Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 марта 2012 г. Дело "Гельд (Geld) против Российской Федерации" (жалоба N 1900/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Гельд (Geld)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 1900/04)

Постановление Суда

Страсбург, 27 марта 2012 г.

По делу "Гельд против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 марта 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 1900/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Ивановичем Гельдом (далее - заявитель) 19 ноября 2003 г.

2. Интересы заявителя представлял П. Финогенов, адвокат, практикующий в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что содержался под стражей в ужасных условиях в учреждении N 1* (* Так в оригинале. Здесь и далее по тексту без уточнений употребляется выражение "facility N 1". Учитывая терминологию уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации, а также употребленный в § 18 оригинального текста настоящего Постановления уточненный термин "detention facility", речь идет о следственном изоляторе N 1 Перми. Для соответствия законодательству Российской Федерации далее по тексту используется выражение "следственный изолятор N 1" (прим. переводчика).) Перми.

4. 4 сентября 2008 г. власти Российской Федерации были уведомлены о жалобе. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1975 году и проживает в Перми.

А. Уголовное дело в отношении заявителя

6. 30 декабря 2002 г. в отношении заявителя, который на тот момент являлся сотрудником службы Государственной безопасности дорожного движения, и его напарника было возбуждено уголовное дело по подозрению в хищении и злоупотреблении служебным положением. В феврале 2003 года заявителю было предъявлено обвинительное заключение* (* В оригинале текста Постановления в § 6 употреблен термин "bill of indictment", что переводится как обвинительное заключение. Однако согласно статье 215 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обвинительное заключение составляется после завершения следствия перед направлением дела в суд. Принимая во внимание, что в настоящем деле заявитель был задержан 30 декабря 2002 г., а "bill of indictment" было ему предъявлено уже в феврале 2003 года, речь может идти не об обвинительном заключении, а о постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого (статьи 171 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации) (прим. переводчика).). В отношении заявителя была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.

7. 21 марта 2003 г. заявителя задержали и поместили в следственный изолятор N 1 Перми.

8. Через четыре месяца Мотовилихинский районный суд Перми признал заявителя виновным в предъявленном ему обвинении и приговорил его к четырем годам лишения свободы. Суд сослался на многочисленные свидетельские показания и заключения судебно-медицинской экспертизы. Заявитель подал кассационную жалобу. В жалобе он утверждал, что суд первой инстанции неправильно оценил факты и неверно применил закон, не рассмотрел тщательно доказательства, упустив из виду несколько серьезных моментов. 11 сентября Пермский краевой суд оставил приговор без изменения, и приговор вступил в законную силу.

В. Условия содержания заявителя под стражей

9. С 21 марта по 25 сентября 2003 г. заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми. В частности, с 21 марта по 19 мая 2003 г. он содержался в камере N 26, а с 19 по 20 мая 2003 г. - N 19. 20 мая 2003 г. заявителя перевели в камеру N 84, из которой на следующий день перевели в камеру N 144, в которой он оставался до 25 сентября 2003 г.

10. Ссылаясь на справку начальника следственного изолятора от 17 октября 2008 г., власти Российской Федерации утверждали, что камера N 26 имела площадь 59,4 кв. м, и в ней содержались обычно 13 заключенных. Камера N 19 имела площадь 25,9 кв. м, в ней содержались в среднем 12 заключенных. Среднее количество заключенных, содержавшихся в камере N 84 площадью 22,2 кв. м, составляло десять человек, а в камере N 144 площадью 23,1 кв. м содержались обычно семь заключенных. Власти Российской Федерации подчеркивали, что заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями.

11. Ссылаясь на информацию, поступившую от начальника следственного изолятора, власти Российской Федерации также утверждали, что санитарные условия в изоляторе были удовлетворительными. В частности, власти Российской Федерации указывали, что естественный свет и свежий воздух поступали в каждой камере через окно площадью примерно 1,2 кв. м. В камерах также имелась система принудительной вентиляции. В каждой камере были унитаз, раковина и кран с водопроводной водой. Унитаз был отгорожен от жилой площади камеры перегородкой высотой от 1,33 до 1,42 м. Один раз в неделю заключенным обеспечивалась возможность принять душ продолжительностью не менее 15 минут. Дезинфекция камер проводилась регулярно. Камеры были оборудованы лампами, которые работали круглосуточно. Ссылаясь на информацию от начальника следственного изолятора, власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель обеспечивался питанием "согласно установленным нормам".

12. Заявитель оспорил версию властей Российской Федерации, утверждая, что камеры были меньше по площади и в них содержалось гораздо больше человек, чем указали власти Российской Федерации. Ссылаясь на письменные показания У., содержавшегося в камере N 144 летом 2003 года, заявитель утверждал, что камера имела площадь примерно 16 кв. м, в ней были 11 спальных мест, а содержались в ней от 13 до 14 заключенных. Учитывая недостаток спальных мест, заключенным приходилось спать по очереди. Постельные принадлежности им не предоставлялись. Заявителю приходилось находиться в таких стесненных условиях круглосуточно, за исключением ежедневной часовой прогулки во дворе.

13. Заявитель также отмечал, что санитарные условия были ужасными. Камеры были заражены насекомыми, а руководство следственного изолятора не выделяло никаких средств для борьбы с ними. Стены в камерах были свежеокрашены, а учитывая отсутствие естественной и принудительной вентиляции, в камерах стоял сильный запах краски. Заявитель подчеркивал, что окна камер были закрыты металлическими жалюзи, препятствовавшими доступу естественного света и свежего воздуха. Летом в камерах было очень жарко, поскольку металлические жалюзи нагревались на солнце. Заключенным разрешалось курить в камерах, что еще более усугубляло ситуацию заявителя, который не курил. Унитаз был расположен на бетонном возвышении высотой 50 см, находившемся на расстоянии 0,8-1 м от обеденной зоны. Туалет не был отделен от жилой зоны камеры, и от него в помещении стоял неприятный запах. Заключенным не обеспечивалось какой-либо уединенности. Все, чем занимались заключенные в камере - пользование туалетом, сон - происходило на виду у охранников или других заключенных. Туалетные принадлежности не предоставлялись. Питание было скудным и плохого качества.

14. Ссылаясь на письменные показания заключенного У., заявитель также отметил, что жалобы в адрес администрации следственного изолятора были безрезультатными.

II. Применимое национальное законодательство и доклады международных организаций

15. Соответствующие положения национального законодательства и международных документов о содержании под стражей изложены, например, в Постановлении Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) (от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03, §§ 36, 38 и 50* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.)).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

16. Заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми противоречили статье 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

17. Прежде всего власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты. В частности, они подчеркивали, что заявитель мог бы подать в соответствующий суд иск, обжалуя условия его содержания под стражей. Власти Российской Федерации особо отметили, что в Российской Федерации существует эффективная судебная практика по искам о возмещении ущерба, в рамках которых заключенные могут получить компенсацию вреда, причиненного ненадлежащими условиями содержания под стражей. Власти Российской Федерации сослались на дело заключенного Д., в пользу которого с Федеральной службы исполнения наказания были взысканы 25 000 рублей в качестве компенсации за содержание в камере следственного изолятора, которая была заражена чесоткой. Власти Российской Федерации также отметили, что другому российскому заключенному Р. были присуждены 30 000 рублей за незаконное содержание под стражей на протяжении более 56 дней и за необеспечение его питанием на протяжении пяти дней содержания под стражей.

18. В качестве альтернативы власти Российской Федерации, хотя и утверждая, что жалобы заявителя были явно необоснованными, признавали, что в следственном изоляторе N 1 Перми не всегда соблюдалась установленная национальным законодательством норма санитарной площади в размере 4 кв. м на одного заключенного. Однако власти Российской Федерации подчеркивали, что несоблюдение этой санитарной нормы не должно незамедлительно приводить к установлению нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку Европейский Суд должен учитывать и другие условия содержания под стражей (такие как освещение, санитарные условия, изолированность и прочие), которые соответствовали требованиям национального законодательства и статьи 3 Конвенции.

19. В своих последующих замечаниях власти Российской Федерации приводили еще два решения судов Российской Федерации с целью подтверждения своего довода об эффективности такого средства правовой защиты, как обращение с иском в суд. В частности, ссылаясь на небольшую статью, опубликованную в Интернете, власти утверждали, что Т. получил 25 000 рублей в качестве компенсации за заражение туберкулезом во время почти трехлетнего содержания под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми. Власти Российской Федерации также указывали еще на одно дело, в рамках которого была присуждена компенсация в размере 1 500 рублей за моральный вред, причиненный содержанием истца под стражей на протяжении более чем года в условиях, переполненности камер.

20. Ссылаясь на письменные показания еще одного заключенного У., заявитель настаивал, что условия его содержания под стражей были бесчеловечными и унижающими достоинство. Он настаивал на своей версии условий содержания его под стражей, утверждая, что имели место переполненность камер, плохие санитарные условия, недостаточная освещенность, ненадлежащее питание и так далее.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты

21. Что касается возражения властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты, Европейский Суд уже отклонил аналогичные возражения властей Российской Федерации в ряде дел, касающихся условий содержания под стражей, признав, что ни жалоба в адрес администрации места содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29* ( Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.) с дальнейшими ссылками), ни иск о возмещении ущерба (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 82-91* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.), Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, § 112* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.)), Постановление Европейского Суда от 4 ноября 2010 г. по делу "Арефьев против Российской Федерации" (Arefyev v. Russia), жалоба N 29464/03, § 54* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.), и из недавних примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации", § 55) не могут считаться эффективными средствами правовой защиты в целях пункта 1 статьи 35 Конвенции. Более того, в деле "Назаров против Российской Федерации" (Nazarov v. Russia) (от 26 ноября 2009 г., жалоба N 13591/05, § 77* (* Там же. N 2/2010.)) Европейский Суд уже рассматривал доводы властей Российской Федерации относительно сумм компенсаций, присужденных судами Российской Федерации Д. и Р. Европейский Суд отметил, что проблема, связанная с условиями содержания заявителя под стражей, явно носила системный характер, и не было продемонстрировано, чтобы для защиты от этой проблемы существовало бы эффективное средство правовой защиты, а дела, на которые ссылались власти Российской Федерации, касались не переполненности камер, а, скорее, заражения камер чесоткой и непредоставления заключенным питания (см. аналогичные доводы в Постановлении Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Недайборщ против Российской Федерации" (Nedayborshch v. Russia), жалоба N 42255/04, § 21* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Арефьев против Российской Федерации", § 54). Европейский Суд не видит оснований приходить к иному выводу в настоящем деле. Следовательно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты. На этот вывод не влияет ссылка властей Российской Федерации на еще два судебных решения о присуждении компенсации бывшим заключенным. Оба случая содержат очень мало доказательств для подтверждения позиции властей Российской Федерации и не имеют прямого отношения к настоящему делу (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, §§ 66-79* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.)).

22. Европейский Суд также отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

23. Европейский Суд отмечает, что стороны разошлись во мнениях относительно условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми. Однако Европейскому Суду нет необходимости определять правдивость каждого утверждения, поскольку установить нарушение статьи 3 Конвенции можно на основе фактов, предоставленных заявителем в Европейский Суд и не оспоренных властями Российской Федерации.

24. Ключевым моментом в оценке Европейского Суда является размер санитарной площади, обеспеченной заявителю в следственном изоляторе. Заявитель утверждал, что количество заключенных в камерах значительно превышало количество, на которое эти камеры были рассчитаны. Хотя в своих заключительных замечаниях власти Российской Федерации уже не оспаривали факта переполненности большинства камер, Европейский Суд все же считает необходимым обратиться к доказательствам, предоставленным властями Российской Федерации в подтверждение их описания условий содержания заявителя под стражей.

25. Европейский Суд отмечает, что в своих первоначальных замечаниях власти Российской Федерации, ссылаясь на справку начальника следственного изолятора, выданную через пять лет после завершения срока содержания заявителя в указанном изоляторе, утверждали, что заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом. В то же время власти не ссылались на какие-либо первичные данные, на основании которых их утверждение можно было бы проверить. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что он уже ранее устанавливал в нескольких случаях, когда власти государства-ответчика не предоставляли оригиналы документов, что документы, составленные органами государственной власти по истечении значительного промежутка времени, не могут считаться достаточно достоверными, учитывая, сколько проходит времени (см. среди недавних примеров Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105* (* Там же. N 1/2010.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", § 91). Европейский Суд полагает, что эти выводы применимы и к настоящему делу. Справки, подготовленные властями Российской Федерации через пять лет после рассматриваемых событий, не могут считаться достаточно надежным источником данных.

26. Следовательно, принимая во внимание признание властей Российской Федерации, содержащееся в их замечаниях (см. § 18 настоящего Постановления), а также непредоставление властями убедительной относящейся к делу информации, Европейский Суд считает установленным, что камеры следственного изолятора N 1 были переполнены. Европейский Суд также соглашается с утверждением заявителя о том, что из-за переполненности камер и обусловленной этим нехваткой спальных мест заявитель вынужден был отдыхать по очереди с другими заключенными.

27. Европейский Суд повторяет, что независимо от причин переполненности камер власти государства-ответчика обязаны организовать свою систему учреждений для содержания лиц под стражей таким образом, чтобы гарантировать право заключенных на уважение их достоинства, независимо от трудностей финансового или материально-технического характера (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)).

28. Ситуация заявителя ухудшалась еще тем обстоятельством, что возможность выйти на прогулку ограничивалась одним часом в день, а остальные 23 часа заявитель проводил под стражей в следственном изоляторе, не имея свободы передвижения. Европейский Суд также не упускает из вида довод заявителя, подтвержденный письменными показаниями еще одного заключенного, что окна камер были закрыты металлическими жалюзи. В таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден утверждениями властей Российской Федерации, что через окна обеспечивался доступ естественного освещения и свежего воздуха. Описанная заявителем металлическая конструкция на окнах значительно снижала количество естественного света, поступавшего в камеру, и препятствовала доступу свежего воздуха. По-видимому, заявитель вынужден был проводить большую часть дня в переполненном помещении, в котором не было надлежащим образом оборудованного окна (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 75, ECHR 2001-III). Кроме того, Европейский Суд отмечает: тот факт, что заявитель мог воспользоваться душем и постирать свою одежду и постельные принадлежности только один раз в неделю, взывает серьезные сомнения относительно санитарных и гигиенических условий, учитывая чрезмерную переполненность помещений, в которых находился заявитель (см. аналогичные доводы в Постановлении Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine), жалоба N 72286/01, § 107). В заключение Европейский Суд особенно озабочен отсутствием разделения курящих и некурящих заключенных. В ряде случаев Европейский Суд уже признавал нахождение некурящего заключенного в прокуренной переполненной камере отягчающим обстоятельством (см., например, Постановление Европейского Суда от 18 октября 2011 г. по делу "Павалаче против Румынии" (Pavalache v. Romania), жалоба N 38746/03, § 94).

29. Обобщая сказанное, Европейский Суд отмечает, что он уже неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с недостаточной санитарной площадью, предоставляемой заключенным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005-X, §§ 104 и последующие* (* Там же. N 7/2006.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие* (* Там же.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и последующие 5, Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, §§ 97 и последующие* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции", §§ 69 и последующие).

30. Принимая во внимание судебную практику по аналогичным делам и предоставленные материалы дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не выдвинули ни одного аргумента или факта, способного убедить Европейский Суд прийти к иному выводу в настоящем деле. Хотя ничто в данном деле не указывает на то, что имелось намерение оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявитель был вынужден жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с таким большим количеством других заключенных на протяжении более шести месяцев, был сам по себе достаточен, чтобы заявитель испытывал страдания и лишения, степень которых значительно превосходит уровень страданий, присущий содержанию под стражей, и чтобы у заявителя возникли чувства страха, страдания и неполноценности, способные унизить и оскорбить его.

31. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

32. Европейский Суд рассмотрел другие жалобы заявителя. Однако в свете всех предоставленных ему материалов и в той части, в которой рассматриваемые жалобы относятся к его юрисдикции, Европейский Суд полагает, что они не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

III. Применение статьи 41 Конвенции

33. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

34. Заявитель требовал 250 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

35. Власти Российской Федерации утверждали, что это требование являлось необоснованным и неразумным.

36. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что от заявителя нельзя требовать каких-либо доказательств причиненного ему морального вреда (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia), жалоба N 4171/04, § 20* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2007.)). Европейский Суд также отмечает, что он установил серьезное нарушение Конвенции в настоящем деле. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование, причиненные заявителю бесчеловечными условиями содержания под стражей, не могут быть компенсированы одним фактом установления нарушения. Однако требуемая сумма кажется чрезмерной. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

37. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в судах Российской Федерации и при рассмотрении жалобы Европейским Судом.

38. Таким образом, Европейский Суд не присуждает компенсации по данному пункту.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

39. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что часть жалобы, касающаяся условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми, является приемлемой для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, установленному на день оплаты, плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 27 марта 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Серен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда