Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 октября 2011 г. Дело "Г.O. (G.O.) против Российской Федерации" (жалоба N 39249/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Г.O. (G.O.)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 39249/03)

Постановление Суда

Страсбург, 18 октября 2011 г.

По делу "Г.O. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 27 сентября 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 39249/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Г.O. (далее - заявитель) 19 августа 2003 г. Председатель Палаты удовлетворил ходатайство заявителя о нераскрытии его имени (пункт 3 правила 47 Регламента Суда).

2. Интересы заявителя представляла О.В. Преображенская, адвокат, практикующая в Москве и Страсбурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 1 апреля 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1966 году и проживает в Санкт-Петербурге.

A. Содержание заявителя под стражей в период следствия

5. 20 апреля 2000 г. милиция задержала заявителя по подозрению в причинении тяжкого вреда здоровью M., которое повлекло его смерть.

1. Содержание под стражей в период с 21 апреля по 20 июня 2000 г. (постановление о содержании под стражей от 21 апреля 2000 г.)

6. 21 апреля 2000 г. районный прокурор санкционировал содержание заявителя под стражей до 20 июня 2000 г.

7. 26 апреля 2000 г. заявитель был обвинен в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, преступлении, предусмотренном частью 4 статьи 111 Уголовного кодекса. Это преступление наказывалось лишением свободы на срок до 15 лет и относилось к особо тяжким.

8. 24 мая 2000 г. Ленинский районный суд Санкт-Петербурга (далее - районный суд) отклонил жалобу заявителя на постановление о содержании под стражей от 21 апреля 2000 г. Ни заявитель, ни его защитник не обжаловали это решение в вышестоящий суд.

2. Содержание под стражей в период с 20 июня по 20 июля 2000 г. (постановление о содержании под стражей от 13 июня 2000 г.)

9. 13 июня 2000 г. районный прокурор продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 июля 2000 г. на том основании, что это было необходимо для продолжения расследования, формулирования обвинений против заявителя и предоставления потерпевшим и заявителю времени для ознакомления с материалами дела. Как утверждает заявитель, это решение было принято в его отсутствие, он не был осведомлен о нем и не мог его обжаловать.

3. Содержание под стражей в период с 20 июля по 20 августа 2000 г. (постановление о содержании под стражей от 7 июля 2000 г.)

10. 7 июля 2000 г. прокурор Санкт-Петербурга продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 августа 2000 г. по тем же основаниям, что и ранее. Как утверждает заявитель, решение было принято в его отсутствие, он не был осведомлен о нем и не мог его обжаловать. Власти Российской Федерации подтвердили, что материалы дела не содержат сведений о том, был ли заявитель уведомлен об этом решении.

11. 10 августа 2000 г. обвинения против заявителя были уточнены. В дополнение к обвинению в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть потерпевшего, заявитель был обвинен в сопротивлении сотрудникам милиции, которые задерживали его 20 апреля 2000 г.

12. 18 августа 2000 г. следственный орган передал дело в районный суд для рассмотрения.

B. Содержание заявителя под стражей в период судебного разбирательства

1. Содержание под стражей в период с 20 августа по 14 сентября 2000 г.

13. 20 августа 2000 г. истек срок содержания заявителя под стражей, санкционированного постановлением от 7 июля 2000 г. Иные решения о его содержании под стражей не принимались. Однако заявитель был оставлен под стражей.

14. 4 сентября 2000 г. уголовное дело было передано судье A.

2. Определение о назначении даты судебного разбирательства и содержании заявителя под стражей

15. 14 сентября 2000 г. районный суд под председательством судьи А. назначил дату судебного разбирательства на 3 октября 2000 г. В том же определении районный суд указал, что мера пресечения, примененная к заявителю, соответствовала закону, была оправданной и не подлежит отмене. Суд использовал напечатанную форму определения и не указал причин оставления заявителя под стражей. Власти Российской Федерации сообщили, что материалы уголовного дела не содержат сведений о том, был ли заявитель уведомлен об этом определении. Они также отметили, что заявитель его не обжаловал.

3. Решения об отложении рассмотрения дела и содержании заявителя под стражей

16. 3 октября 2000 г. районный суд в составе судьи А. и двух народных заседателей начал рассмотрение дела. Однако в эту дату дело было отложено, поскольку заявитель не был доставлен в суд.

17. 17 января 2001 г. районный суд отложил рассмотрение дела до 26 февраля 2001 г. в связи с неявкой адвоката заявителя. Суд также указал, что мера пресечения оставлена без изменения.

18. Заседание 26 февраля 2001 г. не состоялось, так как председательствующий судья был занят в несвязанном процессе.

19. 12 апреля 2001 г. районный суд отложил рассмотрение дела до 22 мая 2001 г. в связи с неявкой некоторых свидетелей. Суд также указал, что мера пресечения оставлена без изменения.

20. 22 мая 2001 г. дело было отложено до 14 июня 2001 г. в связи с неявкой свидетелей. Районный суд вынес определение о доставлении свидетелей в суд.

21. 14 июня 2001 г. районный суд отложил рассмотрение дела до 23 августа 2001 г. на том основании, что заявитель не имел достаточного времени для ознакомления с материалами дела. Суд указал, что мера пресечения оставлена без изменения, и повторно вынес определение о доставлении свидетелей в суд.

22. 23 августа и 9 и 23 октября 2001 г. дело было вновь отложено в связи с неявкой свидетелей. Районный суд повторно вынес определение о доставлении свидетелей в суд.

23. Заседания 15 ноября 2001 г., 14 февраля и 25 марта 2002 г. были отложены из-за неявки защитника заявителя. Как утверждается в объяснениях властей Российской Федерации, заявитель отказался привлечь другого защитника. 25 марта 2002 г. районный суд вынес определение в связи с уклонением защитника заявителя от посещения заседаний и направил его в дисциплинарную комиссию адвокатского образования Санкт-Петербурга.

24. 27 мая 2002 г. заседание было отложено до 28 августа 2002 г. из-за неявки защитника заявителя.

25. 25 июня 2002 г. защитник заявителя Е. был лишен статуса адвоката в связи с систематической неявкой в судебные заседания по делу заявителя.

4. Постановление о содержании под стражей от 1 июля 2002 г.

26. 1 июля 2002 г. судья районного суда Б. продлил срок содержания заявителя под стражей еще на три месяца, до 1 октября 2002 г., со ссылкой на тяжесть обвинений, предъявленных заявителю. В постановлении также указывалось, что основания для изменения меры пресечения отсутствуют. Заявитель утверждает, что ни он, ни его адвокат не присутствовали в заседании. 5 августа 2002 г. заявитель, который предположительно не был уведомлен о постановлении о продлении срока содержания под стражей от 1 июля 2002 г., просил начальника изолятора освободить его. Однако 7 августа 2002 г. в следственный изолятор поступила копия постановления о продлении срока содержания под стражей от 1 июля 2002 г., которое было сообщено заявителю 8 августа 2002 г. Заявитель утверждает, что он не получил копию этого постановления.

27. 12 августа 2002 г. заявитель обжаловал постановление о продлении срока содержания под стражей от 1 июля 2002 г. Он, в частности, указал, что его дело было передано судье А. и что продление срока судьей Б. нарушало национальное законодательство. Кроме того, заявитель жаловался на то, что с 2 июля по 6 августа 2002 г. он содержался под стражей в отсутствие какого-либо судебного решения, поскольку постановление о продлении срока содержания под стражей от 1 июля 2002 г. было направлено в изолятор только 7 августа. Он также отмечал, что постановление было вынесено в его отсутствие и ему не была вручена его копия. Ссылаясь на тот факт, что он имел семью, жилье и денежные средства, заявитель указывал, что не имел намерения скрываться, и просил городской суд освободить его под подписку о невыезде. Наконец, он выразил желание участвовать в заседании суда кассационной инстанции.

28. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей от 1 июля 2002 г. была подана за пределами срока, в связи с чем не была направлена в суд кассационной инстанции для рассмотрения. Однако власти Российской Федерации признали, что заявителю не было разъяснено его право ходатайствовать о восстановлении срока на подачу жалобы.

29. 14 августа 2002 г. заявитель привлек В. в качестве защитника.

30. В заседании 28 августа 2002 г. заявитель просил об освобождении. Представляется, что районный суд в составе судьи А. и двух народных заседателей отклонил его ходатайство. Однако заявителю не была вручена копия этого решения. Дело было отложено до 1 октября 2002 г. с целью вызова свидетеля.

5. Постановление о содержании под стражей от 1 октября 2002 г.

31. Как утверждают власти Российской Федерации, 1 октября 2002 г. состав суда первой инстанции был изменен после введения в действие 1 июля 2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса, и рассмотрение дела началось заново одним судьей единолично.

32. 1 октября 2002 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей еще на три месяца, до 1 января 2003 г., по тем же основаниям, что и раньше. Заявитель обжаловал это постановление о продлении срока содержания под стражей и просил обеспечить его участие в заседании суда кассационной инстанции.

33. 19 ноября 2002 г. городской суд установил, что заявителем представлена весьма подробная жалоба, и отсутствует необходимость его вызова в заседание. Он оставил без изменения постановление о продлении срока содержания под стражей от 1 октября 2002 г., указав, что районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей при наличии достаточных оснований и в соответствии с законом и что доводы заявителя о необходимости его освобождения являются неубедительными. Заявитель был уведомлен об этом определении 4 декабря 2002 г. Ему не была вручена его копия.

6. Постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. и его отмена вышестоящим судом

34. В заседании 27 ноября 2002 г., в котором присутствовали обвинитель, заявитель и его защитник, районный суд установил, что уголовное дело находится в городском суде, и продолжение его рассмотрения не представляется возможным. Постановлением, вынесенным в тот же день, районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 1 апреля 2003 г., сославшись на тяжесть обвинений, предъявленных заявителю, и угрозу воспрепятствования разбирательству.

35. Заседание 10 декабря 2002 г. не состоялось из-за болезни судьи.

36. 31 декабря 2002 г. заявитель просил начальника изолятора освободить его 1 января 2003 г., поскольку срок его содержания под стражей, установленный постановлением о содержании под стражей от 1 октября 2002 г., истекал в эту дату. 5 января 2003 г. заявитель получил ответ, в котором указывалось, что срок его содержания под стражей продлен до 1 апреля 2003 года. 9 января 2003 г. заявитель получил копию постановления о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г.

37. 13 января 2003 г. заявитель подал жалобу на постановление от 27 ноября 2002 г. в городской суд. Он жаловался на то, что постановление от 27 ноября 2002 г. вынесено в нарушение закона. В частности, он утверждал, что действительно был доставлен в заседание 27 ноября 2002 г., однако судья уведомил его о том, что, поскольку уголовное дело находится в городском суде, оно не будет рассматриваться. Как утверждает заявитель, городской суд не рассматривал вопросы, связанные с его содержанием под стражей, и поэтому он не имел сведений о том, что 27 ноября 2002 г. срок его содержания под стражей был продлен до 1 апреля 2003 г. Заявитель также жаловался на то, что его длительное содержание под стражей не было надлежащим образом обосновано и несколько раз продлевалось в его отсутствие, ему не вручались копии постановлений о содержании под стражей, и его жалобы на них не рассматривались. Заявитель также обратил внимание городского суда на то, что он содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, хотя болел туберкулезом. Он просил отменить постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. и освободить его.

38. Заседание 4 февраля 2003 г. не состоялось из-за болезни судьи.

39. 25 февраля 2003 г. городской суд рассмотрел жалобу заявителя на постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. Защитник заявителя присутствовал в заседании, но заявитель отсутствовал. В заседании также участвовал прокурор, который просил отклонить жалобу. Городской суд признал постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. незаконным, поскольку районный суд не мог принять какое-либо решение без рассмотрения дела. Он отменил постановление от 27 ноября 2002 г. и возвратил дело в районный суд на новое рассмотрение. Городской суд оставил заявителя под стражей, не указав никаких мотивов. Заявитель получил копию этого определения 4 марта 2003 г.

7. Пересмотр постановления о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г.

40. 24 марта 2003 г. районный суд пересмотрел постановление от 27 ноября 2002 г. Заявитель и его защитник присутствовали. Суд решил продлить срок содержания заявителя под стражей до 1 апреля 2003 г. по тем же основаниям, что и прежде. В решении указывалось, что оно может быть обжаловано в течение десяти дней с даты его оглашения.

41. 31 марта 2003 г. заявитель обжаловал постановление о содержании под стражей от 24 марта 2003 г. Как видно из копии жалобы заявителя, администрация следственного изолятора зарегистрировала ее в реестре исходящей корреспонденции под N 0-5257. В своей жалобе заявитель, в частности, указывал, что отсутствовали достаточные основания для его содержания под стражей. Со ссылкой на статьи 5 и 6 Конвенции он отмечал, что имеет право на судебное разбирательство в разумный срок или на освобождение до суда. Как утверждает заявитель, он не был уведомлен о результатах рассмотрения его жалобы.

8. Постановление о содержании под стражей от 1 апреля 2003 г.

42. В заседании 1 апреля 2003 г. заявитель просил об освобождении. Прокурор просил продлить срок содержания под стражей заявителя еще на три месяца на том основании, что он обвинялся в совершении особо тяжкого преступления и в случае освобождения может воспрепятствовать разбирательству. Районный суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении, установив, что его заключение под стражу было произведено в соответствии с законом и являлось оправданным. Он нашел ходатайство прокурора обоснованным и подлежащим удовлетворению и продлил срок содержания заявителя под стражей до 1 июля 2003 г. В постановлении указывалось, что оно может быть обжаловано в течение десяти дней с даты оглашения.

43. 7 апреля 2003 г. заявитель обжаловал постановление от 1 апреля 2003 г. Как видно из копии жалобы заявителя, администрация следственного изолятора зарегистрировала ее в реестре исходящей корреспонденции под N 0-5742. Заявитель утверждает, что он не был уведомлен о решении, принятом по его жалобе. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель не подавал жалобу на постановление о содержании под стражей от 1 апреля 2003 г.

C. Осуждение заявителя

44. 22 апреля 2003 г. районный суд признал заявителя виновным в соответствии с предъявленным обвинением. Выводы районного суда были, в частности, основаны на показаниях десятерых свидетелей, которые не явились в судебное заседание, но дали показания на предварительном следствии, оглашенные в суде. Заявитель не обжаловал приговор, и он вступил в силу 3 мая 2003 года. 19 июня 2003 г. заявитель отбыл наказание и был освобожден.

D. Условия содержания заявителя в следственном изоляторе N 47/1 Санкт-Петербурга (далее - следственный изолятор N 47/1)

1. Версия заявителя

45. Заявитель находился под стражей в следственном изоляторе N 47/1 с 28 апреля 2000 г. по 19 июня 2003 г. По прибытии туда ему был поставлен диагноз "туберкулез 7-й степени".

46. По прибытии в следственный изолятор заявитель был помещен в камеру N 892 площадью 9 кв. м, в которой находились шесть спальных мест. Камера была переполнена большую часть времени. С апреля 2000 года до начала 2002 года в камере находились в среднем 11 человек. Долгое время у заявителя не было личного спального места, и он был вынужден спать по очереди с сокамерниками. Летом 2002 года в камере находились девять человек, а в ноябре 2002 года число сокамерников уменьшилось до шести. До 1 апреля 2003 г. окна в камере были закрыты двумя рядами толстых металлических прутьев, которые препятствовали доступу естественного освещения и свежего воздуха. Электрический свет был включен круглосуточно.

47. Санитарные условия в камере N 892 были неудовлетворительными. Туалет не был отделен от остальной части камеры и находился рядом с обеденным столом. В камере было много насекомых. Содержавшимся под стражей лицам не были предоставлены спальное белье, кухонные или чистящие средства, а также туалетные принадлежности. Они получали только один кусок мыла на камеру. В камере было мало мебели, и заключенные были вынуждены делать скамьи и стулья самостоятельно. Питание и медицинская помощь были низкого качества.

48. 3 мая 2000 г. заявитель был переведен в камеру N 841 для медицинского обследования в связи с туберкулезом. Камера имела площадь 9 кв. м, шесть кроватей, и в ней находились 16 человек.

49. 10 мая 2000 г. заявитель был помещен в камеру N 856-A, в которой, как и в камере N 841, у него не было личного спального места.

50. 17 мая 2000 г. заявитель был вновь переведен в камеру N 892, где он находился до 19 июня 2003 г.

51. 25 октября 2002 г., после очередного обследования, заявителю поставили диагноз "туберкулез 4-й степени".

52. Заявитель предоставил Европейскому Суду письменные показания нескольких его сокамерников. Все они находились в камере N 892 вместе с заявителем и подтвердили его описание условий содержания под стражей в камере.

2. Версия властей Российской Федерации

53. В следственном изоляторе N 47/1 заявитель содержался под стражей в камерах N N 841, 892, 840 и 859. Каждая из них была площадью 8 кв. м, имела шесть спальных мест, и в каждой из них содержались не более шести человек, включая заявителя. В течение всего времени заявитель был обеспечен личным спальным местом и постельным бельем.

54. Все остальные условия содержания заявителя под стражей полностью соответствовали требованиям Конвенции. Во всех камерах в следственном изоляторе были окна, обеспечивавшие доступ свежего воздуха. Все камеры были оборудованы системой принудительной вентиляции, находившейся, как и система центрального отопления, в хорошем техническом состоянии. Заявителю раз в день была разрешена часовая прогулка во дворе следственного изолятора.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Условия содержания под стражей

55. Статья 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы и туалетные принадлежности. Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере* (* Буквально: "норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров" (прим. переводчика).).

B. Процедуры рассмотрения законности содержания под стражей

56. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного права* (* Так в оригинале. По-видимому, имеются в виду вопросы уголовного судопроизводства (прим. переводчика).) регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. С 1 июля 2002 г. старый УПК был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее - УПК РФ).

57. В любое время при рассмотрении дела суд может избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, включая содержание под стражей (часть 1 статьи 255 УПК РФ). Жалоба на такое постановление подается в вышестоящий суд. Она должна быть подана в течение десяти суток с момента вынесения постановления (часть 4 статьи 255 и статья 356 УПК РФ).

58. Стороны должны быть уведомлены о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции не позднее чем за 14 дней. Суд разрешает вопрос о необходимости вызова заключенного в заседание (статья 376 УПК РФ).

59. 22 января 2004 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес Определение N 66-О по жалобе на отказ Верховного Суда в разрешении заключенному участвовать в заседании суда кассационной инстанции по вопросу содержания под стражей. Он указал:

"Положения статьи 376 УПК РФ, регламентирующие участие осужденного, содержащегося под стражей, в заседании суда кассационной инстанции...не могут рассматриваться как лишающие содержащегося под стражей обвиняемого... права путем личного участия в судебном заседании или иным предусмотренным законом способом изложить суду кассационной инстанции свое мнение по существу вопросов, связанных с рассмотрением жалобы или представления на промежуточное судебное решение, затрагивающее его конституционные права и свободы...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

60. Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N 47/1 с 28 апреля 2000 г. по 19 июня 2003 г. противоречили статье 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

61. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N 47/1 в течение периода, относящегося к обстоятельствам дела, соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции (см. описание условий содержания под стражей в §§ 53 и 54 настоящего Постановления).

62. Власти Российской Федерации далее утверждали, что они не могут надлежащим образом проверить описание условий содержания под стражей заявителя и обосновать свою позицию, поскольку соответствующие документы были уничтожены за истечением установленного срока хранения. Таким образом, обстоятельства дела не должны рассматриваться лишь на основании информации, предоставленной заявителем, за неимением соответствующих документов. Заявитель мог получить копии этих документов, если бы он обратился в национальные суды с иском о компенсации морального вреда, понесенного в результате предположительно неудовлетворительных условий его содержания под стражей. Власти Российской Федерации отмечали, ссылаясь на дело "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г.* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.), что эффективность такого средства правовой защиты была вне сомнений. Анализ национальной судебной практики демонстрировал, что российские граждане активно прибегали к этому средству правовой защиты. Много человек в Пермской области и Республике Татарстан получили компенсацию морального вреда, причиненного им в связи с неприемлемыми условиями содержания под стражей. По делу С., рассматривавшемуся в городском суде Йошкар-Олы Республики Марий-Эл, было установлено нарушение статьи 3 Конвенции и присуждена компенсация морального вреда в размере 250 000 рублей. Д. получил компенсацию морального вреда в размере 25 000 рублей.

63. Заявитель поддержал свою жалобу. По его мнению, выводы в упоминавшемся выше деле "Шилбергс против Российской Федерации" не применимы в настоящем деле. Более того, власти Российской Федерации не предоставили копий решений национальных судов, на которые они ссылались. Таким образом, они не доказали, что иск о возмещении морального вреда являлся эффективным средством правовой защиты в отношении неудовлетворительных условий содержания под стражей.

64. Заявитель далее отмечал, что он безуспешно пытался получить документы, касавшиеся условий его содержания под стражей в следственном изоляторе N 47/1 для районного суда. Соответственно, он был обязан только собрать показания у своих сокамерников, подтверждавших его описание условий содержания под стражей, которые заявитель предоставил Европейскому Суду (см. § 52 настоящего Постановления).

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

65. Что касается утверждения властей Российской Федерации о том, что заявитель не исчерпал национальные средства правовой защиты, так как не предъявлял иска о возмещении морального вреда, причиненного ему в связи с предположительно ужасающими условиями содержания под стражей, Европейский Суд отмечает, что уже неоднократно исследовал во многих делах это возражение властей Российской Федерации и отклонял его. В частности, Европейский Суд устанавливал, что иск о возмещении морального вреда в суд не являлся средством правовой защиты в значении пункта 1 статьи 35 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 87-89* (* Там же. N 2/2010.), и Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, §§ 110-112* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.)). Европейский Суд не видит оснований для отступления от ранее сделанных выводов в настоящем деле. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации ссылались на решения в нескольких делах, по которым национальные суды присуждали компенсацию морального вреда в связи с ужасающими условиями содержания под стражей. Однако власти Российской Федерации не предоставили копий этих решений. В отсутствие документов, подтверждающих довод властей Российской Федерации, Европейский Суд не может оценить отношение этих решений к эффективности иска о возмещении морального вреда как национального средства правовой защиты в настоящем деле. Что касается ссылки властей Российской Федерации на дело Шилбергса, Европейский Суд напоминает, что российские суды не признали в указанном деле нарушение статьи 3 Конвенции, но лишь установили, что некоторые аспекты содержания Шилбергса под стражей нарушали требования национального законодательства, и что сумма компенсации была существенно уменьшена в связи с финансовыми сложностями государства, вследствие чего ее уровень, по мнению Европейского Суда, являлся недостаточным и явно неразумным в свете его прецедентной практики (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", §§ 69-79). Таким образом, по мнению Европейского Суда, доводы властей Российской Федерации в настоящем деле не достаточны для того, чтобы установить существование утвердившейся национальной практики, которая продемонстрировала бы, что гражданско-правовое разбирательство может быть эффективным средством правовой защиты для жалобы на бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей (см. аналогичный подход в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", § 87). Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании доступных ему внутренних средств правовой защиты.

66. Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя на условия содержания под стражей в следственном изоляторе N 47/1 с 28 апреля 2000 г. по 19 июня 2003 г. не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее он отмечает, что жалоба не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

67. Европейский Суд отмечает, что стороны не пришли к согласию относительно конкретных условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N 47/1. Тем не менее Европейскому Суду не обязательно разрешать вопрос о противоречиях сторон и устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые были предоставлены или не оспаривались властями Российской Федерации, по следующим причинам.

68. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался под стражей в камерах, имевших размер 8 кв. м каждая, с шестью спальными местами, в которых находились не более шести человек, включая заявителя. Поскольку власти Российской Федерации не предоставили никаких официальных документов о количестве заключенных в камерах, содержавшихся вместе с заявителем, Европейский Суд не имеет возможности установить его. Вместе с тем, очевидно, что временами, когда количество заключенных, содержавшихся в тех же камерах, что и заявитель, достигало максимального значения, указанного властями Российской Федерации, заключенные располагали менее чем 1,5 кв. м площади на человека. Таким образом, Европейский Суд отмечает, что в ходе содержания в следственном изоляторе N 47/1, длившегося приблизительно три года и один месяц, заявитель располагал менее чем 1,5 кв. м личного пространства и содержался в своей камере круглосуточно, за исключением одного часа в день, отведенного на прогулку.

69. В этой связи Европейский Суд напоминает, что во многих предыдущих делах, где заявители имели в своем распоряжении менее 3 кв. м личного пространства, он устанавливал, что переполненность была достаточно большой, чтобы оправдывать признание нарушения статьи 3 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Там же. N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 19 марта 2009 г. по делу "Любименко против Российской Федерации" (Lyubimenko v. Russia), жалоба N 6270/06, §§ 58-59, и, в числе последних примеров, Постановление Европейского Суда от 24 июня 2010 г. по делу "Велиев против Российской Федерации" (Veliyev v. Russia), жалоба N 24202/05, §§ 129-130* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.)). Европейский Суд также учитывает то обстоятельство, что в камерах, в которых заявитель содержался под стражей, были мебель и санитарное оборудование, которые должны были еще больше уменьшить доступное ему пространство.

70. Принимая во внимание прецедентную практику, имеющуюся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в настоящем деле от ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю в течение примерно трех лет и одного месяца пришлось жить, спать и использовать туалет в одной камере с таким количеством заключенных в ограниченном пространстве, являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы.

71. Европейский Суд заключает, что содержанием заявителя в переполненных камерах национальные власти подвергали его бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N 47/1 с 28 апреля 2000 г. по 19 июня 2003 г.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

72. Со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции заявитель жаловался на то, что его задержание 20 апреля 2000 г., заключение под стражу и последующие продления срока содержания под стражей были незаконными. В частности, заявитель утверждал, что незаконными являются следующие периоды его содержания под стражей:

- с 20 по 26 апреля 2000 г., поскольку обвинение не предъявлялось до 26 апреля 2000 г.;

- с 1 июля по 1 октября 2002 г., поскольку содержание было санкционировано судьей, не имевшим на это полномочий, и он был уведомлен об этом решении только 7 августа 2002 г.;

- с 1 по 5 января 2003 г., поскольку до 5 января 2003 г. он не был уведомлен о постановлении о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. и получил его копию только 9 января 2003 г.;

- с 25 февраля по 24 марта 2003 г., поскольку постановление о содержании под стражей от 25 февраля 2003 г. не содержало мотивов.

73. Соответствующее положение Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

74. Власти Российской Федерации признали, что содержание заявителя под стражей не отвечало требованиям подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

75. Заявитель поддержал свою жалобу и указал на признание нарушения властями Российской Федерации.

76. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции он вправе принимать дело к рассмотрению, только если жалоба подана в течение шести месяцев с момента окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. Если никакие средства правовой защиты не были доступны или были определены как неэффективные, то шестимесячный срок в принципе исчисляется с момента совершения действий, которые были обжалованы заявителем (см. Решение Европейского Суда от 10 января 2002 г. по делу "Хазар и другие против Турции" (Hazar and Others v. Turkey), жалобы N N 62566/00 и последующие). Особый подход может быть использован в исключительных случаях, когда заявитель сначала воспользовался внутренними средствами правовой защиты и только на более поздней стадии узнал или должен был узнать об обстоятельствах, которые делают такие средства правовой защиты неэффективными. В подобной ситуации шестимесячный срок может отсчитываться с момента, когда заявитель узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см. Решение Европейского Суда от 28 мая 2002 г. по делу "Булут и Явуз против Турции" (Bulut and Yavuz v. Turkey), жалоба N 73065/01).

77. Европейский Суд также подчеркивает, что не вправе не применять правило шестимесячного срока только потому, что государство-ответчик не выдвинуло предварительного возражения в этой части, поскольку указанный критерий, отражающий волю государств-участников об исключении оспаривания прошлых событий в течение неопределенного срока, отвечает интересам не только государств-ответчиков, но и правовой определенности как самостоятельной ценности. Он определяет временные рамки контроля, осуществляемого конвенционными органами, и указывает заявителям и государственным органам период, за пределами которого такой надзор перестает быть возможным (см. Решение Европейского Суда по делу "Уолкер против Соединенного Королевства" (Walker v. United Kingdom), жалоба N 34979/97, ECHR 2000-I).

78. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что заявитель подал свою жалобу 19 августа 2003 г. Соответственно, доводы заявителя о его задержании 20 апреля 2000 г., заключении под стражу 21 апреля 2000 г. и содержании под стражей в период с 1 июля по 1 октября 2002 г. поданы за пределами срока и должны быть отклонены в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

79. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на его условия содержания под стражей в период с 1 по 5 января 2003 г. и с 25 февраля по 24 марта 2003 г. не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее он отмечает, что она не является явно необоснованной по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлены приемлемой.

80. Европейский Суд напоминает довод властей Российской Федерации о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции. Он полагает, что при обстоятельствах настоящего дела нет необходимости отступать от ранее сделанных выводов. Таким образом, он находит, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей в период с 1 по 5 января 2003 г. и 25 февраля по 24 марта 2003 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

81. Заявитель жаловался на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции, что его предварительное заключение было чрезмерно длительным и незаконным. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает:

"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда...".

82. Власти Российской Федерации признали, что предварительное заключение заявителя не соответствовало гарантиям пункта 3 статьи 5 Конвенции.

83. Заявитель поддержал свою жалобу и указал на признание нарушения властями Российской Федерации.

84. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

85. Европейский Суд принимает во внимание признание властями Российской Федерации нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не находит оснований для других выводов. Таким образом, Европейский Суд находит, что имело место нарушение этого положения.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

86. Заявитель жаловался, ссылаясь на многочисленные статьи Конвенции, на нарушения в ходе судебных заседаний, в которых продлевался срок его предварительного заключения. В частности, он жаловался, что:

- 13 июня и 7 июля 2000 г. срок содержания его под стражей был продлен в его отсутствие;

- 1 июля 2002 г. срок содержания под стражей был продлен в отсутствие заявителя и его адвоката, он был уведомлен о решении только 7 августа 2002 г. и не получил его копию;

- его жалоба на постановление о содержании под стражей от 1 июля 2002 г. не была рассмотрена;

- его жалоба на постановление о содержании под стражей от 1 октября 2002 г. была рассмотрена в его отсутствие только 19 ноября 2002 г., и он был уведомлен о решении только 4 декабря 2002 г., но не получил его копию;

- 25 февраля 2003 г. срок его содержания под стражей был продлен в его отсутствие;

- он не был уведомлен о рассмотрении его жалоб на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г.

87. Европейский Суд рассмотрит данные жалобы на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

88. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей от 1 июля 2002 г. была подана за пределами установленных сроков и поэтому не была направлена в суд кассационной инстанции. Однако они признали, что заявитель не был уведомлен о праве на ходатайство о продлении срока подачи его жалобы. Власти Российской Федерации далее подтвердили, что жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей от 1 октября 2002 г. была рассмотрена только 19 ноября 2002 г. и в отсутствие заявителя и его адвоката. Власти Российской Федерации утверждали, что ни заявитель, ни его адвокат не были приглашены на заседание суда 25 февраля 2003 г. Также никто из них не жаловался на постановление о содержании под стражей от 1 апреля 2003 г.

89. Кроме того, власти Российской Федерации признали, что имело место нарушение прав заявителя, установленных пунктом 4 статьи 5 Конвенции, поскольку рассмотрение его жалоб на постановления о содержании под стражей не было быстрым, и в некоторых случаях заявителю не была предоставлена возможность их обжаловать.

90. Заявитель поддержал свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

91. Европейский Суд напоминает, что может рассматривать только те жалобы, которые были поданы в течение шести месяцев с даты принятия окончательного решения или даты совершения нарушения. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал свою жалобу 19 августа 2003 г. Из этого следует, что жалоба заявителя в части продления срока его содержания под стражей в его и/или его адвоката отсутствие 13 июня и 7 июля 2000 г. и 1 июля 2002 г., уклонения от рассмотрения его жалобы на постановление о содержании под стражей от 1 июля 2002 г. и рассмотрения его жалобы на принятие постановления о содержании под стражей от 1 октября 2002 г. в его отсутствие подана за пределами шестимесячного срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

92. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя на постановление о продлении срока его содержания под стражей, принятого в его отсутствие 25 февраля 2003 г., и предполагаемое уклонение от рассмотрения национальными судами его жалоб на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г. не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее он отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Отсутствие заявителя в судебном заседании 25 февраля 2003 г.

93. Европейский Суд напоминает, что в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции арестованное или заключенное под стражу лицо имеет право инициировать судебное рассмотрение процессуальных и материально-правовых вопросов, которые являются существенными для определения "законности" лишения лица свободы по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 29 ноября 1988 г. по делу "Броган и другие против Соединенного Королевства" (Brogan and Others v. United Kingdom), § 65, Series A, N 154-B). Хотя не всегда необходимо, чтобы предусмотренная пунктом 4 статьи 5 Конвенции процедура сопровождалась такими же гарантиями, которые действуют при рассмотрении уголовного дела или гражданско-правового спора в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, она должна быть судебной и предоставлять гарантии, соответствующие рассматриваемому виду лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рейнпрехт против Австрии" (Reinprecht v. Austria), жалоба N 67175/01, § 31, ECHR 2005-... с дополнительными ссылками). Производство должно быть состязательным и всегда обеспечивать равенство сторон. Если содержание под стражей лица подпадает под действие подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, необходимо проводить судебное заседание (см. Постановление Большой Палаты по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, § 58, ECHR 1999-II). Предоставляемая задержанному лицу возможность быть выслушанным лично либо через одну из форм представительства является одной из основополагающих процессуальных гарантий, применяемых в случаях лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда от 13 июля 1995 г. по делу "Кампанис против Греции" (Kampanis v. Greece), Series A, N 318-В, § 47).

94. Европейский Суд напоминает, что городской суд рассмотрел жалобу заявителя на постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. только 25 февраля 2003 г. На заседании присутствовал прокурор, который требовал отклонения жалобы. На заседании присутствовал адвокат заявителя, но не заявитель лично. Европейский Суд отмечает, что заявитель жаловался на то, что постановление от 27 ноября 2002 г. было принято в нарушение процедуры, что впоследствии его содержание под стражей не имело надлежащих законных оснований и он содержался под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, страдая, к тому же, от туберкулеза (см. § 37 настоящего Постановления). Городской суд отменил постановление о содержании под стражей от 27 ноября 2002 г. как незаконное и возвратил дело на новое рассмотрение в районный суд. В том же решении городской суд оставил заявителя под стражей, не указав, однако, никаких оснований для этого.

95. Европейский Суд ранее устанавливал, что в случаях, когда национальный суд должен пересмотреть основания для продления содержания лица под стражей, в частности, с точки зрения его личности и личной ситуации, а также когда суд продлевает содержание под стражей по истечении значительного периода, личное присутствие подследственного является обязательным с целью сообщения необходимых сведений и дачи указаний своему адвокату (см., например, Постановление Европейского Суда от 10 октября 2000 г. по делу "Граужинис против Литвы" (Grauzinis v. Lithuania), жалоба N 37975/97, §§ 33-35, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 87-93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба N 4493/04, § 113* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

96. Учитывая содержание жалобы заявителя и то обстоятельство, что городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей без указания оснований для принятия такого решения, Европейский Суд полагает, что вопросы, рассматривавшиеся на судебном заседании 25 февраля 2003 г., требовали не только присутствия адвоката заявителя, но и его личного присутствия. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что заявитель не требовал обеспечить его присутствие на судебном заседании 25 февраля 2003 г., Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили никакой информации о том, был ли заявитель надлежащим образом уведомлен об этом заседании, как это предусмотрено национальным законодательством (см. § 58 раздела "Применимое национальное законодательство" настоящего Постановления). Европейский Суд также отмечает, что в постановлении от 25 февраля 2003 г. отсутствуют основания полагать, что городской суд рассмотрел вопрос, был ли заявитель надлежащим образом уведомлен о судебном заседании, и, если нет, должно ли слушание по делу быть отложено, и должен ли на нем присутствовать заявитель.

97. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд находит, что судебное заседание от 25 февраля 2003 г. не соответствовало требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(b) Предполагаемое уклонение от рассмотрения жалоб заявителя на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г.

98. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантирующий заключенным под стражу право на возбуждение разбирательства по проверке законности их заключения под стражу, также предусматривает после возбуждения подобного разбирательства право на безотлагательное рассмотрение судом вопроса о законности заключения под стражу и на освобождение, если заключение под стражу признано судом незаконным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, § 68, ECHR 2000-III). Государство обязано организовать свою систему правосудия таким образом, чтобы суды могли выполнять требования пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 26 сентября 1997 г. по делу "R.M.D. против Швейцарии" (R.M.D. v. Switzerland), § 54, Reports 1997-VI). Вопрос о том, было ли соблюдено право на безотлагательное рассмотрение, должен рассматриваться в свете обстоятельств конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, § 84, ECHR 2000-XII).

99. Из документов, предоставленных заявителем, следует, что он подал жалобы на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля, направив их в городской суд и администрацию следственного изолятора N 47/1 31 марта и 7 апреля 2003 г. соответственно. Эти жалобы были зарегистрированы в реестре исходящей корреспонденции следственного изолятора под N N 0-5257 и 0?5742 (см. §§ 41 и 43 настоящего Постановления). Заявитель утверждал, что не получал никакой информации относительно судьбы этих жалоб. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал никаких жалоб на постановление о содержании под стражей от 1 апреля 2003 г. Они не дали никаких объяснений относительно жалобы на постановление о содержании под стражей от 24 марта 2003 г.

100. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспорили информации, предоставленной заявителем относительно дат и регистрационных номеров его жалоб на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г. Европейский Суд, таким образом, полагает, что заявитель подавал эти жалобы, причем в установленные сроки (см. § 57 раздела "Применимое национальное законодательство" настоящего Постановления). Следовательно, администрация следственного изолятора была обязана направить их в соответствующий национальный суд, который должен был их рассмотреть. Поскольку власти Российской Федерации не предоставили никаких иных сведений о том, что произошло с жалобами заявителя на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г., Европейский Суд считает, что они не были рассмотрены национальными судами.

101. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд находит, что заявитель был лишен права на эффективное рассмотрение его жалобы на законность продления его содержания под стражей постановлениями от 24 марта и 1 апреля 2003 г. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

102. Заявитель жаловался на основании статьи 6 Конвенции на длительность уголовного разбирательства в его отношении. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

A. Доводы сторон

103. Власти Российской Федерации утверждали, что общая длительность уголовного разбирательства была обоснованной. Расследование уголовного дела было безотлагательным. Наибольшие задержки имели место в ходе рассмотрения дела в суде, в частности, когда оно стало рассматриваться заново одним судьей единолично в соответствии со вступившим в силу новым УПК РФ 1 июля 2002 г.

104. Власти Российской Федерации далее утверждали, что уголовное разбирательство затягивалось постоянными отложениями слушаний. Пять судебных заседаний были отложены из-за неявки адвоката заявителя Е. Суд первой инстанции вследствие этого принял меры дисциплинарного характера в отношении адвоката заявителя, вынеся особое определение и направив его в коллегию, в к которой состоял адвокат. Заявитель, в свою очередь, отказался привлечь другого адвоката. Два судебных заседания не состоялись из-за неявки свидетелей. Два раза рассмотрение уголовного дела откладывалось из-за болезни судьи. Власти Российской Федерации приняли на себя ответственность за отложения 3 октября 2000 г., когда заявителя не доставили в зал суда, и 26 февраля 2001 г., когда судья был занят в другом, несвязанном с настоящим делом разбирательстве.

105. Заявитель поддержал свою жалобу. Он утверждал, что дело не было сложным. Из 25 судебных заседаний, назначенных судом первой инстанции, только пять были отложены из-за неявки адвоката заявителя. В общей сложности задержка уголовного разбирательства по этой причине составила восемь месяцев. Заявитель не мог привлечь другого адвоката, поскольку к тому времени уже выплатил большую часть гонорара своему адвокату Е. Напротив, судебные заседания были несколько раз отложены из-за неявки свидетелей. Власти не приняли никаких мер, чтобы обеспечить их присутствие.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

106. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его прецедентной практикой период, который должен быть принят во внимание при рассмотрении нарушений пункта 1 статьи 6 Конвенции, должен определяться автономно. Он начинается, когда в отношении лица были формально выдвинуты обвинения или когда лицо было иным образом существенно затронуто действиями органов правосудия вследствие подозрения в его отношении (см., например, Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, § 44, ECHR 2004-XI). Европейский Суд полагает, что в настоящем деле этот период начался с даты задержания заявителя 20 апреля 2000 г. и закончился 22 апреля 2003 г., когда он был осужден районным судом. Таким образом, уголовное разбирательство продолжалось три года и два дня следственными органами и судом первой инстанции.

107. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по любым другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

108. Европейский Суд напоминает, что разумность срока разбирательства должна оцениваться с учетом конкретных обстоятельств дела и критериев, выработанных в прецедентной практике Европейского Суда, в частности, сложности дела, поведения заявителя и компетентных органов. Наконец, должна быть принята во внимание значимость для заявителя исхода разбирательства (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 124, ECHR 2000-XI). В дополнение только задержка, ответственность за которую несет государство-ответчик, может считаться нарушением требования "разумного срока" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Педерсен и Бодсгор против Дании", § 49).

109. Учитывая доводы заявителя, которые не были оспорены властями Российской Федерации, Европейский Суд полагает, что уголовное разбирательство в настоящем деле не было сложным.

110. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд не находит никаких оснований считать, что заявитель был ответственен каким-либо образом за длительность слушаний. Сторонами не оспаривалось, что причинами задержки судебного разбирательства на восемь месяцев стали неоднократные неявки на слушания адвоката заявителя. Однако это не объясняет общей длительности разбирательства.

111. Что касается поведения властей, Европейский Суд отмечает, что следствие по делу длилось с 20 апреля по 18 августа 2000 г. (см. §§ 5 и 12 настоящего Постановления), и значительные задержки отсутствовали. Дело рассматривалось в суде первой инстанции с 18 августа 2000 г. и 22 апреля 2003 г. (см. §§ 12 и 44 настоящего Постановления). Как утверждают власти Российской Федерации, рассмотрение дела в суде первой инстанции было замедлено, в частности, сменой состава суда первой инстанции 1 октября 2002 г. Европейский Суд не удовлетворен этим доводом. Он отмечает, что к этому времени дело рассматривалось в суде в течение двух лет. Напротив, после того, как состав суда был изменен, рассмотрение дела проводилось без задержек и было завершено в течение полугода.

112. Что касается периода до смены состава суда, власти Российской Федерации признали ответственность за задержки в пять месяцев вследствие недоставления заявителя на судебное заседание 3 октября 2000 г. и вследствие участия судьи в несвязанном процессе 26 февраля 2001 г. (см. §§ 16 и 18 настоящего Постановления). Европейский Суд далее отмечает, что, как следует из сводной таблицы судебных заседаний, предоставленной властями Российской Федерации, дело откладывалось шесть раз с апреля 2001 года по 1 октября 2002 г. вследствие неявки свидетелей (см. §§ 19, 20, 22 и 37 настоящего Постановления). Общая длительность задержки составила примерно шесть месяцев. Европейский Суд учитывает то обстоятельство, что суд первой инстанции принял меры для обеспечения явки свидетелей, дав распоряжение доставить их в зал суда. В то же время, очевидно, эти меры были неэффективными, поскольку десять свидетелей в суд не прибыли, и суд первой инстанции был вынужден огласить их показания в их отсутствие (см. § 44 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд полагает, что ответственность за задержку, вызванную неявкой в суд свидетелей, лежит на государстве-ответчике (см. Постановление Европейского Суда от 21 сентября 2004 г. по делу "Кусьмерек против Польши" (Kusmierek v. Poland), жалоба N 10675/02, § 65, и Постановление Европейского Суда от 8 марта 2007 г. по делу "Сидоренко против Российской Федерации" (Sidorenko v. Russia), жалоба N 4459/03, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

113. Наконец, Европейский Суд отмечает, что факт содержания заявителя под стражей в ходе уголовного разбирательства в отношении него требовал особой тщательности со стороны судов для безотлагательного отправления правосудия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 132, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)). Однако это обязательство не было выполнено.

114. Рассмотрев все предоставленные материалы и принимая во внимание общую продолжительность разбирательства и его значение для заявителя, его содержание под стражей в следственном изоляторе в ходе уголовного разбирательства и то обстоятельство, что в основном разбирательство проходило в суде первой инстанции без видимого развития, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле длительность уголовного разбирательства была чрезмерной и не отвечала требованиям "разумного срока". Соответственно имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

VI. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

115. Европейский Суд рассмотрел оставшуюся часть жалоб заявителя. Однако с учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти жалобы относятся к его компетенции, Европейский Суд находит, что доказательства не свидетельствуют о наличии признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктами "a" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

116. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

117. Заявитель требовал 1 734 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

118. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя являются чрезмерными.

119. Европейский Суд полагает, что заявитель должен был испытать страдания и разочарование вследствие нарушения его прав. Однако сумма требований является чрезмерной. Учитывая характер установленного нарушения, и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

120. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в судах страны и Европейском Суде. Соответственно, не имеется причин для присуждения ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

121. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу заявителя в части условий его содержания под стражей в следственном изоляторе N 47/1 Санкт-Петербурга, законности его содержания под стражей в период с 1 по 5 января 2003 г. и с 25 февраля по 24 марта 2003 г., длительности его предварительного заключения, продления срока содержания под стражей в его отсутствие на судебном заседании 25 февраля 2003 г. и уклонения от рассмотрения его жалоб на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г., а также длительности уголовного разбирательства в его отношении приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N 47/1 Санкт-Петербурга;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей в период с 1 по 5 января 2003 г. и с 25 февраля по 24 марта 2003 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в части необоснованной длительности предварительного заключения заявителя;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в части продления срока содержания заявителя под стражей в его отсутствие на судебном заседании 25 февраля 2003 г. и уклонения от рассмотрения его жалоб на постановления о содержании под стражей от 24 марта и 1 апреля 2003 г.;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части чрезмерной длительности уголовного разбирательства в отношении заявителя;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 октября 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда