Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2012 г. Дело "Сахвадзе (Sakhvadze) против Российской Федерации" (;алоба N 15492/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Сахвадзе (Sakhvadze)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 15492/09)

Постановление Суда

Страсбург, 10 января 2012 г.

По делу "Сахвадзе против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 декабря 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 15492/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Грузии Теймуразом Зурабовичем Сахвадзе (далее - заявитель) 4 февраля 2009 г.

2. Интересы заявителя представляли Ф. Багрянский, А. Михайлов и М. Овчинников, адвокаты, практикующие во Владимире. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 30 сентября 2009 г. председатель Первой Секции решил рассмотреть жалобу в приоритетном порядке и коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1975 году и в настоящее время отбывает наказание в виде лишения свободы во Владимирской области.

5. В 2004 и 2005 годах заявитель был осужден за ряд преступлений и приговорен к восьми годам лишения свободы. Он отбывал наказание в тюрьмах Владимирской области.

A. Состояние здоровья заявителя и оказание ему медицинской помощи с июля 2006 года по июнь 2009 года

6. С 20 июля 2006 г. по 5 июня 2009 г. заявитель находился в туберкулезном отделении больницы Владимирской тюрьмы N 3 (далее - больница). 5 июня 2009 г. заявитель был переведен в медицинское учреждение ЛИУ-8 в Киржаче Владимирской области.

1. Версия заявителя

7. Заявитель выдвинул следующие утверждения по поводу истории своей болезни и состояния здоровья.

(a) Миелопатия

8. В неустановленную дату у заявителя была диагностирована цервикальная миелопатия, сопровождающаяся двигательным нейронным расстройством. В 2009 году он описал свое состояние следующим образом. Он мог сгибать левое колено, но правое колено сгибалось с сильной болью. В результате заявитель с трудом двигался, и мышцы ноги были атрофированы. Пальцы правой руки были искривлены; попытки выпрямить их вызывали боль. Он страдали от сильной боли в правой руке, левом плече, пояснице, коленях, шее, левой ноге и бедре. Ладонь правой руки, спина и правое бедро были покрыты язвами. У заявителя были гноящиеся язвы на пальцах правой руки.

9. Во время пребывания в больнице с июля 2006 года по июнь 2009 года заявитель был осмотрен неврологом K. Медицинские документы заявителя свидетельствуют о том, что он был прикован к постели и некоторое время общался с персоналом больницы с помощью записок. Невролог рекомендовал ему магнитно-резонансную томографию и досрочное освобождение из тюрьмы по состоянию здоровья. По неизвестным причинам магнитно-резонансная томография не была проведена. В досрочном освобождении заявителю было отказано в августе 2006 года.

10. В сентябре 2006 года заявитель был осмотрен неврологом Н., который рекомендовал ему физиотерапию, лечение витаминами, прием болеутоляющих и нестероидных противовоспалительных препаратов. Также рекомендовались осмотр заявителя ревматологом и травматологом (см. также § 17 настоящего Постановления) и рентгеновское обследование суставов правого запястья и левого колена.

11. Неясно, какая медицинская помощь оказывалась заявителю в связи с миелопатией с сентября 2006 года по февраль 2007 года.

12. В ответ на письмо адвоката заявителя в феврале 2007 года Л., невролог Владимирской областной клинической больницы, сообщил, что миелопатия представляла собой хроническое и медленно прогрессирующее заболевание, сопровождающееся постепенным ухудшением состояния пациента с усилением симптомов, связанных с моторной функцией, уровнем осведомленности* (* Возможно, имеется в виду уровень чувствительности конечностей и т.п., ухудшение которой иногда отмечается при этом заболевании (прим. переводчика).), функциями тазовых органов и пролежнями. Невролог заключил, что "требовалось комплексное лечение в специализированном медицинском учреждении, включая электромиографию (ЭМГ) каждые шесть месяцев, независимо от эффективности лечения".

13. В сентябре 2007 года заявитель жаловался в национальные органы на неадекватную медицинскую помощь, оказанную ему, и неудовлетворительные условия своего содержания под стражей (см. §§ 41-58 настоящего Постановления).

14. В 2008 году один из вышеупомянутых неврологов осмотрел заявителя и рекомендовал ему массаж, прием лекарства и витамины.

15. Как утверждает заявитель, он не получал специального лечения (лекарств или физиотерапию) в отношении миелопатии. Все упоминания в медицинских документах о его отказе от лечения, связанного с миелопатией, являются подложными. Ни один из отказов не имел письменной формы, и ни один из них не подписан, несмотря на требования национального законодательства (см. также § 18 настоящего Постановления).

16. С начала 2009 года заявитель страдал частыми конвульсиями и имел сложности в удержании предметов в руках.

17. В мае 2009 года заявитель был осмотрен неврологом Н., который сделал следующие выводы:

"Имеет место длительное и прогрессирующее посттравматическое повреждение пояснично-крестцового сплетения, которое препятствует активному движению левой ногой. Повреждение поясничного отдела позвоночника и левой ноги препятствует самостоятельной ходьбе и влечет значительное ограничение автономного движения. В настоящее время пациент страдает от стойкого расстройства моторной функции левой ноги, невозможности автономного движения, расстройства моторной функции правой руки /ладони... Пациент нуждается в постоянной помощи и активном лечении. Следует сосредоточиться на физиотерапевтических процедурах и медицинской реабилитации (электростимуляция, анальгетическое лечение). Рекомендуется лечение: мильгамма композитум, берлитион и адекватное нестероидное анальгетическое лечение и лечение сосудов с помощью курантила и актовегина... Требуется консультация травматолога и ревматолога для [дополнительной] адаптации [существующих] медицинских процедур"* (* Названия медицинских средств приводятся в соответствии с классификацией лекарств, принятых в Российской Федерации.).

Аналогичные рекомендации были даны в сентябре 2009 года.

(b) Иные медицинские проблемы и жалобы

18. С 1998 года заявитель страдал от лекарственно-устойчивого туберкулеза, в июле 2006 года у него началось кровохарканье. Заявителю были назначены лекарства и инъекции, но он неоднократно отказывался от них из-за острых побочных явлений, таких как тошнота. Медицинские документы заявителя свидетельствуют о том, что несколько раз медицинский персонал беседовал с ним о необходимости продолжения лечения, но безрезультатно.

19. В неустановленную дату до поступления в больницу заявитель перенес гастрэктомию, которая значительно уменьшила его желудок. Заявителю также удалили часть языка, вследствие чего его речь ухудшилась. В 2009 году заявитель весил менее 56 кг при росте 180 см.

20. Заявитель также страдал (и продолжает страдать) от острой боли в области желудка, печени, почек и тошноты. Как утверждает заявитель, он не осматривался гастроэнтерологом и не получал никакого лечения. Эндоскопия была впервые проведена в 2008 году. Три раза она не проводилась, хотя заявитель не отказывался от нее, при этом лекарства ему не выдавались.

21. В январе 2007 года заявителю была сделана электрокардиограмма (ЭКГ). До этого или впоследствии обследования или лечение не назначались, несмотря на острые и стойкие сердечные боли заявителя. Кардиолог его не осматривал.

22. С середины 2007 года заявитель также страдал от энуреза (недержания мочи). В конце 2007 года была сделана запись о том, что заявитель предъявлял устные жалобы контролеру отделения на лечение и просил заменить ему матрас из-за запаха мочи. Его требование было отклонено, поскольку запах не ощущался, и матрас был сухим.

23. Несмотря на боли в печени, гепатолог не осматривал заявителя, лекарства ему не назначались. Он отмечал, что последнее было очень важно, поскольку он получал химиотерапию от туберкулеза.

24. В июле 2006 года заявитель был осмотрен офтальмологом. В марте 2007 года у него были диагностированы легкая близорукость и ангиоспазм сетчатки. В ответ на жалобу на ухудшение зрения в апреле 2008 года было отмечено, что в камере не может быть проведена проверка зрения и что лечение не требуется.

25. Заявитель потерял большую часть зубов, а оставшиеся зубы и десны гниют и причиняют ему боль. Заявитель дважды консультировался со стоматологом, но лечение после этих консультаций не проводилось.

26. Как утверждает заявитель, медицинская помощь в отношении вышеупомянутого состояния ему не оказывалась, в частности, с конца декабря 2008 года по июнь 2009 года (см. также § 27 настоящего Постановления).

(c) Выписка из больницы

27. Справка о выписке была выдана 12 января 2009 г. Неясно, содержался ли заявитель в одиночном заключении или был переведен в другую часть больницы. 15 января 2009 г. он жаловался неврологу на боли в конечностях, и ему были назначены лекарства. Его также осматривал терапевт и назначил лекарства от головной боли и боли в животе. Заявитель был осмотрен 22 января 2009 г. в связи с ухудшением его состояния здоровья, и ему были назначены витамины и лекарства от дисбактериоза и колита. Через три дня он был осмотрен отоларингологом, который назначил ему жидкость на основе йода для промывания полости рта. 29 января 2009 г. заявитель был осмотрен стоматологом и отоларингологом, которые подтвердили диагноз "антрит". В феврале 2009 года он прошел обследование, и ему было предложено продолжать лечение.

2. Власти Российской Федерации

28. Со ссылкой на медицинские документы заявителя власти Российской Федерации утверждали, что в период 2006-2008 годов заявитель неоднократно отказывался от приема лекарств (в основном, связанных с туберкулезом), от медицинских осмотров или лабораторных исследований. Например, как можно видеть из медицинских документов, заявитель жаловался на боль в теле 12 и 19 сентября 2007 г., боль в тазовой области 8 октября 2007 г. и боль в руках 7 марта 2008 г., но "прямо отказался от осмотра".

29. В поддержку своих объяснений власти Российской Федерации предоставили копии медицинских документов заявителя за период с июля 2006 года по январь 2009 года, медицинские заключения от 21 декабря 2009 г., выданные администрацией тюрьмы N 3, а также различные справки, выданные руководством тюрьмы N 3 и ЛИУ-8, их лицензии на оказание медицинской помощи и документы, подтверждающие квалификацию медицинского персонала.

30. Власти Российской Федерации пояснили, что вышеупомянутые документы являются официальными, выданы надлежащим образом уполномоченными должностными лицами при исполнении их официальных обязанностей. Эти должностные лица в силу характера своих функций сознавали тот факт, что предоставление ложных сведений может повлечь их преследование за превышение полномочий или фальсификацию официальных документов.

B. Материальные условия содержания заявителя в тюремной больнице

1. Версия заявителя

31. В июле 2006 года заявитель был госпитализирован в туберкулезное отделение больницы при тюрьме N 3.

32. С июля по ноябрь 2007 года заявитель содержался в различных камерах, в которых в разное время находились от двух до восьми человек. В первой камере отсутствовала принудительная вентиляция. Камеры были грязными, плохо отапливались, отличались неприятными запахами, и в них водились насекомые и грызуны.

33. В ноябре 2007 года заявитель был переведен в другую камеру, в которой содержался в одиночку. Окно камеры было закрыто газетой, препятствующей доступу естественного света. Температура в камере и примыкающей душевой часто была низкой.

34. Не имея возможности позвать на помощь в связи с тем, что часть языка у него отсутствовала, заявитель был вынужден привлекать внимание персонала больницы, бросая в дверь предметы или колотя руками по прикроватному столику. Дверь в камеру была закрыта и открывалась надзирателями по требованию санитаров.

35. Заявителю требовалась помощь для пользования туалетом и душем. Раз в месяц двое заключенных отводили заявителя в душевую, чтобы помыть его. Кроме того, санитар приносил ему таз в камеру, чтобы заявитель мог умываться. Заявителю выдавались кусок мыла и небольшой рулон туалетной бумаги раз в месяц.

36. В камере чувствовался запах мочи в связи с энурезом заявителя. Как утверждает заявитель, его требование о новом матрасе и более частой смене белья было отклонено. Питание было низкого качества. Кроме того, заявителю не была предоставлена питьевая вода, и он был вынужден пользоваться водопроводной. Ему не была предоставлена возможность прогулок во время пребывания в больнице.

37. После 29 декабря 2008 г. заявителя не посещали врачи, и он не получал лекарственные препараты. 12 января 2009 г. тюремный врач сообщил ему, что вскоре он будет выписан из больницы, поскольку завершил курс лечения туберкулеза и что дополнительное лечение было бы бесполезно, поскольку заявитель имел лекарственно-устойчивую форму туберкулеза, и состояние его легких ухудшалось.

38. Хотя заявитель был уведомлен о скорой выписке, он не был выпущен из тюремной больницы, не был осмотрен врачами. Раз в день заявителя посещали санитары, которые приносили ему еду и воду и чистили его горшок. Врачи и медсестры отказывались осматривать его, утверждая, что он выписан и, следовательно, не числится в "документах больницы".

39. Заявитель предоставил письменные показания нескольких заключенных, которые, тем не менее, не содержались в тех же камерах. По. описал общие материальные условия содержания в туберкулезном отделении с 2004 по 2009 год. В. описал условия своего содержания под стражей в больнице в 2004 году и "в 2005 году и после этого". Д. и Ч. утверждали, что с сентября 2007 года они содержались в помещениях, имевших площадь приблизительно 14 кв. м, в которых находились десять человек. Они добавили, что слышали об одиночном содержании заявителя, о его неспособности передвигаться и заботиться о себе самостоятельно и о том, что его не выводили на улицу в течение длительного времени.

2. Версия властей Российской Федерации

40. Согласно объяснениям властей Российской Федерации заявитель содержался в одиночной камере под постоянным надзором одного санитара и при круглосуточном оказании помощи дежурным персоналом. В любой момент заявитель мог попросить помощи у санитара. Заявитель имел доступ, самостоятельно или с поддержкой, к горшку или туалету, который находился в двух метрах от камеры. Туалет был оборудован смывным бачком, там же находилась раковина. Горшок находился в камере и всегда очищался после использования. Постельное белье менялось, душ был доступен раз в неделю. Как видно из медицинских документов заявителя, в 2007 году заявитель не нуждался в другом матрасе, поскольку он об этом не просил, в камере не было запаха мочи. В камере работала принудительная вентиляция, и воздух поступал в камеру за счет вентилятора на окне. Окно обеспечивало естественное освещение, оно было надлежащим образом застеклено. В камере также имелось искусственное освещение. Отопительная система работала надлежащим образом, обеспечивая в помещении среднюю температуру +20°С. Заявитель получал питание в соответствии с правилами в отношении больных заключенных. Его водили пешком или возили в инвалидном кресле на прогулку три раза в день.

C. Жалобы заявителя в национальные органы

41. 7 сентября 2007 г. заявитель и его адвокат просили возбудить уголовное дело в связи с неадекватной медицинской помощью, оказанной заявителю, и неудовлетворительными условиями его содержания под стражей. Они ссылались на статью 124 (неоказание помощи больному) и статью 236 (нарушение санитарно-эпидемиологических правил) Уголовного кодекса Российской Федерации.

42. Дальнейшие события делятся на два параллельных разбирательства, в которых интересы заявителя в национальных органах, включая суды, представлял адвокат.

1. Разбирательство в соответствии с Законом о прокуратуре и Гражданским процессуальным кодексом

43. 5 октября 2007 г. помощник прокурора Владимира, осуществляющий надзор за соблюдением законности в исправительных учреждениях (далее - городской прокурор), рассмотрел вышеупомянутую жалобу и представил письменное заключение, в котором указывалось, что принятие мер прокурорского реагирования в соответствии со статьей 33 Федерального закона от 17 января 1991 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" (далее - Закон о прокуратуре) (см. § 59 настоящего Постановления) не требуется. Городской прокурор утвердил заключение помощника прокурора, заявитель был уведомлен об этом соответственно.

44. Заявитель обжаловал в суд заключение от 5 октября 2007 г. и отказ городского прокурора в принятии мер. Решением от 21 января 2008 г. Октябрьский районный суд Владимира признал этот отказ незаконным, поскольку проверка не являлась тщательной по следующим причинам: медицинские документы заявителя не исследовались, медицинская экспертиза не назначалась, материальные условия содержания заявителя в больнице не проверялись, заявитель и его адвокат не были заслушаны, жалобы заявителя на отсутствие прогулок, неудовлетворительное качество пищи, недостаточность предметов гигиены и санитарное состояние душевой и туалетов не рассматривались.

45. В феврале 2008 года помощник городского прокурора вынес новое заключение, повторно указав, что не требуется принятия мер городским прокурором в соответствии со статьей 33 Закона о прокуратуре. Это решение было утверждено городским прокурором. Однако в марте 2008 года по неуказанным причинам городской прокурор пересмотрел свое решение и назначил дополнительную проверку. В апреле 2008 года помощник прокурора вынес новое решение об отказе, которое было утверждено городским прокурором.

46. Заявитель возбудил судебное разбирательство для обжалования отказа. В решении от 16 июня 2008 г. районный суд указал, что отказ не был надлежащим образом мотивирован, поскольку только часть процессуальных недостатков, отмеченных в решении суда от 21 января 2008 г., была устранена после возобновления проверки. Суд отметил, в частности, следующее:

"Надлежащее рассмотрение жалобы на неадекватную медицинскую помощь в рамках уголовно-исполнительной системы требует назначения экспертизы силами специалистов, не связанных с уголовно-исполнительной системой... Рассматриваемый отказ не содержит оценки жалоб на боль в груди и сердце... не дана оценка его утверждениям об отсутствии консультации кардиолога и электрокардиограммы... Вывод прокурора о качестве питания основан... на документах, в то время как не указан использованный метод, например, лабораторные исследования. Не дана оценка соответствующим журналам. Оценка санитарного оборудования, предполагаемого наличия грызунов и насекомых и отсутствия прогулок не являлась тщательной...".

47. В марте 2009 года областная туберкулезная больница исследовала медицинские документы заявителя по требованию Управления Министерства здравоохранения по Владимирской области* (* Возможно, имеется в виду Департамент здравоохранения администрации Владимирской области (прим. переводчика).). Больница установила, что заявителю было предоставлено адекватное лечение туберкулеза в тюрьме N 3 и что на эффективность этого лечения оказали отрицательное влияние неоднократные отказы заявителя от лекарств и соблюдения рекомендаций врачей.

48. Также три лица, по-видимому, связанных с областной клинической больницей, исследовали медицинские документы заявителя и 2 апреля 2009 г. представили краткое заключение относительно заболеваний, затрагивающих нервную систему заявителя. В заключении указывалось следующее:

"Лечение, полученное [заявителем], полностью соответствовало применимым стандартам, диагнозу, поставленному в 2003 году, и рекомендациям, выданным медицинскими специалистами в Москве. С 2003 года пациент регулярно наблюдался неврологами региональной больницы и медицинских учреждений [в] Москве и Череповце. Заболевание развивалось постепенно, поэтому требовались промежуточные проверки. Выводы: после компьютерного рентгеновского обследования магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника не проводилась, несмотря на рекомендацию [о ее проведении], консультация нейрохирурга не была организована, лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не назначались".

49. Городской прокурор предложил Управлению Министерства здравоохранения по Владимирской области провести проверку оказания медицинской помощи заявителю в период содержания под стражей. В письме управления от 6 апреля 2009 г. указывалось, что оно провело "независимую" проверку с участием нераскрытых внештатных медицинских специалистов, которые рассмотрели медицинские документы заявителя. Они заключили следующее:

"Лечение, полученное [заявителем] в тюрьме N 3, соответствовало стандартам лечения, требуемого для пациентов, страдающих от лекарственно-устойчивого туберкулеза... Использовались все применимые методы лечения. На эффективность лечения повлияли неоднократные отказы [заявителя] от приема назначенных [ему] лекарств, что подтверждается медицинскими документами. Лечение соматических заболеваний [заявителя] полностью соответствовало его диагнозу и рекомендациям московских специалистов от 2003 года. С 2003 года пациент регулярно наблюдался неврологами из областной больницы и медицинских учреждений Москвы и Череповца. Болезнь развивалась постепенно, в связи с чем требовались дополнительные осмотры. Выводы: после компьютерного рентгеновского обследования магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника не проводилась, несмотря на рекомендацию [о ее проведении], консультация нейрохирурга не была организована; лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не назначались".

50. В своем заключении от 18 апреля 2009 г. помощник городского прокурора вновь указал, что принятие мер прокурором в связи с жалобой заявителя не требуется. Помощник городского прокурора отметил следующее:

"Заявитель был госпитализирован в больницу в связи с инфильтрационным туберкулезом легких, а также цервикальной миелопатией, затрагивающей движение правой руки и ног...

Основной диагноз (туберкулез) был подтвержден рентгеновским обследованием и бактериальным анализом. Были проведены следующие медицинские процедуры: анализы крови, электромиография (ЭМГ) в сентябре 2006 года, компьютерная томография в сентябре 2007 года... Как указывалось в [медицинских документах заявителя], с ноября 2007 года по январь 2008 года [заявитель] отказывался от лекарств, назначенных для [лечения его] туберкулеза... Во время пребывания в туберкулезном отделении он регулярно осматривался неврологом K. Последний объяснил, что наблюдал пациента с 2005 года.

Как можно видеть из истории болезни: в 2003 году пациент лечился от посттравматической плексопатии. Он прошел ЭМГ, осматривался специалистом, и ему были поставлены диагнозы "остеохондроз и дискогенная радикулопатия"... Он получал сосудистую терапию, витамины группы B [и] нестероидные противовоспалительные препараты.

В 2006 году заявителю был поставлен диагноз "туберкулез легких", и он проходил лечение в туберкулезном отделении. Он прошел ЭМГ, компьютерную томографию и рентгеновское обследование. В результате ему были поставлены диагнозы "цервикальная миелопатия... радикулопатия [и] статическая невралгия, затрагивающая движение [его] левой ноги".

Пациент регулярно осматривался и осматривается неврологом. Рекомендации [врача] включали курс сосудистой и витаминной терапии, и [заявителю] рекомендовали дополнительно принимать мышечные [нейромышечные] релаксанты...

В настоящее время состояние здоровья пациента является стабильным, он регулярно осматривается неврологом, но отказывается от приема [лекарств, назначенных ему] в 2006 и 2007 годах. Несколько раз он осматривался медицинскими специалистами (такими как хирург, терапевт и дерматолог), но отказывался от осмотра психиатром. В настоящее время он содержится в 1-м отделении больницы тюрьмы N 3.

Для оценки медицинской помощи, оказанной [заявителю], специалистам регионального управления Министерства здравоохранения было предложено исследовать [его] медицинские документы совместно с региональными специалистами".

Сославшись на письмо от 6 апреля 2009 г. (см. § 49 настоящего Постановления), помощник прокурора заключил, что "независимые специалисты пришли к выводу о том, что пациент получал лечение в полном соответствии с применимыми стандартами".

Относительно материальных условий содержания заявителя помощник прокурора сделал следующие выводы:

"Материалы дела свидетельствуют о том, что в марте 2006 года администрация тюрьмы получила благоприятное (профилактическое) эпидемиологическое заключение. Заключение действовало до 2011 года... В феврале 2008 года было осмотрено 1-е отделение тюремной больницы; [осмотр] не выявил нарушений санитарных правил. Кроме того, в сентябре 2007 года в туберкулезном отделении проводились ремонтные работы. Таким образом, в 2008 году не представлялось возможным проверить санитарные условия, [существовавшие] в более ранний период. Заключенные получали питание в соответствии с правилами, регулирующими минимальные нормы для осужденных. Приготовление пищи и диета [заключенных] контролировались медицинскими профессионалами совместно с дежурными сотрудниками. [Заявитель] получал специальное питание для больных заключенных. Ему также выдавались необходимые предметы гигиены, что подтверждается подписями в журналах. Одежда и постельные принадлежности подлежали сдаче для стирки раз в неделю и дезинфекции.

В рамках проверки были допрошены заключенные T., П. и С. Их показания не являлись убедительными, поскольку они были названы адвокатом [заявителя]. Были также допрошены заключенные Х., З. и Па., которые сообщили, что материальные условия в жилых помещениях туберкулезного отделения, включая питание, были приемлемыми, уборка производилась регулярно. [Заявитель] находился в отделении с октября 2006 года, когда материальные условия были теми же, он получал лекарства и проходил регулярные осмотры. К нему был прикреплен ординатор.

Зо. и Пи. не реагировали на повестки и не могут быть допрошены.

Тюрьма заключила договор с коммерческой организацией о дезинфекции помещений и истреблении грызунов и насекомых. Эта работа проводится еженедельно. Жалобы со стороны заключенных или персонала отсутствуют.

Таким образом, доводы, выдвинутые адвокатами [заявителя], рассмотрены в рамках дополнительной проверки и подлежат отклонению как необоснованные".

51. Заявитель обжаловал отказ от 18 апреля 2009 г. в соответствии с главой 25 Гражданского процессуального кодекса (см. § 60 настоящего Постановления). Заявитель утверждал, что заключение от 2 апреля 2009 г. (см. § 48 настоящего Постановления) не являлось "независимым" и тщательным, поскольку не имелось сведений о профессиональном статусе и медицинских специальностях экспертов, которые могли или не могли подписывать заключение, заявитель не был осмотрен кем-либо из этих лиц, заключение не содержало выводов о медицинской помощи, оказанной заявителю в связи с его неврологическими заболеваниями, болями (в печени, желудке и сердце), ухудшением зрения и проблемами с зубами. Таким образом, необходимо назначение медицинской экспертизы судом.

52. Решением от 3 августа 2009 г. Октябрьский районный суд Владимира рассмотрел жалобу заявителя на вышеупомянутый отказ от 18 апреля 2009 г. и отклонил ее. Суд решил, что прокурор уполномочен обеспечивать исключение бесчеловечного или унижающего достоинства обращения в отношении заключенных. Для исполнения этой функции прокурор вправе проводить проверки, по результатам которых выносятся мотивированные решения. Такая проверка была проведена в 2007-2009 годах. По мнению суда, прокурор рассмотрел все относимые медицинские документы, включая экспертные заключения, и допросил ряд должностных лиц, заключенных, заявителя и его адвоката. Суд также указал следующее:

"Перед медицинскими специалистами поставлена задача оценки лечения, полученного заявителем. Независимая экспертиза установила, что применимые стандарты лечения туберкулеза соблюдались, а на лечение оказали влияние неоднократно зафиксированные отказы заявителя от рекомендованного курса лечения. Применимые стандарты лечения соматических заболеваний также соблюдались. С 2003 года заявителя наблюдали неврологи. После компьютерного рентгеновского обследования магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника не проводилась, несмотря на рекомендацию [о ее проведении], консультация нейрохирурга не была организована, лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не назначались.

Что касается жалоб на боль в груди или сердце, которые упомянуты в протоколе проверки, заявитель был осмотрен кардиологами, и ему была сделана электрокардиограмма, и назначено лечение.

Заявитель не выдвинул доводов, достаточных для назначения еще одной независимой экспертизы. В любом случае этот довод не выдвигался во время проверки.

Что касается питания, заявитель получал и продолжает получать специальную диету. Документы контроля питания свидетельствуют о том, что [его] рацион по качеству и количеству соответствует применимым инструкциям и стандартам.

Что касается санитарных мер, компетентный орган вынес заключение о том, что санитарные условия [являлись] надлежащими. Установлено, что в сентябре 2007 года в туберкулезном отделении проводились значительные ремонтные работы. Поэтому не представляется возможным осмотреть помещения, душевую или туалетное оборудование, которыми ранее пользовался заявитель. Выводы относительно отсутствия грызунов и насекомых в учреждении были сделаны со ссылкой на действующий договор с дезинфекционной службой, на текущие отчеты об исполнении договора и на отсутствие жалоб со стороны персонала [учреждения] или заключенных. Предметы гигиены выдавались заявителю под расписку ежемесячно. Одежда и постельные принадлежности дезинфицировались и стирались раз в неделю.

С учетом вышеизложенного суд находит, что протокол проверки 2009 года и его заключения являются мотивированными и тщательными и соответствуют требованиям [применимого] законодательства".

53. Заявитель подал жалобу. 6 октября 2009 г. областной суд оставил без изменения решение от 3 августа 2009 г. Он указал следующее:

"Доводы заявителя относительно правильности [его] медицинского диагноза и правильности [его] лечения тщательно рассмотрены и отклонены судом первой инстанции. Оценка последнего основана на всех имеющихся медицинских данных, которые получены, в том числе, из источников, не связанных с органами уголовно-исполнительной системы".

2. Разбирательство в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом

54. Тем временем заявитель жаловался на то, что не было принято требуемое решение о возбуждении уголовного дела. Постановлением от 23 ноября 2007 г. региональная прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела, не усмотрев в действиях персонала больницы составов преступлений, предусмотренных статьями 124 и 236 Уголовного кодекса. 21 января 2008 г. вышестоящий следственный орган отменил это постановление, найдя необходимым допросить медицинский персонал учреждения.

55. 31 января 2008 г. следственный орган вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. 6 марта 2008 г. Октябрьский районный суд Владимира отклонил жалобу заявителя и оставил постановление без изменения. 10 апреля 2008 г. Владимирский областной суд оставил решение суда первой инстанции от 6 марта 2008 г. без изменения.

56. По неуказанным причинам проверка была возобновлена. 12 мая 2008 г. следователь Владимирского следственного комитета вынес еще одно постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

57. 23 июля 2008 г. Ленинский районный суд Владимира рассмотрел жалобу заявителя на постановление об отказе в возбуждении дела от 12 мая 2008 г. в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса и отклонил ее. Суд, в частности, указал следующее:

"Начиная с 2007 года проверка возобновлялась несколько раз... Заявитель содержится в медицинском учреждении и получает необходимую медицинскую помощь. Установлено, что несколько раз он препятствовал лечению и отказывался от принятия лекарств. Не установлено, что ухудшение состояния его здоровья было вызвано бездействием медицинского персонала. Не усматривается нарушение санитарных правил, как того требует статья 236 Уголовного кодекса".

58. 11 сентября 2008 г. областной суд оставил вышеупомянутое решение без изменения.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Обжалование

59. Статья 33 Закона о прокуратуре в то время предусматривала, что прокурор вправе требовать от администрации создания условий, обеспечивающих права и свободы заключенных.

60. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 дела по жалобам лиц, содержащихся под стражей, на действия администрации следственных изоляторов или исправительных учреждений, связанные с ненадлежащими условиями содержания (например, необеспечение осужденных надлежащей медицинской помощью), а также на решения о применении администрацией следственных изоляторов или исправительных учреждений мер дисциплинарного взыскания рассматриваются по правилам главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. В соответствии с этими правилами лицо вправе оспорить в суде решение, действие (бездействие) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, если считает, что нарушены его права и свободы или созданы препятствия к осуществлению гражданином его прав и свобод (статьи 254 и 255 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Гражданин вправе обратиться в суд с заявлением в течение трех месяцев со дня, когда ему стало известно о нарушении его прав и свобод (статья 256 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Суд, признав заявление обоснованным, принимает решение об обязанности соответствующего органа, должностного лица устранить в полном объеме допущенное нарушение прав и свобод гражданина (пункт 1 статьи 258 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

B. Оказание медицинской помощи при содержании под стражей

61. Статья 29 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (Федеральный закон от 22 июля 1993 г. N 5487-I) предусматривает, что заключенные имеют право на получение медицинской помощи в необходимых случаях в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения за счет средств соответствующих бюджетов.

62. Подробный приказ об оказании медицинской помощи при содержании под стражей* (* Приказ "Об утверждении Порядка организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу" (прим. переводчика).) утвержден Министерствами здравоохранения и юстиции Российской Федерации (приказ от 17 октября 2005 г. N 640/190). Он предусматривает, что предоставляемая медицинская помощь оказывается в объемах, предусмотренных программой государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи (пункт 9 Порядка). Медицинские карты амбулаторного больного, листы назначений на руки заключенным не выдаются. По требованию заключенного ему обеспечивается возможность непосредственного ознакомления с медицинской документацией, отражающей состояние его здоровья, осуществляемая в присутствии врача (пункт 65).

Право

I. Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции

63. Заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей и медицинская помощь в тюремной больнице были настолько неадекватными, что составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в нарушение статьи 3 Конвенции. Он также утверждал, что власти Российской Федерации должны нести ответственность за отсутствие расследования его жалоб, и что национальное расследование не соответствовало требованиям статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

64. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты, так как не предъявлял иска о компенсации морального вреда в связи с неадекватными медицинской помощью и условиями своего содержания под стражей. По мнению властей Российской Федерации, такой иск имел бы все шансы на успешный результат, поскольку не был обусловлен предположительно системной проблемой переполненности тюрем, как в некоторых других делах, рассмотренных Европейским Судом.

65. Заявитель утверждал, что подавал достаточно жалоб в национальные органы (см. §§ 41-58 настоящего Постановления).

66. Европейский Суд напоминает, что в сфере исчерпания внутренних средств правовой защиты существует распределение бремени доказывания. Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание средств, обязано указать Европейскому Суду с достаточной ясностью средства правовой защиты и продемонстрировать, что эти средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех. Однако, если эта обязанность доказывания выполнена, заявитель должен доказать, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было фактически использовано или по какой-то причине являлось неадекватным и неэффективным при конкретных обстоятельствах дела, или что существовали особые обстоятельства, освобождающие его от этого требования (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

67. Европейский Суд отмечает, что заявитель подавал жалобы в рамках двух отдельных разбирательств, включая судебное производство в двух инстанциях, в отношении решений, принятых следственными или надзорными органами. Первое разбирательство проводилось в соответствии с Уголовным и Уголовно-процессуальным кодексами и завершилось окончательным решением от 11 сентября 2008 г. (см. §§ 41-53 настоящего Постановления). Второе разбирательство проводилось в соответствии с Законом о прокуратуре и Гражданским процессуальным кодексом и завершилось окончательным решением от 6 октября 2009 г. (см. §§ 54-58 настоящего Постановления)* (* В §§ 54-58 настоящего Постановления, наоборот, описывалось гражданское разбирательство, а в §§ 43-53 уголовное (прим. переводчика).).

68. Государство-ответчик не утверждало, и Европейский Суд не находит, что внутренние средства правовой защиты, использованные заявителем, интересы которого представлял адвокат, были явно нецелесообразными и не позволяли разумно рассчитывать на успех (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Скоробогатых против Российской Федерации" (Skorobogatykh v. Russia), жалоба N 4871/03, §§ 32 и 33* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2010.), а также Постановление Пленума Верховного Суда России от 10 февраля 2009 г. N 2, приведенное в § 60 настоящего Постановления). Заявитель предъявил иск в феврале 2009 года, когда еще находился в тюремной больнице. Европейский Суд не считает, что в настоящем деле до подачи жалобы в Европейский Суд заявитель должен был предъявить иск о компенсации морального вреда. Европейский Суд убежден, что это средство правовой защиты не позволяло разумно рассчитывать на успех с учетом выводов, сделанных в решениях по вышеупомянутому второму разбирательству (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 16 декабря 2010 г. по делу "Ромохов против Российской Федерации" (Romokhov v. Russia), жалоба N 4532/04, §§ 101-112* (* Там же. N 2/2012.), и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2010 г. по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia), жалоба N 3242/03, §§ 120 и 121* (* Там же. N 10/2011.)). С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации.

69. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Заявитель

70. Заявитель утверждал, что ему не было обеспечено какое-либо специальное лечение в связи с его миелопатией. Несмотря на рекомендации врача в 2006 году, он не был осмотрен ревматологом или травматологом, не было проведено рентгеновского обследования суставов правого запястья и левого колена. Несмотря на рекомендацию врача 2007 года, электромиография (ЭМГ) не проводилась каждые шесть месяцев. Хотя заявитель жаловался на боли в брюшной области и тошноту, он не был осмотрен гастроэнтерологом, и лечение этих симптомов не проводилось. Направление на эндоскопию было выдано только в 2008 году, а в предыдущие три раза эндоскопия не проводилась. Что касается сердечных болей, то электрокардиограмма (ЭКГ) была сделана только в январе 2007 года. До или после никакие обследования или лечение не проводились, и невзирая на острые и постоянные боли в сердце, он не был осмотрен кардиологом. Несмотря на боли в печени, заявитель не был осмотрен гепатологом и не получал соответствующего лечения. Данное лечение было особенно необходимо, поскольку он проходил химиотерапию в связи с его болезнью туберкулезом. Никакой медицинской помощи не было оказано и в связи с ухудшением его зрения или стоматологическими проблемами. Все записи в медицинских документах об отказе от лечения были подделаны. Ни один из отказов не был занесен в специальную форму и не имел его подписи, несмотря на требования национального законодательства. Наконец, заявитель утверждал, что с конца декабря 2008 года до июня 2009 года медицинская помощь в связи с вышеупомянутым состоянием его здоровья ему не оказывалась.

71. Заявитель также утверждал, что на власти Российской Федерации возлагается обязанность опровергнуть его доводы, которые были достаточно конкретными и подробными. Он отмечал в этой связи, что как заключенный и тяжелобольной содержался под надзором сотрудников тюремной больницы. Все медицинские документы находились в больнице, и у него отсутствовала возможность проверять или оспаривать записи, сделанные в этих документах. Кроме того, он содержался под стражей в одиночной камере и не мог говорить. Согласно объяснениям заявителя власти Российской Федерации не ответили на его жалобу, таким образом, не исполнили обязанности доказывания.

72. Кроме того, заявитель утверждал, что материальные условия его содержания в тюремной больнице, в частности, в ходе одиночного содержания, были неприемлемыми (подробнее см. §§ 33-39 настоящего Постановления).

73. Наконец, заявитель утверждал, ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда относительно статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV), что государство-ответчик имело обязательство провести расследование его жалоб на медицинскую помощь и материальные условия его содержания. Хотя расследование проводилось на национальном уровне, оно не соответствовало требованиям "эффективного и тщательного" расследования, как это предусмотрено в соответствии со статьей 3 Конвенции.

(b) Власти Российской Федерации

74. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был обеспечен всей необходимой медицинской помощью в связи с заболеваниями, которые у него уже были, и те, которые появились во время его содержания под стражей, как это указывалось в документах от 23 марта и 6 апреля 2009 г. С июля 2006 года по январь 2009 года он содержался в тюремной больнице под постоянным надзором со стороны медицинского персонала, включая вечер и ночь. Он постоянно осматривался фтизиатром, были зафиксированы улучшения в состоянии заявителя и лечении. Заявитель регулярно осматривался несколькими неврологами, а также хирургом, офтальмологом, дерматологом, отоларингологом и психиатром. Заявитель проходил требуемые обследования, в том числе биохимические анализы, рентгеновское обследование, УЗИ, эндоскопию, ЭМГ, ЭКГ, пневмограмму и компьютерную томографию. Он получал надлежащее лечение туберкулеза. Однако на лечение заявителя неблагоприятно влияли его постоянные отказы принимать прописанные медикаменты, что отражено в медицинских документах.

75. Что касается условий содержания заявителя в больнице, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель, страдавший инфекционным заболеванием, содержался в одиночной камере. Власти Российской Федерации настаивали на том, что условия его содержания в туберкулезном отделении не противоречили статье 3 Конвенции.

76. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителя были тщательно расследованы национальными органами.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

(i) Жестокое обращение

77. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", § 119). Тем не менее для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 162, Series A, N 25).

78. Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или сильные физические и нравственные страдания. Вместе с тем даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадает под действие запрета статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками).

79. В контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с содержанием под стражей (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 25 апреля 1978 г. по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. United Kingdom), § 30, Series A, N 26, и Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 100, Series A, N 161).

80. Что касается медицинской помощи в исправительных учреждениях, Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 3 Конвенции государство-ответчик должно обеспечить содержание лица в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, и способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований лишения свободы его здоровье и благополучие должны адекватно обеспечиваться, в том числе, путем оказания ему требуемой медицинской помощи (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

81. Если жалобы затрагивают неоказание требуемой медицинской помощи во время содержания под стражей, для установления того, что заключенный подвергался обращению, несовместимому с требованиями статьи 3 Конвенции, необязательно, чтобы отказ от помощи повлек резкое ухудшение состояния или причинение сильных или продолжительных страданий (см. Постановление Европейского Суда от 15 июня 2010 г. по делу "Ашот Харутюнян против Армении" (Ashot Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 34334/04, § 114). Тот факт, что при подобных обстоятельствах заключенный нуждался и требовал оказания такой помощи, которая ему не была оказана, достаточен, чтобы прийти к выводу о том, что подобное обращение нарушало требования статьи 3 Конвенции (см. там же).

82. Соответственно, хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как возлагающая обязанность освободить заключенного по состоянию его здоровья, иначе как в исключительных случаях (см. Решение Европейского Суда по делу "Папон против Франции" (Papon v. France) (N 1), жалоба N 64666/01, ECHR 2001-VI, и Решение Европейского Суда от 5 апреля 2001 г. по делу "Прибке против Италии" (Priebke v. Italy), жалоба N 48799/99), отсутствие целесообразного медицинского обслуживания в исправительном учреждении может само по себе нарушать статью 3 Конвенцию, даже если состояние здоровья заявителя не требует его немедленного освобождения.

83. Национальные органы должны обеспечить, чтобы диагностика и медицинская помощь в исправительных учреждениях, включая тюремные больницы, осуществлялась и оказывалась быстро и правильно и чтобы, если это обусловлено характером заболевания, наблюдение за больными осуществлялось регулярно и предполагало комплексное лечение, направленное на обеспечение выздоровления заключенного или, по крайней мере, на исключение ухудшения состояния здоровья (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia), жалоба N 34393/03, § 54, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.)).

84. В целом, учитывая "практические требования лишения свободы", Европейский Суд вправе применять достаточную гибкость, разрешая в каждом конкретном деле вопрос о том, были ли недостатки оказания медицинской помощи "совместимыми с человеческим достоинством" заключенного (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 140* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2011.)).

(ii) Установление фактов и оценка доказательств

85. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, pp. 64-65, § 161).

86. Целью Европейского Суда никогда не являлось заимствование подхода национальных правовых систем, которые применяют этот стандарт. Роль Европейского Суда заключается в вынесении решений по поводу не уголовной или гражданско-правовой ответственности, а ответственности государств-участников на основании Конвенции. Особенности его задачи в соответствии со статьей 19 Конвенции - гарантировать соблюдение государствами-участниками их обязательства по обеспечению фундаментальных прав, закрепленных Конвенцией, - обусловливают его подход к вопросам доказывания и доказательств. При разбирательстве дела в Европейском Суде отсутствуют процессуальные препятствия для приемлемости доказательств или предустановленный порядок их оценки. Он принимает выводы, которые, с его точки зрения, подкреплены свободной оценкой всех доказательств, включая такие заключения, которые могут вытекать из фактов и доводов сторон. Согласно прецедентной практике Европейского Суда доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Кроме того, степень обоснованности, необходимой для конкретного вывода, и, в этой связи, распределение бремени доказывания неразрывно связаны со спецификой фактов, природой утверждений и рассматриваемым правом, установленным Конвенцией (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 147, ECHR 2005-VII, Постановление Большой Палаты по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, § 26, ECHR 2004-VII, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Адиквар и другие против Турции", § 168).

87. Европейский Суд сознает объективные трудности, испытываемые заявителями в обоснование их жалоб на условия содержания. В связи с ограничениями, вводимыми режимом следственного изолятора, от заключенных в действительности нельзя ожидать, что они могут предоставить фотографии их камеры и дать точные данные по ее размерам, температуре или влажности. Тем не менее заявитель должен предоставить тщательную и последовательную оценку условий своего содержания под стражей, отражающую конкретные данные, такие как, например, даты перевода из одного исправительного учреждения в другое, которые позволят Европейскому Суду определить, что жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по любым другим основаниям. Только достоверное и обоснованное подробное описание предположительно унижающих человеческое достоинство условий содержания под стражей делает доказуемой жалобу на неудовлетворительные условия содержания под стражей и служит основанием для коммуницирования жалобы государству-ответчику.

88. Что касается оказания медицинской помощи в местах лишения свободы, ничем не обоснованного утверждения об отсутствии, задержке медицинской помощи или ее неудовлетворительном оказании обычно недостаточно для установления нарушения статьи 3 Конвенции. Доказуемая жалоба должна обычно включать, кроме прочего, достаточные ссылки на медицинское состояние, соответствующие предписания врачей, требуемые, сделанные или отклоненные, а также некоторые доказательства, например заключения экспертов, способные установить серьезные пробелы в оказании медицинской помощи заявителю.

89. Конвенционное производство не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio (доказывание возлагается на утверждающего), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. в различных контекстах Постановление Большой Палаты по делу "D.H. и другие против Чехии" (D.H. and Others v. the Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 179, ECHR 2007-IV, Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426, Постановление Европейского Суда от 23 сентября 2010 г. по делу "Александр Леонидович Иванов против Российской Федерации" (Aleksandr Leonidovich Ivanov v. Russia), жалоба N 33929/03, §§ 27-35* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), и Постановление Европейского Суда от 28 октября 2010 г. по делу "Борис Попов против Российской Федерации" (Boris Popov v. Russia, жалоба N 23284/04, §§ 65-67* (* Там же. N 9/2011.)).

90. Не считая необходимым устанавливать правдивость каждого утверждения заявителя, Европейский Суд ранее в делах, связанных с жалобами на условия содержания под стражей, сосредотачивался на утверждениях, которые не оспаривались государством-ответчиком или в отношении которых комментарии властей Российской Федерации отсутствовали, в то время как они были ясно и последовательно сформулированы в обращениях в национальные органы, а позднее в Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу "Трепашкин против Российской Федерации" (Trepashkin v. Russia), жалоба N 36898/03, § 85* (* Там же. N 3/2008.), и Постановление Европейского Суда от 18 июня 2009 г. по делу "Штейн против Российской Федерации" (Shteyn (Stein) v. Russia), жалоба N 23691/06, § 73* (* См. указанное Постановление в настоящем выпуске на стр. 43-68.)).

91. Что касается внутренних средств правовой защиты, Европейский Суд ранее устанавливал, например, в контексте статьи 2 Конвенции, что, если нарушение права на жизнь или на личную неприкосновенность допущено неумышленно, установленное статьей 2 Конвенции процессуальное обязательство о создании эффективной судебной системы не требует предоставления уголовно-правового средства правовой защиты в каждом деле (см. Постановление Большой Палаты по делу "Во против Франции" (Vo v. France), жалоба N 53924/00, § 90, ECHR 2004-VIII, см. также в контексте статьи 3 Конвенции Постановление Европейского Суда от 1 февраля 2011 г. по делу "Язгюл Йилмаз против Турции" (Yazgul Yilmaz v. Turkey), жалоба N 36369/06, §§ 56 и 57). Например, в сфере медицинской халатности обязательство может быть исполнено, если правовая система предоставляет потерпевшим средство правовой защиты в судах по гражданским делам, как таковое или во взаимосвязи со средством правовой защиты в судах по уголовным делам, позволяя установить ответственность заинтересованных врачей и воспользоваться целесообразным гражданско-правовым средством правовой защиты (см. там же).

92. В отношении своего контроля Европейский Суд напоминает, что с учетом субсидиарного характера его функции он должен с осторожностью принимать обязанности суда первой инстанции, устанавливающего факты, в тех случаях, когда это не является неизбежным при обстоятельствах конкретного дела. Европейский Суд устанавливал в различных случаях, где имело место разбирательство на уровне страны, как в настоящем деле, что в задачу Европейского Суда не входит подменять своими выводами оценку фактов, осуществлявшуюся национальными судами, и, как правило, именно они должны оценивать предоставленные им доказательства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 24 марта 2011 г. по делу "Джулиани и Гаджо против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy), жалоба N 23458/02, §§ 179 и 180). Хотя Европейский Суд не связан выводами судов страны, чтобы вынудить его отойти от выводов таких судов о фактах, при обычных обстоятельствах требуются бесспорные элементы (см. там же).

93. В то же время, как уже отмечалось, в соответствии со статьей 19 Конвенции обязанностью Европейского Суда является обеспечение исполнения обязательств, принятых на себя государствами - участниками Конвенции. При рассмотрении жалоб в соответствии со статьей 3 Конвенции Европейский Суд с особой тщательностью контролирует вопрос о выполнении властями предписаний медицинского персонала с учетом конкретных утверждений заявителя.

(b) Применение данных принципов в настоящем деле

94. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель имеет относительно долгую историю проблем со здоровьем, охватывающую период, по крайней мере, с 2003 года. Его жалоба в настоящем деле касается одного периода содержания под стражей, с июля 2006 года по июнь 2009 года, в одном медицинском учреждении (тюремной больнице N 3). Впоследствии заявитель был помещен в другое исправительное учреждение, на которое он не жаловался.

95. Европейский Суд также отмечает, и это не оспаривалось сторонами, что состояние здоровья заявителя в течение данного периода, несомненно, было тяжелым и требовало комплексного лечения, включая прием медикаментов, надзора и наблюдения.

96. Для надлежащего рассмотрения дела существенное значение имеет определение объема жалобы заявителя против государства-ответчика (см. § 70 настоящего Постановления). Согласно объяснениям заявителя ему не оказали адекватную медицинскую помощь в связи с его миелопатией, ухудшением зрения, стоматологическими проблемами и болями в брюшной полости, сердце и печени. Сторонами не оспаривалось, что эти жалобы могут рассматриваться как достоверные и достаточно серьезные.

97. Европейский Суд полагает, что ответственность в связи с этими жалобами несут власти Российской Федерации, поскольку заявитель, отбывавший срок лишения свободы, содержался под стражей в тюремной больнице, находящейся в ведении государства-ответчика.

98. Европейский Суд отмечает, и это не оспаривалось сторонами, что заявителю была оказана адекватная медицинская помощь в связи с туберкулезом, что являлось основной причиной его перевода в тюремную больницу в июле 2006 года. Тем не менее представляется, что данное лечение не принесло положительных результатов и что состояние здоровья заявителя ухудшилось. Это неизбежно повлияло на другие аспекты его здоровья и назначенного лечения.

99. В сентябре 2007 года, спустя более чем год после помещения в больницу, адвокат заявителя подал жалобу, в которой указывал на большое количество нарушений в связи с предполагаемым отсутствием или неадекватностью медицинской помощи, а также давал подробное описание предположительно унижающих достоинство условий содержания в больнице. Адвокат просил прокурора принять меры в соответствии с Законом о прокуратуре для устранения нарушений (см. §§ 43 и 59 настоящего Постановления).

100. Согласно национальным стандартам жалоба заявителя являлась доказуемой, и в соответствии с Законом о прокуратуре была назначена проверка. В результате первоначальной проверки, которая завершилась в течение месяца, было вынесено решение о том, что не требуется принятия мер прокурорского реагирования. Как впоследствии признал национальный суд, эта проверка не являлась тщательной, поскольку, кроме всего прочего, медицинские документы заявителя не исследовались, медицинская экспертиза не назначалась, а заявитель и его адвокат не были заслушаны (см. § 44 настоящего Постановления). После нового отказа в принятии мер национальный суд вновь счел, что надлежащая проверка жалобы на неадекватную медицинскую помощь требует назначения экспертизы силами специалистов, не связанных с уголовно-исполнительной системой. Национальный суд отметил, что рассматриваемый отказ не содержал оценки жалоб на боли в груди и сердце, и не была дана оценка его утверждениям об отсутствии консультации кардиолога и электрокардиограммы (см. § 46 настоящего Постановления).

101. В марте и апреле 2009 года национальные органы получили два медицинских заключения относительно состояния здоровья заявителя и оказанной ему медицинской помощи. Хотя в целом лечение, проведенное в отношении заявителя, было одобрено, в одном из заключений был сделан вывод о том, что не была проведена магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника, несмотря на рекомендацию о ее проведении после компьютерного рентгеновского обследования, консультация нейрохирурга не была организована, лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не назначались (см. §§ 47 и 48 настоящего Постановления).

102. Данные заключения были положены в основу нового решения об отказе в принятии мер со стороны прокурора. Прокурор также рассмотрел ряд соответствующих медицинских документов, опросил заявителя, его адвоката, ряд должностных лиц и заключенных. Впоследствии национальные суды в двух инстанциях оставили отказ без изменения (см. §§ 50-53 настоящего Постановления).

103. Европейский Суд напоминает, что его задачей является определение того, действительно ли обстоятельства конкретного дела составляют нарушение Конвенции в отношении заявителя, а не отвлеченная оценка национального законодательства государства-ответчика, его систем регулирования или процедур рассмотрения жалоб, которыми воспользовался заявитель. Следовательно, указания на соответствие такому законодательству или процедурам, например, что касается лицензирования медицинских учреждений или квалификации медицинского персонала, еще недостаточно, чтобы опровергнуть предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции. Крайне важно, чтобы национальные органы, занимающиеся рассмотрением жалоб, применяли стандарты, соответствующие принципам Конвенции в толковании Европейского Суда (см. §§ 77-83 настоящего Постановления).

104. Не утверждалось, что заявитель пренебрег возможностью подачи в рамках национального разбирательства конкретных жалоб по существу относительно состояния его здоровья. Соответственно, предполагается, что национальные органы, включая суды, должны были рассматривать существо жалоб, сделав необходимые выводы на основании фактов и права. Однако из материалов, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, или из объяснений властей Российской Федерации не следует, что жалобы заявителя относительно лечения его зрения и зубов были рассмотрены. Фактически государство-ответчик сосредоточило свои доводы на вопросах, связанных с туберкулезом. В отсутствие надлежащего объяснения со стороны властей Российской Федерации Европейский Суд склонен доверять доводу заявителя о том, что он нуждался в медицинской помощи в связи с указанным выше состоянием здоровья, и адекватная медицинская помощь ему не была оказана.

105. В 2006-2009 годах несколько неврологов дали многочисленные рекомендации относительно миелопатии заявителя после осмотра заявителя и/или изучения его медицинской карты (см. §§ 8-14 настоящего Постановления). Заявитель утверждал, что не получал специального лечения (например, лекарственных средств или физиотерапевтических процедур) в связи с его болезнью миелопатией. Власти Российской Федерации не предоставили убедительных доказательств, которые подтверждали бы, что заявитель отказывался принимать назначенные ему лекарственные препараты, или что рекомендации врачей были выполнены. Например, не уточнялось, какой вид медицинской помощи был оказан заявителю в отношении миелопатии с сентября 2006 года по февраль 2007 года.

106. Кроме того, ни на национальном уровне, ни в Европейском Суде власти Российской Федерации не дали оценки выводам двух экспертиз, в которых указывалось, что не была проведена магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника, несмотря на рекомендацию о ее проведении после компьютерного рентгеновского обследования, консультация нейрохирурга не была организована, лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не назначались (см. §§ 47 и 48 настоящего Постановления). Европейский Суд не может отклонить эти выводы как несущественные или явно неспособные повлиять на адекватность медицинской помощи, оказывавшуюся заявителю.

107. Власти Российской Федерации также предоставили другое медицинское заключение от 21 декабря 2009 г., подготовленное тюремной больницей, которая оказывала медицинскую помощь в настоящем деле (см. § 29 настоящего Постановления). В то время как тот факт, что в отношении экспертов, назначенных одной из сторон в разбирательстве на национальном уровне, могли возникнуть сомнения в их нейтральности, решающее значение имеют позиции, которые занимают эксперты в ходе разбирательства, способ осуществления ими своих функций и порядок оценки судами экспертного заключения. Заключение, которое было дано назначенным судом экспертом, вероятно, окажет значительное влияние при оценке судом вопросов, которые рассматривал эксперт (см. в контексте статьи 6 Конвенции Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Шулепова против Российской Федерации" (Shulepova v. Russia), жалоба N 34449/03, § 62* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2009.)). По мнению Европейского Суда, имеющиеся заключения в настоящем деле эффективно не опровергают доводы заявителя.

108. Хотя заявитель имел возможность воспользоваться услугами адвоката, а национальные суды выявили большое количество недостатков в ходе национального расследования, Европейский Суд с обеспокоенностью отмечает, что проверка продолжалась два года, что вызывает тревогу с учетом текущего тяжелого состояния здоровья заявителя и предполагаемой неадекватностью медицинской помощи (см. Постановление Европейского Суда от 31 марта 1992 г. по делу "X против Франции" (X v. France), §§ 31-49, Series A, N 234-C). Действительно, состояние здоровья заявителя ухудшалось в ходе расследования, делая, таким образом, каждую задержку дополнительным фактором, увеличивающим сложность данных вопросов.

109. Вышеизложенные выводы Европейского Суда относительно оценки медицинской помощи, оказанной заявителю на национальном уровне, устраняют необходимость дополнительных заключений относительно доводов заявителя о предполагаемой неэффективности проверок, проведенных в настоящем деле.

110. С учетом материалов дела Европейский Суд не убежден, что заявителю была оказана адекватная медицинской помощи с января по июнь 2009 года (см. § 27 настоящего Постановления). Ни одно из имеющихся медицинских заключений не дает адекватную оценку медицинской помощи оказанной заявителю в данный период после его формальной выписки из больницы.

111. Несмотря на то, что Европейскому Суду была предоставлена печатная копия медицинской карты заявителя, Европейский Суд поражает неконкретная и краткая форма объяснений властей Российской Федерации в настоящем деле, которые не согласуются с конкретными и подробными жалобами заявителя и тяжестью состояния его здоровья, что зафиксировано в медицинской карте.

112. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части оказания медицинской помощи заявителю с июля 2006 года по июнь 2009 года.

113. Придя к такому заключению, Европейский Суд в настоящем деле не считает необходимым отдельно рассматривать материальные условия содержания заявителя в тюремной больнице.

II. Применение статьи 41 Конвенции

114. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

115. Заявитель требовал 150 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

116. Власти Российской Федерации полагали, что это требование является чрезмерным и что установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

117. Европейский Суд находит несомненным, что заявитель должен был испытывать физические и моральные страдания в связи с тяжелым состоянием его здоровья. Также необходимо признать, что он испытал страдания, чувства неудовлетворенности и беспокойства в связи с неадекватной медицинской помощью. Учитывая характер установленного нарушения и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

118. Заявитель также требовал 10 000 евро в качестве компенсации юридических расходов, понесенных в ходе разбирательства в Европейском Суде.

119. Власти Российской Федерации утверждали, что не предоставлены доказательства выплаты этой суммы адвокатам заявителя.

120. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Власти Российской Федерации не утверждали, что соглашение о предоставлении юридической помощи между заявителем или его адвокатами было недействительным в соответствии с российским законодательством или что заявитель не имел договорного обязательства оплаты этих расходов (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 3 июля 2007 г. по делу "Флукс против Молдавии (N 2)" (Flux v. Moldova (N 2)), жалоба N 31001/03, § 60, и Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia), жалоба N 3522/04, § 98* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)). С учетом предоставленных ему документов и вышеизложенных критериев Европейский Суд находит разумным присудить 5 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

121. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобу приемлемой;

2) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части оказания медицинской помощи заявителю с июля 2006 года по июнь 2009 года;

3) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что нет необходимости рассматривать отдельно жалобу на условия содержания под стражей;

4) постановил пятью голосами "за" и двумя - "против", что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 9 000 евро (девять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 5 000 евро (пять тысяч евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 января 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагается несовпадающее особое мнение судей Пэра Лоренсена и Эрика Мёсе.

Совместное несовпадающее особое мнение судей Пэра Лоренсена и Эрика Мёсе

По нашему мнению, Европейский Суд должен придавать особое значение наличию национальных проверок и судебных разбирательств, которые окончились решением от 3 августа 2009 г., оставленным без изменения после рассмотрения жалобы (см. §§ 43-53 Постановления). Национальные органы исследовали медицинские документы заявителя и получили свидетельские показания и медицинские заключения. Заявитель, интересы которого были представлены адвокатом, имел адекватную возможность изложить свои доводы и доказательства, а также оспаривать доводы другой стороны в рамках состязательного разбирательства. Представляется, что заявитель и его адвокат имели доступ к соответствующим документам, включая медицинские, необходимым для обоснования их позиции. Жалобы заявителя по поводу эффективности национальных проверок не являются убедительными.

Хотя достойно сожаления, что проверка заняла почти два года, мы не усматриваем достаточных оснований для отхода от выводов национальных органов о фактах, подтвержденных судебной проверкой, относительно различных аспектов жалобы заявителя по поводу оказания ему медицинской помощи.

В частности, не было убедительно установлено, что предполагаемое уклонение от обеспечения конкретным лечением или организации консультаций медицинских специалистов, в том числе, начиная с конца декабря 2008 года и заканчивая переводом заявителя в другое учреждение, противоречило прежним медицинским рекомендациям или в целом повлекло лечение, не достигавшее адекватного стандарта. В этом контексте следует принять во внимание, что заявитель имел множество проблем со здоровьем, включая туберкулез и хроническое и прогрессирующее неврологическое заболевание, которое неизбежно затрагивало иные аспекты его здоровья, что власти оказывали разнообразную медицинскую помощь, и что он неоднократно отказывался принимать необходимые лекарства (см. §§ 18, 28-30 и 57-58 Постановления).

Действительно, два медицинских заключения указывали, что магнитно-резонансная томография шейного отдела позвоночника не проводилась, несмотря на рекомендацию о ее проведении после компьютерного рентгеновского обследования, не была организована консультация нейрохирурга, лекарства с содержанием тиоктовой кислоты не были назначены. Но мы не убеждены, что факт неисполнения этих рекомендаций, затрагивал адекватность медицинской помощи, оказанной заявителю, до такой степени, что это составляло жестокое обращение в значении статьи 3 Конвенции.

Таким образом, мы заключаем, что по делу требования статьи 3 Конвенции в отношении медицинской помощи, оказанной заявителю с июля 2006 года по июнь 2009 года, нарушены не были.

Обращаясь к материальным условиям в больнице, мы отмечаем, что эти доводы заявителя были надлежащим образом рассмотрены на уровне страны. Заявитель, который пользовался услугами адвоката при национальном разбирательстве и в Европейском Суде, не выдвинул убедительных доводов, которые заставили бы нас не согласиться с оценкой национальных судов. Соответственно, по делу не было допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции также в отношении материальных условий содержания заявителя в больнице.