Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 июня 2012 г. N 16434/11 Дело направлено на новое рассмотрение, поскольку действующее законодательство не содержит ограничений, в силу которых третейский суд не вправе после принятия решения по существу и до принятия арбитражным судом судебного акта о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения утвердить мировое соглашение, заключенное сторонами спора

Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 июня 2012 г. N 16434/11

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Иванова А.А.;

членов Президиума: Абсалямова А.В., Андреевой Т.К., Бабкина А.И., Бациева В.В., Завьяловой Т.В., Иванниковой Н.П., Козловой О.А., Сарбаша С.В., Слесарева В.Л., Юхнея М.Ф. -

рассмотрел заявление индивидуального предпринимателя Чулкова Максима Николаевича о пересмотре в порядке надзора определения Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 13.07.2011 по делу N А58-1799/2011 и постановления Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26.09.2011 по тому же делу.

Заслушав и обсудив доклад судьи Сарбаша С.В., Президиум установил следующее.

Между индивидуальным предпринимателем Олесовым Олегом Иннокентьевичем и гражданкой Олесовой Татьяной Ивановной заключен договор от 14.09.2010 купли-продажи (далее - договор от 14.09.2010) торгового центра и гаража, расположенных по адресу: г. Якутск, ул. Петровского, 50, (далее - недвижимое имущество). Согласно пункту 7.1 этого договора все возникающие из него споры подлежат разрешению в Якутском республиканском третейском суде общественной организации "Дальневосточная гильдия юристов по Республике Саха (Якутия)" (далее - республиканский третейский суд).

Полагая, что Олесов О.И. ненадлежащим образом исполняет договорные обязательства, Олесова Т.И. обратилась в указанный третейский суд с иском о признании права собственности на названное недвижимое имущество.

Решением от 07.02.2011 по делу N 01/11 республиканский третейский суд требование Олесовой Т.И. удовлетворил, признав за ней право собственности на это недвижимое имущество.

Впоследствии Олесов О.И. и Олесова Т.И. обратились в тот же третейский суд с ходатайством об утверждении заключенного ими мирового соглашения.

Решением от 10.03.2011 по делу N 01/11 (далее - решение третейского суда от 10.03.2011) республиканский третейский суд утвердил мировое соглашение, подписанное названными лицами.

Упомянутое мировое соглашение предусматривало, что право собственности на недвижимое имущество сохраняется за Олесовым О.И., который обязуется в обусловленный срок возвратить Олесовой Т.И. денежные средства в размере 700000 рублей.

Кроме того, республиканский третейский суд указал, что его решение от 07.02.2011, вынесенное по данному делу, не подлежит исполнению.

Определением республиканского третейского суда от 15.03.2011 по делу N 01/11 произведена процессуальная замена истца - с Олесовой Т.И. на индивидуального предпринимателя Чулкова Максима Николаевича.

Поскольку решение третейского суда от 10.03.2011 добровольно исполнено не было, Чулков М.Н. обратился в Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение этого решения.

Определением Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 13.07.2011 в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда от 10.03.2011 отказано.

Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа постановлением от 26.09.2011 определение суда первой инстанции от 13.07.2011 оставил без изменения.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре в порядке надзора определения суда первой инстанции и постановления суда кассационной инстанции Чулков М.Н. просит их отменить, ссылаясь на нарушение единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права, и выдать исполнительный лист на принудительное исполнение решения третейского суда от 10.03.2011.

Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, Президиум считает, что оспариваемые судебные акты подлежат отмене, дело - направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции ввиду следующего.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд первой инстанции исходил из отсутствия у третейского суда права утверждать мировое соглашение после принятия им решения по существу.

Суд счел, что после вынесения третейским судом решения по существу третейское разбирательство считается завершенным и в случае уклонения обязанной стороны от добровольного исполнения решения третейского суда наступает стадия принудительного исполнения такого решения на основании исполнительного листа, выдаваемого арбитражным судом по правилам главы 30 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

С учетом положений статьи 139 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации стороны третейского разбирательства вправе на стадии исполнительного производства заключить мировое соглашение, которое утверждается арбитражным судом по месту исполнения судебного акта или арбитражным судом, выдавшим исполнительный лист на принудительное исполнение решения третейского суда.

Кроме того, суд указал, что республиканский третейский суд вышел за рамки упомянутого мирового соглашения, установив для исполнения Олесовым О.И. обязанности по возврату денежных средств срок, отличный от срока, предусмотренного этим соглашением.

Суд кассационной инстанции подтвердил обоснованность отказа в выдаче испрашиваемого исполнительного листа.

Между тем судами не учтено следующее.

В соответствии с пунктом 3 статьи 32 Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" по ходатайству сторон третейский суд принимает решение об утверждении мирового соглашения, если мировое соглашение не противоречит законам и иным нормативным правовым актам и не нарушает прав и законных интересов других лиц. Содержание мирового соглашения излагается в решении третейского суда.

При этом действующее законодательство не содержит ограничений, в силу которых третейский суд не вправе после принятия решения по существу и до принятия арбитражным судом судебного акта о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения утвердить мировое соглашение, заключенное сторонами спора.

Иное истолкование норм права приводило бы к тому, что стороны третейского разбирательства были бы вынуждены инициировать процесс по выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда только для того, чтобы получить юридическую возможность заключить мировое соглашение на стадии исполнительного производства. Этот подход вступил бы в противоречие с принципами процессуальной экономии, диспозитивности гражданского процесса, автономии воли в частном праве. Между тем арбитражные суды, как это следует из целого ряда норм Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при отправлении правосудия должны содействовать, а не препятствовать примирению сторон. Это требование распространяется и на случаи, когда мировое соглашение утверждается в соответствии с законом третейским судом.

Помимо этого, отказ в удовлетворении заявленного требования со ссылкой на то, что республиканский третейский суд вышел за пределы заключенного названными сторонами мирового соглашения, не соответствует целям судебной защиты прав и законных интересов Чулкова М.Н., поскольку его обращение в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда от 10.03.2011 свидетельствует о согласии с установленным в нем сроком на исполнение, отличным от срока, согласованного в указанном мировом соглашении, тем более что эти сроки истекли до обращения заявителя в арбитражный суд.

Следовательно, суды не вправе были отказать в выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения решения третейского суда от 10.03.2011 по перечисленным основаниям.

При таких обстоятельствах оспариваемые судебные акты нарушают единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права, поэтому согласно пункту 1 части 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене.

Вступившие в законную силу судебные акты арбитражных судов по делам со схожими фактическими обстоятельствами, принятые на основании нормы права в истолковании, расходящемся с содержащимся в настоящем постановлении толкованием, могут быть пересмотрены на основании пункта 5 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, если для этого нет других препятствий.

Учитывая изложенное и руководствуясь статьей 303, пунктом 2 части 1 статьи 305, статьей 306 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации постановил:

определение Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 13.07.2011 по делу N А58-1799/2011 и постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26.09.2011 по тому же делу отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Республики Саха (Якутия).

Председательствующий

А.А. Иванов

Особое мнение судьи Горячевой Ю.Ю.
к постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 07.06.2012 N 16434/11

1. Согласно части 3 статьи 239 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом или решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права.

Указанные основания подлежат применению арбитражным судом по собственной инициативе, на любой стадии разбирательства, независимо от доводов и заявлений об этом участвующих в деле лиц.

В данном случае третейский суд сначала признал право собственности на недвижимость в виде торгового центра за покупателем по сделке купли-продажи, а потом сохранил это право за продавцом. При этом третейский суд исходил из того, что предоставление муниципальным образованием продавцу в аренду земельного участка, находящегося в публичной собственности, должно расцениваться как наличие у него права на возведение объекта недвижимости.

Между тем право собственности на создаваемые путем нового строительства объекты недвижимости возникает с момента их регистрации в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, для которой в обязательном порядке требуются разрешение на строительство объекта и разрешение на ввод его в эксплуатацию (пункт 2 статьи 8 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 51-55 Градостроительного кодекса Российской Федерации).

При отсутствии названных разрешений созданный объект является самовольной постройкой, право собственности на которую не возникает, но может быть признано судом на основании пункта 3 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пункту 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", рассматривая иски о признании права собственности на самовольную постройку, суд устанавливает, допущены ли при ее возведении существенные нарушения градостроительных и строительных норм и правил, создает ли такая постройка угрозу жизни и здоровью граждан. С этой целью суд при отсутствии необходимых заключений компетентных органов или при наличии сомнения в их достоверности вправе назначить экспертизу по правилам процессуального законодательства.

Отсутствие разрешения на строительство само по себе не может служить основанием для отказа в иске о признании права собственности на самовольную постройку. В то же время суду необходимо установить, предпринимало ли лицо, создавшее самовольную постройку, надлежащие меры к ее легализации, в частности к получению разрешения на строительство и/или акта ввода объекта в эксплуатацию, а также правомерно ли отказал уполномоченный орган в выдаче такого разрешения или акта ввода объекта в эксплуатацию.

Таким образом, спор, связанный с признанием права на самовольную постройку, всегда затрагивает интересы третьих лиц, общественно значимые публичные интересы и выходит за рамки частного спора конкретных участников оборота, подписавших гражданско-правовой договор с третейской оговоркой. По моему мнению, этот спор неарбитрабелен и рассмотрению в третейском суде не подлежит.

Поскольку в данном случае мировое соглашение представляло собой гражданско-правовую сделку со встречными правами и обязанностями сторон, то выдать каждой из них исполнительный лист, в том числе о взыскании денежных средств, невозможно без проверки обусловленности ее исполнения исполнением другой стороны и законности притязаний последней.

Соответственно при установлении такой взаимообусловленности арбитражный суд обязан отказать в выдаче исполнительного листа и той стороне мирового соглашения, требование которой на легализацию самовольной постройки не направлено.

2. Разделяя принципы процессуальной экономии, диспозитивности гражданского процесса, автономии воли в частном праве, не могу согласиться с правовым подходом большинства членов Президиума о возможности обоснования этими принципами полномочий третейского суда на осуществление в процессе третейского разбирательства любых действий, в отношении которых не содержится соответствующих ограничений в законодательстве.

Я полагаю, что третейский суд может действовать лишь в процедурах и процессуальных формах, определенных Федеральным законом от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - Закон). Случаи, когда предусмотренные Законом правила носят диспозитивный характер, указаны непосредственно самим Законом или следуют из совокупности его положений. На основании пункта 3 статьи 19 Закона согласованные сторонами правила третейского разбирательства не могут противоречить его обязательным положениям, не предоставляющим сторонам права договариваться по отдельным вопросам.

Если стороны в процессе третейского разбирательства урегулировали спор, то Закон предусматривает для третейского суда два варианта действий с учетом воли сторон: либо превратить третейское разбирательство без утверждения мирового соглашения с вынесением определения, либо завершить его решением об утверждении мирового соглашения при условии, что оно не противоречит законам и иным нормативным правовым актам и не нарушает прав и законных интересов других лиц (пункт 3 статьи 32, статья 38).

В силу пункта 2 статьи 13 Закона полномочия третейского судьи после принятия решения по конкретному делу прекращаются. В случаях, предусмотренных статьями 34-36 Закона (необходимость принятия дополнительного решения по нерассмотренным требованиям, разъяснения решения, исправления в нем технических ошибок и опечаток), полномочия третейского судьи возобновляются, а затем прекращаются после совершения процессуальных действий, предусмотренных указанными статьями.

Пересмотр третейским судом собственных решений, в том числе путем признания их не подлежащими исполнению, Законом не предусмотрен. Причем это означает не наличие у третейского суда такой возможности ввиду отсутствия законодательных ограничений, а его недопустимость.

Исходя из совокупности приведенных норм, имеющих императивный характер, в настоящее время третейский суд не может принимать никаких определений об утверждении мирового соглашения, изменяющих ранее вынесенное им по существу спора собственное решение.

В корреспонденции с нормами Закона Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, равно как и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, не предусматривает процедуры принудительного исполнения определений третейского суда.

И дело заключается не в неправильном наименовании актов третейского суда, а в нарушении принципов и допускаемых законодательством пределов третейского разбирательства, являющегося частью общей системы государственных гарантий эффективной судебной защиты прав и законных интересов участников гражданского оборота.

Что касается обязанности арбитражных судов содействовать примирению сторон, то при рассмотрении ими заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения (в данном случае - определения) третейского суда об утверждении мирового соглашения, сам характер требования не свидетельствует о сохранении между сторонами ситуации примирения на условиях утвержденного третейским судом мирового соглашения и наличии объекта такого содействия. Помимо того, содействие суда в примирении сторон не должно вступать в противоречие с материальным правом.

Судья

Ю.Ю. Горячева