Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 ноября 2013 г. Дело "Глин против Германии" [Glien v. Germany] (жалоба N 7345/12) (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Дело "Глин против Германии"
[Glien v. Germany]
(Жалоба N 7345/12)

Постановление Суда от 28 ноября 2013 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

После вынесения Постановлений Европейского Суда по делу "М. против Германии" [М. v. Germany]* (* Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу "М. против Германии" [М. v. Germany], жалоба N 19359/04 [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 125.) и ряду других, рассмотренных впоследствии, германский Конституционный суд указал в решении от 4 мая 2011 г., что положения о ретроспективном продлении срока превентивного заключения несовместимы с германским Основным законом. Конституционный суд также отметил, что все нормы, признанные несовместимыми с германским Основным законом, продолжают применяться до введения в действие нового законодательства не позднее 31 мая 2013 г. В отношении заключенных, срок превентивного заключения которых был продлен или установлен ретроспективно, он предложил национальным судам, занимающимся вопросами исполнения наказаний, безотлагательно рассмотреть вопрос о том, следует ли рассматривать этих заключенных с учетом конкретных обстоятельств, относящихся к их личности или поведению, как весьма склонных к совершению особо тяжких преступлений, связанных с насилием или против половой неприкосновенности, и страдают ли они от психического заболевания в значении вновь принятого Закона о терапии и размещении психических больных лиц, совершивших насильственные преступления. Заключенные, в отношении которых эти предварительные условия не были выполнены, подлежали освобождению не позднее 31 декабря 2011 г.

Заявитель был осужден в 1997 году за сексуальное преступление в отношении ребенка и был приговорен к четырем годам лишения свободы. Суд первой инстанции также распорядился о его превентивном заключении по причине угрозы совершения им новых преступлений. Срок превентивного заключения начал течь в 2001 году и регулярно возобновлялся. В конце максимального десятилетнего срока, который применялся в момент совершения преступлений, и с учетом решения Конституционного суда от 4 мая 2011 г. заявитель требовал своего немедленного освобождения. Его требование было отклонено в сентябре 2011 года на том основании, что у него были диссоциальное расстройство личности и склонность к педофилии, которые, хотя и не составляли патологию, считались психическим расстройством для целей Закона о терапии и размещении психических больных лиц, совершивших насильственные преступления, и делали весьма вероятным повторное совершение им преступлений. Указанные Конституционным судом условия для продолжения превентивного заключения заявителя были, таким образом, достигнуты.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд рассматривал только эпизод, относящийся к продлению срока превентивного заключения заявителя, произведенному в сентябре 2011 года, которое государство-ответчик считало оправданным в соответствии с подпунктом "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции в качестве содержания под стражей "душевнобольного". Европейский Суд отметил, что в то время как в его прецедентной практике отсутствует точное определение термина "душевнобольной", допустимые основания лишения свободы на основании статьи 5 Конвенции подлежат узкому толкованию. Психическое состояние должно достигать определенной тяжести, чтобы его можно было рассматривать как "реальное" психическое расстройство для целей подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Кроме того, содержание лица в качестве душевнобольного охватывается статьей 5 Конвенции, только если оно осуществляется в больнице, клинике или ином целесообразном учреждении.

Европейский Суд нашел, что понятие "душевнобольной" в подпункте "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции может быть более ограничительным, чем понятие "психическое расстройство", предусмотренное германским Законом о терапии и размещении психических больных лиц, совершивших насильственные преступления. Однако он не дал определенного ответа на вопрос об отнесении заявителя к "душевнобольным", поскольку в любом случае заявитель не мог считаться содержавшимся в "больнице, клинике или ином целесообразном учреждении".

Хотя государство-ответчик утверждало, что содержание заявителя под стражей в отдельном тюремном корпусе для лиц, содержащихся в превентивном заключении, значительно отличалось от исполнения обычного наказания в виде лишения свободы, так как заключенные имели больше свободы передвижения и возможностей для отдыха, чем у осужденных, Европейский Суд не убежден в том, что ему была обеспечена медицинская или терапевтическая среда, подходящая для лица, содержащегося в качестве душевнобольного. Признав обширные меры, недавно принятые Германией с целью адаптации превентивного заключения к конституционным и конвенционным требованиям, особенно за счет создания окружающей среды, значительно отличающейся от обычного лишения свободы, и согласившись с тем, что может оказаться необходим переходный период для осуществления этих перемен, Европейский Суд не убежден в том, что суды страны не могли в это время адаптировать условия содержания заявителя под стражей к нуждам "душевнобольных", например, путем его перевода в психиатрическую больницу или иное целесообразное учреждение. Действительно, Закон о терапии и размещении психических больных лиц, совершивших насильственные преступления, прямо предусматривал такую возможность. Продление превентивного заключения заявителя в тюремном корпусе не было единственной альтернативой немедленному освобождению, доступной властям.

Таким образом, превентивное заключение заявителя в тюремном корпусе не было оправдано с точки зрения подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Кроме того, продление его превентивного заключения за пределы ранее установленного десятилетнего максимума не могло оправдываться и с точки зрения подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку оно более не составляло содержание лица под стражей "после осуждения компетентным судом", или в значении любого иного подпункта пункта 1 статьи 5 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 7 Конвенции. Как и в деле "М. против Германии" [М. v. Germany], в котором Европейский Суд установил нарушение требований статьи 7 Конвенции, превентивное заключение заявителя было ретроспективно продлено за пределы максимальной продолжительности, разрешенной в период совершения преступлений. Таким образом, Европейский Суд должен определить, составляло ли содержание заявителя под стражей в этот дополнительный период "наказание", понятие, которое для целей пункта 1 статьи 7 Конвенции имело автономный объем. Исходным пунктом, потому весьма веским фактором для его оценки, было то, что превентивное заключение было назначено после его осуждения за совершение преступлений. Что касается характера превентивного заключения, оно предусматривало лишение свободы, и изменения режима содержания были не столь значительны, чтобы отличать его от тюремного содержания. Что касается цели, хотя государство-ответчик инициировало обширные меры для приспособления превентивного заключения за счет обеспечения адекватного обращения к уменьшению опасности заключенных и созданию условий для их освобождения, в отношении заявителя такие дополнительные меры не принимались. Превентивное заключение назначалось судами, приговорившими его, а его исполнение определялось судами, ответственными за исполнение наказаний. Наконец, относительно тяжести меры, она по-прежнему предусматривала содержание под стражей в отсутствие ее максимальной продолжительности и возможности освобождения, пока суд не установит, что не является весьма вероятным, что заявитель совершит новые тяжкие преступления или что он имеет психическое заболевание. Действительно, превентивное заключение оставалось в числе наиболее тяжких мер, предусмотренных германским Уголовным кодексом, и в деле заявителя оно примерно трижды превышало длительность срока его лишения свободы по приговору суда.

Следовательно, превентивное заключение заявителя в период за пределами максимального срока, допускаемого законом до его ретроспективного изменения, должно было квалифицироваться как "наказание" для целей пункта 1 статьи 7 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

(См. также Постановление Европейского Суда от 9 июня 2011 г. по делу "Шмиц против Германии" [Schmitz v. Germany] (жалоба N 30493/04) и Постановление Европейского Суда от 9 июня 2011 г. по делу "Морк против Германии" [Mork v. Germany] (жалобы NN 31047/04 и 43386/08), кратко изложенные в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 142, а также Постановление Европейского Суда от 24 ноября 2011 г. по делу "О.Н. против Германии" [О.Н. v. Germany], жалоба N 4646/08, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 146.)