Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 мая 2011 г. Дело "Ильяди (Ilyadi) против Российской Федерации" (Жалоба N 6642/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Ильяди (Ilyadi)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 6642/05)

Постановление Суда

Страсбург, 5 мая 2011 г.

По делу "Ильяди против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Дина Шпильманна, Председателя Палаты,

Элизабет Фуры,

Карела Юнгвирта,

Анатолия Ковлера,

Марка Виллигера,

Анны Юдковской,

Ангелики Нусбергер, судей,

а также при участии Клаудии Вестердик, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 5 апреля 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 6642/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Юрием Даниловичем Ильяди (далее - заявитель) 17 января 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял Е. Селюков, адвокат, практикующий в Краснодаре. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 9 марта 2007 г. председатель Первой Секции* (* Так в оригинале. Возможно, имеется в виду Пятая Секция (прим. переводчика).) коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1951 году и проживает в Краснодаре.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

5. 24 июля 2003 г. заявитель был задержан в Москве по подозрению в пособничестве в сбыте поддельного векселя, преступлении, предусмотренном частью 2 статьи 186 Уголовного кодекса Российской Федерации.

6. 26 июля 2003 г. Гагаринский районный суд Москвы вынес постановление о заключении заявителя под стражу. 25 сентября, 17 октября и 19 декабря 2003 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался. 30 января 2004 г. районный суд назначил первое судебное заседание на 16 февраля 2004 г. и продлил срок содержания заявителя под стражей. Представляется, что заявитель не обжаловал постановления о продлении срока содержания под стражей.

7. При производстве расследования 25 июля и 17 декабря 2003 г. следователь допросил в числе других свидетелей капитана П., чья должность была обозначена как "старший оперуполномоченный 4-го отдела внутренних дел 1-го оперативного окружного подразделения Управления по борьбе с экономическими преступлениями Москвы". В соответствии с протоколом допроса его личность удостоверялась милицейским удостоверением, выданным Главным управлением внутренних дел Москвы. Из протокола следует, что капитан П. сообщил, в частности, что ему было предложено выступить покупателем поддельного векселя, который обещал ему предоставить сообвиняемый заявителя K. Он также сказал, что видел, как K. взял у заявителя конверт, содержащий поддельный вексель.

8. Хотя капитан П. был включен в список свидетелей со стороны обвинения, он не явился в судебные заседания 23 марта, 8 и 21 апреля, 18 мая, 1 июня 2004 г. Защита заявителя не возражала против завершения судебного следствия в отсутствие капитана П. или оглашения его письменных показаний, полученных при производстве предварительного расследования. Однако, поскольку обвинитель настаивал на явке и допросе капитана П. в судебном заседании, последнее заседание было отложено до 3 июня 2004 г.

9. На заседании 3 июня 2004 г. обвинитель устно сообщил суду, что в соответствии с информацией, полученной от начальника капитана П., последний был направлен в длительную командировку в другой город. Обвинитель просил огласить его письменные показания, и защита не возражала против этого. Это заседание суда было последним.

10. Тем временем защитник заявителя предпринял собственное расследование с целью установить местонахождение капитана П. Сначала он безуспешно пытался дозвониться ему по номеру телефона, указанному в протоколе допроса, а затем, 28 мая и 16 июня 2004 г., он обратился к начальнику Управления по борьбе с экономическими преступлениями Москвы с просьбой письменно сообщить, является ли капитан П. его сотрудником. В письмах от 2 и 25 июня 2004 г. начальник Управления по борьбе с экономическими преступлениями ответил следующее:

"В ответ на Ваш запрос сообщаю, что вся доступная информация о П[.] имеется в материалах уголовного дела N 193476. Дополнительная информация может быть предоставлена по запросу суда первой инстанции".

11. 8 июня 2004 г. Гагаринский районный суд вынес приговор. Он признал заявителя и K. виновными в сбыте поддельного векселя и приговорил заявителя к пяти годам и девяти месяцам лишения свободы в исправительной колонии строго режима. Признавая заявителя виновным, районный суд сослался на следующие показания свидетелей:

"Свидетель [майор] Кр. из отдела по борьбе с организованной преступностью Управления внутренних дел по ЮЗАО Москвы сообщил, что 24 июля 2003 г. он и сотрудник Б. приняли участие в задержании лиц, которые подозревались в причастности к сбыту поддельных ценных бумаг. Примерно в 18.00 Кр. и Б. находились в N 1007 гостиницы "Спутник"... После того, как они получили информацию о том, что продавец поддельного векселя был задержан, они прошли в N 1008, где увидели K., которого ранее не встречали. Кр. задал K. вопросы, и из ответов К., которые он давал без какого-либо давления, следовало, что K. продал поддельный вексель... за 1 млн рублей и что вексель и деньги остались на столе... Кр. пояснил, что он осмотрел место преступления и изъял вексель и деньги...

Свидетель [подполковник] Б. из отдела по борьбе с организованной преступностью Управления внутренних дел по ЮЗАО Москвы сообщил суду, что 24 июля 2003 г. он участвовал в организации задержания лиц, подозреваемых в сбыте поддельных ценных бумаг. В частности, он забронировал NN 1007 и 1008 в гостинице "Спутник" и находился в первом из указанных номеров вместе с Kр., ожидая сигнала. Ни он, ни Kр. не участвовали в задержании подозреваемых, но после получения информации о задержании они вошли в N 1008. K. находился в номере, [заявитель] Ильяди был приведен туда позже...

Из показаний, данных 25 июля 2003 г. при производстве предварительного расследования [капитаном] П. из Управления по борьбе с экономическими преступлениями Москвы, которые были оглашены в суде с согласия сторон, следует, что в середине июля 2003 года Управление по борьбе с экономическими преступлениями Москвы получило оперативную информацию о лице, которое искало возможность продать поддельные векселя. Было установлено, что этим лицом являлся K. ...Было решено произвести "проверочную закупку", в которой П. должен был выступать в роли "покупателя"... K. предложили продать вексель номинальной стоимостью 10 млн рублей за 10% от его номинальной стоимости, то есть за 1 млн рублей. Денежные средства были осмотрены, номера банкнот переписаны, и 1 млн рублей был вручен свидетелю П. Два номера, 1007 и 1008, были забронированы в гостинице "Спутник" по адресу... Продажа была запланирована на 19.30 24 июля 2003 г. В соответствии с утвержденной легендой П. находился в автомобиле, припаркованном у отеля. Затем он вошел в номер, где ожидали A. и K., вексель лежал на столе. П. положил деньги на стол. Не пересчитывая деньги, K. бросил их в сумку и поставил ее на стол возле себя. В этот момент сотрудники милиции вошли в номер и задержали K. Был составлен протокол осмотра места преступления, который П. подписал".

12. Районный суд также сослался на письменные доказательства, включая протокол задержания К., постановление о проведении "проверочной закупки", протоколы "проверочной закупки", осмотра денег, векселя и места преступления и заключение судебного эксперта, в соответствии с которым вексель был поддельным.

13. Районный суд исследовал расшифровки аудио- и видеозаписей и отметил следующее:

"Протокол осмотра видеокассеты "Сони" (N 5-60 от 2 сентября 2003 г.) и расшифровка диалога подтверждают текстуальное тождество диалога, который произошел между K. и A. в номере гостиницы 24 июля 2003 г., с предыдущей расшифровкой от 25 июля 2003 г. (стр. 105-111, том 3).

Протокол от 4 сентября 2003 г. касается осмотра видеокассеты EMTEC E120, которая была законно предоставлена следствию. Он подтверждает фактическое содержание аудио- и видеозаписей, из которых следует, что подсудимый Ильяди передал конверт K. на водительском месте автомобиля "Хонда". Суд проверил это обстоятельство и вопреки позиции защиты полагает, что видеокассета ясно демонстрирует, что Ильяди передал К. конверт (стр. 123-125, том 5)".

14. Наконец, районный суд дал общую оценку доказательств и установил вину подсудимых следующим образом:

"Оценивая показания свидетелей Kр. и Б., суд не усматривает оснований не доверять им, поскольку они согласуются с совокупностью доказательств, представленных обвинением, взаимосвязаны и последовательны. Суд не установил признаков того, что эти свидетели могли оговаривать подсудимого* (* Единственное число использовано в оригинале (прим. переводчика).). По тем же причинам суд не имеет сомнений относительно показаний свидетеля П., которые были оглашены в суде. Суд не выявил серьезных нарушений следствием требований Уголовно-процессуального кодекса в ходе предварительного расследования, которые могли бы повлечь признание данных доказательств недопустимыми.

Вопреки доводам защиты, суд полагает, что вышеуказанная совокупность доказательств подтверждает, что как подсудимый K., так и подсудимый Ильяди причастны к преступлению. На основании диалога, имевшего место во время встречи между K. и "покупателем", показаний свидетеля П., полученных при производстве предварительного расследования, видеозаписи, которая была расшифрована и исследована в судебном заседании и демонстрировала, что Ильяди передал конверт K., суд твердо убежден, а не просто предполагает, что конверт Ильяди содержал поддельный вексель, который был передан 24 июля 2003 г. K. возле гостиницы "Спутник". [Суд также принимает во внимание] совокупность доказательств в целом, включая, в частности, поведение подсудимых, которые однозначно демонстрировали страх перед задержанием, а также тот факт, что и K., и Ильяди знали о том, что вексель был поддельным".

15. 10 июня 2004 г. заявитель подал краткую кассационную жалобу в канцелярию Гагаринского районного суда, которая демонстрировала его намерение подать подробную жалобу после получения приговора. В соответствии с установившейся в Российской Федерации практикой кассационные жалобы должны подаваться в канцелярию суда первой инстанции, вынесшего приговор, который затем направляет ее в суд кассационной инстанции.

16. 2 августа 2004 г. защитник заявителя обратился к начальнику отдела кадров московской милиции с просьбой подтвердить, значится ли капитан П. в списках личного состава в настоящее время или в прошлом. Письмом от 11 августа 2004 г. начальник отдела кадров ответил, что "капитан П. [не] числится в списках управления милиции Москвы".

17. 26 августа 2004 г. заявитель направил подробную кассационную жалобу через отдел корреспонденции следственного изолятора в канцелярию Гагаринского районного суда. Он жаловался, в частности, на недостаточность доказательной базы:

"Следствие включило в список пять свидетелей со стороны обвинения. Двое из них являлись понятыми, которые присутствовали при задержании K., трое других являлись сотрудниками милиции, которые участвовали в проверочной закупке поддельных векселей. Подполковник Б. и майор Kр. явились в суд и сообщили, что оперативные меры не были направлены на меня и что они ранее не знали меня и не слышали обо мне...

Лишь показания третьего сотрудника милиции, капитана П., свидетельствуют о моей косвенной причастности к преступлению. Капитан П. не являлся в суд в ходе разбирательства. Это замедлило разбирательство, поскольку обвинение настаивало на том, что П. должен быть допрошен в суде. Возникло подозрение о том, что капитан П. мог не существовать, и это было подтверждено расследованием, проведенным моим адвокатом... Он набрал телефонный номер, указанный в протоколе допроса, и убедился, что попал в правильное учреждение. Однако он услышал, что там нет и не было сотрудника с фамилией П. Мы подготовили два письменных запроса на имя начальника Управления по борьбе с экономическими преступлениями, на которые он дал уклончивые ответы... Лишь после того, как мы обратились за разъяснениями к начальнику отдела кадров, мы получили прямой и честный ответ: сотрудник милиции П. в действительности не существовал...".

Заявитель просил суд кассационной инстанции признать обвинительный приговор незаконным и отменить его. Он приложил ответы, которые его защитник получил из отдела кадров московской милиции.

18. Письмом от 14 сентября 2004 г. председатель Гагаринского районного суда предложил заявителю повторно подать кассационную жалобу, так как первоначальная жалоба была потеряна. Заявитель сделал это.

19. 25 октября 2004 г. Московский городской суд рассмотрел жалобу. Заявитель участвовал в заседании суда кассационной инстанции и давал устные объяснения. Он утверждал, что из его письменных материалов была рассмотрена лишь повторно поданная краткая кассационная жалоба, а не полная кассационная жалоба.

20. Городской суд в краткой форме отклонил кассационную жалобу, придя к выводу о том, что нет оснований ставить под сомнение подлинность доказательств и что отсутствовали нарушения процессуальных норм. Что касается свидетелей, городской суд постановил следующее:

"[Районный] суд не имел оснований не доверять показаниям свидетелей, являвшихся сотрудниками милиции, включая свидетеля П. Их показания были оценены судом, который признал их последовательными, взаимосвязанными и совместимыми с иными материалами дела. Отсутствуют признаки того, что кто-либо имел личную заинтересованность в уголовном преследовании осужденных".

B. Условия содержания заявителя под стражей

21. С 31 июля 2003 г. по 3 декабря 2004 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы, широко известном как "Бутырка".

22. После 18 августа 2003 г. он находился в камере N 100 площадью 54,7 кв. м, которая была оборудована 22 двухъярусными койками. Власти Российской Федерации утверждали, что в среднем в камере находился 21 заключенный. Заявитель указывал, что фактически в камере находились 35 человек.

23. Власти Российской Федерации представили титульный лист книги количественной проверки лиц, содержащихся в следственном изоляторе N ИЗ-77/2, и выдержку из книги с указанием анкетных данных заявителя, а также ряд справок, подписанных начальником следственного изолятора в 2007 году.

II. Применимое национальное законодательство

24. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что суд кассационной инстанции может отменить или изменить приговор, в частности, если он установит, что выводы суда первой инстанции несовместимы с фактическими обстоятельствами уголовного дела (часть 1 статьи 379 и статья 380).

25. В кассационном определении должны содержаться, в частности, краткое изложение доводов лица, подавшего жалобу, и мотивы решения суда кассационной инстанции (статья 388 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

26. Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 с августа 2003 года по декабрь 2004 года составляли нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

27. Ссылаясь на выводы Европейского Суда по делу "Шильбергс против Российской Федерации"* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.) (Shilbergs v. Russia) (жалоба N 20075/03, Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г.), власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, поскольку не обращался за компенсацией в связи с ненадлежащими условиями его содержания под стражей в порядке гражданского судопроизводства.

28. Что касается ссылки властей Российской Федерации на дело Шильбергса, Европейский Суд напоминает, что российские суды не признали в указанном деле нарушение статьи 3 Конвенции, а лишь установили, что некоторые аспекты содержания Шильбергса под стражей нарушали требования национального законодательства, и что сумма компенсации была существенно снижена в связи с финансовыми трудностями государства, вследствие чего ее уровень, по мнению Европейского Суда, являлся недостаточным и явно неразумным в свете его прецедентной практики (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шильбергс против Российской Федерации", §§ 69-79). Власти Российской Федерации не привели иную прецедентную практику, которая могла бы продемонстрировать, что иск в порядке гражданского судопроизводства являлся эффективным внутренним средством правовой защиты в отношении жалобы на бесчеловечные или унижающие условия содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

29. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

30. Стороны не пришли к единому мнению относительно некоторых аспектов условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку нарушение статьи 3 Конвенции может быть установлено на основе тех доказательств, которые представлены или не оспариваются властями Российской Федерации, по следующим основаниям.

31. Власти Российской Федерации признали, что с 7 августа 2003 г. по 3 декабря 2004 г. площадь, приходящаяся на каждого заключенного в камере заявителя, была менее санитарного требования в 4 кв. м и что эта ситуация нарушала статью 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации лишь ссылались на среднюю численность заключенных в камере, что предполагает, что периодически количество заключенных было больше. Это соответствует доводу заявителя о том, что в одной с ним камере находились до 35 человек. Поскольку власти Российской Федерации представили лишь титульный лист книги и страницу, касающуюся одного заявителя, невозможно установить точное число заключенных в течение соответствующего периода. Тем не менее очевидно, что камера была серьезно перенаселена и что заключенные располагали менее чем 3 кв. м пространства на человека.

32. В этой связи Европейский Суд напоминает, что во многих делах, где заключенные заявители располагали менее чем 3 кв. м личного пространства, он уже приходил к выводу, что нехватка предоставленного им личного пространства была настолько острой, что это само по себе оправдывало установление нарушения статьи 3 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia), жалоба N 34393/03, § 47* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), жалоба N 3811/02, § 98* (* Там же. N 8/2012.), Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 81* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.), Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Там же. N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же. N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.)). Европейский Суд также учитывает тот факт, что в камерах, в которых содержался заявитель, имелись определенная мебель и оборудование, включая двухъярусные кровати и туалет, что должно было дополнительно уменьшать площадь, доступную ему. Европейский Суд находит, что заявитель содержался в этих стесненных условиях в течение одного года и почти пяти месяцев.

33. Принимая во внимание прецедентную практику, имеющуюся по данному вопросу, материалы, представленные сторонами, и вышеизложенные соображения, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Хотя отсутствуют признаки прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким числом заключенных, сам по себе являлся достаточным для того, чтобы причинить переживания или трудности в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страдания и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

34. Европейский Суд, следовательно, приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с августа 2003 года по декабрь 2004 года, которые являлись бесчеловечными и унижающими человеческое достоинство в значении этой статьи.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

35. Заявитель жаловался на основании пункта 2 статьи 6 Конвенции, что суд первой инстанции обосновал обвинительный приговор на письменных показаниях капитана П., никогда не существовавшего, и что районный суд не передал его подробную кассационную жалобу на рассмотрение городского суда. Европейский Суд полагает, что эта жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения общего требования справедливости, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Статья 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом...".

A. Приемлемость жалобы

36. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

37. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель и его защитник не возражали против продолжения разбирательства в отсутствие капитана П. или оглашения его показаний, данных при производстве предварительного расследования. Показания на досудебной стадии содержали анкетные данные капитана П., его звание и место работы, а также паспортные данные. Утверждение о том, что капитан П. в действительности не существовал, было эффективно опровергнуто показаниями майора Kр., который заявил, что капитан П. принимал участие в оперативной проверке, показаниями подполковника Б., который подтвердил факт службы капитана П. в милиции, и упоминанием капитана П. в протоколе обыска и в показаниях понятых. Письмо начальника отдела кадров, датированное 11 августа 2004 г., не описывало характер запроса и не уточняло, числился или нет капитан П. в списках личного состава на дату письма или на дату задержания заявителя или суда над ним. Наконец, власти Российской Федерации указали, что содержание кассационного определения "убедительно демонстрировало", что подробная кассационная жалоба заявителя была получена и рассмотрена городским судом.

38. Заявитель утверждал, что его подробная кассационная жалоба не была рассмотрена, поскольку в кассационном определении не затрагивались конкретные материалы, предоставленные им, и не были даны мотивированные ответы на доводы, содержавшиеся в жалобе. Он также утверждал, что у него отсутствовали сомнения в существовании капитана П. до последнего заседания 3 июля 2004 г. В тот день его защитник безуспешно пытался дозвониться до капитана П. и затем начал наводить справки письменно.

39. Европейский Суд напоминает, чтобы разбирательство было справедливым, как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции, "суд" должен надлежащим образом рассмотреть материалы, доводы и доказательства, представленные сторонами, без предвзятости при оценке их применимости к его решению (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ван Кюк против Германии" (Van Kuck v. Germany), жалоба N 35968/97, §§ 47-48, ECHR 2003-VII, Постановление Европейского Суда от 19 апреля 1993 г. по делу "Краска против Швейцарии" (Kraska v. Switzerland), Series A, N 254-B, § 30). Пункт 1 статьи 6 Конвенции требует, чтобы суды приводили мотивацию своих решений, но это обязательство не может быть истолковано как требующее детального ответа на каждый довод. Вопрос о соблюдении судом вытекающей из статьи 6 Конвенции обязанности указывать мотивы своего решения может быть решен только в свете обстоятельств конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда от 9 декабря 1994 г. по делу "Руис Ториха против Испании" (Ruiz Torija v. Spain), Series A, N 303-A, § 29).

40. В настоящем деле заявителя судили за продажу поддельного векселя некоему П., впоследствии оказавшемуся капитаном милиции, который выдавал себя за будущего покупателя. Из показаний капитана П., данных в ходе производства предварительного расследования, как они были воспроизведены в решении районного суда, следовало, что он принимал участие в принятии решения о проведении проверочной закупки поддельного векселя, а также планировал милицейскую операцию и играл в ней главную роль.

41. Представляется, что заявитель не имел возможности допросить капитана П. или реализовать право на то, чтобы он был допрошен на какой-либо стадии разбирательства. В ходе расследования следователь получил показания капитана П., но не организовал очную ставку между ним и заявителем. На стадии судебного разбирательства капитан П. был указан в качестве свидетеля со стороны обвинения, но не явился в суд. На последнем заседании обвинитель сообщил суду, что в соответствии с информацией, полученной от начальника капитана П., свидетель был направлен в командировку, что было признано судом уважительной причиной его неявки.

42. В течение большей части разбирательства заявитель и его защитник не высказывали сомнений относительно личности капитана П. и, соответственно, достоверности его свидетельских показаний. Защита не возражала против рассмотрения дела в отсутствие этого свидетеля. Требование обвинителя об обеспечении участия капитана П. в судебном заседании побудило защитника заявителя позвонить на его рабочий номер телефона, указанный в его письменных показаниях. Установив, что номер был неправильным, в начале июня 2004 года защитник начал наводить справки письменно. К моменту вынесения районным судом приговора 8 июня 2004 г. защита не получила документов, подтверждающих или отрицающих личность и службу в милиции капитана П. Лишь 11 августа 2004 г. отдел кадров московской милиции ответил, что капитан П. не являлся их сотрудником.

43. Поскольку к тому моменту суд первой инстанции уже вынес обвинительный приговор, заявитель мог поставить вопрос о том, заслуживает ли свидетель доверия, лишь перед судом кассационной инстанции, что он и сделал. В подробной кассационной жалобе заявитель утверждал, в частности, что доказательная база была недостаточной, так как единственный свидетель, который мог подтвердить его причастность к сделке, капитан П., не явился в суд и достоверность его показаний вызывала сомнения из невозможности проверить его личность или факт работы в московской милиции.

44. Довод заявителя, касающийся достоверности показаний данного свидетеля со стороны обвинения, был заявлен в письменном виде и сформулирован достаточно ясно и точно. Кроме того, в целях его подтверждения были предоставлены доказательства в форме писем отдела кадров. Московский городской суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, был обязан в соответствии с применимым процессуальным законодательством (см. § 25 настоящего Постановления) рассмотреть все доводы, содержащиеся в кассационной жалобе, и принять по ним мотивированное решение. Однако, что касается этого важного вопроса, определение городского суда лишь содержало лаконичный абзац, сформулированный в общих выражениях. Хотя свидетель П. упомянут в нем по фамилии, доводы заявителя и доказательства, касающиеся достоверности показаний данного свидетеля, не упоминались и не рассматривались подробно.

45. Заявитель предполагал, что подробная кассационная жалоба могла в принципе не быть рассмотрена городским судом, поскольку районный суд не переслал ее. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение. Европейский Суд полагает, что данный вопрос может быть оставлен открытым, так как представляется, что довод заявителя относительно достоверности показаний свидетеля П. был в действительности передан на рассмотрение суда кассационной инстанции и требовал конкретного и точного ответа.

46. В связи с отсутствием протокола заседания и краткостью кассационного определения невозможно установить, уклонился ли городской суд от рассмотрения части доводов заявителя, содержавшихся в его кассационной жалобе, или же он фактически рассмотрел все доводы и доказательства и лишь воздержался от их упоминания и приведения конкретных мотивов, требующих отклонить их (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Руис Тория против Испании", § 30).

47. В свете вышеизложенного Европейский Суд находит, что конкретные и относимые доводы и доказательства заявителя, касающиеся достоверности показаний свидетеля со стороны обвинения, не получили достаточно конкретного и ясного ответа в рамках национального разбирательства. Это упущение ограничило право на защиту в степени, несовместимой с гарантией справедливого разбирательства, и, соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

48. Заявитель также жаловался на основании статьи 5 Конвенции на необоснованность решения о заключении его под стражу. Европейский Суд отмечает, что постановление о заключении под стражу было вынесено 26 июля 2003 г., тогда как заявитель подал жалобу 17 января 2005 г., то есть более чем шесть месяцев спустя. Следовательно, жалоба в данной части была подана за пределами срока и подлежит отклонению на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

49. Наконец, заявитель жаловался на основании статьи 6 Конвенции, что он не располагал достаточным временем для ознакомления с делом до судебного разбирательства, что его защитник не был уведомлен об одном заседании и не участвовал в нем и что суд первой инстанции отказал в допросе следователя. Однако, принимая во внимание предоставленные материалы, и насколько предмет жалобы находится в его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в нем признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

50. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

51. Заявитель не представил требований о справедливой компенсации. Соответственно, Европейский Суд полагает, что отсутствуют основания для присуждения ему какой-либо суммы.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части условий содержания заявителя под стражей и отсутствия в судебном заседании свидетеля со стороны обвинения, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-77/2 Москвы с августа 2003 года по декабрь 2004 года;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 мая 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудия Вестердик Секретарь Секции Суда

Дин Шпильманн Председатель Палаты Суда