Постановление Европейского Суда по правам человека от 14 июня 2011 г. Дело "Денисова и Моисеева (Denisova and Moiseyeva) против Российской Федерации" (жалоба N 16903/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Денисова и Моисеева (Denisova and Moiseyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 16903/03)

Постановление Суда
(Справедливая компенсация)

Страсбург, 14 июня 2011 г.

По делу "Денисова и Моисеева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 мая 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 16903/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданками Российской Федерации - Натальей Михайловной Денисовой и Надеждой Валентиновной Моисеевой (далее - заявительницы) 8 июля 2002 г. Жалоба касается имущественных прав жены (первая заявительница) и дочери (вторая заявительница) Моисеева, который был признан виновным в государственной измене и приговорен к заключению и конфискации его имущества как дополнительной мере наказания (см. Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia, жалоба N 62936/00* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)). В последующих гражданских разбирательствах заявительницы пытались доказать их право на совместно нажитое имущество, которое конфисковали из их дома, и на персональный компьютер, конфискованный из комнаты второй заявительницы. Российские суды отклонили их требования со ссылкой на решение, которое было вынесено в рамках уголовного разбирательства против Моисеева.

2. В Постановлении, вынесенном 1 апреля 2010 г. (далее - основное Постановление), Европейский Суд установил нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (защита имущества), поскольку заявительницы не имели возможности эффективно оспорить конфискационные меры, принятые в рамках уголовного процесса, сторонами которого они не являлись (см. Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Денисова и Моисеева против Российской Федерации" (Denisova and Moiseyeva v. Russia), жалоба N 16903/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2010.)).

3. В соответствии со статьей 41 Конвенции заявительницы предъявили требование о справедливой компенсации в отношении материального ущерба и морального вреда, а также судебных расходов и издержек.

4. Поскольку вопрос о применении статьи 41 Конвенции не был готов к разрешению, Европейский Суд отложил его и предложил властям Российской Федерации и заявительницам представить в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции письменные объяснения по данному вопросу, в частности, уведомить Европейский Суд о любом соглашении, которое может быть ими достигнуто (см. § 75 и пункт 3 резолютивной части основного Постановления).

5. Заявительницы поддержали свои требования. Власти Российской Федерации представили свои объяснения.

Право

6. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

1. Требования заявительниц

7. Первая заявительница требовала в качестве компенсации материального ущерба следующие суммы:

a) 6 657 евро 50 центов, составляющие потерю арендных доходов от автомобильного гаража и земельный налог, который она обязана была за него платить;

b) 2 712 евро 60 центов, составляющие одну вторую амортизационных расходов по автомобилю ВАЗ и транспортный налог, который она обязана была за него платить;

c) и 3 537 евро 80 центов, составляющие половину наличных денежных средств плюс проценты, исходя из установленной кредитной ставки.

8. Вторая заявительница требовала 800 евро исходя из приблизительной стоимости компьютера, аналогичного ее компьютеру.

9. Заявительницы также требовали 30 000 и 20 000 евро соответственно в качестве компенсации морального вреда.

2. Комментарий властей Российской Федерации

10. Власти Российской Федерации утверждали, прежде всего, что в ходе уголовного разбирательства против Моисеева было окончательно установлено, что оспариваемое имущество было приобретено преступным путем. При таких обстоятельствах Европейский Суд ошибочно принял на себя функции "суда четвертой инстанции". Что касается конкретных требований заявительниц, власти Российской Федерации отметили, что первая заявительница не являлась собственницей гаража или участка земли, что она не была зарегистрирована в качестве плательщика земельного налога и что не существует никаких документов, указывающих на то, что земельный налог был ею уплачен. Более того, гараж не был конфискован. Аналогичным образом, первая заявительница не была зарегистрирована как собственница автомобиля ВАЗ, и нет доказательств того, что она когда-либо выплачивала транспортный налог. Что касается денежных средств, власти Российской Федерации утверждали, что они были приобретены преступным путем и не должны быть возмещены по основаниям "социальной справедливости". Что касается компьютера второй заявительницы, его действительная стоимость не превышала 100 евро, что было отражено в отчете судебно-оценочной экспертизы и указано в исковом заявлении заявительниц при разбирательстве на уровне страны.

11. Власти Российской Федерации также сочли требование о компенсации морального вреда неразумным по размеру. Они утверждали, что заявительницы не представили доказательств морального вреда, который они претерпели.

3. Мнение Европейского Суда

12. Если Европейский Суд вынес постановление, которым установлено нарушение Конвенции, на государство-ответчика возлагается правовая обязанность устранить нарушение и возместить его последствия. Если национальное законодательство не допускает - или допускает только частично - возмещение последствий нарушения, статья 41 Конвенции позволяет Европейскому Суду предоставить потерпевшей стороне такое удовлетворение, которое представляется уместным. Европейский Суд пользуется определенными дискреционными полномочиями при использовании этого права, о чем свидетельствуют прилагательное "справедливая" и фраза "в случае необходимости". В частности, если один или более объектов ущерба не могут быть исчислены или различие между материальным ущербом и моральным вредом оказывается неопределенным, Европейский Суд может решить провести общую оценку (см. Постановление Большой Палаты по делу ""Комингерсолл С.А." против Португалии" (Comingersoll S.A. v. Portugal), жалоба N 35382/97, § 29, ECHR 2000-IV).

13. Европейский Суд установил в основном Постановлении, что требование первой заявительницы в отношении супружеской доли в совместно нажитом имуществе и требование второй заявительницы в отношении компьютера были основаны на законе и судебной практике Верховного Суда Российской Федерации* (* В основном Постановлении учитывалась практика Верховного Суда СССР (прим. переводчика).) (см. §§ 47-54 основного Постановления). Поскольку заявительницы не являлись стороной уголовного разбирательства против Моисеева, они безуспешно отстаивали свои имущественные права в гражданском процессе. Московские суды не провели общей оценки семейного имущества и не уравновесили права членов семьи, что в соответствии с положениями национального законодательства является обязательным (см. §§ 61 - 64 основного Постановления).

14. Европейский Суд напоминает, что фактические вопросы, такие как доля первой заявительницы в совместно нажитом имуществе, могут быть наилучшим образом определены в рамках национального разбирательства на основе доказательств, представленных сторонами. В настоящем деле российские суды не обеспечили подобного определения. Однако он отмечает, что в соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. N 4-П решения Европейского Суда являются обязательными для Российской Федерации, и установление Европейским Судом нарушения Конвенции или Протоколов к ней является основанием для возобновления гражданского разбирательства в соответствии со статьей 392 Гражданского процессуального кодекса и пересмотра национальных решений с учетом конвенционных принципов, установленных Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Религиозная община "Свидетели Иеговы" в Москве против Российской Федерации" (Jehovah's Witnesses of Moscow v. Russia, жалоба N 302/02, § 206, ECHR 2010-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.)). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что подобный пересмотр являлся бы наиболее подходящим средством устранения нарушений, установленных им в основном Постановлении, и что нет необходимости присуждать какие-либо суммы в отношении материального ущерба.

15. Что касается морального вреда, Европейский Суд напоминает, что его последовательный подход заключается в том, что на заявителя не может быть возложена обязанность доказывания морального вреда, который он или она претерпели (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 15 октября 2009 г. по делу "Антипенков против Российской Федерации" (Antipenkov v. Russia), жалоба N 33470/03, § 82* (* Там же. N 3/2011.), Постановление Европейского Суда от 14 февраля 2008 г. по делу "Пшеничный против Российской Федерации" (Pshenichnyy v. Russia), жалоба N 30422/03, § 35* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2009.), Постановление Европейского Суда по делу "Гарабаев против Российской Федерации" (Garabayev v. Russia), жалоба N 38411/02, § 113, ECHR 2007-VII (извлечения)* (* Там же. N 11/2007.), и Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia), жалоба N 4171/04, § 20* (* Там же. N 5/2007.)). Он также полагает, что заявительницы должны были испытывать беспокойство и тревогу вследствие систематического уклонения властей от рассмотрения их гражданских исков. Оценивая обстоятельства дела на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявительницам совместно 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

16. Заявительницы требовали совместно 374 евро 60 центов в качестве компенсации юридических издержек, понесенных в рамках национального разбирательства, 122 евро 20 центов в качестве компенсации судебных сборов и 3 000 евро в возмещение расходов на представление Костроминой их интересов в Европейском Суде.

17. Власти Российской Федерации отмечали, что только расходы в размере 450 евро, понесенные в связи с разбирательствами в судах страны, были подтверждены соответствующими документами. Заявительницы не представили соглашения с Костроминой об оказании юридических услуг.

18. В соответствии с последовательной прецедентной практикой Европейского Суда судебные расходы и издержки могут быть компенсированы в порядке применения статьи 41 Конвенции, если установлено, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

19. Основываясь на материалах дела, Европейский Суд признает требование заявительниц о возмещении затрат, понесенных ими в гражданских разбирательствах в судах страны, и присуждает им 496 евро и 80 центов, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительниц. Однако в деле нет доказательств того, что Костроминой были произведены какие-либо выплаты или что имеется правовое обязательство со стороны заявительниц о таких выплатах. Соответственно, эта часть требования отклоняется.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

20. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) постановил шестью голосами "за" и одним - "против", что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительницам совместно следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 8 000 евро (восемь тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 496 евро 80 центов (четыреста девяносто шесть евро и 80 центов), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительниц в связи с этой суммой, в качестве судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

2) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявительниц о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 14 июня 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается особое мнение судьи Дина Шпильманна.

Совпадающее особое мнение судьи Дина Шпильманна

Я голосовал за пункт 2 резолютивной части Постановления, отклонив остальную часть требования заявительниц о справедливой компенсации в части материального ущерба, поскольку в соответствии с Постановлением Конституционного Суда России от 26 февраля 2010 г. N 4-П установление Европейским Судом нарушения Конвенции или Протоколов к ней является основанием для возобновления гражданского разбирательства в соответствии со статьей 392 Гражданского процессуального кодекса и пересмотра национальных решений с учетом конвенционных принципов, установленных Европейским Судом (см. § 14 настоящего Постановления).

Однако выражения "справедливая" (по-французски equitable) и "в случае необходимости" (s'il y a lieu), как указано в § 12 настоящего Постановления, не могут рассматриваться только как наделяющие Европейский Суд возможностью усмотрения для использования своих полномочий в соответствии со статьей 41 Конвенции для присуждения такой компенсации, "которая представляется уместной". "Необходимость" применения статьи 41 Конвенции возникает, "если государство-ответчик отказывает заявителю в возмещении, на которое он, по его мнению, имеет право" (см. Постановление Европейского Суда от 22 июня 1972 г. по делу "Рингейзен против Австрии" (Ringeisen v. Austria) (статья 50), § 22, Series A, N 15). Следует учесть, что Европейский Суд часто отклонял доводы государств-ответчиков о том, что заявитель вправе требовать компенсации в национальных судах в связи с нарушением, установленным Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда от 31 октября 1995 г. по делу "Папамихалопулос и другие против Греции" (Papamichalopoulos and Others v. Greece) (статья 50), § 40, Series A, N 330-B, Постановление Европейского Суда от 10 марта 1972 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) (статья 50), § § 15-16, Series A, N 14, Постановление Большой Палаты по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 129, ECHR 2006-IX, и Постановление Европейского Суда от 12 июля 2007 г. по делу "АС "Дина" и Озолиньш против Латвии" (A/S Diena and Ozolins v. Latvia), жалоба N 16657/03, § 92, и содержащиеся в них отсылки).

В "делах о бродяжничестве" (см. Постановление Европейского Суда от 10 марта 1972 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium) (статья 50), § 16, Series A, N 14), Европейский Суд указал следующее:

"...Если жертва после тщетного исчерпания внутренних средств правовой защиты до обжалования в Страсбург нарушения своих прав была бы обязана осуществлять его повторно до приобретения права на справедливую компенсацию со стороны Европейского Суда, общая длительность процедуры, предусмотренной Конвенцией, едва ли соответствовала бы идее эффективной защиты прав человека. Такое требование породило бы ситуацию, несовместимую с целью и объектом Конвенции".

(См. также мое совпадающее особое мнение, к которому присоединился судья Лукаидес, к Постановлению Европейского Суда по делу Ло Туфо с дополнительными отсылками (Постановление Европейского Суда по делу "Ло Туфо против Италии" (Lo Tufo v. Italy), жалоба N 64663/01, ECHR 2005-III).)

Однако исполнение постановлений Европейского Суда в настоящее время требует распределения бремени и энергичного вмешательства национальных органов, включая суды страны. Позитивное развитие российского права (Постановление Конституционного Суда от 26 февраля 2010 г.) требует поощрения. По этой причине я не выступил против пункта 2 резолютивной части и поэтому, хотя не без колебаний, голосовал за этот пункт.