Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 ноября 2011 г. Дело "Якубов (Yakubov) против Российской Федерации" (Жалоба N 7265/10) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Якубов (Yakubov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 7265/10)

Постановление Суда

Страсбург, 8 ноября 2011 г.

ГАРАНТ:

См. Решение Комитета министров Совета Европы от 4 декабря 2014 г.

По делу "Якубов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 18 октября 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 7265/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Узбекистана Умидом Алимджановичем Якубовым (далее - заявитель) 4 февраля 2010 г.

2. Интересы заявителя представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 4 февраля 2010 г. председатель Первой Секции решил применить правило 39 Регламента Суда и указать властям Российской Федерации на то, что заявитель не должен быть выслан в Узбекистан до дополнительного уведомления, а также решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

4. 11 марта 2010 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1969 году и в настоящее время проживает в Рязани.

A. Предварительная информация и прибытие заявителя в Россию

6. В 1999 году заявитель, который в соответствующий период проживал в Узбекистане, начал изучать ислам и посещать мечеть в Ташкенте. В неустановленную дату в 1999 году сосед сообщил о заявителе, что он предположительно является членом "Хизб ут-Тахрир"* (* Организация, проповедующая ненасильственные методы. В Российской Федерации ее деятельность запрещена как экстремистская (прим. переводчика).) (далее также - ХТ), транснациональной исламской организации, запрещенной в России, Германии и некоторых странах Центральной Азии.

7. Согласно утверждениям заявителя он не являлся членом ХТ.

8. По доносу соседа заявитель был задержан местной милицией. Находясь в заключении, он был лишен пищи и воды, сильно избит, ему повредили позвоночник, и после освобождения ему пришлось обратиться за медицинской помощью. Хотя заявитель мог заплатить определенную сумму, чтобы избежать уголовного преследования, 20 ноября 1999 г. Ташкентский городской суд признал его виновным в административном правонарушении в связи с членством в "Хизб ут-Тахрир" и поставил его на профилактический учет в милиции.

9. Согласно утверждениям заявителя с 1999 по 2008 год в рамках милицейского наблюдения правоохранительные органы Узбекистана неоднократно заключали его под стражу на различные сроки, при этом избивали и пытали его, чтобы получить сведения о других членах ХТ. Во время содержания под стражей в милиции заявитель не получал пищи и воды, ему были запрещены прогулки. Каждый раз его отпускали только потому, что он откупался от властей.

10. Поняв, что преследование будет продолжаться, осенью 2008 года заявитель уехал из Узбекистана в Белоруссию. В мае 2009 года из-за экономического кризиса он переехал в Москву, а в августе 2009 года поселился в Рязани, где организовал бизнес по торговле фруктами и овощами.

11. По приезде в Россию заявитель обратился для получения вида на жительство и разрешения на работу в частную компанию, специализирующуюся на помощи иностранным гражданам в решении миграционных формальностей, которая выдала ему вышеупомянутые документы.

B. Уголовное разбирательство против заявителя в Узбекистане

12. 7 сентября 2009 г. узбекские власти возбудили уголовное разбирательство против заявителя по подозрению в участии в деятельности "Хизб ут-Тахрир" и в том, что он незаконно покинул территорию Узбекистана. В соответствующем решении ХТ была названа "запрещенной религиозно-экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской организацией".

13. 26 октября 2009 г. заявитель был заочно обвинен в членстве в "Хизб ут-Тахрир" (пункт 2 статьи 244 Уголовного кодекса Узбекистана (далее - УК Узбекистана), согласно которой за создание, руководство или участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет) и в незаконном выезде из страны (статья 223 УК Узбекистана).

14. 27 октября 2009 г. Юнусабадский районный отдел внутренних дел (Юнусабадский РОВД) объявил заявителя в розыск. 28 октября 2009 г. Юнусабадский районный суд Ташкента санкционировал заключение заявителя под стражу. В решении утверждалось, в частности, что 20 ноября 2009 г. заявитель уже был признан виновным в административном правонарушении, членстве в ХТ и что он был поставлен на профилактический учет в милиции. Однако в 2005 году заявитель продолжил свою незаконную деятельность и незаконно покинул Узбекистан.

C. Разбирательство об экстрадиции

15. 4 января 2010 г. заявитель был арестован в Рязани в связи с его возможной экстрадицией в Узбекистан.

16. 6 января 2010 г. Рязанский транспортный прокурор Московской межрайонной транспортной прокуратуры* (* Так в оригинале. По-видимому, имеется в виду транспортный прокурор Московско-Рязанской траспортной прокуратуры (прим. переводчика).) принял решение о заключении заявителя под стражу с целью обеспечения его экстрадиции.

17. В решении от 14 января 2010 г. Рязанский транспортный прокурор Московской межрайонной транспортной прокуратуры установил, что срок давности для ответственности за преступления, вменяемые заявителю узбекскими властями, согласно российскому законодательству истек, и отказал в его экстрадиции в Узбекистан. В том же решении он обязал освободить заявителя из-под стражи.

D. Разбирательство о высылке

18. Письмом от 22 января 2010 г. начальник Рязанского управления Федеральной службы безопасности (Рязанская ФСБ) сообщил Управлению Федеральной миграционной службы по Рязани (далее - Рязанская ФМС), что заявитель разыскивается узбекскими властями по подозрению в членстве в ХТ. В письме было указано, что в 2004 году Верховный Суд Российской Федерации запретил ХТ как террористическую организацию. Рязанской ФМС было предложено рассмотреть вопрос об отмене выданных заявителю разрешений на работу и проживание.

19. 25 января 2010 г. сотрудники Московского районного отдела внутренних дел Рязани задержали заявителя по подозрению в совершении мелкого хулиганства.

20. Письмом от 25 января 2010 г. Рязанская ФМС уведомила заявителя, что она отменила разрешение на работу, поскольку заявитель представляет "угрозу безопасности Российской Федерации [и] ее гражданам". В письме было указано, что заявитель должен покинуть российскую территорию в течение трех дней после получения письма.

21. Решением от 26 января 2010 г. мировой судья 59-го участка Московского района Рязани признал заявителя виновным в совершении мелкого хулиганства и приговорил его к административному аресту на семь суток.

22. 1 февраля 2010 г. Рязанская ФМС составила протокол об административном правонарушении, указав, что заявитель сообщил ложные сведения при подаче заявления на получение вида на жительство и разрешения на работу.

23. Решением от 1 февраля 2010 г. Советский районный суд установил, что заявитель предоставил ложные документы при обращении в Рязанскую ФМС для получения вида на жительство и разрешения на работу. Суд назначил заявителю административный штраф и обязал выслать его из России.

24. 5 февраля 2010 г. заявитель обжаловал решение от 1 февраля 2010 г. о своей высылке в Рязанском областном суде. Он утверждал, в частности, что покинул Узбекистан в 2008 году из-за преследования узбекскими властями, которые обвинили его в членстве в запрещенной религиозной организации. С 1999 по 2008 год он неоднократно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников правоохранительных органов Узбекистана, которые повредили ему позвоночник и лишали его пищи и воды во время содержания под стражей. В результате побоев у заявителя начались проблемы с почками, периодически болят голова и спина. В связи с состоянием его позвоночника во время содержания под стражей в России ему приходилось делать инъекции обезболивающего средства. Заявитель указал, что в случае высылки в Узбекистан он будет немедленно арестован и вновь подвергнут жестокому обращению.

25. 5 февраля 2010 г. председатель Первой Секции удовлетворил ходатайство заявителя и указал властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда на то, что заявитель не должен быть выслан в Узбекистан до дополнительного уведомления.

26. 8 февраля 2010 г. адвокат заявителя K. подала в Рязанский областной суд дополнительную жалобу на решение о высылке. Она сослалась на безуспешное разбирательство об экстрадиции против ее клиента и утверждала, что высылка является на самом деле скрытой экстрадицией. Она указала на дела Муминова и Камалиева, которым российские власти изначально отказали в экстрадиции и затем выслали в Узбекистан, тем самым позволив узбекским властям привлечь их к судебной ответственности и осудить за преступления, в связи с которыми было отказано в их экстрадиции. Ссылаясь на доклады различных неправительственных организаций и на информационную записку Министерства иностранных дел Российской Федерации, K. указала, что применение пыток в отношении заключенных широко распространено в пенитенциарной системе Узбекистана. Адвокат настаивала на том, что правоохранительные органы Узбекистана уже пытали заявителя, избивая его, лишая пищи и воды, и что у него вследствие этих побоев был поврежден позвоночник.

27. Согласно письменным показаниям K., датированным 11 февраля 2010 г., она посещала заявителя в учреждении TЭЦ-2 9 февраля 2010 г. Заявитель с трудом двигался без посторонней помощи из-за поврежденного позвоночника. Он страдал от острых болей в спине, и ему делали инъекции обезболивающего средства.

28. Решением от 17 февраля 2010 г. Рязанский областной суд оставил решение о высылке без изменения. Он отметил, что утверждения заявителя о том, что высылка будет угрожать его жизни и здоровью, безосновательны, поскольку он не предоставил в этом отношении "бесспорных доказательств". Суд не указал дополнительных подробностей в этой части.

E. Разбирательство в отношении предоставления убежища

29. 7 февраля 2010 г. заявитель подал ходатайство о предоставлении статуса беженца в Рязанскую ФМС. В этом ходатайстве заявитель утверждал, в частности, что в 1999 году он начал изучать Коран и посещать мечеть в Ташкенте. После того, как на него донес сосед, предполагая, что заявитель является членом ХТ, он был задержан местной милицией. В этот период заявитель был лишен пищи и воды, несколько раз избит, ему повредили позвоночник, и после освобождения ему пришлось обратиться за медицинской помощью. Хотя заявитель мог заплатить определенную сумму денег, чтобы избежать уголовного преследования в 1999 году, он был, тем не менее, признан виновным в административном правонарушении в связи с членством в "Хизб ут-Тахрир" и поставлен на профилактический учет в милиции.

30. Заявитель также утверждал, что с 1999 по 2008 год он неоднократно задерживался правоохранительными органами, содержался под стражей по нескольку дней, подвергался побоям и допросам относительно других предполагаемых членов ХТ. Каждый раз его отпускали только потому, что он откупался от сотрудников милиции. Будучи убежден, что его преследование будет продолжаться, осенью 2008 года заявитель уехал из Узбекистана в Белоруссию. В мае 2009 года из-за экономического кризиса он переехал в Москву, а в августе 2009 года он поселился в Рязани, где организовал бизнес по торговле фруктами и овощами.

31. Ссылаясь на широко распространенную практику применения пыток в отношении задержанных и лиц, подозреваемых в членстве в запрещенной религиозной организации, заявитель утверждал, что в случае возвращения в Узбекистан он будет подвергаться пыткам. В этой связи он ссылался, в частности, на последние доклады "Хьюман райтс уотч" и "Международной амнистии" в отношении Узбекистана, на доклад Генерального секретаря Организации Объединенных Наций (ООН) "Положение в области прав человека в Узбекистане" (A/61/526), Заключительные замечания Комитета ООН по правам человека, принятые в ноябре 2007 года в отношении Узбекистана, информационную записку Министерства иностранных дел Российской Федерации и решение Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации". Наконец, заявитель указал на свой личный опыт перенесения пыток во время нахождения в правоохранительных органах в Узбекистане и утверждал, что в случае возвращения на родину имеется реальная угроза применения пыток в отношении него.

32. 5 мая 2010 г. Рязанская ФМС отклонила ходатайство заявителя о предоставлении убежища. В своем решении миграционный орган указал, что заявитель незаконно покинул Узбекистан и после приезда в Россию несвоевременно подал ходатайство о предоставлении убежища. Несмотря на предполагаемое преследование в Узбекистане в 1998-2009 годах, заявитель продолжал там жить, не обращаясь к узбекским властям с просьбой о защите. Кроме того, утверждения заявителя не соответствуют ни одной из форм преследования по религиозным мотивам, изложенным в "Руководстве по процедурам и критериям определения статуса беженца согласно Женевской конвенции 1951 года". На основании документа, изданного в неустановленную дату Федеральной миграционной службой России (далее - ФМС) и озаглавленного "О некоторых аспектах обеспечения свободы вероисповедания в Узбекистане", с 1992 года эта страна присоединилась к ряду международных соглашений о правах человека, и государственной политикой в отношении религии является поддержка деятельности различных религиозных организаций. Более того, с 1996 года Узбекистан является участником Конвенции ООН против пыток. Миграционный орган пришел к выводу, что заявитель просил убежища только из опасения уголовного преследования у себя на родине в связи с его участием в ХТ. В решении не упоминались доводы заявителя относительно применения пыток против заключенных в Узбекистане и основная информация международных правительственных и неправительственных организаций, на которые он ссылался, или его утверждения в отношении его личного опыта предполагаемого жестокого обращения с ним во время нахождения под контролем узбекских правоохранительных органов.

33. 28 мая 2010 г. заявитель обжаловал решение от 5 мая 2010 г. в ФМС. Он утверждал, что Рязанская ФМС вынесла решение на основании не относящихся к делу факторов, таких как его предположительно незаконный выезд из Узбекистана. Заявитель подчеркнул, что Рязанская ФМС проигнорировала достоверную информацию независимых источников о широком применении пыток узбекскими властями в отношении заключенных и преследовании ими лиц, обвиняемых в участии в запрещенных религиозных организациях, подобных ХТ, а также соответствующие выводы, сделанные Европейским Судом в недавних решениях в связи с этими ситуациями. Кроме того, заявитель утверждал, что Рязанская ФМС основывала свои заключения на информации, содержащейся в единственном и недатированном документе, изданном ФМС, который, скорее всего, уже устарел. Заявитель также подчеркнул, что высылка была санкционирована ФСБ после неудачной попытки его экстрадиции. Этот орган явно давал Рязанской ФМС в ряде писем указания о том, что заявитель как член ХТ, запрещенной организации, должен быть выслан из России, и что ФСБ считает предоставление ему убежища "нецелесообразным".

34. Решением от 8 июня 2010 г. Советский районный суд освободил заявителя из-под стражи.

35. 20 июля 2010 г. ФМС отклонила жалобу заявителя и оставила решение Рязанской ФМС от 5 мая 2010 г. без изменения, повторив почти дословно текст решения последней.

36. 19 августа 2010 г. заявитель подал жалобу в Басманный районный суд Москвы на решение ФМС от 20 июля 2010 г., повторив свои доводы, приведенные в жалобе на решение Рязанской ФМС от 28 мая 2010 г. Заявитель особо подчеркнул, что существует реальная угроза того, что он будет подвергнут жестокому обращению, что узбекские власти уже пытали его и в результате пыток он страдает от компрессионного перелома позвонков. Заявитель предоставил медицинскую справку, датированную 16 июня 2010 г., и указал, что томография позвоночника показала "последствия компрессионного перелома 1, 2 и 5 позвонков".

37. Письмом от 3 сентября 2010 г. офис Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (далее - УВКБ) сообщил адвокату заявителя, что ходатайство ее клиента о международной защите тщательно рассмотрено. Проверка установила, что заявитель находился за пределами страны гражданства в силу обоснованных опасений стать жертвой преследований властями своей страны по причине вмененных ему политических взглядов и что в силу этих опасений он не мог вернуться в Узбекистан и имел право на международную защиту в рамках мандата УВКБ.

38. 10 ноября 2010 г. Басманный районный суд Москвы отклонил жалобу заявителя на отказ миграционных органов в предоставлении ему убежища. Суд отметил, что заявитель после приезда в Россию не подал своевременно ходатайство о предоставлении убежища и уведомил власти о своем опасении подвергнуться религиозному преследованию в Узбекистане только после своего задержания по административному делу. Суд также отметил, не указав дополнительных подробностей, что заявитель не сообщил убедительных причин, подтверждающих его опасения незаконного религиозного преследования. Решение не упоминало доводы заявителя относительно угрозы быть подвергнутым пыткам в случае возвращения на родину, а также его ссылки на сведения о широком применении пыток правоохранительными органами, содержавшиеся в докладах, приложенных к его жалобе.

39. Заявитель обжаловал решение, повторив доводы своих предыдущих жалоб, подчеркнув, что суд не рассмотрел его доводы об угрозе жестокого обращения.

40. 22 марта 2011 г. Московский городской суд оставил решение от 10 ноября 2010 г. без изменения. Суд мотивировал это тем, что миграционные органы провели тщательную проверку утверждений заявителя и правомерно отклонили их. Утверждения заявителя о том, что ранее принятые решения не приняли во внимание его доводы в отношении угрозы преследования, не достоверны, поскольку он обратился с ходатайством о предоставлении убежища только после того, как был задержан по административному делу. Не указав дополнительных подробностей, суд отметил, что заявитель не привел фактов, оправдывающих его опасение из-за религиозного преследования.

41. 1 апреля 2011 г. заявитель подал ходатайство о предоставлении временного убежища в Рязанскую ФМС, утверждая, что в случае высылки в Узбекистан он подвергнется реальной угрозе жестокого обращения. Результат разбирательства остается неясным.

II. Применимое национальное законодательство

42. Краткий обзор применимого национального законодательства относительно разбирательств о предоставлении убежища см. в Постановлении Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia) (жалоба N 42502/06, §§ 58-61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2011.)) и Постановлении Европейского Суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia) (жалоба N 2947/06, §§ 92-95* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

III. Доклады об Узбекистане

43. Соответствующие доклады об Узбекистане за период 2002-2007 годов и, в частности, относительно ситуации с лицами, обвиняемыми в членстве в "Хизб ут-Тахрир", см. в деле Муминова (упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", §§ 67-72 и 73-74 соответственно).

44. В докладе организации "Международная амнистия" 2009 года по Узбекистану, опубликованном в мае 2009 г., указывалось, что эта организация продолжает получать постоянные сообщения о распространении пыток и жестокого обращения от лиц, подозреваемых в принадлежности к запрещенным исламским группам или в совершении террористических актов. В докладе подчеркивалось, что узбекские власти продолжают активно добиваться экстрадиции этих лиц и, в частности, предполагаемых членов "Хизб ут-Тахрир" из соседних государств, включая Россию, и что большинство возвращаемых в Узбекистан содержится в одиночном заключении, что повышает угрозу пыток или жесткого обращения.

45. В ноябре 2010 года Государственный департамент США опубликовал доклад о свободе вероисповедания в мире за 2010 год, в которым в главе об Узбекистане в соответствующих частях указано:

"...Основными законами, в соответствии с которыми власти обвиняют граждан в религиозной деятельности, являются статья 159 (антиконституционная деятельность)... и пункт 2 статьи 244 (создание, руководство или участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях) Уголовного кодекса...

Ограничения свободы религии...

Правительство запрещает исламские организации, которые считает экстремистскими, и рассматривает членство в них как преступление. Основными запрещенными организациями являются "Хизб ут-Тахрир" (ХТ), "Акромийя", "Джамаат Таблих" и группы, которые правительство в широком смысле именует "ваххабитами"...

Исламистское политическое движение ХТ остается запрещенным в соответствии с законом об экстремизме. Поскольку ХТ является в первую очередь политической организацией, хотя и мотивированной религиозной идеологией, и поскольку она не осуждает террористические акты, совершенные иными группами, действия властей по ограничению ХТ и преследованию ее членов не являются ограничением свободы религии как таковой. Однако осуждение лиц, связанных с ХТ и подобными организациями, не сопровождалось надлежащей процедурой, а также с ним связаны достоверные утверждения относительно пыток. Число обвинительных приговоров членов ХТ снижается последовательно третий год...

Правительство продолжало допускать серьезные нарушения свободы религии в своей борьбе с экстремистами или участниками подпольной исламской деятельности. Во многих случаях власти подвергали ненадлежащему обращению лиц, задержанных по подозрению в экстремизме, применяя пытки, побои и суровые условия содержания под стражей... Члены семей осужденных по обвинениям в причастности к религиозному экстремизму сообщают, что заключенным часто не разрешается читать Коран или молиться индивидуально. Большинству осужденных по обвинениям в экстремизме назначено наказание в пределах от трех до 14 лет, меньшая часть получила сроки от 16 до 20 лет...

28 июня 2009 г. Голиб Мулладжонов скончался в тюрьме предположительно после избиения со стороны других заключенных. Мулладжонов отбывал наказание в виде лишения свободы за членство в ХТ.

Отсутствуют новые данные по следующим делам заключенных, осужденных за религиозный экстремизм, которые скончались при невыясненных обстоятельствах: имевшие место в мае 2008 года случай с Одилем Азизовым и в ноябре 2007 года случаи с Фитратом Салахиддиновым и Тахиром Нурмухаммедовым, у которых родственники, по их словам, обнаружили следы пыток на телах.

Имеется несколько сообщений об избиениях заключенных, отбывающих наказание в связи с религиозной деятельностью. В июне и апреле 2010 года члены семей заключенных, отбывающих длительные сроки по обвинениям, связанным с экстремизмом, сообщили, что другие заключенные сильно избили их родственников в тюрьме по указанию представителя тюремной администрации.

Летом 2009 года в Ташкенте были совершены два резонансных убийства, одно покушение на убийство и одна перестрелка, которые, по утверждению правительства, имели религиозную основу (например, одним из потерпевших являлся главный имам Ташкента). В следующие месяцы предположительно в связи с этими происшествиями были арестованы до 200 человек, многим было предъявлено обвинение в принадлежности к экстремистским религиозным организациям и попытках свержения конституционного порядка. С января по апрель 2010 года различные суды признали виновными не менее 50 человек и назначили им наказания от условных до 18 лет лишения свободы в тюрьме. Имелись неподтвержденные сообщения о том, что еще 150 лиц осуждены в рамках связанных с этим разбирательств. В тот же период власти возбудили сотни других дел против предполагаемых экстремистов (особенно тех, которые считались "ваххабитами" и "джихадистами") по обвинениям, не связанным с убийствами. Правозащитные активисты сообщают, что семьи нескольких обвиняемых указывали на применение властями пыток и принуждения для получения признаний, и многие ставили под сомнение соблюдение надлежащих процессуальных гарантий...

Имеются ограниченные сведения по делам о задержании или заключении под стражу в связи с предполагаемым членством в религиозной экстремистской организации ХТ, и принадлежность к ХТ больше не использовалась в качестве предлога для задержания и заключения под стражу по другим причинам. В докладе московской правозащитной группы "Мемориал" от апреля 2009 года перечислены 1 452 человек, преследуемых властями на основании предположительно политически мотивированных обвинений в 2004-2008 годах. Почти 95% из них обвинялись в религиозном экстремизме, многие - в предполагаемом членстве в ХТ. В докладе упоминаются 38 судебных процессов с несколькими подозреваемыми в религиозном экстремизме в 2004 году, 54 - в 2005 году, 43 - в 2006 году, 18 - в 2007 году и 10 - в 2008 году. Невозможно установить количество заключенных в связи с предполагаемым членством в ХТ, оценка предыдущих отчетных периодов достигает 4 500 человек...

За отчетный период сообщалось лишь о небольшом количестве обвинительных приговоров в связи с членством в ХТ, поскольку правительство сосредоточило внимание на других группах. Несколько человек, осужденных в рамках тайных процессов после ташкентских убийств, были обвинены в принадлежности к "ваххабитам", но точное число осужденных в связи с этим неизвестно. В предыдущем отчетном периоде не менее 11 человек были лишены свободы за принадлежность к "ваххабитам" или экстремистам других религиозных экстремистских организаций.

Правительство продолжает добиваться экстрадиции подозреваемых узбекских религиозных экстремистов из третьих стран, особенно из Киргизии, России и Украины, включая тех, кто ходатайствует о предоставлении убежища. За предыдущий отчетный период не менее двух лиц, ходатайствовавших о предоставлении политического убежища в Киргизии, были принудительно выданы в Узбекистан и лишены свободы по обвинениям в религиозном экстремизме.

Отсутствуют новые данные по следующим делам лиц, осужденных за членство в ХТ и других экстремистских организациях в предыдущем отчетном периоде: в июне 2008 года две женщины - Угилой Мирзаева и Рано Ахрорходжаева - были осуждены к пяти годам лишения свободы за членство в ХТ, вербовку и распространение экстремистской литературы, в феврале 2008 года 13 человек были осуждены к лишению свободы на срок от 16 до 20 лет в тюрьме по обвинениям в членстве в религиозной экстремистской организации при наличии утверждений о том, что, по крайней мере, одно признание было получено под давлением, в январе 2008 года Алишер Убайдуллаев был приговорен к пяти годам лишения свободы за членство в экстремистской организации по обвинениям в распространении ваххабитских взглядов и участии в антиправительственном митинге у Посольства Узбекистана в Лондоне в 2005 году, в декабре 2007 года три человека были осуждены за членство в "Джамаат Таблих" и приговорены к 11-14 годам лишения свободы в тюрьме, в октябре 2007 года к трем - десяти годам лишения свободы за членство в ХТ были приговорены восемь человек, подвергавшиеся пыткам во время предварительного следствия, как утверждают правозащитники; и в июле 2007 года Дильноза Тохтаходжаева была приговорена к трем годам лишения свободы, а еще шесть женщин - к двум годам лишения свободы условно за членство в ХТ после того, как предположительно подверглись психологическому давлению и угрозам".

46. В январе 2011 года "Хьюман райтс уотч" опубликовала свой ежегодный Всемирный доклад за 2010 год. В соответствующих частях главы "Узбекистан" указывалось:

"Ситуация с правами человека в Узбекистане остается очень плохой в отсутствие существенных улучшений в 2010 году. Власти продолжают преследовать правозащитников, оппозиционеров и независимых журналистов, а также верующих, избегающих строгого государственного контроля...

Уголовная юстиция, пытки и жестокое обращение

Пытки по-прежнему широко распространены в Узбекистане. Права заключенных нарушаются на всех стадиях расследования и судебного разбирательства, несмотря на изменения законодательства о личной свободе, вступившие в силу в 2008 году. Узбекское правительство не реализовало значимым образом рекомендации по борьбе с пытками, предложенные специальным докладчиком ООН в 2003 году.

Подозреваемые не имеют доступа к адвокатам, что представляет важнейшую гарантию против пыток в предварительном заключении. Милиция использует пытки и другие незаконные средства для принуждения заключенных к даче показаний и признаниям. Власти традиционно отказываются расследовать утверждения заключенных о злоупотреблениях...

20 июля 37-летний Шавкат Алимходжаев, лишенный свободы за религиозные преступления, скончался под стражей. Официальной причиной смерти была названа анемия, но Алимходжаев никогда не болел ею. Как утверждают родственники, на лице Алимходжаева имелись возможные следы жестокого обращения, включая заплывший глаз. Власти вернули семье его тело ночью и настаивали на его погребении до восхода солнца и находились там до похорон. Власти не приступали к расследованию смерти...

Свобода религии

Хотя Конституция Узбекистана гарантирует свободу религии, узбекские власти продолжают безжалостную многолетнюю кампанию произвольного заключения под стражу, задержания и пыток мусульман, которые совершают богослужения вне государственного контроля или принадлежат к незарегистрированным религиозным организациям. Свыше 100 человек были задержаны или осуждены в 2010 году по обвинениям, связанным с религиозным экстремизмом...

Основные международные контакты

Сотрудничество узбекского правительства с международными организациями остается неудовлетворительным. Оно продолжает отказывать в доступе ко всем восьми специальным процедурам ООН, требующим приглашения, включая связанные с пытками и правозащитниками...".

47. В соответствующих частях главы "Узбекистан 2011" Ежегодного доклада "Международной амнистии за 2011 год", опубликованного в мае того же года, указывалось следующее:

"Сообщения о пытках и других видах жестокого обращения продолжали поступать так же часто, как и прежде. Десятки последователей малых течений ислама были приговорены к длительным срокам лишения свободы по итогам несправедливых процессов...

Пытки и другие виды жестокого обращения

Несмотря на утверждения властей о том, что применение пыток значительно сократилось, сообщения о пытках и других видах жестокого обращения продолжали поступать с той же частотой. В большинстве случаев власти не проводили незамедлительных, тщательных и беспристрастных расследований этих утверждений.

Несколько тысяч человек, осужденных за принадлежность к исламским партиям и движениям, запрещенным в Узбекистане, а также критики и политические противники правительства продолжали отбывать длительные сроки лишения свободы в условиях, равносильных жестокому, бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.

Узбекистан вновь отказал Специальному докладчику ООН по вопросу о пытках в посещении страны, несмотря на многократные просьбы с его стороны...

Борьба с терроризмом и общественная безопасность

В январе начались закрытые судебные процессы по делам почти 70 человек, обвиняемых в причастности к нападениям в Ферганской долине и столице страны - Ташкенте в мае и августе 2009 года, а также к убийству лояльного правительству имама и высокопоставленного сотрудника органов внутренних дел в Ташкенте в июле 2009 года. Власти обвиняли в нападениях и убийствах "Исламское движение Узбекистана" (далее - ИДУ), "Союз исламского джихада" (далее - СИД) и исламистскую партию "Хизб-ут-Тахрир" (все эти организации запрещены в Узбекистане). В числе многих задержанных в качестве подозреваемых или сочувствующих ИДУ, СИД и "Хизб-ут-Тахрир" в 2009 году оказались лица, которые посещали незарегистрированные мечети, учились у независимых имамов и ездили за границу либо подозревались в связях с запрещенными исламскими организациями. Считается, что многих длительное время содержали под стражей без суда и следствия. Поступали сообщения о пытках и несправедливых процессах...

В апреле Кашкадарьинский областной суд по уголовным делам приговорил Зульхумор Хамдамову, ее сестру Мехринисо Хамдамову и их родственницу Шахло Пахматову к лишению свободы на сроки от шести до семи с половиной лет за попытку свержения конституционного строя и создание угрозы общественной безопасности. Их задержали силовики в ноябре 2009 года в ходе антитеррористических операций в городе Карши, вместе с еще примерно 30 женщинами. Насколько известно, женщины посещали религиозные занятия, которые проводила Зульхумор Хамданова в одной из местных мечетей. Власти обвинили Зульхумор Хамданову в организации незаконной религиозной группы. Ее сторонники отрицали это обвинение. Правозащитники сообщили, что с женщинами жестоко обращались во время содержания под стражей. Как утверждалось, сотрудники милиции раздели женщин донага и угрожали им изнасилованием.

В январе узбекскую беженку Дилором Абдукадирову, бежавшую из страны после беспорядков в Андижане в 2005 году, по возвращении на родину задержали на четыре дня. Перед возвращением она получила гарантии властей, что ей не предъявят никаких обвинений. В марте ее повторно задержали и две недели удерживали в изоляторе временного содержания, не допуская к ней ни родственников, ни адвоката. 30 апреля ее признали виновной в антигосударственной деятельности в связи с участием в андижанских демонстрациях, а также в незаконном пересечении границы в обоих направлениях. Ее приговорили к десяти годам и двум месяцам лишения свободы по итогам несправедливого судебного процесса. Родственники сообщили, что на суде она выглядела истощенной, а лицо у нее было в синяках...

Свобода вероисповедания

Правительство сохраняло жесткий контроль над религиозными общинами, мешая им осуществлять право на свободу вероисповедания. Наиболее болезненно это коснулось представителей незарегистрированных течений, таких как христиане-евангелисты и мусульмане, посещающие неподконтрольные государству мечети.

Подозреваемых последователей турецкого мусульманского богослова Саида Нурси осудили по итогам серии судебных процессов, которые начались в 2009 и продолжались в 2010 году. Помимо прочего, их обвинили в участии или создании незаконной религиозной экстремистской организации, а также в публикации и распространении материалов, угрожающих общественному порядку. По состоянию на декабрь 2010 года не менее 114 мужчин приговорили к лишению свободы на сроки от шести до 12 лет по итогам несправедливых процессов. Как сообщалось, основанием для отдельных приговоров послужили признания, полученные под пытками в СИЗО. Кроме того, свидетелей защиты и свидетелей-экспертов в суд не вызывали, в ряде случаев доступу наблюдателей в зал суда препятствовали, а некоторые заседания проходили в закрытом режиме".

48. Доклад Государственного департамента США за 2009 год о практике в сфере прав человека в странах мира, изданный 11 марта 2010 г., в отношении Узбекистана в соответствующих частях указывает:

"...c. Пытки и иное жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание

Хотя Конституция и закон запрещают подобные практики, сотрудники правоохранительных органов и органов безопасности регулярно избивают и допускают иное жестокое обращение с задержанными с целью получения признаний или обвинительной информации. Источники сообщают, что пытки и насилие носят обычный характер в тюрьмах, следственных изоляторах и местных отделениях полиции и сил безопасности. Согласно сообщениям методы пыток включают сильные побои, лишение пищи, сексуальные посягательства, связывание и подвешивание за руки и применение электрошока. Члены семей заключенных сообщали о нескольких случаях медицинских злоупотреблений и одном лице, подвергнутом принудительному психиатрическому лечению. Правительство сообщало, что за первые шесть месяцев года были возбуждены 226 уголовных дел против 285 сотрудников правоохранительных органов, из них 75 человек были обвинены в превышении должностных полномочий, а четверо - в пытке или ином жестоком или унижающем достоинство обращении. В остальных случаях дела возбуждались о неуказанных преступлениях. За первые девять месяцев года правительство уволило и привлекло к уголовной ответственности 186 сотрудников правоохранительных органов по неуказанным причинам.

Комитет ООН по правам человека в своем пятилетнем обзоре страны с точки зрения Международного пакта о гражданских и политических правах (далее - обзор МПГПП) выразил озабоченность в публикации от 25 марта по поводу того, что принятое в Уголовном кодексе страны определение пытки не соответствует статье 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, участником которой является это государство.

В совместном заявлении для обзора МПГПП Союз прав человека Узбекистана, Комитет за освобождение узников совести и Узбекско-германский форум прав человека указали, что пытки и злоупотребления со стороны милиции и следственных органов остаются "системными, безнаказанными и поощряются" высшими правительственными чиновниками. В докладе отмечено, что судьи и прокуроры обычно уклоняются от расследования утверждений о пытках и что руководство страны, включая руководителей правоохранительных органов, не осуждает публично применение пыток.

В феврале независимый новостной интернет-сайт сообщил, что члены семьи заключенного Санджара Нармурадова, отбывающего 13-летний срок лишения свободы по обвинениям в экстремизме, заявили, что он подвергся пыткам и жестокому обращению в Ташкентской региональной тюрьме.

12 марта 25 человек, обвиняемых в религиозном экстремизме, заявили Джизакскому суду, что они подверглись пыткам в следственных изоляторах. Суд распорядился расследовать эти заявления, но заключил, что доказательства пыток отсутствуют.

29 апреля Бухарский суд признал виновным Курбана Кадырова в участии в антиконституционной деятельности в качестве члена религиозной экстремистской группы, приговорив его к восьми годам лишения свободы в тюрьме. Суд не рассмотрел жалобы Кадырова на то, что он подписал признание потому, что подвергся пытке во время допроса. 29 апреля Бухарский региональный суд, рассмотрев жалобу, оставил приговор без изменения.

В апреле Инициативная группы независимых правозащитников Узбекистана (ИГНПУ) сообщила, что заключенный Дильшодбек Амантурдиев жаловался членам семьи на то, что в первые четыре месяца года другие заключенные подвергли его пыткам по подстрекательству тюремной администрации. Амантурдиев предположительно утверждал, что во время одного происшествия его избили до потери сознания...

В течение года власти предположительно практиковали более жесткое, чем обычно, обращение с лицами, подозреваемыми в исламском экстремизме, особенно к подследственным заключенным, которые предположительно являлись членами запрещенных религиозных экстремистских политических организаций или группы "Нур", которая официально не запрещена. Местные правозащитники сообщали, что власти часто предлагали плату или иное стимулирование, чтобы заключенные избивали подозреваемых в религиозном экстремизме...

Родственники заключенных сообщали о смерти некоторых заключенных при отбытии наказания, в большинстве случаев за религиозный экстремизм. В некоторых случаях члены семьи сообщали, что на теле заключенного имелись следы побоев или иных злоупотреблений, но власти принуждали семью хоронить тело до осмотра медицинским специалистом. К их числу относятся случаи с Нурулло Мусаевым и Шавкатом Алимходжаевым. В 2009 году новые сведения по таким делам не поступали, включая гибель Абдулатифа Аюпова, Исмата Худойбердиева, Негмата Зуфарова и Голиба Мулладжонова...

Власти продолжали произвольно задерживать лиц по обвинениям в экстремистских взглядах или деятельности и связях с запрещенными религиозными группами. Местные правозащитники сообщали, что сотрудники милиции и спецслужб, стремясь ликвидировать экстремистские ячейки, часто заключают под стражу и подвергают жестокому обращению членов семей и близких родственников подозреваемых в принадлежности к религиозным экстремистским группам. Обычное явление составляет принуждение к признанию и даче показаний по таким делам.

Многие задержания за религиозный экстремизм связаны с двумя резонансными убийствами, покушением на убийство и перестрелкой, имевшими место в Ташкенте летом 2009 года. С января по апрель суды признали виновными не менее 50 человек по обвинениям в экстремизме в закрытых судебных разбирательствах и назначили наказания от условных до 18 лет лишения свободы в тюрьме. Имеются сообщения о том, что еще 150 человек осуждены по всей стране. Семьи нескольких подсудимых обвиняли власти в применении пыток и принуждении к признанию, а также указывали на процессуальные нарушения...

В соответствии с принятыми в 2009 году изменениями Уголовно-процессуального кодекса защитники вправе знакомиться с представленными властями доказательствами по делам их клиентов после окончания предварительного следствия и составления прокурором обвинительного заключения. Однако существует исключение для доказательств, содержащих сведения о том, что в случае раскрытия они могут представлять угрозу для государственной безопасности. В течение года суды часто ссылались на это исключение, что вызывало жалобы на то, что его главная цель заключается в том, чтобы позволить прокурорам не раскрывать доказательства защите. Во многих делах обвинение основывалось исключительно на признаниях обвиняемых или на уличающих показаниях государственных свидетелей, особенно в делах подозреваемых в религиозном экстремизме. Адвокаты могли и иногда ходатайствовали об исключении судами этих признаний и расследовании случаев пыток. Судьи часто не реагировали на такие требования или отклоняли их как необоснованные...

18 января Кашкадарьинский суд приговорил правозащитника Гайбулло Джалилова за членство в экстремистской религиозной группе, предположительно готовившей теракты против регионального аэропорта. Джалилов, который активно помогал другим обвиняемым в экстремизме, утверждал, что должностные лица подвергали его жестокому обращению в период содержания под стражей и принуждали его подписать признание. 9 марта Кашкадарьинский региональный суд по уголовным делам оставил вынесенный ему обвинительный приговор без изменения. Джалилов предположительно явился на рассмотрение его жалобы с опухшим глазом и сообщил родственникам, что его неоднократно били и пинали в камере. В закрытом заседании 5 августа Кашкадарьинский суд продлил срок его наказания на четыре года за осуществление антиконституционной деятельности в тюрьме.

30 апреля Андижанский суд приговорил Дилорам Абдукадирову к десяти годам лишения свободы за незаконное пересечение границы и угрозу конституционному порядку. Абдукадирова бежала из страны после того, как стала свидетельницей беспорядков в Андижане в 2005 году. Она возвратилась в страну, когда власти гарантировали ее семье, что ей не предъявят никаких обвинений, но она была немедленно задержана, а впоследствии ей предъявили обвинение. Член семьи сообщил, что на суде лицо у нее было в синяках".

Право

I. Предполагаемые нарушения статей 3 и 13 Конвенции

49. Заявитель жаловался на то, что в случае высылки в Узбекистан он подвергнется реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

50. Заявитель также утверждал в соответствии со статьей 13 Конвенции, что он не располагал эффективными средствами правовой защиты в отношении его утверждений об угрозе подвергнуться жестокому обращению в Узбекистане. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

51. Власти Российской Федерации указали, что в своей жалобе на решение о его высылке заявитель жаловался на опасение подвергнуться жестокому обращению. Однако он не предоставил "бесспорных и объективных доказательств" в поддержку своих доводов. В любом случае суд кассационной инстанции не имел реальной возможности для изучения этих материалов, поскольку жалобы на административные решения о высылке должны быть рассмотрены в течение 24 часов с момента их подачи. Кроме того, предполагаемая угроза жестокого обращения в случае высылки не является с юридической точки зрения значимым фактом, и суд, рассматривавший эту жалобу, не был обязан его устанавливать. В то же время национальные власти тщательно рассмотрели и правомерно отклонили этот довод в ходе разбирательства о предоставлении убежища, возбужденного заявителем. Они пришли к заключению, что его ходатайство о предоставлении убежища в действительности мотивировано опасением уголовного преследования и последующего наказания в Узбекистане, поскольку он не просил предоставить ему статус беженца сразу по прибытии в Россию.

52. Власти Российской Федерации также утверждали, что преступления, в которых был обвинен заявитель в своей стране, не карались смертной казнью. В своей оценке ходатайства о предоставлении убежища российские власти приняли во внимание, что Узбекистан ратифицировал Конвенцию ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения или наказания. Наконец, власти Российской Федерации отметили, что национальные суды, как правило, оценивали вопрос об угрозе, ссылаясь в этой связи на три судебных решения, на которые они указывали как на "аналогичные решения", без предоставления их копий. По мнению властей Российской Федерации, данный факт продемонстрировал, что заявитель имел эффективное средство правовой защиты в отношении его претензий в части статьи 3 Конвенции.

2. Заявитель

53. Ссылаясь на недавние доклады в отношении Узбекистана, опубликованные правительственными и неправительственными международными организациями, такими как Комитет Организации Объединенных Наций по правам человека, "Хьюман райтс уотч", "Международной амнистией", а также Государственным департаментом США, заявитель утверждал, что применение обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, в отношении заключенных и, в частности, лиц, обвиняемых в членстве в запрещенной религиозной организации, является обычной и распространенной практикой в его родной стране. Опираясь на выводы Европейского Суда в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", заявитель утверждал, что как предполагаемый член ХТ он принадлежал к известной группе, в отношении которой имелись серьезные основания подозревать существование практики ее преследования.

54. Заявитель также утверждал, что в ряде последних решений в отношении аналогичных ситуаций, включая Постановление Европейского Суда от 8 июля 2010 г. по делу "Абдулажон Исаков против Российской Федерации" (Abdulazhon Isakov v. Russia) (жалоба N 14049/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.)) и Постановление Европейского Суда от 29 июля 2010 г. по делу "Каримов против Российской Федерации" (Karimov v. Russia) (жалоба N 54219/08* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.)), Европейский Суд признал, что проблема жестокого обращения с заключенными в Узбекистане остается устойчивой, и нет никаких признаков какого-либо фундаментального улучшения в этой области. Кроме того, заявитель указал, что его страх перед угрозой жестокого обращения основан на его собственном опыте пыток со стороны узбекских правоохранительных органов, что привело к травме позвоночника, и что УВКБ установило, что он имеет право на международную защиту.

55. Заявитель полагал, что его утверждения о риске жестокого обращения не были тщательно рассмотрены национальными властями, если были вообще рассмотрены, как в разбирательстве в отношении высылки, так и в разбирательстве в отношении предоставления убежища. В ходе первого разбирательства суды не были обязаны исследовать вопрос об угрозе жестокого обращения с учетом ускоренного характера рассмотрения судами вопроса о высылке, заявитель был лишен возможности изложить свои доводы. При разбирательстве о предоставлении убежища, хотя отсутствовало формальное препятствие для оценки вопроса о риске жестокого обращения, суды предпочли не принимать во внимание соответствующие утверждения заявителя и предоставленную им информацию из независимых источников. Кроме того, с учетом высылки заявителя в деле Муминова, несмотря на продолжающееся разбирательство о предоставлении убежища, а также недостаточно четкую формулировку соответствующих положений, нельзя утверждать с уверенностью, что ожидающее решения ходатайство о предоставлении убежища имело приостанавливающее действие в случае вынесения решения о высылке. Наконец, заявитель утверждал, что его высылка будет по сути являться скрытой экстрадицией и что миграционные органы и суды находились под влиянием ФСБ, которая желала выслать его из страны в связи с его предполагаемым членством в ХТ.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

56. Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя на нарушение статей 3 и 13 Конвенции не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и, соответственно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Статья 3 Конвенции

(i) Общие принципы

57. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что государства-участники вправе в соответствии с международным правом и с учетом своих договорных обязательств, включая Конвенцию, контролировать въезд, проживание и выдворение иностранцев (см. Постановление Европейского Суда от 28 мая 1985 г. по делу "Абдулазиз, Кабалез и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom), § 67, Series A, N 94), и право на политическое убежище прямо не защищено Конвенцией или Протоколами к ней (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салах Шеех против Нидерландов" (Salah Sheekh v. Netherlands, жалоба N 1948/04, § 135, ECHR 2007-I (извлечения)). Однако осуществление государством-участником высылки лица может повлечь возникновение вопроса по статье 3 Конвенции и, таким образом, обусловить ответственность указанного государства согласно Конвенции, если имеются серьезные основания полагать, что данное лицо в случае депортации будет подвергаться реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции.

58. В подобном случае статья 3 Конвенции предполагает обязанность не высылать заинтересованное лицо в данную страну (см. Постановление Большой Палаты от 28 февраля 2008 г. по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, § 125). Тем не менее вопросы рассмотрения или установления ответственности принимающего государства на основании международного права в целом, Конвенции или иным образом не возникают (см. Постановление Европейского Суда от 7 июля 1989 г. по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 91, Series A, N 161).

59. Оценка того, имеются ли серьезные опасения, что заявитель будет подвергаться реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, неизбежно предусматривает оценку Европейским Судом условий в принимающей стране с точки зрения стандартов положений Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы NN 46827/99 и 46951/99, § 67, ECHR 2005-I). Эти стандарты подразумевают, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение, с которым заявитель, по его утверждению, может столкнуться при возвращении, должно достигнуть минимального уровня суровости. Его оценка является относительной, зависящей от всех обстоятельства дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хилаль против Соединенного Королевства" (Hilal v. United Kingdom), жалоба N 45276/99, § 60, ECHR 2001-II).

60. При определении того, доказано ли наличие реальной угрозы подвергнуться в случае высылки обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, Европейский Суд оценивает вопрос в свете всех материалов, предоставленных ему или, в случае необходимости, полученных по собственной инициативе (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 128). Поскольку характер ответственности государств-участников по статье 3 Конвенции в делах данного вида заключается в действии, подвергающем лицо угрозе жестокого обращения, наличие риска должно оцениваться преимущественно с учетом фактов, которые государство-участник знало или должно было знать на момент высылки (см. Постановление Европейского Суда от 30 октября 1991 г. по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom), § 107, Series A, N 215). Однако если заявитель еще не выдан или не выслан, когда Европейский Суд рассматривает дело, оценка должна производиться на момент рассмотрения дела Европейским Судом (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 133).

61. В принципе заявитель обязан предоставить доказательства, подтверждающие наличие серьезных оснований полагать, что в случае исполнения оспариваемой меры он подвергнется реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2005 г. по делу "N. против Финляндии" (N. v. Finland), жалоба N 38885/02, § 167). Если такие доказательства предоставлены, государство-ответчик обязано рассеять любые сомнения в связи с ними (см. Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Рябикин против Российской Федерации" (Ryabikin v. Russia), жалоба N 8320/04, § 112* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

62. Что касается общей ситуации в конкретной стране, Европейский Суд ранее неоднократно указывал, что может принимать во внимание информацию из недавних докладов независимых международных правозащитных организаций, таких как "Международная амнистия", или из государственных источников, включая госдепартамент США (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 131, с дополнительными отсылками). В то же время одна лишь возможность жестокого обращения вследствие нестабильной ситуации в принимающем государстве не свидетельствует о нарушении статьи 3 Конвенции (там же).

63. Если доступные Европейскому Суду источники описывают общую ситуацию, конкретные утверждения заявителя по делу должны подтверждаться иными доказательствами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции", § 73).

(ii) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

64. Власти Российской Федерации утверждали, что национальные органы правомерно отклонили утверждение заявителя о том, что он подвергнется угрозе жестокого обращения или пыток в случае высылки в Узбекистан. Со ссылкой на различные доклады международных организаций и личный опыт жестокого обращения заявитель оспорил довод властей Российской Федерации.

65. Европейский Суд напоминает, что в делах, в которых заявитель предоставляет аргументированные основания, ставящие под сомнение точность информации, предоставленной государством-ответчиком, Европейский Суд должен убедиться в том, что оценка, осуществленная властями государства-участника, является адекватной и в достаточной степени подкреплена национальными материалами, а также материалами, полученными из иных достоверных и объективных источников, такими как другие договаривающиеся государства или государства, не являющиеся договаривающимися, учреждения Организации Объединенных Наций и авторитетные неправительственные организации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салах Шеех против Нидерландов", § 136, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 120).

66. Прежде всего Европейский Суд оценит, получили ли претензии заявителя адекватный ответ на национальном уровне (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации").

() Национальное разбирательство

67. Принимая во внимание предоставленные материалы, Европейский Суд отмечает, что заявитель жаловался на риск подвергнуться обращению, нарушающему статью 3 Конвенции в ходе разбирательства о высылке и разбирательства о предоставлении убежища. Соответственно, при вынесении своей оценки Европейский Суд будет учитывать оба разбирательства.

68. Рассмотрев утверждения заявителя в ходе этих разбирательств, Европейский Суд признает, что он последовательно затрагивал перед национальными властями вопрос об угрозе подвергнуться обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, выдвигая ряд конкретных и подробных доводов. В частности, он сослался на свой личный опыт жестокого обращения со стороны узбекских правоохранительных органов и систематическое применение жестокого обращения в отношении заключенных и, в том числе, лиц, обвиняемых в членстве в запрещенных религиозных организациях, таких как ХТ, религиозной организации, запрещенной в Узбекистане. В поддержку своих доводов заявитель сослался на доклады международных организаций и агентства ООН в отношении ситуации в сфере прав человека в Узбекистане и предоставил медицинскую справку, подтверждающую травму позвоночника (см. §§ 24, 29-31, 33, 36 и выше настоящего Постановления). Однако Европейский Суд не убежден, что национальные власти провели адекватную оценку угрозы жестокого обращения в случае высылки заявителя на родину.

69. Что касается разбирательства о предоставлении убежища, Европейский Суд делает из предоставленных решений вывод о том, что миграционные органы и суды фактически игнорировали доводы заявителя относительно угрозы того, что он будет подвергнут обращению, противоречащему статье 3 Конвенции. В частности, решения Рязанской ФМС и ФМС не содержат ссылку на это, несмотря на тот факт, что заявитель последовательно затрагивал вопрос об угрозе жестокого обращения в его первоначальном ходатайстве о предоставлении убежища и при обжаловании решения Рязанской ФМС в ФМС (см. §§ 32 и 35 настоящего Постановления).

70. Что касается судебной проверки решений миграционных органов, суды двух инстанций, не приведя в этом отношении никаких дополнительных подробностей, кратко отметили, что заявитель не предоставил убедительных фактов, подтверждающих, что он подвергался преследованию по религиозным мотивам (см. §§ 38 и 40 настоящего Постановления). Даже предположив, что они подразумевали, что заявитель не предоставил доказательств риска жестокого обращения, по мнению Европейского Суда, эти краткие указания вряд ли составляли то, что могло считаться адекватной оценкой риска заявителя быть подвергнутым такому обращению.

71. С учетом решений, вынесенных миграционными органами и судами в разбирательстве в отношении предоставления убежища, Европейский Суд не смог найти указания на то, что они обратили какое-либо внимание на основные факты в отношении ситуации в сфере прав человека в Узбекистане, которые были представлены заявителем и были получены из независимых источников.

72. Кроме того, следует отметить, что довод заявителя о том, что он уже подвергался жестокому обращению в связи с преследованием из-за его предполагаемого членства в ХТ, и предоставленная им в подтверждение его доводов медицинская справка также не были приняты во внимание судами.

73. Европейский Суд отмечает, что все национальные органы, принимавшие участие в разбирательстве о предоставлении убежища, ссылались на тот факт, что заявитель не обратился с ходатайством о предоставлении ему убежища сразу по прибытии в Россию. Суд кассационной инстанции прямо указал, что его доводы в отношении преследования не достоверны, поскольку он обратился с ходатайством о предоставлении убежища несвоевременно.

74. В этом отношении Европейский Суд учитывает, что в то время как уклонение лица от незамедлительного ходатайства о предоставлении убежища сразу после прибытия в другую страну может иметь значение для оценки достоверности его утверждений, невозможно сопоставить риск жестокого обращения с мотивами, выдвинутыми для высылки (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 2009 г. по делу "Абдолхани и Каримниа против Турции" (Abdolkhani and Karimnia v. Turkey), жалоба N 30471/08, § 91). Поведение заинтересованного лица, даже нежелательное или опасное, не должно учитываться в силу того, что защита, предоставляемая статьей 3 Конвенции, шире защиты в соответствии со статьями 32 и 33 Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 138, и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom, § 81), Reports of Judgments and Decisions 1996-V).

75. Что касается разбирательства о высылке, Европейский Суд согласен с властями Российской Федерации в том, что в ходе этого разбирательства заявитель впервые затронул вопрос о жестоком обращении в своей жалобе на решение о высылке. Однако он не находит это неразумным, учитывая, что заявитель узнал об угрозе того, что его могут возвратить на родину в момент, когда узнал о решении о его высылке в Узбекистан.

76. Власти Российской Федерации утверждали, что суды в ходе разбирательства о высылке не были обязаны рассматривать жалобы на угрозу жестокого обращения. Тем не менее, отклоняя жалобу заявителя на решение о высылке, Рязанский областной суд прямо указал, что заявитель не предоставил "бесспорных доказательств" в поддержку своих утверждений об угрозе для его жизни и здоровью.

77. В отсутствие уточнений судов на этот счет точное значение их указаний остается неясным. В то же время Европейский Суд считает, что требование представить заявителю "бесспорные" доказательства риска жестокого обращения в запрашивающем государстве означало бы требовать от него доказать существование будущих событий, что невозможно, и возложило бы на него явно несоразмерное бремя. В этом отношении он напоминает свою постоянную прецедентную практику о том, что оценке в подобном виде дел подлежат предсказуемые последствия отправки заявителя в принимающую страну (см. в числе других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Вилвараджа и другие против Соединенного Королевства", § 108).

78. В итоге по изложенным выше причинам Европейский Суд считает, что национальные власти не произвели адекватной оценки угрозы того, что заявитель подвергнется пыткам или жестокому обращению при высылке его в Узбекистан.

() Мнение Европейского Суда

79. Власти Российской Федерации утверждали, что преступления, в которых обвинен заявитель в родной стране, не наказываются смертной казнью. Однако Европейский Суд отмечает, что основное содержание жалобы заявителя касалось не угрозы смертной казни, а риска подвергнуться жестокому обращению или пыткам в случае высылки в Узбекистан.

80. Таким образом, Европейский Суд должен рассмотреть вопрос о том, существует ли реальный риск того, что в случае высылки в Узбекистан заявитель подвергнется обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. В соответствии со своей прецедентной практикой и учитывая, что заявитель до сих пор не выслан по причине применения предварительной меры на основании правила 39 Регламента Суда, оценка этой угрозы осуществляется Европейским Судом по состоянию на момент рассмотрения им дела.

81. Европейский Суд констатировал в первую очередь что в ряде постановлений о высылке или экстрадиции в Узбекистан он отмечал со ссылкой на материалы независимых источников в период с 2002 по 2007 год, что практика пыток в отделении милиции была "систематической" и "неизбирательной" (см., например, упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", §§ 93 и 121 соответственно, с дополнительными отсылками). В своих последних постановлениях по тому же предмету, рассмотрев последнюю имеющуюся информацию, Европейский Суд отметил, что отсутствуют конкретные доказательства фундаментальных улучшений в этой области (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулажон Исаков против Российской Федерации", § 109, Постановление Европейского Суда от 8 июля 2010 г. по делу "Юлдашев против Российской Федерации" (Yuldashev v. Russia), жалоба N 1248/09, § 93* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2011.), и Постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 г. по делу "Султанов против Российской Федерации" (Sultanov v. Russia), жалоба N 15303/09, § 71* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2011.)).

82. Власти Российской Федерации не утверждали, что ситуация в Узбекистане улучшилась за период, рассматриваемый в настоящем деле. При рассмотрении последних материалов из надежных и объективных источников (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салах Шеех против Нидерландов", § 136) Европейскому Суду также не удалось усмотреть элементы, которые указывали бы на подобные улучшения. Наоборот, из последних докладов "Хьюман райтс уотч", "Международной амнистии" и Государственного департамента США, а также информации других организаций, на которые они ссылались в своих документах, следует, что применение пыток и жестокого обращения против заключенных в Узбекистане является "систематическим", "безнаказанным" и "поощряемым" должностными лицами правоохранительных органов и органов безопасности. Согласно этим источникам, несмотря на утверждения узбекских властей о том, что такая практика значительно сократилась, количество сообщений о пытках и жестоком обращении в отношении задержанных и заключенных не уменьшается (см. §§ 46-48 настоящего Постановления). При этих обстоятельствах Европейский Суд вынужден сделать вывод о том, что жестокое обращение с заключенными остается широко распространенной и постоянной проблемой в Узбекистане.

83. Вышеупомянутые выводы касаются общей ситуации в Узбекистане. Что касается личной ситуации заявителя, Европейский Суд считает необходимым отметить следующее. Заявитель объявлен в розыск узбекскими властями по обвинению в религиозном экстремизме, сепаратизме и фундаментализме в связи с его предполагаемым участием в деятельности запрещенной религиозной организации ХТ. В упоминавшемся выше Постановлении по делу "Муминов против Российской Федерации" Европейский Суд указал, что были серьезные основания верить в существование практики преследования членов или сторонников этой организации. Он установил, что достоверные источники подтвердили наличие практики пыток лиц, обвиняемых в членстве в ХТ, с целью склонения к признанию и наказания тех лиц, которых государственные органы считали причастными к религиозной или политической деятельности, противоречащей государственным интересам (см. упоминавшееся выше Постановление, § 95).

84. С учетом последних докладов по этому вопросу Европейский Суд отмечает, что все они подтверждают продолжение преследования узбекскими властями лиц, подозреваемых или обвиняемых в религиозном экстремизме, включая предполагаемых членов ХТ, и указывает, что имеются достоверные сообщения о применении пыток в отношении этих лиц, случаях смерти в заключении или ситуациях, в которых власти вынуждают сокамерников избивать заключенных, подозреваемых или обвиняемых в совершении религиозных экстремистских преступлений (см. §§ 45-48 настоящего Постановления).

85. В то время как из вышеупомянутых докладов, по-видимому, следует, что количество обвинительных приговоров в связи с членством в ХТ сократилось в период с 2004 по 2008 год, Европейский Суд указал, что в делах об осуждении лиц, связанных с ХТ, по-прежнему выдвигаются достоверные утверждения о пытках (см. § 45 настоящего Постановления). В этом отношении для Европейского Суда также существенно, что узбекские власти неоднократно отказывались разрешать независимым наблюдателям доступ к местам содержания под стражей (см. §§ 46 и 47 настоящего Постановления и для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдолхани и Каримниа против Турции", § 81).

86. Европейский Суд также выражает озабоченность по поводу практики содержания узбекскими властями в полной изоляции лиц, выданных из других стран в связи с обвинениями в причастности к ХТ, и соглашается с тем, что это может увеличить для них риск пыток и жестокого обращения (см. § 44 настоящего Постановления). С учетом выдачи ордера на арест заявителя вполне вероятно, что он незамедлительно после его высылки будет заключен под стражу, в отсутствие доступа родственников или независимых наблюдателей, что усилит риск жестокого обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 123).

87. Соответственно, принимая во внимание доказательства сохранения практики преследования обвиняемых членов ХТ, включая пытки и жестокое обращение, Европейский Суд считает, что не было представлено никаких конкретных элементов, указывающих на какие-либо фундаментальные улучшения в положении указанной группы (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства", §§ 102-103).

88. С учетом таких обстоятельств Европейский Суд напоминает, что в деле Саади (упоминавшемся выше, § 132) он установил, что в делах, где заявитель указывает на свою принадлежность к группе, которая систематически подвергается жестокому обращению, защита статьи 3 Конвенции действует, если заявитель докажет, при необходимости на основе информации, содержащейся в последних докладах независимых правозащитных организаций или государственных источников, что имеются серьезные основания верить в существование такой практики, а также свою принадлежность к указанной группе.

89. Европейский Суд считает, что данный вывод применим в настоящем деле, где заявитель обвиняется в причастности к группе, в отношении которой надежные источники подтверждают сохраняющуюся практику жестокого обращения со стороны властей, как уже было указано в настоящем Постановлении. Хотя при таких обстоятельствах Европейский Суд, как правило, не требует, чтобы заявитель дополнительно продемонстрировал наличие особых характерных подробностей (см. Постановление Европейского Суда от 17 июля 2008 г. по делу "N.A. против Соединенного Королевства" (NA. v. United Kingdom), жалоба N 25904/07, § 116), он, тем не менее, считает важным отметить следующее.

90. Заявитель неоднократно указывал российским властям, что он уже подвергался преследованию и жестокому обращению, находясь в руках правоохранительных органов Узбекистана в связи с его предполагаемым членством в ХТ. Он дал подробное описание предполагаемого жестокого обращения (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Гараев против Азербайджана" (Garayev v. Azerbaijan), жалоба N 53688/08, § 72), утверждая, что в результате этого получил травму позвоночника, и представил медицинскую справку, указывающую, что он страдает от последствий компрессионного перелома нескольких позвонков (см. § 36 настоящего Постановления). Несмотря на то, что справка не содержит указания на дату причинения вреда, Европейский Суд полагает, что она придает дополнительную правдоподобность последовательным утверждениям заявителя в отношении преследования его властями и предполагаемого опыта жестокого обращения, которые не могут быть исключены как полностью безосновательные.

91. Кроме того, Европейский Суд считает крайне важным, что офис УВКБ после опроса заявителя и тщательного рассмотрения его дела установил, что как лицо, преследуемое за вмененные ему политические взгляды, он не мог возвратиться в Узбекистан и что он имел право на международную защиту в рамках его мандата (см. § 37 настоящего Постановления).

92. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что имеются серьезные основания полагать, что заявитель в случае высылки в Узбекистан подвергнется реальной угрозе обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции.

93. Что касается утверждений властей Российской Федерации о том, что риск устраняется в связи с присоединением Узбекистана к Конвенции ООН против пыток, следует напомнить, что существование национального законодательства и присоединение к международным договорам, гарантирующим соблюдение основных прав, в принципе сами по себе недостаточны, чтобы обеспечить адекватную защиту против угрозы жестокого обращения, если, как в настоящем деле, надежные источники сообщают о практике, применяемой или допускаемой властями, которая явно противоречит принципам Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Италии", § 147).

94. Европейский Суд, соответственно, заключает, что исполнение решения о высылке заявителя нарушило бы статью 3 Конвенции.

(b) Статья 13 Конвенции

95. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, обеспечивающего соблюдение сущности конвенционных прав и свобод, независимо от того, в какой форме они могут обеспечиваться в правовой системе страны. Эта статья требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу жалобы на нарушение Конвенции и предоставления соответствующего возмещения, хотя государства-участники наделены определенной свободой усмотрения при определении способа реализации конвенционных обязательств, предусмотренных названной статьей. Кроме того, при некоторых обстоятельствах совокупность средств защиты, предусмотренных национальным законодательством, может удовлетворять требованиям статьи 13 Конвенции (см. в числе других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдолхани и Каримниа против Турции", § 107).

96. Для применения статьи 13 Конвенции жалоба в отношении соответствующего положения Конвенции должна быть доказуемой. Европейский Суд полагает, и это не оспаривалось сторонами, что жалоба заявителя в части статьи 3 Конвенции является доказуемой, и, следовательно, статья 13 Конвенции применима в настоящем деле.

97. Он также напоминает, что средство правовой защиты, гарантированное статьей 13 Конвенции, должно быть эффективным как в законодательстве, так и на практике, в частности, его реализации не должны необоснованно препятствовать действия или бездействие властей государства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шамаев и другие против Грузии и Российской Федерации" (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), жалоба N 36378/02, § 447, ECHR 2005-III* (* Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N I/2005.)). "Эффективность средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Conka v. Belgium, жалоба N 51564/99, § 75, ECHR 2002-I).

98. Европейский Суд также подчеркивает, что в особом контексте дел о высылке, учитывая необратимую природу вреда, который может быть причинен в случае реализации предполагаемой угрозы пыток или жестокого обращения, и то значение, которое Европейский Суд придает статье 3 Конвенции, понятие эффективного средства правовой защиты в статье 13 Конвенции требует (i) независимого и тщательного исследования утверждений о наличии существенных оснований полагать, что есть реальная угроза обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции, в случае высылки заявителя в страну назначения, и (ii) предоставления эффективной возможности приостановить исполнение принудительных мер, последствия которых потенциально необратимы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 101 с дополнительными отсылками).

99. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд учитывает довод властей Российской Федерации о том, что суды в ходе разбирательства о высылке были недостаточно подготовлены к рассмотрению утверждений об угрозе жестокого обращения (см. § 51 настоящего Постановления). Он также напоминает в этом отношении свои выводы о том, что, считая, что заявитель не смог предоставить "бесспорные доказательства" угрозы жестокого обращения, Рязанский областной суд возложил на него непропорциональное бремя доказывания существования будущих событий и подобным образом практически лишил его возможности значимого рассмотрения его жалобы (см. §* (* В оригинале параграф не указан. Вероятно, имеется в виду § 28 настоящего Постановления, в котором цитируется соответствующее решение областного суда (прим. переводчика).) настоящего Постановления).

100. В то же время власти Российской Федерации утверждали, что власти при разбирательстве в отношении предоставления убежища были лучше подготовлены для рассмотрения жалобы заявителя на риск подвергнуться жестокому обращению. В этом отношении они ссылались на три решения, вынесенные национальными властями в результате разбирательства о предоставлении убежища относительно других лиц, но не заявителя. Власти Российской Федерации также считали, что национальные власти тщательно рассмотрели утверждения заявителя в отношении риска жестокого обращения и правомерно отклонили их (см. § 52 настоящего Постановления).

101. Что касается ссылки властей Российской Федерации на решения национальных судов в отношении третьих лиц, Европейский Суд отмечает, что они не предоставили копий упомянутых документов. В любом случае, как неоднократно отмечал Европейский Суд, он не рассматривает отвлеченно совместимость соответствующих законодательства и практики с положениями Конвенции, но определяет, существует ли средство, совместимое с положениями статьи 13 Конвенции, доступное и обеспечивающее заявителю соответствующее возмещение, что касается существа жалобы (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда по делу "G.H.H. и другие против Турции" (G.H.H. and Others v. Turkey), жалоба N 43258/98, § 34, ECHR 2000-VIII).

102. Заявитель в настоящем деле затронул вопрос о риске жестокого обращения перед миграционными органами и судами в разбирательстве о предоставлении убежища, представив в этом отношении подробные доводы и поддержав свои утверждения ссылкой на соответствующие доклады международных организаций, а также на личный опыт предполагаемого жестокого обращения. По утверждению властей Российской Федерации, национальные органы при разбирательстве о предоставлении убежища не препятствовали - ни с юридической точки зрения, ни практически - рассмотрению его жалоб. Однако, как было установлено в настоящем Постановлении, ни один из них не провел надлежащего и подробного рассмотрения жалоб заявителя (см. §§ 70 и 72 настоящего Постановления).

103. Отсюда следует, что суды не рассмотрели тщательно жалобы заявителя на то, что он подвергнется угрозе жестокого обращения в случае его высылки в Узбекистан (см. для сравнения упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулажон Исаков против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда по делу "Юлдашев против Российской Федерации", §§ 137 и 111 соответственно). Таким образом, одно из ключевых требований в отношении понятия эффективного средства правовой защиты на основании статьи 13 Конвенции в специфическом контексте высылки (см. § 98 настоящего Постановления) в настоящем деле выполнено не было.

104. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку при обстоятельствах дела заявитель не обладал на практике эффективным и доступным средством правовой защиты в отношении его жалоб на основании статьи 3 Конвенции.

105. С учетом этого заключения Европейский Суд не считает необходимым рассматривать оставшиеся доводы заявителя по данному основанию.

II. Правило 39 Регламента суда

106. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление станет окончательным, если (a) стороны заявят, что они не будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения Постановления не поступит обращение о передаче дела в Большую Палату, или (c) Комитет Большой Палаты отклонит обращение о передаче дела в соответствии со статьей 43 Конвенции.

107. Европейский Суд полагает, что указание, данное властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе, пока настоящее Постановление не станет окончательным.

III. Применение статьи 41 Конвенции

108. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

109. Заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи со страданиями, которым он подвергся в связи с риском быть подвергнутым жестокому обращению и в результате действий и решений российских властей.

110. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя является чрезмерным и что, если Европейский Суд установит нарушение его конвенционных прав, само установление нарушения являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

111. Европейский Суд отмечает, что нарушение статьи 3 Конвенции в настоящем деле еще не установлено. Однако он находит, что в случае, если решение о выдаче заявителя будет исполнено, это приведет к нарушению данного положения. Он считает, что его вывод в отношении статьи 3 Конвенции сам по себе составляет достаточное справедливое возмещение для целей статьи 41 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 3 декабря 2009 г. по делу "Дауди против Франции" (Daoudi v. France), жалоба N 19576/08, § 82, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства", § 158). Эти же основания применимы к соответствующим выводам Европейского Суда в отношении статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гебремезин (Габерамазин) против Франции" (Gebremedhin (Gaberamadhien) v. France), жалоба N 25389/05, § 79, ECHR 2007-II, и Постановление Европейского Суда от 11 февраля 2010 г. по делу "Раза против Болгарии" (Raza v. Bulgaria), жалоба N 31465/08, § 88).

B. Судебные расходы и издержки

112. Заявитель также требовал 2 694 фунта стерлингов 45 пенсов в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде, в составе которых 600 фунтов стерлингов для оплаты услуг К. Коротеева по ставке 150 фунтов стерлингов в час, и сумма в размере 2 094 фунта стерлингов и 45 пенсов представляет расходы по переводу и административные расходы. Он просил, чтобы вышеупомянутые суммы были выплачены на счета его представителей в Соединенном Королевстве.

113. Власти Российской Федерации утверждали, что копии некоторых счетов за услуги перевода не имеют печатей, и поэтому нет доказательств того, что заявитель действительно выплатил эти суммы.

114. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Европейский Суд учитывает замечание властей Российской Федерации в отношении отсутствия печатей на счетах представителей заявителя. Он также отмечает, что заявитель не обосновал свои требования в отношении услуг К. Коротеева, поскольку он не представил относящихся к нему счетов или договоров. Кроме того, имя К. Коротеева не упоминается в доверенностях, представленных заявителем. На этом основании и с учетом предоставленных ему документов и вышеупомянутых критериев Европейский Суд присуждает заявителю 1 800 евро с тем, чтобы чистая сумма компенсации была перечислена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве, указанный заявителем.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

115. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что в случае исполнения решения о высылке заявителя в Узбекистан будет допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции;

4) решил сохранить в силе указание властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда о том, что в интересах надлежащего проведения разбирательства желательно не выдавать заявителя до тех пор, пока настоящее Постановление не вступит в силу, или до дополнительного уведомления;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 1 800 евро (одну тысячу восемьсот евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной выше суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, с тем чтобы чистая сумма компенсации была перечислена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 8 ноября 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда