Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 апреля 2012 г. Дело "Казанцев (Kazantsev) против Российской Федерации" (жалоба N 14880/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Казанцев (Kazantsev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 14880/05)

Постановление Суда

Страсбург, 3 апреля 2012 г.

По делу "Казанцев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 13 марта 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 14880/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее -Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Сергеевичем Казанцевым (далее - заявитель) 28 марта 2005 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников органов внутренних дел и что не было проведено эффективного расследования по его жалобе на жестокое обращение.

4. 21 октября 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1966 году и проживает в городе Покачи Тюменской области.

6. 1 июля 1999 г. заявитель был задержан, и ему было предъявлено обвинение в посягательстве сексуального характера в отношении несовершеннолетнего лица. Сразу после задержания, в 3.15, заявителя подвергли личному досмотру в отделе внутренних дел. В протоколе указывалось, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что никаких телесных повреждений у заявителя не было обнаружено.

7. В тот же день, в 5.00, прошел медицинский осмотр заявителя в присутствии понятых А. Т. и П. Никаких телесных повреждений в протоколе медицинского осмотра не было отмечено. Заявитель утверждал, что во время осмотра сотрудник отдела внутренних дел изолятора временного содержания Покачевского городского отдела внутренних дел Т. бил его полицейской дубинкой и что следователь Б. устно оскорблял его.

8. В тот же день, в 9.00, заявителю был назначен адвокат.

9. В эту же дату, в 13.00, была проведена судебно-медицинская экспертиза заявителя в связи с предъявленным ему обвинением. Он был осмотрен судебно-медицинским экспертом, который обнаружил две гематомы справа на спине заявителя. В протоколе было указано, что гематомы получены в результате удара "тупым, твердым, длинным предметом, круглого или овального поперечного сечения, похожим на резиновую дубинку или палку", более чем за 24 часа до проведения судебно-медицинской экспертизы.

10. Со слов заявителя, 2 июня 1999 г. он жаловался на жестокое обращение следователю прокуратуры Покачи К., который расследовал его дело. Предположительно следователь обещала зарегистрировать жалобу заявителя и передать материалы прокурору. Заявитель утверждал, что впоследствии он неоднократно обращался с жалобами в прокуратуру, но не получил ответа.

11. 24 сентября 1999 г. заявитель получил доступ к результатам судебно-медицинской экспертизы.

12. 27 декабря 1999 г. заявитель направил письменную жалобу в прокуратуру Покачи, жалуясь на жестокое обращение, которому он подвергся предположительно в день задержания.

13. Не получив ответа, 20 января 2000 г. заявитель написал в прокуратуру Покачи, спрашивая о ходе рассмотрения его жалобы на жестокое обращение.

14. 28 февраля и 31 мая 2000 г. заявитель жаловался в прокуратуру Ханты-Мансийского автономного округа на отсутствие ответа на его жалобу на жестокое обращение. 1 июня 2000 г. власти ответили, что письмо заявителя было направлено в прокуратуру Покачи для принятия решения.

15. 3 июля 2000 г. следователь К. приняла решение не возбуждать уголовное дело по жалобам заявителя. Стороны не предоставили никакой информации относительно этого этапа проверки. Власти Российской Федерации утверждали, в частности, что соответствующие материалы были уничтожены по истечении установленного законом срока хранения.

16. Заявитель обжаловал постановление от 3 июля 2000 г. в вышестоящую прокуратуру, а также оспаривал его в суде.

17. 6 сентября 2000 г. прокуратура Ханты-Мансийского автономного округа ответила заявителю, что проверка по его жалобам была обоснованной. В ответе утверждалось, что тот факт, что следователь К. проводила проверку, не является нарушением национального законодательства, поскольку она не принимала участия в предполагаемом жестоком обращении.

18. 12 января 2001 г. Лангепасский городской суд Ханты-Мансийского автономного округа вынес обвинительный приговор в отношении заявителя. Отмечая, что заявитель совершил преступление в то время, когда находился в режиме условно-досрочного освобождения по предыдущему уголовному обвинению, суд отменил условно-досрочное освобождение и приговорил его в совокупности к 14 годам лишения свободы.

19. В тот же день суд рассмотрел жалобу заявителя на отсутствие проведения надлежащего расследования по его жалобам на жестокое обращение. Суд отменил постановление прокуратуры об отказе в возбуждении уголовного дела на основании того, что следователь К., которая вынесла постановление, являлась также следователем, проводившим расследование по уголовному делу заявителя, и, следовательно, являлась заинтересованной стороной. В связи с этим она была отстранена от проведения проверки по жалобам заявителя на предполагаемое жестокое обращение.

20. Прокуратура возобновила проверку и направила материалы следователю прокуратуры Покачи И. 15 октября 2001 г. следователь И. допросила А.Т., который участвовал в качестве понятого во время медицинского осмотра заявителя. Он рассказал, что в ту ночь был в изоляторе временного содержания и находился в стадии алкогольного опьянения, когда сотрудники изолятора предложили ему участвовать в качестве понятого при медицинском осмотре заявителя. А.Т. сообщил, что заявитель был "встревожен", но его не избивали полицейской дубинкой и не подвергали иному жестокому обращению. А.Т. плохо помнил рассматриваемые события, поскольку прошло время, но помнил, что заявитель не жаловался на то, что его избили. В тот же день следователь И. допросила причастных к этому делу сотрудников внутренних дел Т. и Б., и они отрицали применение силы, в частности, резиновой дубинки. Они заявили, что в помещении была дубинка, она висела на стене, но утверждали, что она не применялась. Также была допрошена К., следователь по уголовному делу заявителя, которая ранее проводила проверку. Она утверждала, что не видела никаких телесных повреждений и не получала никаких жалоб от заявителя.

21. 16 октября 2001 г. прокуратурой было принято решение не возбуждать уголовное дело по жалобам заявителя на жестокое обращение. В постановлении имелись ссылки на показания А.Т., Т., Б. и К., и в нем делался вывод, что отсутствуют доказательства, подтверждающие жалобы заявителя.

22. 17 октября 2001 г. прокуратура направила заявителю письмо, содержавшее копию вышеупомянутого постановления. Заявитель утверждал, что не получал этого уведомления и узнал о постановлении только в феврале 2002 года. В связи с этим обстоятельством заявитель направил в прокуратуру несколько жалоб, в которых обжаловал невыполнение постановления суда и непроведение расследования факта жестокого обращения с ним. Заявитель также требовал, чтобы ему предоставили доступ к материалам дела.

23. 25 апреля 2002 г. следователь И. сообщила заявителю, что она провела проверку по его жалобам на жестокое обращение в установленный законом десятидневный срок. Она указала, что материалы проверки находятся в прокуратуре Ханты-Мансийского автономного округа.

24. 22 мая 2002 г. заявитель обратился в суд Ханты-Мансийского автономного округа с жалобой на отказ в возбуждении уголовного дела по факту жестокого обращения с ним. Заявитель просил, чтобы суд признал отказ в возбуждении уголовного дела незаконным, предоставил ему доступ к материалам проверки и присудил ему компенсацию морального вреда в связи с предположительным непредоставлением ему властями возмещения за нарушение его прав, закрепленных Конвенцией. Суд вернул жалобу заявителю, указав, что она относится к подсудности Покачевского городского суда, и рекомендовал заявителю направить ее в этот суд в соответствии с предусмотренной Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации процедурой.

25. 12 августа 2002 г. заявитель подал жалобу в Покачевский городской суд и ходатайствовал о ее рассмотрении согласно правилам гражданского судопроизводства.

26. 19 августа 2002 г. суд Ханты-Мансийского автономного округа направил заявителю другой ответ на его жалобу, информируя заявителя, что его жалобы на решения прокуратуры должны быть поданы в соответствии с нормами уголовного процесса.

27. 27 августа 2002 г. Покачевский городской суд вернул жалобу заявителю и указал, что он должен был точно указать свои претензии и разграничить жалобы, соответствовавшие гражданскому судопроизводству, от тех, которые соответствовали уголовному судопроизводству. 2 октября 2002 г. суд вновь в письменной форме отказался принять жалобу к рассмотрению, заявив, что она не может быть рассмотрена согласно гражданскому судопроизводству. Заявитель должен был сначала обжаловать постановление прокуратуры в уголовном порядке, а затем на основании полученного решения требовать компенсации ущерба в рамках гражданского судопроизводства. 26 декабря 2002 г. тот же суд принял решение об отказе в принятии жалобы заявителя к рассмотрению, ссылаясь на вышеупомянутые основания.

28. Заявитель переформулировал свою жалобу согласно правилам уголовного судопроизводства, и 20 января 2003 г. она была принята к рассмотрению.

29. 2 июля 2004 г. Покачевский городской суд рассмотрел жалобу заявителя и принял решение, что постановление от 16 октября 2001 г. было законным и хорошо обоснованным. Суд постановил, что первоначальное постановление, содержавшее отказ в возбуждении уголовного дела, было отменено, поскольку следователь являлась заинтересованной стороной и что в новой проверке недостатков выявлено не было. Суд отметил, что следователь допросила причастных к делу сотрудников органов внутренних дел Т. и Б. и понятых, и все они опровергали тот факт, что заявитель подвергался насилию или словесным оскорблениям. Суд установил, что прокуратура направила заявителю копию постановления от 16 октября 2001 г., и отклонил как не имеющие законных оснований требования заявителя о том, что его должны были информировать о ходе проверки.

30. Заявитель подал кассационную жалобу, утверждая, inter alia, что он не был должным образом уведомлен о постановлении, содержавшем отказ в возбуждении уголовного дела, что у него не было доступа к материалам проверки, что ни следователь, ни суд не прокомментировали факт наличия у него телесных повреждений, зафиксированных в заключении судебно-медицинской экспертизы, и что дата его первого обращения в прокуратуру - 27 декабря 1999 г., а не 14 февраля 2000 г., как указано в судебном постановлении.

31. 1 сентября 2004 г. суд Ханты-Мансийского автономного округа оставил судебное постановление от 2 июля 2004 г. без изменения. Суд утверждал, в частности, что одного наличия телесных повреждений при отсутствии других доказательств, подтверждавших жалобы заявителя, недостаточно для признания Т. виновным в их нанесении. Суд также установил, что неизвещение заявителя о постановлении не делало постановление незаконным и что в ходе слушаний в суде первой инстанции заявитель не ходатайствовал о доступе к материалам проверки.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

32. Заявитель жаловался, что подвергся жестокому обращению 1 июня 1999 г. и что не было проведено эффективного расследования по его жалобам. Он ссылался на статью 3 Конвенции, в которой предусмотрено следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

1. Возражения властей Российской Федерации относительно даты подачи жалобы

33. Власти Российской Федерации утверждали, что нет доказательств того, что жалоба была подана 28 марта 2005 г., как указано в изложении обстоятельств дела, подготовленном Секретариатом Европейского Суда. Власти Российской Федерации указывали на то, что на бланке заявления в Европейский Суд стояла дата 10 августа 2005 г., то есть более чем через полгода после 1 сентября 2004 г., даты вынесения окончательного национального судебного постановления по делу заявителя. В связи с этим власти Российской Федерации ходатайствовали об отклонении Европейским Судом жалобы, поскольку она подана с нарушением срока.

34. Заявитель не был согласен с этим возражением. Прежде всего он утверждал, что его предварительное письмо в Европейский Суд было направлено 28 марта 2005 г., и оно содержало краткое изложение фактов и жалобы, поэтому он полагал, что истечение шестимесячного срока было прервано отправкой письма. Заявитель также оспаривал утверждение властей Российской Федерации о том, что шестимесячный срок в его деле исчислялся с 1 сентября 2004 г. Заявитель подчеркивал, что он не присутствовал на кассационном слушании, а получил судебное определение позднее. Он ссылался на сопроводительное письмо Покачевского городского суда, приложенное к копии этого судебного акта, которое было передано в прокуратуру 27 сентября 2004 г. и направлено заявителю 6 октября 2004 г.

35. Европейский Суд на основании предоставленных заявителем письменных доказательств полагает, что заявителя уведомили об окончательном судебном постановлении 6 октября 2004 г. или позже. Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации имели в своем распоряжении сопроводительное письмо от 27 сентября 2004 г., на которое ссылался заявитель. Европейский Суд также указывает, что первое письмо заявителя было действительно представлено на рассмотрение Европейского Суда 28 марта 2005 г., и считает, что заявитель, таким образом, подал жалобу в течение шестимесячного срока с момента получения окончательного национального судебного постановления. Отсюда следует, что возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.

2. Вывод Европейского Суда о приемлемости жалобы для рассмотрения

36. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

37. Власти Российской Федерации оспаривали утверждение о том, что заявитель подвергся жестокому обращению во время нахождения в отделе внутренних дел. Они высказывали предположение, что гематомы, отмеченные в заключении судебно-медицинской экспертизы, заявитель мог получить до его задержания, например, на месте совершения преступления, на стройплощадке. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения во время задержания, поэтому мог получить телесные повреждения случайно.

38. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель не жаловался на предположительно жестокое обращение в течение нескольких месяцев, а когда он сделал это, проведенная проверка не выявила доказательств применения насилия со стороны сотрудников отдела внутренних дел. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что рассматриваемые телесные повреждения были столь незначительны, что не могли служить доказательством какого-либо жестокого обращения, достигавшего минимального уровня жестокости, указанного в статье 3 Конвенции. Относительно обязанности проведения эффективного расследования, власти утверждали, что проверка по жалобам заявителя на жестокое обращение была своевременной, тщательной и приводящей к явному выводу, что утверждения заявителя не могли быть доказаны.

39. Заявитель настаивал на своих жалобах, утверждая, что был избит сотрудниками отдела внутренних дел и что власти не провели эффективного расследования по фактам, изложенным в его жалобах. Он оспаривал, в частности, утверждение, что он ждал нескольких месяцев, прежде чем подать жалобу, заявляя, что жаловался следователю, но его жалобы не были переданы в прокуратуру.

1. Предположительно жестокое обращение в отделе внутренних дел

40. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны подкрепляться соответствующими доказательствами. Для оценки этих доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 161). Однако подобное доказательство может следовать из совокупности достаточно четких, ясных и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта. Если рассматриваемые события в целом или большей степени относятся к сфере исключительной компетенции органов государственной власти, как в случае содержания лиц под стражей под контролем властей, явная презумпция фактов возникает в отношении телесных повреждений, полученных во время такого содержания под стражей. Действительно, можно считать, что бремя доказывания лежит на властях с целью предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

41. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд констатирует, что, по словам заявителя, 1 июля 1999 г. его доставили в отдел внутренних дел, в 3.15, и в ходе личного досмотра, проведенного сразу после этого, на нем не было обнаружено никаких телесных повреждений. Позднее в тот же день судебно-медицинский эксперт обнаружил на теле заявителя две свежие гематомы, которые выглядели как следы от резиновой дубинки. Заявитель утверждал, что между двумя этими событиями он подвергся другому физическому осмотру, во время которого был избит в присутствии двух понятых.

42. Власти Российской Федерации оспаривали достоверность этих обвинений, утверждая, что заявитель ждал слишком долго, прежде чем подал жалобу на жестокое обращение. Европейский Суд считает, что предполагаемое жестокое обращение имело место 1 июля 1999 г. Европейский Суд также отмечает, что заключение экспертизы, в котором зафиксированы телесные повреждения, стало доступно заявителю только 24 сентября 1999 г. Заявитель утверждал, что еще до того, как он увидел заключение, он жаловался следователю на жестокое обращение, хотя не предоставил никаких доказательств этого. Тем не менее, даже допуская, что заявитель впервые обратился с жалобой 27 декабря 1999 г., то есть через три месяца после получения заключения судебно-медицинской экспертизы, Европейский Суд считает, что эта задержка не была слишком долгой, чтобы позволить усомниться в достоверности событий в изложении заявителя. Европейский Суд также подчеркивает, что после того, как заявитель обратился с указанной жалобой в прокуратуру, он упорно настаивал на своих жалобах как в ходе разбирательств на национальном уровне, так и перед Европейским Судом.

43. Европейский Суд также констатирует, что ни органы государственной власти, проводившие проверку по жалобам заявителя, ни власти Российской Федерации не предоставили правдоподобных объяснений относительно причин появления телесных повреждений, обнаруженных судебно-медицинским экспертом. В частности, Европейский Суд не может согласиться с тем, что гематомы уже были на момент задержания, поскольку подобное утверждение противоречило бы протоколу личного досмотра, проводившемуся сразу после задержания в 3.15, или протоколу медицинского осмотра, проводившемуся в 5.00 того же дня, в которых прямо утверждалось, что у заявителя не было телесных повреждений.

44. Европейский Суд также отмечает, что сотрудники органов внутренних дел подтвердили, что у них имелась резиновая дубинка, которая находилась в комнате, где, как утверждал заявитель, его избили, хотя они отрицали, что применяли ее.

45. Из изложенного следует, что в 3.15 заявитель был доставлен в отдел внутренних дел без следов телесных повреждений, а десять часов спустя на нем были обнаружены гематомы, которые, по словам эксперта, были похожи на следы от резиновой дубинки, и что власти не объяснили их появление. В связи с этим Европейский Суд соглашается с утверждением заявителя о том, что к нему применялась дубинка в отделе внутренних дел.

46. Что касается характера рассматриваемого жестокого обращения, Европейский Суд не может принять точку зрения властей Российской Федерации о том, что данные телесные повреждения были столь незначительны, что обращение, следствием которого они являлись, не достигло минимального уровня жестокости, указанного в статье 3 Конвенции. Европейский Суд повторяет, исходя из своей правоприменительной практики, что любое применение силы к лицу, лишенному свободы, если это только не обусловлено его собственными действиями, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), Series A, N 241-A, § 115, и Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336 §§ 38-40). Европейский Суд констатирует, что заявитель утверждал, что был избит в помещении отдела внутренних дел во время медицинского осмотра. Власти Российской Федерации не заявляли, что сотрудникам отдела внутренних дел предписывалось использовать дубинки при самообороне или чтобы применить меры дисциплинарного воздействия к заявителю, и при отсутствии каких-либо опровергающих данных Европейский Суд находит, что сотрудники отдела внутренних дел применили ее неоправданно.

47. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не может не прийти к выводу, что заявитель подвергался бесчеловечному и унижающему достоинство обращению со стороны сотрудников отдела внутренних дел. Следовательно, имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

2. Предполагаемая неспособность властей провести эффективное расследование

48. Европейский Суд напоминает, что, если лицо обращается с достоверной жалобой, что оно подверглось жестокому обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, со стороны сотрудников органов внутренних дел или других аналогичных государственных органов, указанная статья в совокупности с общим обязательством государства, предусмотренным статьей 1 Конвенции, "обеспечить каждому, находящемуся в его юрисдикции, права и свободы, определенные в_ Конвенции", подразумевает требование проведения эффективного официального расследования. Как и расследование, требуемое статьей 2 Конвенции, такое расследование должно привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за нарушения. В противном случае общий правовой запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания был бы, несмотря на его фундаментальную важность, неэффективным на практике и дал бы возможность, в некоторых случаях, представителям государства фактически безнаказанно злоупотреблять правами тех, кто находится под их контролем (см. Постановление Европейского Суда от 15 февраля 2007 г. по делу "Яшар против "бывшей Югославской Республики Македония"" (Jasar v. "former Yugoslav Republic of Macedonia"), жалоба N 69908/01, § 55, Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 84, Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), § 102, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, и Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

49. Обязанность проведения расследования "является не обязанностью достижения определенной цели, а обязанностью использования определенных средств": не каждое расследование должно обязательно приводить к положительному результату или выводу, согласующемуся с версией лица, подающего жалобу. Однако расследование должно в принципе содействовать установлению фактов дела и, если жалоба подтвердится, установлению личности виновных и их наказанию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II, Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III, и Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v Russia), жалоба N 77617/01, § 107* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)).

50. Минимальные стандарты "эффективности", определяемые прецедентным правом Европейского Суда, также предусматривают, что расследование должно быть независимым, объективным, подвергаться общественному контролю, и что компетентные органы должны действовать с должным усердием и незамедлительностью (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia), жалобы NN 57947/00- 57949/00, §§ 208-213* (* Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N I/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 67, ECHR 2006-III* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)).

51. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд ранее пришел к заключению (см. § 42 настоящего Постановления), что заявитель обратился с жалобой в прокуратуру достаточно быстро и предоставил заключение судебно-медицинской экспертизы, подтверждавшее его утверждения. Европейский Суд считает, что заявление было надлежащим образом передано компетентным органам в то время, когда от них можно было обоснованно ожидать расследования рассматриваемых обстоятельств. Таким образом, на национальные органы власти возлагалась обязанность провести эффективное расследование, отвечавшее приведенным выше требованиям статьи 3 Конвенции.

52. Европейский Суд отмечает, что органы прокуратуры, которые были поставлены в известность о предполагаемом избиении заявителя, провели предварительную проверку, которая не завершилась возбуждением уголовного дела в отношении сотрудников органов внутренних дел. Следовательно, по мнению Европейского Суда, вопрос заключается не в том, было ли проведено расследование, поскольку стороны не оспаривают, что оно имело место, а было ли оно проведено тщательно, имели ли власти цель установить и наказать виновных лиц, и, соответственно, было ли расследование "эффективным".

53. Европейский Суд напоминает, что через шесть месяцев после направления жалобы заявителя в прокуратуру было принято решение, предположительно после соответствующих проверок, не рассматривать вопрос далее. Неясно, какие меры были предприняты в ходе этой проверки, поскольку документы, по-видимому, были уничтожены по истечении срока хранения, предписанного законом. Вместе с тем лицо, отвечавшее за эту проверку, одновременно являлось официальным лицом, проводившим расследование по уголовному делу заявителя, и Европейский Суд находит поразительным, что в настоящем деле первоначальные следственные действия, которые обычно являются ключевыми при определении истины в делах о проявлении жестокости со стороны представителей государства, проводились должностными лицами, ответственными за предъявление заявителю обвинения. Впоследствии Лангепасский городской суд указал в своем постановлении от 12 января 2001 г., что кандидатура К. не отвечала объективному критерию независимости (см. § 19 настоящего Постановления), и Европейский Суд не может не согласиться с этим выводом. В связи с этим Европейский Суд повторяет свой вывод, который был сделан при рассмотрении многих дел, о том, что расследование должно проводиться компетентными, квалифицированными и беспристрастными экспертами, которые должны быть независимы от лиц, предположительно связанных с расследуемым преступлением, и от организации, в которой они служат (см. Постановление Большой Палаты по делу "Рамсахай и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 325, ECHR 2007-II, и Постановление Большой Палаты по делу "Oгур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, §§ 91-92, ECHR 1999-III).

54. Европейский Суд также замечает, что после вынесения постановления Лангепасским городским судом следующая проверка была проведена другим следователем прокуратуры Покачи. Следователь на этот раз допросил обоих причастных сотрудников отдела внутренних дел и А.Т., одного из понятых, который присутствовал во время предполагаемого жестокого обращения. Последний признался, однако, что находился в состоянии алкогольного опьянения во время проведения медицинского осмотра заявителя и что по прошествии времени он немногое помнил из того, что произошло. Тем не менее он был уверен, что заявитель не подвергался жестокому обращению. Несмотря на ограниченную способность этого свидетеля вспомнить произошедшие события, власти не пытались получить показания второго понятого, чтобы получить более детальное описание событий. Ничто в материалах дела не указывает на то, что предпринимались какие-то попытки допросить второго понятого, и причины этого остаются неясными. Со своей стороны, Европейский Суд не может игнорировать необъяснимый факт того, что это лицо не было допрошено, так как он был одним из всего лишь двух человек, за исключением причастных к делу сотрудников отдела внутренних дел, обладавших информацией из первых рук о происходившем, и, возможно, единственным, кто мог дополнить показания А.Т.

55. Еще более существенным недостатком является то, что при проведении проверки не был задан главный вопрос о причине появления телесных повреждений у заявителя, зафиксированных судебно-медицинским экспертом. Из показаний свидетелей ясно, что данный вопрос в любом случае специально не поднимался, и выводы проверки не содержали никакого объяснения мер, предпринятых для установления причины гематом. Европейский Суд считает бездействие следователя в данном вопросе при рассмотрении дела о жестоком обращении не соответствующим принципу эффективного расследования.

56. Кроме того, Европейский Суд установил, что проверка, проводившаяся И., проходила через два года после обжалуемых событий и, таким образом, не отвечала требованию безотлагательности. Далее Европейский Суд отмечает, что заявитель не участвовал в процедуре проверки и сталкивался с трудностями при получении соответствующих решений, и что постановлением от 2 июля 2004 г. подтвердился тот факт, что заявителя практически лишили доступа к материалам проверки. Из этого следует, что проверка также не отвечала гарантиям общественного контроля.

57. Указанные обстоятельства являются достаточными для того, чтобы Европейский Суд пришел к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования по жалобам заявителя на жестокое обращение. Следовательно, имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемые нарушения статей 6 и 13 Конвенции

58. Заявитель также жаловался, что судебные процедуры не предоставили ему эффективного внутреннего средства правовой защиты по его жалобам, касающимся непроведения властями эффективного расследования по его жалобам на жестокое обращение со стороны сотрудников отдела внутренних дел. Он ссылался на статью 6 Конвенции и статью 13 в совокупности со статьей 3 Конвенции.

59. Власти Российской Федерации не согласились с заявителем и ходатайствовали об отклонении данной части жалобы.

60. Европейский Суд констатирует, что, обращаясь с данной жалобой, заявитель по сути утверждал, что национальные суды незаконно оставили без изменения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по его жалобам на жестокое обращение. Поскольку эти доводы относятся к тем же самым фактическим обстоятельствам, как и те, что привели к нарушению статьи 3 Конвенции, Европейский Суд объявляет эту жалобу приемлемой для рассмотрения. Принимая во внимание установление Европейским Судом нарушения статьи 3 Конвенции, касающегося непроведения эффективного расследования (см. § 57 настоящего Постановления), Европейский Суд не считает необходимым рассматривать данную жалобу отдельно.

III. Применение статьи 41 Конвенции

61. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

62. Заявитель требовал присудить ему компенсацию морального вреда и просил Европейский Суд определить размер соответствующей суммы.

63. Власти Российской Федерации оспаривали право заявителя на присуждение компенсации, поскольку считали жалобу явно необоснованной. Они заявили, что признание нарушения, если оно будет установлено Европейским Судом, само по себе будет являться достаточной компенсацией.

64. Европейский Суд отмечает, что им установлено нарушение материально-правового и процессуального аспектов статьи 3 Конвенции относительно жестокого обращения с заявителем и непроведением властями эффективного расследования этого обстоятельства. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что факт установления нарушения не может служить компенсацией за испытанные заявителем страдания и переживания. Учитывая характер нарушения и принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

65. Заявитель сообщил, что не смог определить сумму расходов и издержек, понесенных им при рассмотрении дела в Европейском Суде. Следовательно, Европейский Суд не присуждает каких-либо сумм по данному основанию.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

66. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение процессуального аспекта статьи 3 Конвенции;

4) постановил, что нет необходимости рассматривать жалобы на нарушение статей 6 и 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы, в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 апреля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда