Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 декабря 2010 г. Дело "Удаева и Юсупова (Udayeva and Yusupova) против Российской Федерации" (жалоба N 36542/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Удаева и Юсупова
(Udayeva and Yusupova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 36542/05)

Постановление

Страсбург, 21 декабря 2010 г.

По делу "Удаева и Юсупова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 декабря 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 36542/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданками Российской Федерации - Зулихан Удаевой и Зулпой Юсуповой (далее - заявительницы) 12 октября 2005 г.

2. Интересы заявительниц представлял фонд "Правовая инициатива по России", нидерландская неправительственная организация, имеющая представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительницы жаловались на то, что их сыновья были убиты военнослужащими в октябре 2000 года в Чечне и что адекватное расследование происшествий не проводилось. Они, в частности, ссылались на статьи 2 и 13 Конвенции.

4. 5 мая 2008 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с бывшим пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительницы родились в 1963 и 1960 годах соответственно и проживают в г. Урус-Мартан. Первая заявительница является матерью Али Удаева, который родился в 1990 году, вторая - матерью Рамзана Юсупова, родившегося в 1988 году.

A. Гибель сыновей заявительниц

1. Информация, предоставленная заявительницами

7. В октябре 2000 года г. Урус-Мартан находился под полным контролем российских вооруженных сил. Войска размещались в городе и его окрестностях, в поселке Мичурина (также известен как Мичурино). Семьи заявительниц жили на окраине г. Урус-Мартан. Их сыновья, Али Удаев и Рамзан Юсупов, учились в одной школе.

8. Днем 17 октября 2000 г. Али Удаев и Рамзан Юсупов возвращались домой из школы по улице Объездная, проходящей между местным кладбищем и полем. Около 15.45 их видел брат Рамзана Юсупова, Т. Юсупов. Он был уже рядом со своим домом, когда примерно в 16.00 поблизости раздался взрыв.

9. Соседка заявительниц Д.М. находилась дома и слышала звук летящего снаряда, приближавшегося со стороны поселка Мичурина. После этого она услышала взрыв, увидела облако черного дыма, поднимавшегося со стороны дороги рядом с кладбищем, и побежала к месту происшествия. Некоторые родственники заявительниц и их соседи также побежали к месту происшествия, где они нашли части тел Али Удаева и Рамзана Юсупова.

10. Спустя примерно полчаса на место происшествия прибыла группа военнослужащих. Один из них сказал, что, по-видимому, имел место подрыв мины. Но некоторые из местных жителей сообщили военнослужащим, что они слышали звук летящего снаряда, и, таким образом, взрыв не мог быть вызван срабатыванием мины. Глава Урус-Мартановской городской администрации также прибыл на место происшествия. Вечером 17 октября 2000 г. местное телевидение сообщило о происшествии в выпуске новостей.

11. 18 октября 2000 г. заявительницы похоронили своих сыновей. Многие жители г. Урус-Мартан пришли на похороны. Одна из них, З.Г., рассказала второй заявительнице, что 17 октября 2000 г. она работала на предприятии по обработке пшеницы, расположенном рядом с дорогой из г. Урус-Мартан в поселок Мичурина. Российские вооруженные силы дислоцировались неподалеку. Около 16.00 она услышала, как из танка был выпущен снаряд.

12. Как утверждает другая местная жительница Л.М., 17 октября 2000 г. она шла из поселка Мичурина в г. Урус-Мартан. На расстоянии около 500 м от Мичурина она увидела группу военнослужащих на танке. Они сказали ей, что дороги в г. Урус-Мартан перекрыты, и в город никого не пускают. Еще через 200 м она встретила односельчанина. Он рассказал ей, что дальше по дороге находятся пьяные солдаты, и ей лучше вернуться в поселок Мичурина. Около 16.00, когда Л.М. находилась дома, она услышала звук выпущенного из танка снаряда и взрыв на окраине г. Урус-Мартан.

13. Три жительницы Мичурина З.П., Д.А. и Ай.Т. сообщили заявительницам, что около 16.00 17 октября 2000 г. они слышали выстрел со стороны расположения российских войск и взрыв на окраине г. Урус-Мартан.

14. 30 октября 2000 г. Урус-Мартановская районная больница выдала справки о смерти Али Удаева и Рамзана Юсупова 17 октября 2000 г. от многочисленных ранений.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

15. Власти Российской Федерации не оспаривали факты, представленные заявительницами. В то же время власти обращали внимание, что согласно данным внутреннего расследования 17 октября 2000 г. войсковая часть "Дон-100", размещенная в г. Урус-Мартан, подверглась обстрелу со стороны незаконного вооруженного формирования под командованием М.Ц. и что в тот день войсковая часть не использовала крупнокалиберное вооружение. Власти Российской Федерации также заявляли, что смерть сыновей заявительниц могла произойти вследствие обстрела со стороны незаконного вооруженного формирования.

B. Официальное расследование происшествия

1. Информация, предоставленная заявительницами

16. 17 октября 2000 г. Урус-Мартановская районная прокуратура (далее - районная прокуратура) возбудила уголовное дело в связи со смертью Али Удаева и Рамзана Юсупова. Делу был присвоен N 24045. В представленных документах также фигурировал N 4005.

17. 17 октября 2000 г. следствие осмотрело место происшествия. Никакие предметы не были изъяты. Следствие быстро осмотрело на месте останки тел сыновей заявительниц. Судебно-медицинская экспертиза останков следственными органами не проводилась. Вскоре после происшествия заявительницы собрали осколки взрывного устройства, от которого погибли их сыновья, и представили их следствию.

18. 30 октября 2000 г. родственники заявительниц обратились в Урус-Мартановскую районную военную комендатуру (далее - районная военная комендатура) с требованием провести эффективное расследование гибели Али Удаева и Рамзана Юсупова. Ответ на это обращение не поступил.

19. 10 ноября 2000 г. начальник Урус-Мартановского районного отдела внутренних дел (далее - РОВД) дал следственным органам объяснение о том, что Али Удаев и Рамзан Юсупов погибли в результате взрыва снаряда типа "Шмель", что 17 октября 2000 г. войсковая часть "Дон-100" и 245-й полк, дислоцированные в окрестностях г. Урус-Мартан, не использовали такие крупнокалиберные снаряды, и что 17 октября 2000 г. воинская часть подверглась обстрелу со стороны незаконного вооруженного формирования под командованием М.Ц.

20. 30 ноября 2000 г. (в представленных документах также упоминалась дата 14 декабря 2000 г.) районная прокуратура признала заявительниц потерпевшими по уголовному делу.

21. С 30 ноября 2000 г. по 11 февраля 2005 г. заявительницы не получали никакой информации от следственных органов относительно хода уголовного разбирательства.

22. 11 и 15 февраля 2005 г. заявительницы обратились в районную прокуратуру с запросом о ходе следствия по уголовному делу, а также об ознакомлении с материалами расследования. 16 февраля 2005 г. следствие отказало в предоставлении доступа к материалам расследования и проинформировало заявительниц о том, что расследование было возобновлено.

23. 10 марта 2005 г. заявительницы обратились в районную прокуратуру с требованием сообщить им дату возобновления следствия по уголовному делу. Ответ на это обращение получен не был.

24. 16 марта 2005 г. районная прокуратура приостановила расследование по уголовному делу N 24045.

25. 9 июня 2005 г. заявительницы потребовали от следствия проинформировать их о состоянии уголовного дела. Ответ на это обращение получен не был.

26. 19 июня или июля 2005 г. надзирающий прокурор отменил постановление о прекращении расследования как преждевременное и предложил следствию возобновить производство по делу и принять ряд следственных мер. Заявительницы не были информированы об этом решении.

27. В марте - июле 2005 года заявительницы жаловались на неэффективность расследования в национальные суды (см. §§ 46-47 настоящего Постановления).

28. 1 июня 2007 г. заявительницы были в устной форме уведомлены следователем К. о том, что в неустановленную дату осколки снаряда, собранные заявительницами на месте происшествия, были направлены на экспертизу.

29. 23 июля и 7 августа 2008 г. Прокуратура Чеченской Республики информировала заявительниц о том, что ею проводилось расследование гибели их сыновей и что 7 августа 2008 г. расследование было приостановлено.

30. Как утверждают заявительницы, на протяжении всего хода расследования власти последовательно уклонялись от информирования их о ходе следствия и лишили доступа к материалам расследования.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

31. 17 октября 2000 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело N 24045 в соответствии с частью 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство) в связи с обнаружением на восточной окраине г. Урус-Мартан тел несовершеннолетних Рамзана Юсупова и Али Удаева.

32. 17 октября 2000 г. следствие осмотрело место происшествия и фрагменты тел на месте. Ничего изъято не было.

33. 17 октября 2000 г. следствие допросило Г.М., которая сообщила, что находилась в своем дворе, когда услышала звук летящего снаряда, приближавшегося со стороны окраины города, а потом услышала звук взрыва. Свидетельница и ее сестра выбежали на улицу, и рядом с районной больницей они увидели воронку в земле и останки двух тел. Свидетельница утверждала, что взрыв был вызван снарядом, который прилетел со стороны колхоза, а не миной, так как она ясно слышала характерный звук выпущенного снаряда.

34. В неустановленные даты следствие допросило свидетелей Х.Х. и Х.О., чьи показания относительно событий были аналогичны тем, которые дала Г.М.

35. В период с 18 октября по 10 ноября 2000 г. правоохранительные органы провели проверки 32 жителей г. Урус-Мартан на предмет их причастности к смерти сыновей заявительниц.

36. 10 ноября 2000 г. начальник Урус-Мартановского РОВД представил следственным органам постановление, в котором содержался вывод о том, что сыновья заявительниц погибли в результате взрыва снаряда типа "Шмель".

37. 30 ноября 2000 г. следствие признало обеих заявительниц потерпевшими по уголовному делу и допросило вторую заявительницу, которая сообщила, что узнала о происшествии от соседей и что они воспрепятствовали ей в посещении места происшествия. От очевидцев она узнала, что ее сын и Али Удаев были убиты снарядом, прилетевшим со стороны восточной части г. Урус-Мартан.

38. В неустановленную дату следствие допросило мужа первой заявительницы И.У., который сказал, что 17 октября 2000 г. он находился в Урус-Мартановском РОВД, когда ему сообщили о том, что его сын Али был убит снарядом. Он побежал на место происшествия и нашел там останки своего сына и Рамзана Юсупова. По мнению свидетеля, было очевидно, что мальчики были убиты снарядом, который прилетел со стороны восточной части г. Урус-Мартан.

39. В неустановленную дату следствие допросило Л.М., который сообщил, что 17 октября 2000 г. он услышал мощный взрыв и выбежал на улицу. Рядом с кладбищем он увидел облако густого черного дыма и побежал к этому месту, где обнаружил воронку в земле размером 1,5 х 2 м, школьные учебники и тела двух мальчиков. С.М. сказал, что узнал имена мальчиков по их школьным учебникам.

40. В неустановленную дату следствие допросило З.П., которая заявила, что 17 октября 2000 г. она находилась на восточной окраине Урус-Мартана. Около 16.15 она услышала звук летящего со стороны поселка Мичурина снаряда, а затем взрыв. З.П. побежала к месту происшествия, где увидела воронку в земле и останки двух мальчиков рядом с ней. Свидетельница заявила, что ее знакомая Лиза видела размещенные в поселке Мичурина танки, развернутые в сторону г. Урус-Мартан, и один из них выпустил снаряд в направлении города. Свидетельница далее заявила, что на месте происшествия она не видела каких-либо проводов или устройств, которые указывали бы на наличие мины.

41. В неустановленную дату следствие допросило Д.М., которая сообщила, что 17 октября 2000 г. она находилась дома. Около 16.15 она услышала звук летящего снаряда, а затем взрыв. Она выбежала на улицу и заметила З.П., бегущую к месту происшествия. Когда свидетельница прибыла туда, то увидела воронку в земле диаметром около метра и останки двух мальчиков. По форме воронки было очевидно, что снаряд прилетел со стороны поселка Мичурина.

42. В неустановленную дату следствие допросило соседа заявительниц Ш.У., который заявил, что 17 октября 2000 г. он находился дома. Около 16.00 он услышал взрыв и увидел облака дыма и соседей, бегущих к месту происшествия. Там они обнаружили останки сыновей заявительниц. После этого на место происшествия прибыли военнослужащие. Свидетель слышал, как некоторые люди утверждали, что взрыв был вызван снарядом, другие думали, что это могла быть мина. Свидетель также сообщил, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, мины достаточно часто взрывались на этой улице.

43. В неустановленную дату следствие допросило З.Б., чьи показания относительно событий 17 октября 2000 г. были аналогичны тем, которые дал Ш.У.

44. В неустановленную дату следствие получило информацию о том, что 17 октября 2000 г. войсковая часть "Дон-100", дислоцированная в г. Урус-Мартан, подверглась обстрелу со стороны незаконного вооруженного формирования под командованием М.Ц., и что в указанную дату войсковая часть не использовала крупнокалиберное вооружение.

45. Несмотря на особые запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не раскрыли документов уголовного дела N 24045, ссылаясь на то, что расследование по делу продолжается и раскрытие документов противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса, поскольку материалы дела содержат информацию об участниках уголовного разбирательства.

C. Судебное разбирательство в отношении должностных лиц правоохранительных органов

46. 24 марта 2005 г. заявительницы жаловались в Урус-Мартановский городской суд на отсутствие эффективного расследования по уголовному делу. 6 апреля 2005 г. суд частично удовлетворил их жалобу. Он дал прокуратуре указания о возобновлении расследования и проведении ряда следственных действий. Суд отказал заявительницам в части ознакомления с материалами расследования. 11 мая 2005 г. Верховный суд Чеченской Республики оставил это решение без изменений.

47. 13 июля 2005 г. заявительницы снова подали жалобу в Урус-Мартановский городской суд, утверждая, что расследование по уголовному делу было неэффективным, и требовали возобновить приостановленное производство по делу. 26 июля 2005 г. суд отклонил их жалобу как необоснованную, утверждая, что прокуратура возобновила производство по уголовному делу (см. § 26 настоящего Постановления).

II. Применимое национальное законодательство

48. Краткий обзор применимого национального законодательства приведен в Постановлении Европейского Суда от 17 января 2008 г. по делу "Хациева и другие против Российской Федерации" (Khatsiyeva and Others v. Russia), жалоба N 5108/02, §§ 105-107* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.).

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

49. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с несоблюдением правила шестимесячного срока. Они утверждали, что соответствующий срок должен исчисляться с определения Верховного суда Чеченской Республики от 6 апреля 2005 г. В то же время власти утверждали, что жалоба является неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты, поскольку расследование гибели Али Удаева и Рамзана Юсупова еще не окончено, и окончательное решение не принято. Власти Российской Федерации также отмечали, что заявительницы имели право обжаловать действия и бездействие следственных органов в суд, а также могли требовать возмещения вреда в рамках гражданского разбирательства. Власти Российской Федерации подчеркивали, что отсутствие желательного исхода не означает, что средства правовой защиты, использованные заявительницами, являлись неэффективными.

50. Заявительницы утверждали, что единственным потенциально эффективным средством правовой защиты в их деле являлось уголовное расследование, которое оказалось неэффективным, и что их жалобы по этому поводу, включая жалобы в местный суд в 2005 году, были бесполезными. Со ссылкой на практику Европейского Суда заявительницы утверждали, что были не обязаны обращаться в суды по гражданским делам с целью исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

1. Соблюдение шестимесячного срока

51. Обращаясь к доводу властей Российской Федерации относительно предполагаемого несоблюдения заявительницами правила шестимесячного срока, Европейский Суд принимает к сведению, что власти Российской Федерации, с одной стороны, утверждали, что заявительницы пропустили шестимесячный срок, исчисляя его с окончательного национального решения от 6 апреля 2005 г., и в то же время в этом же документе власти утверждали, что заявительницы не исчерпали внутренние средства правовой защиты, поскольку окончательное решение еще не принято, и было бы преждевременно делать какие-либо выводы на данной стадии разбирательства.

52. При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что определение Верховного суда Чечни от 6 апреля 2005 г. не являлось окончательным решением, принятым в результате прекращения уголовного расследования, но лишь промежуточным процессуальным решением в ответ на жалобу заявительниц о неэффективности продолжающегося разбирательства, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.

2. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

53. Что касается довода властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей относимой практики (краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

54. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несет ответственность государство или его представители, два способа получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

55. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявительницы не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации в этом отношении отклоняется.

56. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что заявительницы жаловались в правоохранительные органы немедленно после гибели их сыновей и что расследование продолжается с 17 октября 2000 г. Заявительницы и власти Российской Федерации не пришли к согласию относительно эффективности расследования похищения.

57. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалобы заявительниц. Соответственно, он решил исследовать данное возражение при рассмотрении жалобы по существу.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

58. Заявительницы утверждали, что власти нарушили негативное и позитивное обязательства, вытекающие из статьи 2 Конвенции в отношении их сыновей, и что национальные власти не провели надлежащего расследования в связи с этим. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

59. Заявительницы утверждали, что вне всякого разумного сомнения Али Удаев и Рамзан Юсупов были лишены жизни российскими военными. Они также заявляли, что власти не защитили жизнь их сыновей. Заявительницы также полагали, что расследование происшествия являлось неоправданно затянутым и неэффективным. В частности, следственные органы не собрали доказательств с места преступления и не направили их на экспертизу, не установили всех свидетелей происшествия и не представили убедительного объяснения события. Заявительницы подчеркивали, что на всем протяжении разбирательства они не получали значимой информации о ходе расследования.

60. Власти Российской Федерации отрицали ответственность государства за гибель Али Удаева и Рамзана Юсупова и утверждали, что национальное расследование не нашло доказательств, подтверждающих, что российские военные несут ответственность за гибель сыновей заявительниц. В то же время власти утверждали, что следствие рассматривало версию о том, что гибель сыновей заявительниц являлась следствием "некорректного применения" артиллерии российскими военными. Власти Российской Федерации также подчеркивали, что заявительницы не уведомили национальные власти о свидетелях, показания которых они представили Европейскому Суду, и далее утверждали, что гибель Али Удаева и Рамзана Юсупова могла быть причинена действиями членов незаконных вооруженных формирований. Наконец, власти утверждали, что расследование гибели сыновей заявительниц полностью соответствовало конвенционным стандартам и национальному законодательству. Власти Российской Федерации не комментировали утверждение заявительниц относительно уклонения властей от защиты жизни их сыновей.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

61. С учетом доводов сторон Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Кроме того, Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть рассмотрено одновременно с существом жалобы. Соответственно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемая неадекватность расследования происшествия

62. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает наличие некой формы эффективного официального расследования в случае гибели лиц в результате применения силы. Им разработан ряд руководящих принципов, которые должны соблюдаться, чтобы расследование отвечало конвенционным требованиям (краткое изложение этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 117-119* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)).

63. В настоящем деле гибель Али Удаева и Рамзана Юсупова расследовалась. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

64. Европейский Суд прежде всего отмечает, что власти Российской Федерации не раскрыли никаких документов уголовного дела. Таким образом, он обязан оценить эффективность расследования на основании немногочисленных документов, представленных заявительницами, и информации о его ходе, представленной властями Российской Федерации.

65. Европейский Суд отмечает, что власти были немедленно уведомлены заявительницами о случившемся. Следствие по делу N 24045 началось 17 октября 2000 г., то есть в дату происшествия. В этот же день следственные органы осмотрели место преступления. Европейский Суд учитывает, что хотя место преступления было осмотрено, следствие не собрало доказательств, хотя фрагменты взрывного устройства (см. § 17 настоящего Постановления) и останки тел сыновей заявительниц сохранились (см. §§ 17 и 32 настоящего Постановления). Уклонение следствия от сбора столь существенных доказательств свидетельствует о недостатке старательности со стороны властей при расследований, поскольку эти меры являются очевидно основными и важными для начала уголовного разбирательства. Ясно, что последующие действия следствия не восполнили первоначальных упущений, но, напротив, они, по-видимому, оставались неадекватными на всем протяжении разбирательства. Как утверждают власти Российской Федерации, в течение первых недель расследования был допрошен ряд местных жителей, которые последовательно сообщали, что взрыв был вызван летящим снарядом, выпущенным со стороны поселка Мичурина (см. §§ 33-34, 37, 40 и 41 настоящего Постановления). Тем не менее следственные органы не приняли мер для проверки этой информации, таких как допрос представителей вооруженных сил о возможном выстреле из их военного снаряжения. Следствие не запросило подробной информации у войсковых частей относительно их местонахождения и операций в районе Урус-Мартана 17 октября 2000 г. Из информации, представленной сторонами, не усматривается, что следствие приняло какие-либо меры для проверки выдвинутой властями Российской Федерации* (* По-видимому, имеется в виду версия заявительниц (прим. переводчика).) версии о том, что гибель сыновей заявительниц могла быть вызвана несчастным случаем, связанным с "некорректным применением" артиллерии российскими военными (см. § 60 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, такое бездействие в расследовании происшествия и отсутствие объяснения уклонения властей от установления самых основных обстоятельств происшествия демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, а также представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и расторопность при рассмотрении столь серьезного вопроса (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

66. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявительницы были признаны потерпевшими по уголовному делу, они уведомлялись только о приостановлении и возобновлении расследования, но не о других значимых событиях. Между концом 2000 года и началом 2005 года заявительницы не получали никакой информации (см. § 21 настоящего Постановления). Соответственно, следствие не обеспечило достаточного уровня общественного контроля или интересов ближайших родственников в процессе разбирательства.

67. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и что имели место длительные периоды бездействия со стороны прокуратуры, когда никакие меры не принимались.

68. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительницы могли обжаловать в суд решения следственных органов в контексте исчерпания внутренних средств правовой защиты. Европейский Суд полагает, что заявительницы фактически использовали это средство правовой защиты, что, в конечном счете, привело к возобновлению расследования (см. § 46 настоящего Постановления). Тем не менее эффективность расследования была умалена уже на ранних стадиях уклонением властей от принятия необходимых следственных действий и установления существенных обстоятельств происшествия. Кроме того, указания городского суда прокуратуре об эффективном расследовании преступления не принесли заявительницам ощутимого результата. Расследование неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, но представляется, что существенные следственные действия для установления виновных в смерти сыновей заявительниц не были совершены. Соответственно, Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах средство правовой защиты, упомянутое властями Российской Федерации, являлось неэффективным, и отклоняет их возражение в части неисчерпания заявительницами внутренних средств правовой защиты в контексте уголовной процедуры.

69. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств смерти Али Удаева и Рамзана Юсупова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

(b) Предполагаемое нарушение права на жизнь Али Удаева и Рамзана Юсупова

70. Сторонами не оспаривалось, что Али Удаев и Рамзан Юсупов погибли в результате взрыва. Вопрос, который необходимо решить в настоящем деле, несут ли государственные органы ответственность за смерть сыновей заявительниц, как это утверждали заявительницы.

71. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия государственных служащих, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

72. В делах, в которых имеются противоречивые сведения о событиях, Европейский Суд при установлении фактов неизбежно сталкивается с теми же трудностями, которые испытывает любой суд первой инстанции. Если, как в настоящем деле, информация, способная подтвердить или опровергнуть утверждения заявителя, находится в исключительном распоряжении государства-ответчика, любое уклонение властей Российской Федерации от сотрудничества без удовлетворительных объяснений, может обусловить вывод об обоснованности этих утверждений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).

73. Европейский Суд отмечает, что в его прецедентной практике выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению фактов, относительно которых стороны не пришли к согласию. Что касается оспариваемых фактов, Европейский Суд напоминает свою практику, требующую стандарта доказывания "вне всякого разумного сомнения" при оценке доказательств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 282). Такое доказывание может вытекать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. В этом контексте при получении доказательств должно приниматься во внимание поведение сторон (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции", § 160).

74. Европейский Суд сознает субсидиарный характер своих функций и учитывает необходимость проявлять осторожность при принятии на себя роли суда первой инстанции, устанавливающего факты, когда это не представляется неизбежным с учетом обстоятельств конкретного дела (см., например, Решение Европейского Суда от 4 апреля 2000 г. по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда заявитель ссылается на статьи 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять особенно тщательную проверку (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 32, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 283), даже если определенные национальные разбирательства и расследования уже имели место.

75. Европейский Суд напоминает, что он уже отмечал сложность получения заявителями необходимых доказательств в делах, в которых государство-ответчик является обладателем соответствующей документации и уклоняется от ее представления. Если заявителем представлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подтверждение утверждений заявительниц, или представить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статей 2 и (или) 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

76. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запрос о предоставлении копий материалов всего уголовного дела о гибели Али Удаева и Рамзана Юсупова, власти Российской Федерации не представили никаких документов из него, ссылаясь на то, что им препятствует в этом статья 161 Уголовно-процессуального кодекса. Европейский Суд отмечает, что в ранее рассмотренных делах он уже признавал данное объяснение недостаточным, чтобы оправдать удержание ключевой информации, запрошенной им (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

77. Европейский Суд в ряде дел уже признавал, что российские военные несут ответственность за гибель гражданских лиц в Чеченской Республике (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы N N 57947/00-57949/00, § 200, и Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева против Российской Федерации" (Isayeva v. Russia), жалоба N 57950/00, § 201* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)). Он делал это в первую очередь на основе ряда доказательств и информации, свидетельствующих об осведомленности властей о проведении в каком-либо районе военных операций.

78. Однако в настоящем деле Европейский Суд отмечает отсутствие информации и доказательств, относящихся к характеру происшествия, и отсутствие убедительных доказательств, подкрепляющих утверждения заявительниц. Помимо этого, нет доказательств того, что власти знали или должны были знать в тот момент о существовании реальной и непосредственной угрозы для жизни сыновей заявительниц, и что они не приняли мер для предотвращения этой угрозы (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom), § 116, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

79. В итоге не было доказано в соответствии с требуемым стандартом доказывания "вне всякого разумного сомнения", что вооруженные силы причастны к гибели Али Удаева и Рамзана Юсупова; Европейский Суд также не считает, что бремя доказывания может быть полностью возложено на власти Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2010 г. по делу "Абдурашидова против Российской Федерации" (Abdurashidova v. Russia), жалоба N 32968/05, §§ 71-72* (* Там же. N 4/2011.), и Постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу "Шахгириева и другие против Российской Федерации" (Shakhgiriyeva and Others v. Russia), жалоба N 27251/03, §§ 158-159).

80. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает установленной ответственность государства, и, соответственно, по делу требования материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции нарушены не были.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

81. Заявительницы со ссылкой на статью 3 Конвенции утверждали, что в результате гибели их сыновей и реакции на это властей они испытывали психологические страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Приемлемость жалобы

82. Европейский Суд отмечает, что настоящее дело касается мгновенной смерти сыновей заявительниц в результате взрыва. В этой связи Европейский Суд обращается к своей практике, обычно не распространяющей действие статьи 3 Конвенции на родственников лиц, которые были убиты властями в нарушение статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Ясин Атеш против Турции" (Yasin Ates v. Turkey), жалоба N 30949/96, § 135), или на дела, касающиеся необоснованного применения летальной силы государственными представителями (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исаева и другие против Российской Федерации", § 229), в отличие от родственников потерпевших в ситуации принудительного исчезновения. К последним такой подход применяется Европейским Судом в связи с непрерывным характером психологических страданий заявителей, чьи родственники исчезли, и невозможностью получения заявителями на протяжении длительного времени сведений об их судьбе (см. в числе многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", § 141, Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 166, ECHR 2006-XIII (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, § 115, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)). Что касается настоящего дела, даже хотя Европейский Суд не сомневается в том, что трагическая гибель сыновей заявительниц причинила им глубокие страдания, он, тем не менее, не усматривает нарушения статьи 3 Конвенции вследствие мгновенного характера произошедшего.

83. Таким образом, данная часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

84. Заявительницы жаловались на то, что судебное разбирательство, возбужденное ими против следствия в 2005 году, было несправедливым. Они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

Приемлемость жалобы

85. Европейский Суд находит, что пункт 1 статьи 6 Конвенции не применим при обстоятельствах настоящего дела, поскольку оно не затрагивает разрешения гражданских прав или обязанностей заявительниц, или предъявления им уголовного обвинения в значении Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2009 г. по делу "Магомадова против Российской Федерации" (Magomadova v. Russia), жалоба N 2393/05, § 163, и Постановление Европейского Суда от 8 апреля 2010 г. по делу "Абаева и другие против Российской Федерации" (Abayeva and Others v. Russia), жалоба N 37542/05, § 126* (* Там же. N 1/2011.)).

86. Соответственно, данные жалобы несовместимы ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения", критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).) с требованиями Конвенции в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и должны быть отклонены в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

87. Заявительницы жаловались на то, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений статьи 2 Конвенции вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

88. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительницы располагали эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали им в их использовании. Заявительницы имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. Они добавили, что участники уголовного судопроизводства могли также требовать возмещения ущерба в гражданско-правовом порядке. В итоге власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

89. Заявительницы поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

90. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительниц по данному основанию уже была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции. Учитывая выводы о нарушении статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте (см. § 69 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что, хотя жалоба на основании статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции является приемлемой, отсутствует необходимость отдельного рассмотрения этой жалобы по существу (см. Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Хумайдов и Хумайдов против Российской Федерации" (Khumaydov and Khumaydov v. Russia), жалоба N 13862/05, § 141, Постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу "Закриева и другие против Российской Федерации" (Zakriyeva and Others v. Russia), жалоба N 20583/04, § 108, Постановление Европейского Суда от 6 ноября 2008 г. по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации" (Shaipova and Others v. Russia), жалоба N 10796/04, § 124).

VI. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

91. Заявительницы жаловались со ссылкой на статью 14 Конвенции на то, что нарушение их прав в части статьи 2 Конвенции имело место в связи с их чеченской национальностью и проживанием в Чечне. Соответствующая статья устанавливает следующее:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

92. Европейский Суд отмечает, что не представлено доказательств того, что заявительницы подвергались иному обращению по сравнению с лицами, находящимися в аналогичной ситуации, в отсутствие объективного и разумного обоснования, или что они когда-либо подавали такую жалобу национальным властям. Таким образом, Европейский Суд находит, что в данной части жалоба является необоснованной (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 мая 2010 г. по делу "Сулейманова против Российской Федерации" (Suleymanova v. Russia), жалоба N 9191/06, §§ 106-108* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2011.)).

93. Следовательно, в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

94. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

95. Заявительницы не представили требований о компенсации материального ущерба. Что касается морального вреда, каждая из них требовала 70 000 евро в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они претерпели вследствие потери своих сыновей, безразличия, проявленного властями по отношению к ним, и уклонение от проведения неэффективного* (* Так в оригинале. По-видимому, заявительницы просили компенсацию за уклонение от проведения эффективного расследования (прим. переводчика).) расследования происшествия.

96. Власти Российской Федерации находили требуемую сумму чрезмерной и полагали, что установление факта нарушения было бы адекватным возмещением в деле заявительниц.

97. Европейский Суд установил нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции. Европейский Суд признает, что заявительницы претерпели моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением нарушений. С учетом этих соображений Европейский Суд присуждает по 30 000 евро каждой заявительнице, а также любые налоги, подлежащие начислению на вышеуказанные суммы.

B. Судебные расходы и издержки

98. Интересы заявительниц представлял фонд "Правовая инициатива по России". Он представил подробную разбивку судебных расходов и издержек, которая включала исследования и опросы в Чечне и г. Москва по ставке 50 евро в час и подготовку документов для Европейского Суда и национальных властей по ставке 50 евро в час для юристов фонда и 150 евро в час для старшего персонала фонда и экспертов. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявительниц оценивалась в 6 354 евро.

99. Власти Российской Федерации не оспаривали требуемую сумму.

100. Европейский Суд должен прежде всего установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные представителями заявительниц, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

101. Учитывая содержание договоров, Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявительниц.

102. Кроме того, по вопросу о необходимости судебных расходов и издержек Европейский Суд отмечает, что с учетом применения в настоящем деле пункта 3 статьи 29 Конвенции представители заявительниц направили свои объяснения о приемлемости жалобы и по существу жалобы в одном комплекте документов. Европейский Суд также отмечает, что он признал жалобу частично приемлемой и что нарушение требований материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции установлено не было.

103. С учетом подробных требований, представленных заявительницами, и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает им 4 000 евро совместно с любым налогом на добавленную стоимость, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительниц в связи с этой суммой с тем, чтобы чистая сумма компенсации была перечислена на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявительницами.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

104. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) решил единогласно отложить до рассмотрения существа жалобы предварительное возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних уголовно-правовых средств правовой защиты и отклонил его;

2) признал единогласно жалобу на нарушение статей 2 и 13 Конвенции приемлемой;

3) признал большинством голосов жалобу в оставшейся части неприемлемой;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от проведения эффективного расследования обстоятельств гибели Али Удаева и Рамзана Юсупова;

5) постановил единогласно, что по делу требования материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции в отношении Али Удаева и Рамзана Юсупова нарушены не были;

6) постановил единогласно, что обособленный вопрос в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции не возникает;

7) постановил единогласно, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 30 000 евро (тридцать тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда каждой из заявительниц;

(ii) 4 000 евро (четыре тысячи евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительниц в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие зачислению на банковский счет представителей в Нидерландах;

b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявительниц о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 21 декабря 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда