Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 апреля 2013 г. Дело "Ивахненко (Ivakhnenko) против Российской Федерации" (Жалоба N 12622/04) (Пятая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая секция)

Дело "Ивахненко (Ivakhnenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 12622/04)

Постановление Суда

Страсбург, 4 апреля 2013 г.

По делу "Ивахненко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

Марка Виллигера, Председателя Палаты,

Ангелики Нусбергер,

Боштьяна М. Цупанчича,

Энн Пауэр-Форд,

Хелены Едерблом,

Алеша Пейхаля,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Клаудии Вестердик, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 марта 2013 г., вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 12622/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Сергеевичем Ивахненко (далее - заявитель) 2 марта 2004 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представлял П. Финогенов, адвокат, практикующий в Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека г.О. Матюшкиным.

3. 21 октября 2008 г. жалоба была признана частично неприемлемой, а в части предполагаемого отсутствия адекватной медицинской помощи и условий содержания под стражей заявителя коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель, Александр Сергеевич Ивахненко, российский гражданин, родился в I960 году.

А. Условия содержания заявителя в следственном изоляторе N ИЗ-36/1 Воронежа

5. 8 августа 2002 г. заявитель был задержан. 30 июня 2003 г. присяжные заседатели признали его виновным в убийстве и изнасиловании. Воронежский областной суд приговорил его к 21 году лишения свободы. 22 декабря 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор в силе с незначительными изменениями.

6. С 16 августа 2002 г. по 23 января 2004 г. заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-36/1 Воронежа.

7. Стороны предоставили следующую информацию относительно условий содержания заявителя:

N камеры	Размер камер (кв. м)		Количество спальных мест		Количество заключенных
	Власти	Заявитель	Власти	Заявитель	Власти	Заявитель
28	30	38	семь	18	семь	22
33	30	38	семь	18	семь	10
80	7	13	одно	Четыре	один	Четыре
81	7	13	одно	Два	один	Два
86	29	38	семь	14	семь	29
95	28	38	семь	14	семь	20
122	28	39	шесть	12	шесть	25
132	27	39	шесть	12	шесть	18

8. Власти Российской Федерации утверждали, что количество заключенных "не превышало количества спальных мест". В подтверждение своих доводов они приложили справки, подписанные начальником следственного изолятора и надзирателями 12 декабря 2008 г. Власти Российской Федерации также приложили две справки от 26 февраля 2006 г. и 5 апреля 2007 г., согласно которым соответствующая документация (включая тюремные журналы размещения за период до 2 августа 2003 г.) была уничтожена вследствие истечения сроков хранения.

9. Заявитель предоставил копию письма Прокуратуры Воронежской области от 24 октября 2005 г. в ответ на жалобу относительно условий содержания под стражей, в которой прокурор признавал, в частности, существовавшую переполненность камер в Следственном изоляторе N ИЗ-36/1, и указывал, что он потребовал от начальника следственного изолятора устранить нарушение национальных правовых норм относительно условий содержания под стражей.

В. Состояние здоровья заявителя и медицинская помощь

1. Оценка заявителя

10. В октябре 2002 г. у заявителя отмечалось нарушение мочеиспускания, и ему был поставлен диагноз "простатит". Ему было сообщено, что он нуждается в операции, однако ее было невозможно провести во время его предварительного заключения. Заявителю делались инъекции, он принимал лекарства, купленные его родственниками. Заявитель предоставил медицинскую справку от 30 ноября 2005 г. от тюремного врача, подтверждавшую диагноз.

11. В августе 2002 года заявитель повредил запястье. Запястье было перевязано, и заявителю дали мазь. Отеки сошли. В ходе этапирования в исправительную колонию 23 января 2004 г. заявитель снова повредил запястье. Он потребовал осмотра врачом. 29 марта 2004 г. рентгеновский снимок выявил тройную контрактуру его запястья, и заявитель прошел курс лечения в тюремной больнице, но восстановить подвижность запястья не удалось.

12. Заявитель жаловался в прокуратуру на то, что не получил необходимой медицинской помощи. В своем ответе от 24 октября 2005 г. прокурор информировал заявителя, что операции в отношении его запястья и аденомы были сочтены необязательными.

2. Оценка властей Российской Федерации

13. Власти Российской Федерации представили медицинские карты заявителя из Следственного изолятора N ИЗ-36/1 и текущего места содержания под стражей.

14. При поступлении в следственный изолятор Воронежа после задержания 19 августа 2002 г. заявитель прошел полный осмотр. Он не жаловался на состояние о здоровья. В медицинскую карту были занесены следующие диагнозы: "варикозное расширение вен нижних конечностей, энцефалопатия и сгибательная контрактура правого запястья". Заявитель сдал анализ мочи.

15. В период содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-36/1 у заявителя развились аллергический дерматит и абсцесс в правой ягодице. Каждый раз тюремные врачи назначали ему лекарства, и самочувствие заявителя улучшалось.

16. По прибытии в исправительную колонию 23 января 2004 г. заявитель не жаловался на состояние здоровья. Медицинский осмотр подтвердил предыдущий диагноз варикозного расширения вен нижних конечностей.

17. 17 мая 2004 г. заявитель был осмотрен тюремным врачом относительно проблем с мочеиспусканием. Врач сделал запись в медицинской карте заявителя: "простатит?", - и рекомендовал консультацию у уролога.

18. 20 мая 2004 г. хирург Воронежской областной тюремной больницы осмотрел заявителя и рекомендовал дальнейшее обследование в областной тюремной больнице.

19. 11 июня 2004 г. заявитель был доставлен в Воронежскую областную тюремную больницу, где диагноз сгибательной контрактуры его правого запястья был подтвержден, и заявителю было назначено амбулаторное лечение. Заявитель сдал некоторые анализы крови и мочи. Простатит не был диагностирован.

20. 4 августа 2004 г. заявитель был осмотрен тюремным врачом, который не подтвердил подозрения на простатит.

21. 9 января 2005 г. заявитель был осмотрен тюремным врачом относительно его проблем с мочеиспусканием. Врач отметил в медицинской карте заявителя: "уретрит?", - и назначил некоторые анализы крови и мочи.

22. 10 января 2005 г. результаты анализа оказались в пределах нормы, и диагноз не был подтвержден.

23. 24 августа 2006 г. заявитель был осмотрен тюремным врачом. Он не жаловался на какие-либо проблемы с мочеиспусканием.

24. Власти Российской Федерации, ссылаясь на медицинское заключение от 12 декабря 2008 г., сделанное тюремным врачом, утверждали, что состояние здоровья заявителя не требовало хирургического вмешательства по поводу аденомы, поскольку она у него отсутствовала, или относительно запястья.

II. Применимое национальное законодательство

25. Краткий обзор применимого национального законодательства и положений международного права, регулирующих условия предварительного заключения и охраны здоровья заключенных см. в Постановлении Европейского Суда от 10 января 2012 г. по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia), жалобы NN 42525/07 и 60800/08, §§ 25-58* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2012.) и в Постановлении Европейского Суда от 27 января 2011 г. по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации" (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia), жалоба N 41833/04, §§ 60-64 и 73-80* (* Там же. N 3/2012.).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей

26. Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-36/1 с августа 2002 года по январь 2004 года не соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

27. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

28. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали требованиям российского законодательства и статьи 3 Конвенции.

29. Заявитель утверждал, что камеры были серьезно переполнены и что прокурор Воронежской области признал наличие проблемы переполненности. Он не имел индивидуального спального места, что составляет нарушение статьи 3 Конвенции. Кроме того, заявитель страдал от чрезмерного холода и жары, поскольку система вентиляции не функционировала, а также от недостатка уединенности при пользовании туалетом.

30. Европейский Суд полагает, что не обязательно разрешать вопрос о противоречиях в доводах сторон и устанавливать правдивость каждого утверждения, так как он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые были предоставлены или не оспаривались властями Российской Федерации, по следующим причинам.

31. Европейский Суд отмечает, что в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции, и что непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426). Следовательно, вначале необходимо на основании имеющихся фактов настоящего дела рассмотреть вопрос, имело ли непредоставление властями Российской Федерации соответствующих документов Следственного изолятора уважительные причины.

32. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, хотя уничтожение соответствующих документов по причине истечения срока хранения и достойно сожаления, само по себе оно не может рассматриваться как неудовлетворительное объяснение их непредоставления (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Щербаков против Российской Федерации" (Shcherbakov v. Russia), жалоба N 23939/02, § 77* (* Там же. N 1/2011.)). Архивная документация, содержавшая эту информацию, была уничтожена вследствие истечения срока хранения 26 февраля 2006 г. и 5 апреля 2007 г., то есть за год и два года до 27 октября 2008 г., когда жалоба была коммуницирована государству-ответчику. Однако уничтоженная документация содержала информацию относительно количества заключенных до 2 августа 2003 г. Власти Российской Федерации не утверждали, что журналы регистрации за период содержания заявителя под стражей после 2 августа 2003 г. до 24 января 2004 г. также были уничтожены. Эти документы могли являться важным и надежным доказательством, но власти Российской Федерации не объяснили их непредоставление Европейскому Суду.

33. Что касается справок и показаний начальника Следственного изолятора и надзирателей, датированных 2008 годом, Европейский Суд отмечал в некоторых случаях, что документы, подготовленные по истечении значительного срока, не могут считаться достаточно надежными с учетом длительности истекшего срока (см. в качестве недавних примеров Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 105* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)). Наконец, Европейский Суд отмечает, что информация в справках ставится под сомнение письмом прокурора Воронежской области, который признал общую проблему переполненности в этом следственном изоляторе в октябре 2005 года (см. § 9 настоящего Постановления).

34. С учетом непредоставления властями Российской Федерации первичной документации относительно периода после 2 августа 2003 г., подробного описания заявителя условий его содержания под стражей и заключения областного прокурора Европейский Суд находит, что в этот период следственный изолятор был переполнен. Переполненность в российских следственных изоляторах является предметом особой озабоченности Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против России"). Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством в период предварительного заключения. Настоящее дело не является исключением в этом отношении. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что доводы заявителя относительно переполненности в Следственном изоляторе заслуживают доверия.

35. Во многих делах, где заключенные заявители располагали менее чем 3 кв. м личного пространства, Европейский Суд уже приходил к выводу о том, что нехватка предоставленного им личного пространства была настолько острой, что это само по себе оправдывало установление нарушения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, § 43* (* Там же. N 1/2009.), Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Светлана Казьмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia), жалоба N 8609/04, § 70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2012.), Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.) и Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же.)).

36. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-36/1 Воронежа с 16 августа 2002 г. по 23 января 2004 г., которые Европейский Суд рассматривает как бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в значении этой статьи.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 в части качества медицинской помощи при содержании под стражей

37. Заявитель далее жаловался на основании статьи 3 Конвенции, что ему не обеспечивалась адекватная медицинская помощь в ходе содержания под стражей.

А. Доводы сторон

38. Власти Российской Федерации выдвинули два довода, утверждая, что заявитель располагал эффективными средствами правовой защиты, но не исчерпал их, и в то же время указывая, что лечение, которое получал заявитель в течение всего периода его содержания, соответствовало стандартам. Что касается первого довода, власти Российской Федерации подчеркнули, что заявитель не жаловался в суд на неэффективную медицинскую помощь. Власти Российской Федерации настаивали на том, что эта жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции должна быть отклонена в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты.

39. В качестве альтернативы власти Российской Федерации утверждали, что заявитель получал адекватный уход независимо от вида исправительного учреждения, в котором он содержался под стражей. Он регулярно осматривался тюремным врачом и другими медицинскими специалистами, проходил необходимые медицинские обследования, такие как рентген и анализы крови и мочи, получал лечение. Его состояние здоровья контролировалось медицинским персоналом и оставалось удовлетворительным в течение всего периода нахождения в изоляторе. Врачи безотлагательно реагировали на все его жалобы и симптомы адекватными мерами. Медицинский персонал имел необходимые навыки и подготовку для лечения заявителя. Все учреждения были обеспечены лекарствами и медицинским оборудованием по установленным нормам. Власти Российской Федерации подчеркивали, что состояние здоровья заявителя считалось удовлетворительным и у него никогда не диагностировался простатит.

40. Заявитель поддержал свою жалобу.

В. Мнение Европейского Суда

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

41. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал жалобы в национальные суды, и полагали, что его жалоба должна быть отклонена из-за несоответствия требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции.

42. Что касается довода властей Российской Федерации, Европейский Суд напоминает, что ранее он устанавливал, что в настоящее время российская правовая система не предоставляет эффективного средства правовой защиты от предполагаемого нарушения или его продолжения, которое могло бы обеспечить заявителя адекватным и достаточным возмещением за предполагаемую неадекватную медицинскую помощь в ходе содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда от 27 ноября 2012 г. по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia), жалоба N 41461/10, §§ 80-90* (* Там же. N 9/2013.)) в отношении этой части жалобы.

2. Общие принципы оказания медицинской помощи при содержании под стражей

43. Европейский Суд напоминает, что, хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как устанавливающая общую обязанность освобождать заключенных по мотивам состояния здоровья, она тем не менее возлагает на государства обязательство защищать физическое благополучие лиц, лишенных свободы, в том числе путем оказания им требуемой медицинской помощи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 93, ECHR 2006-ХII* (* Там же. N 11/2007.)). Европейский Суд неоднократно указывал, что отсутствие необходимой медицинской помощи может составлять обращение, противоречащее статье 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу "Венерский против Польши" (Wenerski v. Poland), жалоба N 44369/02, §§ 56-65).

44. "Адекватность" медицинской помощи остается наиболее сложным понятием для определения. Европейский Суд настаивает, в частности, на том, что власти должны обеспечивать безотлагательные и правильные постановку диагноза и уход за больными (см. Постановление Европейского Суда от 29 ноября 2007 г. по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan), жалобы NN 98521/03 и 13413/04, § 115, и Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2010 г. по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia), жалоба N 3242/03, § 84* (* Там же. N 10/2011.)) и что, если это обусловлено природой медицинского состояния, наблюдение за больным должно быть регулярным и систематическим, включать всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на лечение заболеваний заключенного или предотвращение их ухудшения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана", §§ 109, 114).

45. В целом Европейский Суд допускает определенную гибкость при определении требуемого стандарта медицинской помощи, принимая решения в каждом конкретном случае. Этот стандарт должен быть "совместим с человеческим достоинством" заключенного, но также учитывать "практические требования содержания под стражей" (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 140* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2011.)).

3. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

46. Медицинские документы свидетельствуют, что заявитель был осмотрен врачом сразу после его задержания и что он не предъявлял особых жалоб. В течение периода его содержания под стражей в Следственном изоляторе Воронежа и в колонии заявитель регулярно обращался за медицинской помощью и получал ее. Медицинские документы свидетельствуют, что каждый раз при недомогании он осматривался врачом и получал лечение, которое было результативным. Нет никаких оснований полагать, что назначавшееся ему лечение было неадекватным.

47. Заявитель также регулярно проходил осмотр у специалистов, включая уролога и хирурга, сразу после того, как администрации исправительного учреждения становилось известно мнение врачей, что заявитель может страдать от простатита. На основании обследования в областной тюремной больнице тюремный врач не нашел признаков простатита. Что касается справки от 30 ноября 2005 г., предоставленной заявителем, в которой значился "простатит", этот диагноз впоследствии не нашел подтверждения в каких-либо других медицинских документах.

48. Что касается сгибательной контрактуры правого запястья, заявителю было назначено амбулаторное наблюдение, и доводы заявителя о необходимости хирургического вмешательства также являются необоснованными.

49. Европейский Суд далее отмечает, что в то время как заявитель оспаривал адекватность его лечения в целом, он не предоставил какого-либо медицинского заключения в этом отношении.

50. Учитывая, что за состоянием здоровья заявителя наблюдали медицинские специалисты и что он получал регулярное лечение, Европейский Суд полагает, что в течение всего периода его содержания под стражей заявитель получал надлежащую медицинскую помощь.

51. Что касается жалобы заявителя относительно предполагаемого отсутствия лекарств в исправительных учреждениях, Европейский Суд повторяет, что недоступность необходимых лекарств может вызывать вопрос о соблюдении статьи 3 Конвенции, если это обстоятельство негативно сказывается на состоянии здоровья заявителя или причиняет ему страдания определенной степени интенсивности (см. Решение Европейского Суда от 10 июля 2007 г. по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashviliv. Russia), жалоба N 6293/04). Заявитель не смог объяснить, как на него повлияло предполагаемое отсутствие лекарств в исправительной колонии, и Европейский Суд не может заключить, что на его состояние здоровья повлияло отсутствие конкретных лекарственных средств в колонии в таком объеме, что вызвало у него страдания, которые достигли уровня суровости, означающего бесчеловечное или унижающее достоинство обращение.

52. Отсюда следует, что жалоба в этой части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

53. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

54. Заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

55. Власти Российской Федерации утверждали, что его требования являются чрезмерными.

56. Европейский Суд признает, что заявитель испытал страдания и разочарование, которые не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, он присуждает заявителю 6 250 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

В. Судебные расходы и издержки

57. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

58. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобу в части условий содержания заявителя под стражей приемлемой, а жалобу в остальной части большинством голосов - неприемлемой;

2) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей;

3) постановил единогласно, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 6 250 евро (шесть тысяч двести пятьдесят евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 апреля 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудия Вестердик Секретарь Секции Суда

Марк Виллигер Председатель Палаты Суда