Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 мая 2011 г. Дело "Вадим Ковалев (Vadim Kovalev) против Российской Федерации" (Жалоба N 20326/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Вадим Ковалев (Vadim Kovalev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20326/04)

Постановление Суда

Страсбург, 10 мая 2011 г.

По делу "Вадим Ковалев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Христоса Розакиса,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 апреля 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 20326/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Вадимом Владимировичем Ковалевым (далее - заявитель) 7 апреля 2004 г.

2. Интересы заявителя представлял В. Прокофьев, адвокат, практикующий в Ростове-на-Дону. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что содержался под стражей в стесненных условиях и что его содержание под стражей было слишком длительным.

4. 4 сентября 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации в части пункта 3 статьи 5 Конвенции. Было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Впоследствии, 27 мая 2010 г., сторонам было предложено представить дополнительные объяснения с точки зрения статьи 3 Конвенции, и 6 декабря 2010 г. у сторон была запрошена дополнительная фактическая информация в связи с жалобой на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1975 году и проживает в Ростове-на-Дону.

A. Задержание заявителя и его последующее содержание под стражей

6. 12 февраля 2004 г. было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя, в период, относящийся к обстоятельствам дела, занимавшего должность заместителя начальника управления ГИБДД, и он был задержан по подозрению в получении взятки. Задержание проводилось в отсутствие адвоката. В квартире, в которой он проживал, был проведен обыск. Заявитель был освобожден в тот же день.

7. Заявитель обжаловал законность возбуждения уголовного дела в отношении него и своего задержания. Тем не менее 3 августа 2004 г. и 8 февраля 2005 г. соответственно Ростовский областной суд в последней инстанции отклонил его жалобы.

8. Заявитель далее обжаловал законность обыска, проведенного в его квартире. 14 февраля 2004 г. Ленинский районный суд Ростова-на-Дону установил, что обыск был проведен в соответствии с национальным законодательством. Заявитель утверждал, что не был уведомлен об этом решении до 18 мая 2004 г. Таким образом, он был лишен возможности обжаловать его в обычном порядке. Позднее заявитель пытался обжаловать решение от 14 февраля 2004 г. в суде надзорной инстанции. Однако 31 мая 2004 г. Ростовский областной суд установил, что отсутствуют основания для отмены решения от 14 февраля 2004 г.

9. 10 марта 2004 г. Ленинский районный суд Ростова-на-Дону заключил заявителя под стражу. В постановлении было указано:

"...Из материалов следствия следует, что [заявителю] было предъявлено обвинение в совершении особо тяжких преступлений и что существуют основания подозревать его в совершении других подобных преступлений... Кроме того, как следует из материалов дела, в ходе обыска на квартире заявителя 12 февраля 2004 г. [жена заявителя] вышла на балкон и выбросила [документы], что позволяет предположить, что она таким образом пыталась скрыть вещественные доказательства от следствия... Это дает основания полагать, что, находясь на свободе, [заявитель] может помешать надлежащему отправлению правосудия, уничтожив или спрятав улики, воспрепятствовать следственным органам раскрыть другие эпизоды его противозаконной деятельности, а также оказать давление на тех свидетелей, которые еще не были установлены и допрошены.

[Заявитель] не предоставил каких-либо медицинских документов, удостоверяющих, что его состояние здоровья не позволяет ему находиться в местах лишения свободы...".

10. Содержание под стражей заявителя прерывалось стационарным лечением, которое он в то время проходил в связи с обострением хронической болезни почек (острый пиелонефрит).

11. 22 марта 2004 г., рассмотрев жалобу, Ростовский областной суд оставил решение о содержании под стражей от 10 марта 2004 г. без изменения, установив его законность и обоснованность.

12. 7 мая 2004 г. Ленинский районный суд, ссылаясь на тяжесть предъявленных заявителю обвинений, продлил срок содержания под стражей до 12 июня 2004 года. 19 мая 2004 г., рассмотрев жалобу, Ростовский областной суд оставил это решение без изменений.

13. 9 июня 2004 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 12 августа 2004 г. Суд постановил следующее:

"...[Заявитель] обвиняется в совершении нескольких особо тяжких преступлений организованной группой. До настоящего времени следственные органы не установили всех участников преступной деятельности, в причастности к которой [заявителю] предъявлены обвинения. [Заявителю] известны эти лица. Учитывая вышеизложенное, суд полагает, что, находясь на свободе, заявитель может угрожать свидетелям и уничтожить улики, воспрепятствовав правосудию...".

14. Заявитель обжаловал решение, утверждая, что оно было необоснованным. В частности, заявителю не были известны свидетели, все относящиеся к делу документы были изъяты следственными органами, заявитель был отстранен от занимаемой должности, его доступ к документам был ограничен, а также изъят ключ от кабинета. Более того, заявитель утверждал, что не привлекался к уголовной ответственности, имел постоянное место жительства и семью, до своего содержания проходил лечение от пиелонефрита, однако лечение было прервано, и, таким образом, состояние его здоровья ухудшилось, и что другим лицам, проходящим по делу, были избраны более мягкие меры пресечения.

15. 30 июня 2004 г., рассмотрев жалобу, Ростовский областной суд признал законность решения от 9 июня 2004 г., не рассматривая доводы заявителя.

16. 10 августа, 8 сентября и 9 ноября 2004 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания заявителя до 12 сентября, 12 ноября и 12 декабря 2004 г. соответственно. Суд вновь ссылался на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и угрозу того, что он может оказать давление на свидетелей и иным образом воспрепятствовать отправлению правосудия.

17. 25 августа, 20 сентября и 19 ноября 2004 г. соответственно Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил указанные выше решения без изменений.

18. 10 декабря 2004 г. предварительное следствие было завершено, и уголовное дело в отношении заявителя и четырех соподсудимых было передано для разбирательства в Ростовский областной суд. Заявитель был оставлен под стражей.

B. Судебное разбирательство дела заявителя

19. 21 декабря 2004 г. Ростовский областной суд назначил предварительное слушание на 29 декабря 2004 г. Вопрос о содержании заявителя под стражей был оставлен без рассмотрения.

20. 29 декабря 2004 г. Ростовский областной суд перенес предварительное слушание на 12 января 2005 г. Вопрос о содержании заявителя под стражей вновь был оставлен без рассмотрения.

21. 12 января 2005 г. Ростовский областной суд провел предварительное слушание, и 13 января 2005 г. суд постановил, что мера пресечения в отношении заявителя должна оставаться неизменной.

22. 1 марта 2005 г. заявитель подал ходатайство об освобождении, которое 2 марта 2005 г. Ростовский областной суд отклонил за отсутствием достаточных оснований для избрания другой меры пресечения.

23. 7 июня 2005 г. Ростовский областной суд оставил без изменения прежнюю меру пресечения в отношении заявителя и продлил срок содержания под стражей до 11 сентября 2005 г. Суд обосновал свое решение тем, что уголовное дело в отношении него находилось в финальной стадии уголовного разбирательства, что заявитель обвинялся в особо тяжких преступлениях и что в случае освобождения он мог бы скрыться или иным образом воспрепятствовать отправлению правосудия.

24. 11 августа 2005 г., рассмотрев жалобу, Верховный Суд Российской Федерации признал законным постановление о продлении срока содержания под стражей.

25. До начала рассмотрения дела заявителя в суде некоторые подробности уголовного дела заявителя освещались в местных средствах массовой информации.

26. 8 сентября 2005 г. Ростовский областной суд признал заявителя виновным в превышении служебных полномочий, получении взятки и подлоге и приговорил его к восьми годам лишения свободы.

27. 22 декабря 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации переквалифицировал преступные деяния, вменяемые заявителю, и сократил срок лишения свободы до четырех лет.

C. Условия содержания под стражей заявителя

28. С 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г. заявитель находился в следственном изоляторе N ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону (следственный изолятор N ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области). В течение этого периода заявитель содержался в камерах NN 50, 55, 116, 120-122, 126, 179 и жилых секциях отряда хозяйственного обслуживания NN 156 и 159.

(a) Версия властей Российской Федерации

29. Что касается размеров камер и числа заключенных, содержавшихся совместно с заявителем, власти Российской Федерации предоставили следующую информацию:

(a) камера N 50 площадью 15,2 кв. м вмещала до четырех заключенных;

(b) камера N 55 площадью 16,1 кв. м вмещала до четырех заключенных;

(c) камера N 116 площадью 56,2 кв. м вмещала до 14 заключенных;

(d) камера N 120 площадью 15,9 кв. м вмещала до четырех заключенных;

(e) камера N 121 площадью 16 кв. м вмещала до четырех заключенных;

(f) камера N 122 площадью 15,9 кв. м вмещала до четырех заключенных;

(g) камера N 126 площадью 44,5 кв. м вмещала до 12 заключенных;

(h) камера N 179 площадью 32,8 кв. м вмещала до восьми заключенных;

(i) жилая секция N 156 площадью 44,2 кв. м вмещала до 18 заключенных;

(j) жилая секция N 159 площадью 31,3 кв. м вмещала до десяти заключенных.

30. В каждой камере заявитель имел личное спальное место и был обеспечен спальными принадлежностями (матрасом, подушкой, пледом, двумя простынями, наволочкой и полотенцем) и кухонной посудой (ложкой, кружкой и миской).

31. В каждой камере были окна размером как минимум 1,2 х 0,9 м. Окна были зарешечены изнутри и снаружи. Доступ свежего воздуха и дневного света не был ограничен. Уровень естественного освещения соответствовал принятым санитарным нормам и позволял заключенным читать и писать.

32. Камеры освещались 100-ваттными лампами накаливания, которые включались с 6.00 до 22.00, а по выходным и праздничным дням - с 7.00 до 23.00. В ночное время камеры освещались дежурными 75-ваттными лампами с затемненными стеклами. Дежурное освещение не мешало сну заключенных.

33. Все камеры были оборудованы вытяжными вентиляционными и отопительными системами, обе работали надлежащим образом в период, относящийся к обстоятельствам дела. Средняя температура в камерах зимой не опускалась ниже +18 °С, а летом не повышалась выше +23 °С.

34. Заявитель получал питание надлежащего качества в соответствии с установленными нормами.

35. Заявитель не обращался за медицинской помощью во время содержания в следственном изоляторе.

36. В подтверждение своих доводов власти Российской Федерации предоставили несколько документов, подписанных начальником следственного изолятора N ИЗ-61/1 от 21 июня 2010 г., результаты лабораторных исследований микроклимата камер (освещение, температура, приблизительная влажность воздуха и циркуляция воздуха) в 2004-2006 годах и показания надзирателей (хотя и не датированные). Власти Российской Федерации также приложили к своим объяснениям копии документов, удостоверяющих, что регистрационные журналы следственного изолятора были уничтожены за истечением срока их хранения.

(b) Версия заявителя

37. Что касается размеров камер и числа заключенных, содержавшихся вместе с ним, заявитель утверждал следующее:

(a) камера N 50, в которой заявитель содержался с января до середины июля 2005 года, имела площадь приблизительно 7 кв. м и вмещала от шести до девяти заключенных;

(b) камера N 55, в которой заявитель содержался с августа 2004 года до января 2005 года, имела площадь приблизительно 7 кв. м и вмещала от шести до восьми заключенных;

(c) камера N 116, в которой заявитель содержался с середины июля до начала сентября 2005 года и с середины сентября до середины декабря 2005 года, имела площадь приблизительно 30 кв. м и вмещала до 24 заключенных;

(d) камера N 120, в которой заявитель содержался в течение двух дней в январе 2005 года, имела площадь 7 кв. м и вмещала от шести до восьми заключенных;

(e) информация относительно камеры N 121, в которой заявитель содержался один день в январе 2005 года, предоставлена не была;

(f) камера N 122, в которой заявитель содержался в течение недели в начале сентября 2005 года и с середины декабря 2005 года до середины февраля 2006 года, имела площадь 7 кв. м и вмещала шесть заключенных;

(g) камера N 126, в которой заявитель содержался с апреля до августа 2004 года, имела площадь 30 кв. м и вмещала более 26 заключенных;

(h) камера N 179, в которой заявитель содержался с марта до апреля 2004 года, имела площадь 22,5 кв. м и вмещала до 16 заключенных;

(i) информация относительно жилых секций NN 156 и 159 предоставлена не была.

38. Ужасающие санитарные условия камер усугублялись расположением уборной, находившейся на высоте 0,7 м от пола и отгороженной с одной стороны метровой кирпичной или стальной перегородкой. В результате лицо, пользующееся уборной, находилось в прямой видимости для сокамерников.

39. Часовая прогулка отменялась в те дни, когда заявителя забирали для участия в следственных действиях или судебных слушаниях. В эти дни заявитель лишался также возможности пользоваться душем, обычно предоставлявшейся раз в неделю. В период с января по сентябрь 2005 года, когда заявитель участвовал в судебных заседаниях по своему делу, он должен был ждать по три-четыре недели для принятия душа.

40. Кроме двух поверхностных медицинских осмотров, заявитель не получал никакой медицинской помощи.

II. Применимое национальное законодательство и документы Совета Европы

41. Краткий обзор применимого национального законодательства и документов Совета Европы см. в Постановлении Европейского Суда от 24 июня 2010 г. по делу "Велиев против Российской Федерации" (Veliyev v. Russia), жалоба N 24202/05, §§ 100-115* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

42. Заявитель жаловался на предположительно ужасающие условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

43. Власти Российской Федерации оспорили эту жалобу и утверждали, что условия содержания в следственном изоляторе не противоречили статье 3 Конвенции.

44. Заявитель не согласился с властями Российской Федерации и поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

45. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

46. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы обращение рассматривалось как унижающее достоинство или бесчеловечное в значении статьи 3 Конвенции, оно должно достигать минимальной степени суровости (см. Постановление Европейского Суда по делу "Прайс против Соединенного Королевства" (Price v. United Kingdom), жалоба N 33394/96, § 24, ECHR 2001-VII). При оценке условий содержания под стражей следует учитывать совокупное влияние этих условий, а также конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

47. Европейский Суд должен отметить, что стороны разошлись в оценке всех условий содержания заявителя под стражей, включая размер камер, количество спальных мест и число заключенных в каждой из них. Прежде всего власти Российской Федерации отрицали, что рассматриваемые камеры были переполнены, и предоставили официальные справки и описания камер от администрации следственного изолятора, тогда как заявитель настаивал на своей первоначальной оценке условий.

48. Рассмотрев документы, предоставленные сторонами, Европейский Суд находит, что разрешение разногласий сторон по всем указанным выше вопросам не является обязательным, так как материалы дела содержат достаточное количество документальных доказательств, свидетельствующих в пользу утверждения заявителя о сильной переполненности в следственном изоляторе N ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону, что само по себе достаточно для вывода о нарушении статьи 3 Конвенции.

49. Европейский Суд напоминает, что в делах "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" ((Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, §§ 86-98, Постановление от 15 июля 2010 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2011.)), "Бордиков против Российской Федерации" ((Bordikov v. Russia), жалоба N 921/03, §§ 55-64, Постановление от 8 октября 2009 г.), "Бахмутский против Российской Федерации" ((Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 88-97, Постановление от 25 июня 2009 г.* (* Там же. N 3/2010.)) и "Губкин против Российской Федерации" ((Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, §§ 92-101, Постановление от 23 апреля 2009 г.) он уже рассматривал условия содержания под стражей в том же следственном изоляторе в различные периоды в 1998-2005 годах и установил их несовместимость с требованиями статьи 3 Конвенции в связи с крайней переполненностью камер. В деле "Губкин против Российской Федерации" (§ 83) власти Российской Федерации прямо признали, что камеры были несколько переполнены.

50. Поскольку власти Российской Федерации не подтвердили свои доводы ссылкой на подлинную документацию, Европейский Суд готов принять свои предыдущие выводы в качестве достаточного доказательства того, что переполненность камер являлась проблемой N ИЗ-61/1 примерно в то время, когда там содержался заявитель. Кроме того, Европейский Суд не может принять объяснения различных должностных лиц изолятора (см. § 36 настоящего Постановления) как достаточно определенные, так как они не содержат ссылок на первичную тюремную документацию и, по-видимому, основаны на личных воспоминаниях, а не на объективных данных (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Овчинников против Российской Федерации" (Ovchinnikov v. Russia), жалоба N 9807/02, § 70* (* Там же. N 12/2010.), Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Там же. N 7/2008.), и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2007 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)).

51. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 и последующие, ECHR 2005-Х* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие, Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, §§ 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 69 и последующие, ECHR 2001-III).

52. Принимая во внимание прецедентную практику, имеющуюся по данному вопросу, и материалы, предоставленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов.

53. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону с 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г., поскольку Европейский Суд установил, что они были бесчеловечными и унижающими достоинство в значении статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

54. Заявитель жаловался на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции, что длительность предварительного заключения противоречила требованию разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный и заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи должен предстать перед судом в течение разумного времени или должен быть освобожден до суда. Освобождение может иметь условием предоставления гарантий явки на судебное разбирательство".

A. Приемлемость жалобы

55. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

56. Власти Российской Федерации утверждали, что мера пресечения в виде содержания под стражей была применена к заявителю и впоследствии продлевалась в связи с тяжестью предъявленных ему обвинений и другими существенными обстоятельствами, такими как, например, попыткой его жены уничтожить документы, которые могли иметь доказательную силу для следствия. Каждый раз состояние здоровья заявителя надлежащим образом принималось во внимание национальным судом. Продление срока содержания заявителя под стражей было необходимо для завершения следствия и не нарушало требований разумного срока.

57. Заявитель утверждал, что главным доводом для содержания его под стражей являлась тяжесть предъявленных ему обвинений. Национальный суд никогда не указывал на наличие особых обстоятельств в подтверждение своих выводов о том, что он может скрыться, оказать давление на свидетелей или другим образом воспрепятствовать следствию. То обстоятельство, что жена заявителя предположительно пыталась скрыть какую-то улику, было лишь предположением, лишенным каких-либо доказательств, и не могло иметь большого значения, поскольку в любом случае обыск проводился в отсутствие заявителя. Заявитель был взят под стражу, несмотря на то, что в то время он проходил амбулаторное лечение в связи с ухудшением состояния его здоровья.

2. Мнение Европейского Суда

58. Заявитель был заключен под стражу 10 марта 2004 года. 8 сентября 2005 г. ему был вынесен обвинительный приговор. Таким образом, период, который должен приниматься во внимание, длился 18 месяцев.

59. Сторонами не оспаривалось, что первоначально заявитель был заключен под стражу в связи с обоснованным подозрением в том, что он участвовал в получении взятки. Европейский Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. В таких делах Европейский Суд должен установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если подобные основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также, что национальные власти проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152 и 153, ECHR 2000-IV).

60. Европейский Суд отмечает, что в период с марта по декабрь 2004 года, когда расследовалось дело, судебные органы ссылались в дополнение к тяжести обвинений в отношении заявителя на угрозу того, что он воспрепятствует следствию, уничтожив или спрятав улики, указывая, в частности, на попытки жены заявителя уничтожить некоторые документы, относящиеся к делу, во время обыска, воспрепятствует следственным органам в установлении всех причастных к преступной деятельности и окажет давление на свидетелей, которые не были установлены или допрошены (см. §§ 9, 12, 13 и 16 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что основания, указанные национальными судами, были "относимыми" и "достаточными" (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 15 января 2009 г. по делу "Юдаев против Российской Федерации" (Yudayev v. Russia, жалоба N 40258/03, §§ 70-71* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.), и Постановление Европейского Суда от 22 октября 2009 г. по делу "Исаев против Российской Федерации" (Isayev v. Russia), жалоба N 20756/04, §§ 145-153* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.)).

61. Что касается последующего периода, когда уголовное дело заявителя рассматривалось в суде, Европейский Суд отмечает, что с декабря 2004 года по июнь 2005 года заявитель находился под стражей в отсутствие относимых оснований: с 13 декабря 2004 г. по 13 января 2005 г. отсутствовало постановление суда относительно содержания заявителя под стражей (см. §§ 16 и 19-21 настоящего Постановления), и с 13 января по 7 июня 2005 г. национальный суд оставил заявителя под стражей без указания конкретных оснований (см. §§ 21 и 23 настоящего Постановления). Впоследствии, с июня по сентябрь 2005 года, содержание под стражей заявителя обосновывалось продолжением судебного разбирательства, тяжестью обвинений в отношении него и риском, что он может скрыться или иным образом воспрепятствовать правосудию (см. § 23 настоящего Постановления).

62. Что касается указания национальными судами на тяжесть обвинений в отношении заявителя, Европейский Суд не раз указывал, что, хотя тяжесть грозящего наказания является значимым фактором при оценке угрозы того, что лицо скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения свободы не может определяться умозрительно, с учетом только тяжести совершенного преступления. Основанием для продолжения заключения не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. в числе многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации", § 133, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 142, и Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 101* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007.)). Любая система обязательного содержания под стражей до рассмотрения дела судом сама по себе несовместима с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, так как именно национальные власти обязаны установить и продемонстрировать существование конкретных фактов, перевешивающих правило уважения личной свободы (см. Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Московец против Российской Федерации" (Moskovets v. Russia), жалоба N 14370/03, § 83, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации", § 102).

63. Что касается угрозы бегства, Европейский Суд напоминает, что такая угроза не может оцениваться только с учетом тяжести грозящего наказания. Она должна оцениваться с учетом ряда других относимых факторов, которые могут либо подтвердить угрозу бегства или установить, что она настолько незначительна, что не может оправдывать содержание под стражей в период судебного разбирательства (см. Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Горощеня против Российской Федерации" (Goroshchenya v. Russia), жалоба N 38711/03, § 87, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.)). В настоящем деле в период, относящийся к обстоятельствам дела, решения национальных властей не содержат указаний на то, почему они придавали решающее значение угрозе того, что он скроется. Они также не обосновали угрозу того, что заявитель воспрепятствует правосудию. Европейский Суд, таким образом, находит, что наличие указанных выше угроз не было установлено.

64. Что касается ссылки национальных судов на продолжение судебного разбирательства в отношении заявителя, Европейский Суд полагает, что это основание само по себе, без детального рассмотрения и оценки всех относящихся к делу обстоятельств, не может являться относимым или достаточным для продления срока содержания под стражей.

65. Европейский Суд также подчеркивает, что при разрешении вопроса о необходимости освобождения лица или продолжении его содержания под стражей власти с учетом пункта 3 статьи 5 Конвенции имеют обязательство рассмотрения альтернативных мер обеспечения его явки в суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Горощеня против Российской Федерации", §§ 89, с дополнительными отсылками). В течение всего рассматриваемого периода власти не нашли возможности обеспечения явки заявителя с использованием иной "меры пресечения", такой как подписка о невыезде или залог, которые прямо предусмотрены российским законодательством для обеспечения надлежащего проведения уголовного разбирательства, и не предпринимали даже минимальных попыток мотивировать в своих решениях, почему такие альтернативные меры не обеспечат надлежащее осуществление производства по делу.

66. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд заключает, что предварительное содержание заявителя под стражей не было основано на "относимых" и "достаточных" причинах, оправдывающих его длительное содержание под стражей. Таким образом, он не видит необходимости выяснять, проявили ли национальные власти "особую тщательность" при осуществлении разбирательства в течение этого периода.

67. Соответственно Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

68. Заявитель жаловался на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции, что возбуждение уголовного дела против него и обыск, проведенный в его квартире 12 февраля 2004 г., были незаконными, а также жаловался на отсутствие адвоката во время его задержания. Он далее жаловался на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции, что национальные суды уклонились от правильного установления обстоятельств дела и не рассмотрели его доводы надлежащим образом, что они опирались на недостоверные доказательства и вынесли ему обвинительный приговор в нарушение национального законодательства. Наконец, он жаловался на основании пункта 2 статьи 6 Конвенции, что была нарушена презумпция его невиновности.

69. Тем не менее с учетом предоставленных ему материалов и насколько эти доводы относятся к его компетенции, Европейский Суд находит, что отсутствуют признаки нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

70. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

71. Заявитель требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

72. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя являются чрезмерными и что установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

73. Европейский Суд полагает, что заявителю был причинен моральный вред в результате содержания под стражей в переполненных камерах в течение двух лет и одного месяца. Он также испытал страдания в результате длительности его предварительного заключения, которое не было основано на "относимых" и "достаточных" причинах. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и чувство неудовлетворенности заявителя не могут быть компенсированы только установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

74. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Следовательно, нет никаких оснований присуждать ему каких-либо сумм в этой части.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

75. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу на нарушение статьи 3 и пункта 3 статьи 5 Конвенции приемлемой и в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-61/1 Ростова-на-Дону с 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г.;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 мая 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда