Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 сентября 2013 г. Дело "H.W. против Германии" [H.W. v. Germany] (жалоба N 17167/11) (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Дело "H.W. против Германии"
[H.W. v. Germany]
(Жалоба N 17167/11)

Постановление Суда от 19 сентября 2013 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В ноябре 1997 года заявитель был осужден за совершение ряда преступлений, в том числе изнасилования, и приговорен к девяти годам и шести месяцам лишения свободы. В то же время суд первой инстанции принял решение о его превентивном заключении, установив, что он страдает расстройством личности и предрасположен к совершению преступлений, что делает его опасным для общества. В ноябре 2009 года, после полного отбытия им наказания и содержания в превентивном заключении в течение почти двух лет, национальные суды инициировали процедуру проверки необходимости продолжения превентивного заключения заявителя, поскольку установленный законом двухлетний срок такой проверки истекал 24 декабря 2009 года. 20 января 2010 г., рассмотрев материалы дела и заслушав его адвоката, региональный суд распорядился о продолжении превентивного заключения заявителя на том основании, что в случае освобождения он мог продолжить заниматься преступной деятельностью. Решение было оставлено без изменения 16 сентября 2010 г., когда Конституционный суд отказал в рассмотрении жалобы заявителя в порядке конституционного судопроизводства.

В своей жалобе в Европейский Суд заявитель указывал со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции, что суды страны не соблюдали установленный законом срок проверки и вынесли решение без рассмотрения недавних психиатрических заключений.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(а) Что касается соблюдения установленного законом срока проверки. Решение о продолжении превентивного заключения заявителя было вынесено только за 27 дней до истечения установленного законом двухлетнего срока. В то время как Европейский Суд мог бы согласиться, что содержание под стражей в этот период оставалось законным с точки зрения национального законодательства, он должен дополнительно проверить, не являлось ли оно произвольным. При этом имеют значение скорость, с которой суды страны вынесли новое решение о содержании после истечения срока действия прежнего, наличие адекватных гарантий против неразумной задержки, сложность разбирательства и поведение заявителя.

Задержка почти в месяц составляла верхний предел того, что могло считаться разумным, но это зависит от всех обстоятельств дела. Заслуживает внимания то, что заявитель не нес ответственности за задержки (в действительности он наводил справки о состоянии разбирательства), и он явно не соглашался на продление проверки за пределами двухлетнего срока. По мнению Европейского Суда, задержки в разбирательстве были вызваны в основном тем фактом, что национальные органы возбудили проверочное разбирательство всего за шесть недель до истечения срока и что существенные процессуальные меры, такие как назначение адвоката для заявителя, ознакомление последнего с материалами дела и проведение слушания, были приняты только после истечения срока. Непредсказуемая сложность разбирательства не имела места. Наконец, отсутствовали достаточно ясные гарантии того, что решение об освобождении заявителя не будет неразумно отложено. Порог, применявшийся судами страны (наличие в процедуре проверки "явного нарушения"), был слишком высок и не обеспечивал достаточной защиты интересов заявителя. Соответственно, содержание заявителя под стражей с 24 декабря 2009 г. по 20 января 2010 г. являлось произвольным, поэтому незаконным.

(b) Уклонение от получения новейших медицинских данных. Суды страны использовали ряд элементов для заключения о том, что заявитель по-прежнему склонен к продолжению преступной деятельности в случае освобождения и все еще опасен для общества. Он был осужден за особо тяжкие преступления сексуального характера, и, поскольку он заявил, что только готовится работать с терапевтом, которому может доверять, он не прошел психотерапевтического лечения, которое являлось необходимым, как указывали психиатрические заключения, имевшиеся в момент его осуждения.

Вместе с тем Европейский Суд отметил, что так как с момента оценки судами страны степени опасности заявителя с участием медицинского эксперта прошло более 12 с половиной лет, требовалось новое экспертное заключение для установления того, сохраняет ли он опасность. Кроме того, оставались неясными другие элементы, имеющие значение для развития его личности в тюрьме и, таким образом, для степени его опасности. В частности, не рассматривался затронутый тюремной администрацией вопрос о том, могли ли преклонный возраст заявителя или его контакт с тюремной консультативной службой инициировать изменения его личности, которые могла бы закрепить новая терапия. Также существенно, что заявитель длительное время содержался в тюрьме, где, по-видимому, отсутствовали средства для выхода из создавшейся сложной ситуации и обеспечения его сотрудничества с тюремным персоналом. В подобном случае была особенно важна консультация с внешним экспертом для получения новых предложений о начале терапевтического лечения. В этой связи Европейский Суд напомнил, что решение об отказе в освобождении заключенного по причине сохранения с его стороны опасности для общества могло быть несовместимо с целями решения о превентивном заключении, если заинтересованное лицо было лишено средств доказывания отсутствия опасности, таких как целесообразная терапия.

Соответственно, в отсутствие новой внешней экспертизы при оценке необходимости продолжения превентивного заключения была утрачена достаточная причинная связь для целей подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции между осуждением заявителя судом первой инстанции в 1997 году и продолжением его превентивного заключения, решение о котором было принято 20 января 2010 г.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.