах дела отсутствуют доказательства, опровергающие утверждения заявителя и медицинские заключения, не имеется каких-либо других объяснений...

Европейский Суд указал в Постановлении по делу "Рибич против Австрии", что любое насилие в отношении лица, лишенного свободы, если оно не вызвано необходимостью в связи с поведением заключенного, в принципе является нарушением статьи 3 Конвенции...

С учетом вышеизложенного постановление от 5 мая 2004 г. является незаконным и не объясняет, каким образом были причинены травмы заявителю".

37. В июне 2004 года администрация изолятора предварительного заключения приняла решение о переводе заявителя в тюрьму, где он должен был отбывать тюремное заключение. Заявитель возбудил разбирательство, жалуясь на то, что его перевод будет препятствовать проверке его жалобы на жестокое обращение. Письмом от 1 июля 2004 г. городской суд уведомил заявителя о том, что вышеупомянутое решение не подлежит судебной проверке.

38. Следователь опросил медицинского эксперта Кр., которая охарактеризовала в своих "письменных объяснениях" локализацию травм, указанных в акте от 10 июля 2002 г., как область, доступную для рук заявителя, и поэтому они могли быть причинены самим заявителем. К., начальник конвоя, утверждал, что заявитель был перевезен в следственный изолятор в конвойном фургоне, в котором заключенные не были ограничены в движениях и поэтому могли причинить травмы самим себе. Не имеется доказательств того, что К. принимал участие в транспортировке заявителя 10 июля 2002 г.

39. В постановлении от 25 июня 2004 г. следователь заключил, что заявитель сам причинил себе травмы во время транспортировки из изолятора временного содержания в следственный изолятор "с намерением избежать преследования за уголовное преступление".

40. Письмами от 5 и 8 июля 2004 г. прокурор уведомил заявителя, что в связи с его переводом в тюрьму он не сможет ознакомиться с материалами проверки и что он уже получил копию "постановления".

41. Решением от 10 сентября 2004 г. городской суд оставил постановление следователя от 25 июня 2004 г. без изменения. Заслушав стороны, суд заключил, что следственные органы приняли все возможные меры в ходе проверок, все относящиеся к делу показания и документальные доказательства были собраны и оценены. 19 октября 2004 г. краевой суд оставил решение городского суда без изменения, поддержав его доводы.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

42. Заявитель жаловался на жестокое обращение со стороны представителей государства 10 июля 2002 г. и на неэффективность расследования в отношении жестокого обращения в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

43. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

44. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению во время его задержания в квартире со стороны сотрудника Б. и в отделе милиции со стороны сотрудника Ф. Он не причинял себе травм во время транспортировки в следственный изолятор. Перевод не занял более 10 минут и осуществлялся в сопровождении по крайней мере пятерых конвойных, которые должны были заметить и предотвратить причинение заключенными травм или причинение ими травм самим себе. В любом случае документы о таком происшествии 10 июля 2002 г. отсутствуют. Было бы бесполезно для заявителя строить свою защиту от уголовных обвинений в отношении него на голословном утверждении о жестоком обращении, с учетом доказательной силы показаний, полученных против него. Хотя следователь и в дальнейшем суд были уведомлены о жестоком обращении, проверка в связи с этим не проводилась. Рассмотрение жалобы заявителя началось только после того, как в начале 2003 года был обнаружен акт медицинского освидетельствования от 10 июля 2002 г. Однако никаких следственных мер с марта по сентябрь 2003 г. принято не было, очная ставка между заявителем и сотрудниками милиции не проводилась, конвойные опрошены не были. Заявитель не был ознакомлен с материалами проверки.

45. Власти Российской Федерации утверждали, что травмы на груди заявителя были причинены им самим во время его транспортировки из изолятора временного содержания в следственный изолятор. Во время судебного разбирательства он жаловался на жестокое обращение. Оговорив сотрудника милиции Ф., который был одним из лиц, свидетельствовавших против него в деле 2001 года (см. §§ 6 и 10 настоящего Постановления), заявитель стремился избежать преследования. Заявитель был признан виновным на основании показаний и вещественных доказательств. Не было необходимости добиваться от него признания. В любом случае жалоба на жестокое обращение была впервые предъявлена в марте 2003 года, впоследствии власти Российской Федерации утверждали, что жалоба была предъявлена в сентябре 2003 года. Кроме того, жена заявителя отказалась давать показания в отношении обстоятельств задержания заявителя 10 июля 2002 г. Существенно то, что расположение травм позволяет предполагать, что заявитель мог причинить их себе сам. Национальные власти провели эффективное расследование, результаты которого стали предметом судебной проверки.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Предполагаемое жестокое обращение

46. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции абсолютно исключает применение пытки и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания. Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости, оценка которого зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Великобритании" (Ireland v. United Kingdom), § 162, Series A, N 25).

47. Европейский Суд прежде всего отмечает, что основу жалобы заявителя в Европейский Суд составляет предполагаемое жестокое обращение во время его задержания в квартире и со стороны сотрудника Ф. в отделе милиции 10 июля 2002 г. В частности, заявитель утверждал, что во время задержания в его квартире сотрудник милиции Б. ударил его несколько раз по спине, сотрудник отделения милиции Ф. наносил удары и пинал его в грудь, живот, ноги и спину (см. §§ 14 и 28 настоящего Постановления). Как следует из показаний заявителя, которые он дал следователю 24 июля 2002 г., во время его задержания сотрудник милиции, имя которого он не знал, нанес ему удары в грудь, живот и по спине (см. § 20 настоящего Постановления).

48. Власти Российской Федерации утверждали, что синяки на груди заявителя были причинены им самим во время перевода между двумя изоляторами. Они также указали, что суды двух инстанций поддержали выводы, сделанные следственными органами (см. § 41 настоящего Постановления).

49. Прежде всего следует отметить, что утверждения, касающиеся задержания, ограничены жалобой на удары по спине заявителя, что не подтверждено медицинскими документами. Также нет доказательств нанесения предполагаемых ударов в живот, ноги и по голове. В то же время не оспаривается, что синяки на груди заявителя были причинены им самим во время и (или) после его задержания и заключения. Также не оспаривается сторонами и то, что по прибытии в следственный изолятор у заявителя имелись "многочисленные синяки на груди".

50. По мнению Европейского Суда, установленные травмы были достаточно серьезными, чтобы они могли считаться "минимальным уровнем суровости", установленным статьей 3 Конвенции. Ему остается установить, можно ли считать государство ответственным за эти травмы, в соответствии со статьей 3 Конвенции.

51. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных не опровергнутых фактических презумпций. Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. Действительно, как справедливо указано национальным судом в настоящем деле (см. § 36 настоящего Постановления), на властях лежит бремя доказывания с целью представления объяснения вероятной причины возникновения ран (см. Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 34).

52. Если имело место разбирательство на уровне страны, в задачу Европейского Суда не входит подменять своими выводами оценку фактов, осуществлявшуюся национальными судами, и, как правило, именно они должны оценивать представленные им доказательства (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), Series A, N 269, § 29). Хотя Европейский Суд не связан выводами судов страны, для того чтобы вынудить его отойти от выводов указанных судов о фактах, при обычных обстоятельствах требуются бесспорные элементы (см. Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 100).

53. Однако когда заявитель ссылается на статью 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку этих данных. Европейский Суд подчеркивал, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в уязвимом положении и власти обязаны обеспечить их физическое благополучие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, § 73, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.). В отношении лица, лишенного свободы, любое использование силы, которое не является строго необходимым в связи с его поведением, умаляет человеческое достоинство и в принципе нарушает право, гарантированное статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 2006 г. по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia), жалоба N 65859/01, § 59* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", § 38, и Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2004 г. по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria), жалоба N 50222/99, § 53).

54. Как следует из документа, представленного изолятором временного содержания, заявитель был доставлен в изолятор 10 июля 2002 г. без травм. В тот же день он был переведен в следственный изолятор г. Ачинска. По данным акта следственного изолятора, составленного в тот же день, заявитель указал на множество синяков на его груди. Как следует из акта, заявитель объяснил, что эти травмы были ему причинены во время задержания.

55. Хотя акт медицинского освидетельствования, составленный в следственном изоляторе в день его задержания, не был оспорен, следует отметить, что до его освобождения 26 июля 2002 г. в связи с наличием травм на теле заявителя судебно-медицинская экспертиза не проводилась. Представляется, что с 10 по 26 июля 2002 г. администрация следственного изолятора, в частности, в связи с объяснениями самого заявителя о происхождении его травм, не усмотрела оснований для дальнейших проверок или более всестороннего обследования. Как было отмечено во время национальных разбирательств, на основании вышеупомянутого документа практически не представлялось возможным определить время причинения травм, в связи с тем что документ не содержал морфологического описания синяков, таких как подробности их цвета или описание отеков (см. § 34 настоящего Постановления).

56. Европейский Суд не убеждает довод властей Российской Федерации о том, что раны были причинены им самим. На национальном уровне не было принято никаких мер для проверки того, составлялись ли документы о применении силы в отношении заявителя или о происшествиях во время перевода из одного изолятора в другой. Не были получены письменные объяснения заявителя, несмотря на очевидные признаки применения силы.

57. Кроме того, из материалов дела не следует, что любые показания, включая "письменные объяснения" фельдшера изолятора временного содержания или медицинских экспертов, были даны под присягой. Европейский Суд напоминает в этой связи, что не может сделать абстрактный вывод о том, что показания свидетеля, данные в открытом судебном заседании под присягой, всегда пользуются приоритетом по отношению к другим показаниям того же свидетеля, данным в ходе разбирательства, даже если они противоречат друг другу (см. Постановление Европейского Суда от 26 марта 1996 г. по делу "Дорсон против Нидерландов" (Doorson v. Netherlands), § 78, Reports 1996-II, Постановление Европейского Суда от 14 января 2010 г. по делу "Мельников против Российской Федерации" (Melnikov v. Russia), жалоба N 23610/03, § 75* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2010.), и Постановление Европейского Суда от 1 июня 2010 г. по делу "Булфинский против Румынии" (Bulfinsky v. Romania), жалоба N 28823/04, § 46). Вышеизложенное не исключает того, что надежность и весомость обычных показаний лица, которое не предупреждалось об ответственности, могут быть поставлены под сомнение при обстоятельствах конкретного дела.

58. Учитывая вышеизложенное и выводы, сделанные в §§ 67-73 настоящего Постановления, Европейский Суд не убежден, что было достоверно установлено, что травмы на груди были причинены самим заявителем во время транспортировки в тюремном фургоне из изолятора временного содержания в следственный изолятор. Таким образом, при сложившихся обстоятельствах следует заключить, что заявитель подвергся бесчеловечному обращению.

59. Соответственно имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

(b) Обязательство расследования

60. Европейский Суд напоминает, что если лицо выступает с доказуемой жалобой на жестокое обращение со стороны представителей государства в нарушение статьи 3 Конвенции, эта статья во взаимосвязи с общим обязательством государства по статье 1 Конвенции обеспечивать каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в Конвенции, косвенно требует проведения эффективного расследования (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 102, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

61. Обязательство расследовать является обязательством принять меры: не каждое расследование обязательно должно привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем. Однако оно должно, в принципе, вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Великобритании" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II, и Постановление Европейского Суда делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

62. Расследование "доказуемой" жалобы на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" § 103 и последующие). Они должны принимать все доступные и разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, в том числе показания очевидцев, заключения судебно-медицинской экспертизы (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 104 и последующие, ECHR 1999-IV, и Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2000 г. по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба N 22676/93, § 89). Европейский Суд также часто оценивал оперативность реакции властей на жалобы в период, относящийся к обстоятельствам дела, придавая значение дате начала расследования, задержкам получения показаний и продолжительности расследования (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 133 и последующие, ECHR 2000-IV, и Постановление Большой Палаты от 18 октября 2001 г. по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy), жалоба N 31143/96, § 37). Любой недостаток расследования, который умаляет возможность установления причин травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта.

63. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что описание заявителем жестокого обращения, подтвержденное медицинской справкой от 10 июля 2002 г., а также тот факт, что травмы были причинены в период лишения свободы, образуют "доказуемую" жалобу о жестоком обращении (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 10 октября 2006 г. по делу "Чевик против Турции" (Cevik v. Turkey), жалоба N 57406/00). Поэтому требовалось расследование утверждений заявителя.

64. Стороны не пришли к согласию относительно даты, когда национальные власти узнали о предполагаемом жестоком обращении 10 июля 2002 г. и, таким образом, обязаны были начать проверку.

65. Заявитель не представил никакой информации в отношении того, действительно ли он жаловался на жестокое обращение и (или) ссылался на применение силы во время его задержания до 24 июля 2002 г., что должно было при обычном ходе событий обусловить предварительную проверку со стороны национальных властей. Если это так, Европейский Суд полагает, что, обнаружив несколько травм на теле заявителя и установив, что они, возможно, были причинены во время задержания, у национальных властей - в данном случае следственного изолятора - возникла обязанность убедиться в том, что запрещенное обращение не было применено при задержании.

66. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что во время допроса следователем А. 24 июля 2002 г. заявитель упомянул о том, что он был избит во время задержания. Несмотря на то что он не мог назвать имени сотрудника, который нес за это ответственность, он позаботился о том, чтобы обосновать свое утверждение, сославшись на акт медицинского освидетельствования, составленный в следственном изоляторе.

67. Далее Европейский Суд отмечает, что, как видно из протокола допроса, заявитель также ссылался на отсутствие юридической помощи, на неуведомление о его правах и на то, что его заключение под стражу во время следствия являлось незаконным, в особенности из-за того, что он не был доставлен к судье. В настоящем деле стороны подробно не комментировали эти пункты. Также не утверждалось, что заявитель предъявил жалобу на жестокое обращение с 10 по 24 июля 2002 г. Европейский Суд не раз подчеркивал, что лица, содержащиеся под стражей, часто находятся в стрессовой ситуации и могут быть уязвимы для давления (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 66* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007.), и Постановление Европейского Суда от 11 января 2007 г. по делу "Маммадов против Азербайджана" (Mammadov v. Azerbaijan), жалоба N 34445/04, § 74). Учитывая обстоятельства содержания под стражей заявителя в июле 2002 г., Европейский Суд не готов толковать обстоятельства против заявителя в части задержки подачи его жалобы (см. в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда от 29 января 2009 г. по делу "Андреевский против Российской Федерации" (Andreyevskiy v. Russia), жалоба N 1750/03, §§ 55 и 56* (* Там же. N 4/2009.)).

68. Кроме того, хотя он действительно пользовался услугами адвоката, по крайней мере, 24 июля 2002 г. и после 26 июля 2002 г., заявитель имел возможность подать и в дальнейшем обосновать жалобу на жестокое обращение, Европейский Суд полагает, что не позднее 24 июля 2002 г. национальные власти были уведомлены о предполагаемом незаконном применении силы во время задержания заявителя и возможном жестоком обращении в отношении заявителя и, таким образом, были обязаны реагировать быстро, в соответствии с требованиями статьи 3 Конвенции.

69. Нельзя определенно утверждать, что право заявителя на эффективное участие в расследовании было обеспечено (см. также Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Денис Васильев против Российской Федерации" (Denis Vasilyev v. Russia), жалоба N 32704/04, § 126* (* Там же." N 2/2010.)). Он не был признан потерпевшим и не быд наделен правами, присущими данному процессуальному статусу. В этой связи отмечено, что в 2004 году заявитель был переведен в другое исправительное учреждение, и ему было отказано в ознакомлении с запрашиваемыми документами.

70. Из представленных материалов не следует, что вопрос о жестоком обращении рассматривался в суде, разбиравшем уголовное дело (см. в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда от 24 июля 2008 г. по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia), жалоба N 41461/02, §§ 50-52* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2009.), Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу "Акулинин и Бабич против Российской Федерации" (Akulinin and Babich v. Russia), жалоба N 5742/02, § 33* (* Там же. N 9/2009.), Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу "Самойлов протии Российской Федерации" (Samoylov v. Russia), жалоба N 64398/01, §§ 43 и 44* (* Там же. N 9/2009.), Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Владимир Федоров против Российской Федерации" (Vladimir Fedorov v. Russia), жалоба N 19223/04, §§ 44-50, Постановление Европейского Суда от 1 октября 2009 г. по делу "Топорков против Российской Федерации" (Toporkov v. Russia), жалоба N 66688/01, §§ 28-35* (* Там же. N 4/2010.), и Постановление Европейского Суда от 13 июля 2010 г. по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia), жалоба N 72250/01, § 107). Кроме того, только в апреле 2003 года национальные власти приняли во внимание обращения заявителя и установили, что медицинский документ, на который ссылался заявитель в июле 2002 года, затерялся в других материалах по делу заявителя. Однако, несмотря на имеющуюся информацию в отношении "множественных травм на груди" заявителя, национальные органы не проводили проверку в этой связи до сентября 2003 года.

71. Он также отмечает, что только в сентябре 2003 года следователь опросил несколько сотрудников милиции и медперсонал. В то же время, как следует из протокола от 10 июля 2002 г., заявитель был осмотрен фельдшером следственного изолятора в присутствии старшего сотрудника и старшего конвойного. Представляется, что свидетельские показания этих лиц не были приняты во внимание.

72. По мнению Европейского Суда, при оценке противоречивых версий, касающихся причинения или самостоятельного нанесения травм, особенно важна роль доказательств, представленных судебно-медицинской экспертизой, чтобы подтвердить любую из версий или отказаться от нее. Однако, учитывая краткость акта от 10 июля 2002 г., который был составлен на основании поверхностного визуального осмотра заявителя при его поступлении в следственный изолятор, и имея в виду значительный срок, прошедший с июля 2002 года по сентябрь 2003 года, Европейский Суд имеет серьезные сомнения в том, что судебно-медицинская экспертиза могла бы пролить свет на обстоятельства, при которых заявителю были причинены травмы. В любом случае, такая оценка была впервые произведена в июне 2004 года, когда медицинский эксперт подтвердил, что при отсутствии морфологического описания травм в первоначальном акте невозможно произвести дальнейшую оценку. В данном контексте Европейский Суд не может согласиться с доводом властей Российской Федерации, основанным на том, что травмы располагались на части тела заявителя, которая была доступна его рукам. То же относится к доводу властей Российской Федерации о том, что причинение себе травм являлось тактикой защиты.

73. По сути, в представленных материалах ничто не подтверждает и не опровергает того, что травмы на груди заявителя были причинены самим заявителем (собственноручно или, например, путем взаимодействия с внешними предметами) или другими лицами (сотрудником милиции или другими заключенными). Важно то, что национальные власти не опросили ни одного из конвойных или заключенных, если таковые имелись, которые находились в тюремном фургоне во время транспортировки из изолятора временного содержания в следственный изолятор 10 июля 2002 г. Кроме того, представляется, что заявитель был впервые допрошен, и показания были у него получены только в сентябре 2003 года, в конце первоначальной проверки.

74. Европейский Суд заключает, что расследование в настоящем деле не соответствовало требованиям статьи 3 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

75. Кроме того, заявитель выдвинул ряд доводов в отношении его задержания, содержания под стражей и судебного разбирательства. При этом он ссылался на статьи 5, 6 и 13 Конвенции.

76. Европейский Суд рассмотрел доводы, представленные заявителем. Однако с учетом представленных ему материалов он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

77. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

78. Заявитель требовал 131 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

79. Власти Российской Федерации оспорили его требование.

80. Принимая во внимание характер установленного нарушения, Европейский Суд присуждает заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя.

B. Судебные расходы и издержки

81. В связи с тем, что заявитель не предъявлял требований в этой части, Европейский Суд не присуждает каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

82. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на жестокое обращение и неэффективность расследования приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

4) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителю 12 000 евро (двенадцать тысяч евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 27 января 2011 г., в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда