Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 июня 2012 г. Дело "Солиев (Soliyev) против Российской Федерации" (Жалоба N 62400/10) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Солиев (Soliyev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 62400/10)

Постановление Суда

Страсбург, 5 июня 2012 г.

По делу "Солиев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 15 мая 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 62400/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Узбекистана Шокиржоном Шавкатовичем Солиевым (далее - заявитель) 27 октября 2010 г.

2. Интересы заявителя представляли Е. Рябинина и Н. Ермолаева. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 27 октября 2010 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также указал властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда на то, что заявитель не должен быть выдан Узбекистану* (* Для уголовного преследования (прим. переводчика).) до дополнительного уведомления.

4. 18 марта 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1974 году и проживает в Казани.

6. В сентябре 2009 года заявитель переехал из Узбекистана в Российскую Федерацию в поисках работы. 8 сентября 2009 г. он приехал в Казань (Российская Федерация).

7. 24 декабря 2009 г. Служба национальной безопасности Узбекистана обвинила заявителя в попытке свержения конституционного строя, принадлежности к религиозной группе (исламское движение Узбекистана) и распространении экстремистских материалов.

8. В ту же дату узбекский судья выдал ордер на арест заявителя. Он был объявлен в розыск.

9. 30 марта 2010 г. российская милиция задержала заявителя, который направлялся в помещение миграционного органа, чтобы подать заявление для получения разрешения на временное проживание. Милиция ссылалась на статьи 91 и 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) о задержании подозреваемых. Согласно утверждениям государства-ответчика объявление в международный розыск оправдывало его задержание (статья 61 Минской конвенции).

10. В ту же дату власти Узбекистана сообщили российским властям, что имя заявителя все еще значится в списке лиц, находящихся в международном розыске.

11. Заместитель прокурора города обратился в Вахитовский районный суд Казани с ходатайством о заключении заявителя под стражу с целью последующей выдачи. 1 апреля 2010 г. районный суд подтвердил законность задержания заявителя и санкционировал его содержание под стражей до 8 мая 2010 г. в ожидании окончательного запроса о выдаче. Суд сослался на часть 1 статьи 97, статьи 99, 108 и 466 УПК РФ. Суд отметил, что заявитель является иностранным гражданином и не имеет постоянного места жительства в России, иностранный суд выдал ордер на его арест, и он находится в розыске. Суд также указал, что заявитель скрылся от узбекского правосудия, и, таким образом, имеются основания полагать, что он вновь скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью.

12. 15 апреля 2010 г. заявитель обратился в Управление Федеральной миграционной службы по Республике Татарстан с ходатайством о предоставлении убежища.

13. 4 мая 2010 г. Генеральная прокуратура Узбекистана направила формальное требование о выдаче в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

14. 7 мая 2010 г. районный суд рассмотрел требование прокурора и продлил срок содержания под стражей заявителя до 8 июля 2010 г. со ссылкой на часть 2 статьи 109 УПК РФ.

15. До истечения срока действия предыдущего решения о содержании под стражей по неуказанным причинам районный суд, ссылаясь на часть 2 статьи 109 УПК РФ, 25 мая 2010 г. вынес новое решение, продлевающее срок содержания заявителя под стражей до 30 сентября 2010 г.

16. Заявитель полагал, что при таких обстоятельствах обжалование решения о содержании под стражей от 7 мая 2010 г. являлось невозможным.

17. 4 августа 2010 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации санкционировала выдачу заявителя.

18. Заявитель был уведомлен об этом решении 23 августа 2010 г. Он возбудил разбирательство о пересмотре решения о выдаче, утверждая, что, поскольку разбирательство в отношении предоставления ему убежища продолжается, исполнение решения о выдаче приостанавливается. Заявитель также утверждал, что в случае выдачи он подвергнется серьезной угрозе пыток и жестокого обращения.

19. Тем временем, 26 августа 2010 г., заявитель был уведомлен о том, что его ходатайство о предоставлении убежища отклонено. Он обратился в вышестоящий миграционный орган.

20. 20 сентября 2010 г. Верховный суд Республики Татарстан провел слушания по жалобе заявителя на решение о выдаче. Адвокат заявителя утверждал, что в случае выдачи заявитель подвергнется пыткам, как многие другие лица, обвиняемые в религиозной или экстремистской деятельности. В ту же дату Верховный суд Республики Татарстан отклонил жалобу, найдя, что утверждения о жестоком обращении основаны на простых предположениях и что заявитель обратился с ходатайством о предоставлении убежища только тогда, когда в Узбекистане уже началось уголовное разбирательство против него.

21. Заявитель обжаловал решение в Верховном Суде Российской Федерации. По-видимому, в неустановленную дату тот отменил решение от 20 сентября 2010 г. и направил дело о выдаче на новое рассмотрение.

22. 30 сентября 2010 г. районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 30 ноября 2010 г. Он указал, что, "если ответчик решит обжаловать решение, он имеет право обратиться в трехдневный срок после получения решения о содержании под стражей с ходатайством о личном участии в пересмотре дела вышестоящим судом". 30 сентября 2010 г. заявитель также подписал документ, подтверждающий получение копии решения о содержании под стражей, и то, что он был уведомлен о своем праве "присутствовать при рассмотрении жалобы и воспользоваться юридической помощью".

23. 4 октября 2010 г. адвокат заявителя подал жалобу, утверждая, что отсутствуют доказательства того, что заявитель скроется от правосудия или продолжит заниматься преступной деятельностью, что его ходатайство о предоставлении статуса беженца еще находится на рассмотрении, и что ходатайство прокурора в районный суд о продлении срока содержания под стражей было подано за семь дней до окончания срока действия предыдущего решения о содержании под стражей в нарушение пункта 8 статьи 109 УПК РФ. Жалоба не содержала ходатайства о присутствии адвоката и/или заявителя на слушании в суде кассационной инстанции.

24. 5 октября 2010 г. прокурор предоставил в ответ свои возражения, указав, что доводы заявителя необоснованны и его ходатайство о предоставлении статуса беженца отклонено.

25. Согласно утверждениям властей Российской Федерации заявитель и его адвокат были заблаговременно уведомлены о дате и времени проведения слушания в суде кассационной инстанции. 8 октября 2010 г. Верховный суд Республики Татарстан заслушал прокурора и оставил решение о содержании под стражей без изменения. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на слушании.

26. 25 ноября 2010 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 30 января 2011 г.

27. При пересмотре дела о выдаче 10 декабря 2010 г. Верховный суд Республики Татарстан отменил решение о выдаче. Со ссылкой на международные доклады и другие материалы, предоставленные заявителем, и на прецедентную практику Европейского Суда по данному вопросу суд нашел, что в Узбекистане существует постоянная практика пыток задержанных подозреваемых и заключенных и что заявитель также подвергается риску подобного ненадлежащего обращения. Суд также отметил, что "в ряде постановлений Европейский Суд указал, что сам факт содержания под стражей в этой стране создает угрозу жестокого обращения".

28. Заявитель был освобожден в тот же день.

29. 3 февраля 2011 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел последующую жалобу прокурора и оставил решение от 10 декабря 2010 г. без изменения. Суд кассационной инстанции отметил, что имеется значительная разница между уголовными преступлениями, упомянутыми в требовании о выдаче, и преступлениями, предусмотренными Уголовным кодексом Российской Федерации, что решение о выдаче было вынесено до окончательного решения по ходатайству заявителя о предоставлении статуса беженца, и что имелись данные об угрозе жестокого обращения в Узбекистане, в частности, в отсутствие соответствующих гарантий со стороны властей Узбекистана.

II. Применимое национальное законодательство и практика

30. Статья 376 УПК РФ в то время предусматривала, что стороны должны быть извещены о дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции, вопрос о вызове осужденного, содержащегося под стражей, решался судом. Осужденный, содержащийся под стражей, заявивший о своем желании присутствовать при рассмотрении жалобы на приговор, мог участвовать в судебном заседании непосредственно либо изложить свою позицию путем использования систем видеоконференцсвязи. Неявка лиц, своевременно извещенных о дате, времени и месте заседания суда кассационной инстанции, не препятствует рассмотрению уголовного дела.

31. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что статья 376 УПК РФ находится во взаимосвязи со статьями 16, 50 и 51 УПК РФ, таким образом, требуя обеспечения квалифицированной юридической помощи, если этого требуют подсудимый или обстоятельства, предусмотренные законом (в том числе в делах, в которых юридическая помощь является обязательной) (см. Определение от 8 февраля 2007 г. N 251-O-П).

32. Конституционный Суд Российской Федерации толковал статью 376 УПК РФ как применимую к рассмотрению жалоб в делах о содержании под стражей (см. Определение от 22 января 2004 г. N 66-O, а также Определение Верховного Суда Российской Федерации от 20 января 2011 г. N 201-Д11-1).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

33. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей с 28 по 30 сентября 2010 г. являлось незаконным и нарушающим пункт 1 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче...".

A. Доводы сторон

1. Заявитель

34. Заявитель утверждал, что 25 мая 2010 г. срок содержания его под стражей был продлен до 30 сентября 2010 г. После этого ходатайство прокурора о продлении было подано только 28 сентября 2010 г., в то время как согласно российскому законодательству оно должно было быть подано за семь дней до окончания действия предыдущего решения о содержании под стражей (то есть до 25 мая 2010 г.).

35. Впоследствии, 22 сентября 2011 г., заявитель утверждал, что статья 466 УПК РФ не применима к его задержанию, поскольку в то время российские власти еще не получили требование о выдаче, предусмотренное статьей 466 УПК РФ. Российский суд также не ссылался на статью 61 Минской конвенции в решении о содержании под стражей от 1 апреля 2010 г. Статья 108 УПК РФ (глава 13 УПК РФ) регулировала заключение под стражу лиц, подозреваемых в совершении уголовных преступлений, совершенных в России, и, таким образом, была неприменима к делам о выдаче. В любом случае, как указано Конституционным Судом Российской Федерации, статья 108 УПК РФ должна применяться в сочетании со статьей 466 УПК РФ.

2. Власти Российской Федерации

36. Власти Российской Федерации утверждали, что задержание заявителя было вызвано его объявлением в международный розыск в связи с совершением преступлений в Узбекистане. Обстоятельства задержания заявителя относятся к сфере действия статьи 61 Минской конвенции, которая предусматривает это задержание. Власти Узбекистана были без промедления уведомлены о задержании заявителя, как это предусмотрено Минской конвенцией. В ответ власти Узбекистана подтвердили свое намерение добиваться выдачи заявителя и предоставили копию ордера на арест, выданного узбекским судом. До получения формального требования о выдаче ситуация заявителя, включая вопрос о его содержании под стражей, охватывалась главой 13 УПК РФ, а не статьей 466 УПК РФ. Таким образом, его содержание под стражей было санкционировано российским судом в соответствии со статьей 108 УПК РФ (несмотря на существование узбекского постановления о заключении под стражу, которое также было вынесено судом). Постановление о заключении под стражу было вынесено в течение 48 часов согласно требованиям российского законодательства. Кроме того, постановление о содержании под стражей от 1 апреля 2010 г. ограничивало содержание под стражей заявителя сроком в 40 дней в соответствии со статьей 62 Минской конвенции в ожидании получения требования о выдаче из Узбекистана. Подобный запрос был получен в течение предусмотренных 40 дней.

B. Мнение Европейского Суда

37. Европейский Суд напоминает, что подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции не требует, чтобы при заключении под стражу лица имелись разумные основания полагать, что оно продолжит заниматься преступной деятельностью или скроется от следствия или суда. Однако любое лишение свободы является оправданным согласно второй части подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции лишь в ходе разбирательства о выдаче или высылке. Если разбирательство не ведется с надлежащей тщательностью, содержание под стражей перестает быть допустимым с точки зрения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Лишение свободы должно также быть "законным" (см. Постановление Большой Палаты по делу "A. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 164, ECHR 2009). Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм. В то же время соблюдение национального законодательства не является достаточным: пункт 1 статьи 5 Конвенции дополнительно требует, чтобы любое лишение свободы учитывало цель защиты лица от произвола. Фундаментальным принципом является то, что произвольное заключение под стражу не может быть совместимо с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, и понятие "произвол" в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции не сводится к несоответствию национальному законодательству, таким образом, лишение свободы может быть законным с точки зрения национального законодательства, но оставаться произвольным и, следовательно, противоречащим Конвенции (там же).

38. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель не выдвинул серьезных доводов, которые могут подтвердить, что разбирательство по поводу выдачи не осуществлялось с необходимой тщательностью. Основной довод его жалобы в Европейский Суд затрагивал вопрос законности. Что касается содержания заявителя под стражей с 28 по 30 сентября 2010 г., даже если предположить, что ходатайство прокурора о продлении срока содержания под стражей было представлено в районный суд в нарушение семидневного срока, Европейский Суд полагает, что это процессуальное нарушение не было таким, чтобы повлечь за собой нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции. В этой связи важно отметить, что содержание под стражей заявителя в течение этого периода было санкционировано предыдущим решением о содержании под стражей от 25 мая 2010 г., которое, как признал заявитель, было законным. Отсюда следует, что жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

39. Что касается остальных доводов относительно законности содержания заявителя под стражей, Европейский Суд прежде всего отмечает, что отсутствуют указания на то, что заявитель ставил перед судом, санкционировавшим его содержание под стражей 1 апреля 2010 г., хотя бы по сути вопросы, касающиеся толкования и применения различных положений УПК РФ (статьи 108 и 466) как таковых или во взаимосвязи с Минской конвенцией. Кроме того, заявитель не обжаловал постановление о заключении его под стражу от 1 апреля 2010 г.

40. Отмечая, что государство-ответчик признает исчерпание средств правовой защиты, в любом случае вышеупомянутые доводы (см. § 35 настоящего Постановления) были впервые выдвинуты в Европейском Суде 22 сентября 2011 г., хотя заявитель был освобожден 10 декабря 2010 г. Эти доводы не могут быть восприняты как развитие первоначальной жалобы в отношении законности содержания заявителя под стражей с 28 по 30 сентября 2010 г. Европейский Суд напоминает, что течение шестимесячного срока для доводов, не включенных в первоначальную жалобу, не прерывается до даты, когда они впервые представлены в Европейский Суд (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Павленко против Российской Федерации" (Pavlenko v. Russia), жалоба N 42371/02, § 94* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2010.)).

41. Отсюда следует, что эта часть жалобы подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

42. Заявитель также жаловался на то, что отсутствовала эффективная процедура, с помощью которой он мог обжаловать свое содержание под стражей. Он также жаловался на то, что ему и его адвокату не была представлена возможность присутствовать при рассмотрении жалобы 8 октября 2010 г. Европейский Суд рассмотрит эти жалобы в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рейнпрехт против Австрии" (Reinprecht v. Austria), жалоба N 67175/01, § 38, ECHR 2005-XII).

43. Пункт 4 статьи 5 Конвенции предусматривает:

"...Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".

A. Приемлемость жалобы

44. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

45. Заявитель жаловался на то, что ни ему, ни его адвокату не была предоставлена возможность присутствовать при рассмотрении жалобы 8 октября 2010 г. Он также утверждал, что, поскольку решение о содержании под стражей от 7 мая 2010 г. было "заменено" новым решением о содержании под стражей от 25 мая 2010 г. без указания уважительной причины, у него не было возможности подать жалобу на первое решение о содержании под стражей или добиться освобождения, обжалуя второе (так как первое решение оставалось в силе до июля 2010 года). Наконец, заявитель утверждал, что не мог подать ходатайство об освобождении на протяжении длительного периода после решения о содержании под стражей от 25 мая 2010 г.

46. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель мог подать жалобу на решение о задержании, но не сделал этого, за исключением решения от 30 сентября 2010 г. Заявитель и его адвокат были уведомлены о "назначении рассмотрения жалобы". Кроме того, 7 октября 2010 г. адвокат заявителя был "уведомлен" о слушании телеграммой. Ни один из них не ходатайствовал об отложении слушания. Они также не выразили желания присутствовать на рассмотрении жалобы, что предусмотрено статьей 376 УПК РФ (см. § 30 настоящего Постановления).

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

47. Европейский Суд напоминает, что требование Конвенции о независимой судебной проверке лишения свободы имеет фундаментальное значение в контексте основной цели статьи 5 Конвенции для обеспечения гарантий против произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Варбанов против Болгарии" (Varbanov v. Bulgaria), жалоба N 31365/96, § 58, ECHR 2000-X).

48. В силу пункта 4 статьи 5 Конвенции заключенное под стражу лицо имеет право инициировать судебное рассмотрение процессуальных и материально-правовых вопросов, которые являются существенными для определения "законности" (правомерности* (* В официальном переводе данного пункта Конвенции употребляются оба выражения (прим. переводчика).)) лишения лица свободы. Понятие "законность" в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции имеет то же значение, что и в пункте 1 статьи 5 Конвенции, то есть заключенное под стражу лицо наделено правом на судебное рассмотрение "законности" его содержания под стражей не только с учетом требований национального законодательства, но и Конвенции, ее общих принципов и цели ограничений, установленных пунктом 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты от 19 февраля 2009 г. по делу "A. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 202 с дополнительными отсылками).

49. Пункт 4 статьи 5 Конвенции гарантирует использование средств правовой защиты, доступных заинтересованному лицу (см. Постановление Большой Палаты от 17 января 2012 г. по делу "Станев против Болгарии" (Stanev v. Bulgaria), жалоба N 36760/06, §§ 174-177, и Постановление Европейского Суда от 21 октября 1986 г. по делу "Санчес-Рейссе против Швейцарии" (Sanchez-Reisse v. Switzerland), § 45, Series A, N 107).

50. Если решение о лишении лица свободы принимается административным органом, пункт 4 статьи 5 Конвенции обязывает государства-участников предоставить заключенному под стражу лицу право на обращение в суд. При принятии решения по окончании судебного разбирательства судом это право подразумевает контроль, требуемый пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Так, после вынесения решения о содержании под стражей в связи с "осуждением компетентным судом" в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции или при заключении под стражу бродяги согласно подпункту "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции по решению "суда" в значении пункта 4 (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), § 76, Series A, N 12).

51. Чтобы считаться таким "судом", орган власти должен обеспечивать фундаментальные гарантии процедуры, применяемой в вопросах лишения свободы. Если процедуры компетентного органа не обеспечивают их, государство не может быть освобождено от обязанности предоставления доступа заинтересованного лица ко второму органу, который должен обеспечить все гарантии судебной процедуры. Вмешательство одного органа удовлетворяет требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции, но при условии, что последующие процедуры имеют судебный характер и дают данному лицу гарантии, соответствующие характеру рассматриваемого вида лишения свободы (там же).

52. Пункт 4 статьи 5 Конвенции не гарантирует права на проверку законности содержания под стражей в таком объеме, чтобы уполномочить суд во всех аспектах дела, включая вопросы чистой целесообразности, подменять своей дискрецией свободу усмотрения органа, принимающего решение. Проверка должна быть, тем не менее, достаточно широкой, чтобы соответствовать тем условиям, которые являются существенными для "законности" (правомерности) содержания под стражей лица согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции. Контролирующий "суд" должен иметь полномочия, чтобы "устанавливать" "правомерность" содержания и выносить постановление об освобождении, если такое содержание является незаконным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "A. и другие против Соединенного Королевства", § 202).

53. Формы судебной проверки могут отличаться в разных странах и зависеть от вида лишения свободы. К компетенции Европейского Суда не относится установление наиболее целесообразной системы судебной проверки в данной сфере. Не исключено, что система автоматической периодической проверки судом может гарантировать соответствие требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 12 мая 1992 г. по делу "Медьери против Германии" (Megyeri v. Germany), § 22, Series A, N 237-A).

54. В ряде дел, рассмотренных с точки зрения подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции, касавшихся "душевнобольных", Европейский Суд отмечал, что лицо, проходящее принудительное лечение в психиатрическом учреждении в течение неопределенного или длительного срока, в принципе имеет право (во всяком случае, если отсутствует автоматическая периодическая судебная проверка) на рассмотрение судом через разумные промежутки времени "правомерности" - в значении Конвенции - заключения под стражу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Станев против Болгарии", § 171 с дополнительными отсылками). Длительные интервалы в контексте автоматической периодической судебной проверки могут вызвать вопрос о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 24 сентября 1992 г. по делу "Херцегфалви против Австрии" (Herczegfalvy v. Austria), § 77, Series A, N 244).

55. Что касается требования процессуальной справедливости в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что эта статья не предусматривает единообразного, неизменного стандарта, применяемого независимо от контекста, фактов и обстоятельств. Хотя не всегда необходимо, чтобы предусмотренная пунктом 4 статьи 5 Конвенции процедура сопровождалась такими же гарантиями, которые действуют при рассмотрении уголовного дела или гражданско-правового спора в соответствии со статьей 6 Конвенции, как уже было упомянуто, она должна быть судебной и предоставлять гарантии, соответствующие рассматриваемому виду лишения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "A. и другие против Соединенного Королевства" § 203, с дополнительными отсылками). Разбирательство должно быть состязательным и гарантировать равенство сторон (см. Постановление Большой Палаты по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, § 58, ECHR 1999-II). Важно, чтобы заинтересованное лицо имело доступ к суду и возможность быть выслушанным либо лично, либо, при необходимости, через представителя (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 4 июля 2000 г. по делу "Недбала против Польши" (Niedbaia v. Poland), жалоба N 27915/95, § 66, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Медьери против Германии", § 22, в отношении содержания под стражей в контексте подпунктов "c" и "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции соответственно).

56. Следовательно, в делах о содержании под стражей для обеспечения возможной выдачи требуется одна из форм состязательного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Санчес-Рейссе против Швейцарии", § 51).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Процедура пересмотра решения о содержании под стражей

57. Европейский Суд отмечает, что, в отличие от ряда ранее рассмотренных российских дел в отношении содержания под стражей для обеспечения возможной выдачи (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N 656/06, §§ 87-89* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), и упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Джураев против Российской Федерации" (Dzhurayev v. Russia), жалоба N 38124/07 (опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2010), в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Джураев против Российской Федерации", § 68), решение о содержании под стражей заявителя было вынесено российским судом, а не иностранным судом или внесудебным органом. Нет сомнений в том, что этот суд удовлетворял всем требованиям к "суду", упомянутому в пункте 4 статьи 5 Конвенции.

58. Он также отмечает, что первоначальное решение о содержании под стражей было вынесено по ходатайству прокуратуры и что суд ограничил срок содержания заявителя под стражей в первоначальном решении о заключении под стражу с возможностью его продления. В отличие от ранее рассмотренных дел в отношении России (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia), жалоба N 42502/06, § 114) до истечения этого срока прокуратура ходатайствовала о продлении срока содержания под стражей, и он был продлен несколько раз, в том числе 25 мая 2010 г., также на определенный срок.

59. Европейский Суд полагает, что разбирательства, в результате которых было вынесено решение о заключении под стражу заявителя и продлены сроки содержания под стражей, составляли форму периодической проверки судебного характера (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Станев против Болгарии", § 171). Не оспаривалось, что суд первой инстанции имел возможность оценить условия, которые являлись существенными для определения "законности" лишения лица свободы с целью выдачи по смыслу подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

60. Кроме того, хотя пункт 4 статьи 5 Конвенции не обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны создавать второй уровень юрисдикции для проверки законности заключения под стражу (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба N 4493/04, § 96* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)), у заявителя была возможность в соответствии с российским законодательством обжаловать решения о содержании под стражей в вышестоящий суд, который мог проверить их по различным основаниям. Европейский Суд отмечает в этой связи, что по неуказанным причинам заявитель решил не обжаловать первоначальное и ряд других решений о содержании под стражей. Как и в отношении процедуры в суде первой инстанции, нет оснований сомневаться, что суд кассационной инстанции был бы способен оценить законность содержания под стражей заявителя в связи с его выдачей. Кроме разбирательства по жалобе на решение от 30 сентября 2010 г. (см. §§ 63-67 настоящего Постановления), заявитель не привел конкретных доводов в отношении эффективности доступной процедуры или обоснования любой несправедливости в таких разбирательствах. Как указывал ранее Европейский Суд, если заключение под стражу было санкционировано судом, последующие разбирательства меньше внимания уделяют произвольности, но обеспечивают дополнительные гарантии, направленные, прежде всего, на оценку целесообразности продолжения содержания под стражей. Следовательно, Европейский Суд проявляет меньшую озабоченность в той же мере вопросом разбирательства в апелляционном суде, если проверяемое решение о заключении под стражу было принято судом и при условии, что процедура, применяемая таким судом, имеет судебный характер и обеспечивает заключенному соответствующие процессуальные гарантии (см. там же). Заявитель может приводить различные доводы относительно его содержания под стражей, в том числе относительно тщательности при проведении разбирательства о выдаче и длительности срока содержания под стражей, когда суд рассматривает новое ходатайство прокурора о продлении срока содержания под стражей или жалобу на постановление о содержании под стражей.

61. По мнению Европейского Суда, заявитель имел возможность эффективного "рассмотрения судом" правомерности его заключения под стражу.

62. Таким образом, в настоящем деле требования пункта 4 статьи 5 Конвенции, что касается процедуры проверки содержания под стражей заявителя, нарушены не были.

(ii) Участие в рассмотрении жалобы 8 октября 2010 г.

63. Европейский Суд отмечает, что 30 сентября 2010 г. суд продлил срок содержания под стражей заявителя в целях выдачи. В решении от 30 сентября 2010 г. указано, что заявитель мог ходатайствовать о личном участии в рассмотрении жалобы по вопросу его содержания под стражей (см. § 22 настоящего Постановления). Не оспаривается, что ни заявитель, ни его адвокат не обращались с таким ходатайством до проведения слушания по его жалобе.

64. Европейский Суд полагает, что это требование российского законодательства само по себе не противоречит гарантиям пункта 4 статьи 5 Конвенции, если данный порядок судопроизводства прямо установлен в национальном законодательстве и соблюдается всеми участниками судопроизводства, в том числе и судами (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 27 января 2011 г. по делу "Кононов против Российской Федерации" (Kononov v. Russia), жалоба N 41938/04, § 40, в контексте рассмотрения кассационных жалоб на обвинительные приговоры в соответствии с уголовно-правовым аспектом статьи 6 Конвенции).

65. Суд кассационной инстанции не сделал заключений по поводу процедуры уведомления и отсутствия защиты при рассмотрении жалобы. В Европейском Суде не утверждалось, что, не подав ходатайство в соответствии со статьей 376 УПК РФ, защита надлежащим образом "отказалась" от конкретного права или гарантии. Напротив, власти Российской Федерации заверили, что суд кассационной инстанции уведомил заявителя и его адвоката о рассмотрении жалобы заблаговременно. Соответственно, нельзя сделать вывод о том, что предполагаемое отсутствие выражения желания об участии в заседании суда кассационной инстанции обязательно влечет рассмотрение жалобы в отсутствие заявителя или, по крайней мере, его адвоката.

66. Кроме того, в отсутствие доводов о противоположном Европейский Суд признает, что заявитель и его адвокат не были уведомлены о проведении слушания, поэтому не могли явиться и не явились на него. Однако, хотя и достойное сожаления, это неуведомление не составляет при обстоятельствах настоящего дела нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что заявитель и его адвокат присутствовали в заседании по вопросу о содержании под стражей в суде первой инстанции. Нет данных о том, что это слушание было несправедливым. После этого адвокат обратился с жалобой прежде всего на несвоевременную подачу прокурором ходатайства о продлении срока содержания под стражей (см. § 23 настоящего Постановления). Суд рассмотрел вопрос о содержании под стражей заявителя на основе письменных объяснений и оставил в силе решение о содержании под стражей, вынесенное нижестоящим судом. По-видимому, прокурор не привел дополнительных устных доводов или не предоставил новых доказательств. Фактически в Европейском Суде заявитель не привел конкретных доводов о том, что отсутствие защиты повлекло за собой при данных обстоятельствах нарушение принципа равенства сторон в разбирательстве дела судом кассационной инстанции.

67. Таким образом, в отношении рассматриваемого периода разбирательства о содержании под стражей в целом требования пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

III. Правило 39 Регламента Суда

68. С учетом обстоятельств настоящего дела Европейский Суд находит целесообразным отменить действие меры, указанной государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части проверки применения к заявителю меры пресечения приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что по делу требования пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были;

3) решил отменить меру, указанную государству-ответчику в соответствии с правилом 39 Регламента Суда.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 июня 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда