Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 апреля 2013 г. Дело "Энимал дифендерс Интернэшнл" против Соединенного Королевства" [Animal Defenders International v. United Kingdom] (жалоба N 48876/08) (Большая Палата) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Энимал дифендерс Интернэшнл" против Соединенного Королевства"
[Animal Defenders International v. United Kingdom]
(Жалоба N 48876/08)

Постановление Суда от 22 апреля 2013 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Закон о коммуникациях 2003 года запрещает политическую рекламу на телевидении и радио с целью сохранения беспристрастности вещательных средств и воспрепятствования могущественным группам в приобретении влияния за счет эфирного времени. Запрет применяется не только к рекламе политического содержания, но и к органам, имеющим политический характер полностью или частично, независимо от содержания их рекламы. До своего принятия закон являлся предметом подробной проверки и консультаций с различными парламентскими органами, в том числе в свете Постановления Европейского Суда по делу ""Ассоциация против промышленного разведения животных ФгТ" против Швейцарии" [VgT Verein gegen Tierfabriken v. Switzerland] (в котором запрет политической рекламы был признан нарушающим статью 10 Конвенции).

Заявитель являлся неправительственной организацией, которая выступает против использования животных в коммерции, науке и развлечениях и стремится к изменениям в законодательстве и публичной политике и к оказанию влияния на общественное и парламентское мнение с этой целью. В 2005 году заявитель пытался разместить телевизионную рекламу в рамках кампании относительно обращения с приматами. Однако Разрешительный центр вещательной рекламы (далее - BACC) отказался разрешить трансляцию рекламы, поскольку политический характер целей заявителя распространялся на запрет рекламы, предусмотренный статьей 321(2) Закона о коммуникациях. Решение об отклонении рекламы заявителя было оставлено без изменения Высоким судом и Палатой лордов, последняя вынесла 12 марта 2008 г. ([2008] UKHL 15) решение о том, что запрет политической рекламы оправдан целью предотвращения воздействия на правительство и его политику со стороны лица, несущего высокие затраты.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Законодательный запрет платной политической рекламы на радио и телевидении представлял собой вмешательство в права заявителя, предусмотренные статьей 10 Конвенции. Вмешательство было "предусмотрено законом" и преследовало цель защиты беспристрастности вещания по вопросам всеобщего интереса и тем самым защиты демократического процесса. Это отвечало законной цели защиты "прав иных лиц". Таким образом, дело сводилось к вопросу о том, была ли мера необходимой в демократическом обществе.

Европейский Суд напоминает, что государство может в соответствии с Конвенцией принимать меры общего характера, применимые к заранее определенным ситуациям, независимо от индивидуальных фактов каждого дела, даже если это может привести к сложным индивидуальным делам. Это следует из прецедентной практики, согласно которой Европейский Суд, чтобы определить соразмерность меры общего характера, должен прежде всего оценить законодательные решения, лежащие в основе рассматриваемой меры. Качество законодательной и судебной проверки необходимости меры имеет первостепенное значение. Также имеет значение угроза злоупотребления в случае ослабления меры общего характера. Применение меры общего характера к фактам дела остается, однако, показательным для ее воздействия на практике и, следовательно, имеет значение с точки зрения ее соразмерности. В итоге чем убедительнее общее обоснование меры общего характера, тем меньшее значение Европейский Суд придает ее воздействию на конкретное дело.

Обе стороны настоящего дела имели одну и ту же цель поддержания свободной и плюралистической дискуссии по вопросам всеобщего интереса и, в более общем смысле, обеспечения демократического процесса. Неправительственная организация-заявитель полагала, что менее ограничительные меры были бы достаточными. Европейский Суд, таким образом, призван сопоставить право неправительственной организации-заявителя на распространение информации и идей общего интереса, которые общественность имела право получать, и желание властей защитить демократическую дискуссию и процесс от искажения мощными финансовыми группами, имеющими преимущество доступа к влиятельным средствам массовой информации.

Осуществляя сопоставление, Европейский Суд, во-первых, придает большое значение тому факту, что сложный регулятивный режим, применимый к политическому вещанию в Соединенном Королевстве, подвергался строгим и уместным проверкам парламентских и судебных органов, а также их мнению о том, что мера общего характера была необходима для предотвращения искажения важной дискуссии по вопросам всеобщего интереса и, следовательно, подрыва демократического процесса. Законодательство стало результатом особого исследования культурных, политических и правовых аспектов запрета и было введено в действие при всесторонней поддержке без единого голоса против. Соразмерность запрета также подробно обсуждалось в Высоком суде и Палате лордов, которые проанализировали относимую конвенционную прецедентную практику и принципы, прежде чем сделать вывод о том, что вмешательство было необходимым и соразмерным.

Во-вторых, Европейский Суд придает значение тому факту, что запрет был специально ограничен, чтобы противостоять ясной угрозе искажения, которой государство стремилось избежать с минимальным умалением права на свободу выражения мнения. Он применялся только к платной политической рекламе и ограничивался наиболее влиятельными и дорогостоящими СМИ (радио и телевидение).

Европейский Суд отклонил доводы неправительственной организации-заявителя, ставящие под сомнение обоснованность законодательных решений в части сферы применения запрета, указав в основном следующее:

- разграничение, основанное на особом влиянии вещательных СМИ по сравнению с иными видами СМИ, было сбалансированным с учетом непосредственного и мощного влияния первых. Отсутствуют доказательства того, что развитие Интернета и социальных медиа в последние годы потеснило это влияние в степени, подрывающей необходимость запрета именно в отношении вещательных СМИ;

- что касается довода о том, что вещательная реклама уже не была дороже рекламы в иных СМИ, рекламодатели хорошо знали о преимуществах вещательной рекламы и по-прежнему были готовы платить за нее большие суммы, выходящие далеко за пределы возможностей большинства неправительственных организаций, желающих участвовать в общественной дискуссии;

- тот факт, что запрет был ослаблен контролируемым способом для политических партий - субъектов, играющих центральную роль в демократическом процессе - путем предоставления им бесплатных трансляций для политических партий, выборов и кампаний по проведению референдума, являлся относимым фактором при проверке Европейским Судом общего равновесия, достигнутого мерой общего характера, даже если он не затронул заявителя;

- ослабление правил путем разрешения рекламы со стороны общественных групп влияния вне периодов выборов могло спровоцировать злоупотребления (такие как представление состоятельных структур, имеющих политические планы, общественными группами влияния, созданными именно для этой цели, или создание большого количества групп с аналогичными интересами для аккумулирования рекламного времени). Кроме того, запрет, требующий проведения в каждом деле разграничения рекламодателей и рекламы, может оказаться невыполнимым: учитывая сложную регулятивную основу, эта форма контроля может привести к неопределенности, разбирательствам, расходам и задержкам и к обвинениям в дискриминации и произволе.

В то время как может прослеживаться тенденция по уходу от широких запретов, отсутствует европейский консенсус по вопросу о том, как регулировать платную политическую вещательную рекламу. Государствами-участниками применяются значительные разнообразные меры для регулирования политической рекламы, что отражает широкие отличия в историческом развитии, культурном многообразии, политической мысли и демократическом видении. Это отсутствие консенсуса расширяет свободу усмотрения, узкую в иных случаях, которой пользуются государства в сфере ограничения выражения мнения по вопросам публичного интереса.

Наконец, воздействие запрета не перевешивало вышеприведенные убедительные мотивы для установления меры общего характера. Доступ к альтернативным СМИ имел ключевое значение для соразмерности ограничения доступа к иным потенциально полезным СМИ, и ряд альтернатив (таких как радио- и теледискуссионные программы, печатные СМИ, Интернет и социальные медиа) был доступен неправительственной организации-заявителю.

Соответственно, мотивы, приведенные властями в обоснование запрета, были относимыми и достаточными, и мера не могла рассматриваться как несоразмерное вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (вынесено девятью голосами "за" и восемью - "против").

(См. также Постановление Европейского Суда от 28 июня 2001 г. по делу ""Ассоциация против промышленного разведения животных ФгТ" против Швейцарии" [VgT Verein gegen Tierfabriken v. Switzerland], жалоба N 24699/94, и Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Компания "ТВ вест АС" и Ругаланн пенсьонистпарти против Норвегии" [TV Vest AS and Rogaland Pensjonistparti v. Norway], жалоба N 21132/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 114, Постановление Большой Палаты от 19 февраля 1998 г. "Боуман против Соединенного Королевства" [Bowman v. United Kingdom], жалоба N 24839/94.)