Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 декабря 2013 г. Дело "Евгений Гусев (Yevgeniy Gusev) против Российской Федерации" (жалоба N 28020/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Евгений Гусев (Yevgeniy Gusev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 28020/05)

Постановление Суда

Страсбург, 15 декабря 2013 г.

По делу "Евгений Гусев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазоровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

и Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 ноября 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28020/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Петровичем Гусевым (далее - заявитель) 19 июля 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла С. Мазаева, адвокат, практикующая в г. Волгограде. Власти Российской Федерации были представлены Г.О. Матюшкиным, Уполномоченным Российской Федерации в Европейском Суде.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению путем лишения пищи и сна в течение дней, когда он доставлялся в помещение суда для слушаний, что его заключение под стражу было незаконным и необоснованным, а также что судебный контроль за законностью помещения под стражу не соответствовал критерию незамедлительности.

4. 11 марта 2010 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1952 году и живет в г. Волгограде.

А. Арест заявителя и предварительное заключение

6. На момент рассматриваемых событий заявитель занимал пост генерального директора ОАО "Восток-Плюс", входившего в состав ООО "Авиакомпания Волга-Авиа экспресс".

7. 30 июля 2003 г. Волгоградская областная прокуратура возбудила уголовное дело о мошенничестве, связанном с самолетом ЯК-42.

8. 3 октября 2003 г. следователь составил обвинительное заключение in absentia* (* In absentia (лат.) - в отсутствие (подозреваемого), заочно (прим. переводчика).) в отношении заявителя и вынес постановление об объявлении его в международный розыск.

9. 6 октября 2003 г. заявитель был объявлен в международный розыск.

10. 8 октября 2003 г. Центральный районный суд г. Волгограда (далее - районный суд) вынес постановление о заключении заявителя под стражу in absentia по подозрению в мошенничестве. Постановление районного суда, в частности, гласило:

"... После возбуждения уголовного дела [заявитель] скрылся из г. Волгограда.

На основании оперативной информации [предоставленной правоохранительными органами] о предположительном месте нахождения [заявителя] в Великобритании или Канаде 6 октября 2003 г. он был объявлен в международный розыск.

... Суд считает необходимым удовлетворить ходатайство следователя [о заключении заявителя под стражу], поскольку [заявитель] пытался скрыться от органов, производящих расследование, был объявлен в международный розыск и может препятствовать установлению истины в деле. Суд также принимает во внимание тяжесть обвинений [предъявленных заявителю]".

11. В тот же день заявитель был арестован в г. Волгограде, ему было предъявлено обвинение, и он был заключен под стражу на основании упомянутого выше решения.

12. Точное время и место ареста заявителя оспаривается сторонами. Согласно рапорту, составленному сотрудником милиции, заявитель был арестован в центральном районе г. Волгограда 8 октября 2003 г. в 18 ч. 00 мин., а затем был доставлен в Волгоградскую областную прокуратуру. По утверждению заявителя, до 7 октября 2003 г. он ничего не знал о возбуждении в отношении него уголовного дела. Узнав о нем, он приехал в следственный отдел Волгоградской областной прокуратуры, где был арестован 8 октября 2003 г. примерно в полдень. Впоследствии несколько свидетелей подтвердили на суде версию заявителя.

13. 8 декабря 2003 г. районный суд продлил предварительное заключение заявителя до 30 марта 2004 г., обосновав свое решение следующим образом:

"... Суд считает ходатайство [следователя о предварительном заключении под стражу] обоснованным и удовлетворяет его, поскольку [заявитель] был объявлен в международный розыск и, таким образом, может скрыться от правосудия. Суд также принимает во внимание тяжесть предъявленных обвинений".

14. 20 февраля 2004 г. заявителю было предъявлено дополнительно обвинение в подделке документов, преднамеренном банкротстве, уклонении от уплаты налогов и новом эпизоде мошенничества.

15. 15 марта 2004 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 30 мая 2004 г. Районный суд ссылался на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и на тот факт, что он был объявлен в международный розыск до ареста, что районный суд счел достаточными основаниями полагать, что в случае освобождения из-под стражи заявитель может препятствовать расследованию и судопроизводству. Районный суд решил, что применение иной меры пресечения невозможно. Районный суд отклонил доводы заявителя о том, что процедура объявления заявителя в международный розыск в его деле не применима. По мнению суда, до тех пор, пока соответствующие решения не были признаны незаконными, объявление заявителя в розыск является законным.

16. 31 мая 2004 г. дело заявителя было передано для рассмотрения по существу в Дзержинский районный суд г. Волгограда (далее - Дзержинский районный суд).

В. Содержание заявителя под стражей на время суда

1. Содержание под стражей в период с 30 мая по 14 июня 2004 г.

17. 30 мая 2004 г. срок содержания заявителя под стражей, санкционированный судебным решением от 15 марта 2004 г., истек. До 14 июня 2004 г. никаких решений относительно его содержания под стражей не принималось (см. § 21 настоящего Постановления). Однако заявитель оставался под стражей.

18. В неустановленный день в 2005 году заявитель потребовал компенсацию за незаконное содержание под стражей в период с 30 мая по 14 июня 2004 г.

19. 27 марта 2006 г. Центральный районный суд признал, что заявитель содержался под стражей в указанный период времени без решения суда и присудил заявителю компенсацию в 5 000 рублей (около 150 евро на момент рассматриваемых событий).

20. 26 апреля 2006 г. областной суд в порядке обжалования оставил постановление без изменений.

2. Содержание под стражей в период с 14 июня по 26 октября 2004 г.

21. 14 июня 2004 г. Дзержинский районный суд установил дату предварительного слушания дела и решил, что мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении заявителя и трех других обвиняемых остается прежней.

3. Содержание под стражей в период с 26 октября по 30 ноября 2004 г.

22. 26 октября 2004 г. Дзержинский районный суд назначил первый день слушаний и решил, что мера пресечения в виде заключения под стражу в отношении заявителя и трех других обвиняемых остается прежней. Заявитель ходатайствовал об освобождении, но его ходатайство было отклонено по следующим основаниям:

"[Заявитель и трое его соучастников] обвиняются в тяжких преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде длительного срока лишения свободы. Мера пресечения [содержание под стражей] была применена [в отношении них] на время предварительного расследования после оценки личности обвиняемых, состояния их здоровья и тяжести предъявленных [им] обвинений. Доводы обвиняемых и их представителей о изначально незаконном применении меры пресечения... не могут быть приняты во внимание, поскольку [этот вопрос] не является предметом рассмотрения на данном слушании".

23. Заявитель обжаловал вышеуказанное решение в той части, в какой оно касалось примененной к нему меры пресечения, утверждая, что это необходимо на данной стадии процесса. Соучастники заявителя также обжаловали решение суда. Первое слушание в порядке обжалования в областном суде было назначено на 21 декабря 2004 г., но было перенесено по ходатайству стороны защиты, поданному в тот же день, поскольку адвокат двух обвиняемых не был надлежаще извещен о слушаниях.

24. 25 января 2005 г. при обжаловании в упрощенном порядке областной суд оставил решение от 26 октября 2004 г. Он пояснил следующее:

"Доводы соучастников ... касающиеся изначально незаконного применения меры пресечения... не могут быть рассмотрены судом ... [при настоящих слушаниях]. Решения, принятые судом по этому вопросу, уже вступили в законную силу... и не могут быть отменены лишь в порядке надзора".

25. После подачи жалобы одним из соучастников заявителя 14 апреля 2005 г. Президиум областного суда отменил решение от 25 января 2005 г. в порядке надзора на том основании, что нижестоящий суд не рассмотрел доводы, выдвинутые от имени соучастников их представителями.

26. 19 июля 2005 г. областной суд вновь оставил решение от 26 октября 2004 г. без изменений.

4. Содержание под стражей в период с 30 ноября 2004 г. и осуждение заявителя 7 июня 2005 г.

27. Тем временем, 30 ноября Дзержинский районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя и трех его соучастников на три месяца до 28 февраля 2005 г. Он решил:

"Обстоятельства, которые привели к применению меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились. Ссылка обвиняемых на тот факт, что они не могли оказывать давление на свидетелей и потерпевших, поскольку предварительное расследование завершено, и что они не скроются от правосудия, поскольку они ранее не привлекались к уголовной ответственности и не представляют угрозу для общества, не могут быть приняты судом, так как в настоящее время судопроизводство еще не начато, и суд не начал изучение доказательств по делу, включая допрос свидетелей и потерпевших...

При таких обстоятельствах суд не находит оснований для замены меры пресечения на более мягкую...".

28. 25 февраля 2005 г. Дзержинский районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя и трех его соучастников на три месяца до 28 мая 2005 г., хотя даже прокурор не счел его необходимым и предлагал заменить меру пресечения на подписку о невыезде:

"Обвиняемые обвиняются в тяжких преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде длительного лишения свободы. Мера пресечения в виде заключения под стражу была применена [в отношении них] после того, как были приняты во внимание их личности, состояние здоровья, семейное положение, наличие иждивенцев, а также тяжесть предъявленных обвинений. Никаких медицинских документов, подтверждающих, что обвиняемые не могут содержаться под стражей по состоянию здоровья, в суд представлено не было.

Обстоятельства, которые привели к применению меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились. Утверждения обвиняемых о том, что они не могут оказать давление на свидетелей и потерпевших, поскольку большинство из них уже были допрошены судом, и что они не могут скрыться от правосудия, поскольку они ранее не привлекались к уголовной ответственности и не представляют угрозу для общества, не могут быть приняты судом, так как в настоящее время судебное разбирательство не завершено, и суд еще не изучил все доказательства. Утверждения обвиняемых о невиновности... не могут быть основанием для изменения меры пресечения на более мягкую, поскольку суд находится в процессе оценки собранных доказательств и принятия решения о виновности или невиновности обвиняемых...".

29. 27 мая 2005 г., воспроизводя свои предыдущие обоснования, Дзержинский районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя и его трех соучастников на следующие три месяца до 28 июня 2005 г. Заявитель обжаловал это решение.

30. 4 октября 2005 г. областной суд оставил решение от 27 мая 2005 г. без изменений.

С. Осуждение заявителя и освобождение

31. 7 июня 2005 г. Дзержинский районный суд признал заявителя виновным в подделке документов, преднамеренном банкротстве и уклонении от уплаты налогов и приговорил его к четырем годам лишения свободы. Провозглашение приговора заняло четыре часа, с 20 ч. 00 мин. до 00 ч. 30 мин. следующего дня. Ходатайства заявителя и его соучастников о том, чтобы им было разрешено сидеть при провозглашении приговора, были отклонены.

32. 4 октября 2005 г. областной суд изменил решение нижестоящего суда в кассационном порядке. Областной суд отменил приговор в части признания заявителя виновным в преднамеренном банкротстве и приговорил его к двум годам лишения свободы условно и применению в отношении него пробации.

33. 5 октября 2005 г. заявитель был освобожден из-под стражи.

D. Утверждение об отсутствии достаточного питания и лишении сна в дни судебных слушаний

34. Во время производства по делу заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-34/1 г. Волгограда. По утверждению заявителя в дни судебных слушаний его будили в 6 ч. 00 мин., выводили из камеры в "накопитель" или "общую камеру" вместе с другими заключенными, чьи дела слушались в тот же день, а затем их доставляли под конвоем в здание суда. Ему приходилось там ожидать в течение многих часов, иногда до позднего вечера, прежде чем начинались слушания. Поздно вечером конвой отвозил его обратно в изолятор. Если слушания были назначены и на следующий день, он также подвергался раннему подъему, долгому переезду и позднему возвращению. В дни слушаний он не получал пищи ни в изоляторе, ни в здании суда.

35. По утверждению властей Российской Федерации, заявитель доставлялся в суд в следующие дни:

Год	Дата	Расписание слушаний
2004	21, 22, 25 и 28 июня	10 ч. 00 мин.
	5 июля	10 ч. 00 мин.
	14, 20 24, 27 и 28 сентября	10 ч. 00 мин., 10 ч. 00 мин., 11 ч. 00 мин., 11 ч. 00 мин. и 11 ч. 00 мин. соответственно
	4,19, 25, 26 октября	14 ч. 30 мин., 12 ч. 00 мин., 11 ч. 30 мин. и 12 ч. 00 мин. соответственно
	9, 22 и 30 ноября	10 ч. 00 мин., 11ч. 00 мин. и 11 ч. 00 мин. соответственно
	20 декабря	10 ч. 30 мин.
2005	31 января	10 ч. 00 мин.
	7, 8, 14 и 25 февраля	11 ч. 00 мин., 15 ч. 00 мин., 15ч.00 мин. и 14 ч. 00 мин. соответственно
	18, 28 и 29 марта	11ч. 00 мин., 15ч.00 мин. и 13 ч. 00 мин. соответственно
	8, 11, 12, 13, 15, 18, 20, 21, 22 апреля	12 ч. 20 мин., 14ч.00 мин., 12 ч. 00 мин., 11ч. 00 мин., 11ч. 00 мин., 11 ч. 00 мин., 10 ч. 30 мин., 11ч. 00 мин. и 11 ч. 00 мин. соответственно
	11, 12, 13, 17, 20, 27 мая	12 ч. 00 мин., 10 ч. 30 мин., 12 ч. 00 мин., 11ч. 30 мин., 12ч.00 мин. и 11 ч. 00 мин. соответственно
	3, 6 и 7 июня	10 ч. 30 мин., 11 ч. 00 мин. и 11 ч. 00 мин. соответственно

36. Власти Российской Федерации утверждали, что в дни, когда заявитель доставлялся в здание суда, его поднимали в 6 ч. 00 мин., как обычно. Как правило, он возвращался в изолятор до 22 ч. 00 мин. Изредка, когда заявитель возвращался в изолятор после 22 ч. 00 мин., на следующий день ему разрешалось спать в любое время. Власти Российской Федерации не смогли предоставить информацию о точном времени прибытия заявителя в изолятор из суда, поскольку соответствующая документация был уничтожена в 2006 и 2009 годах в связи с истечением срока хранения таких документов, но они утверждали, что часы работы суда - с 9 ч. 00 мин. до 18 ч. 00 мин.

37. По утверждению властей Российской Федерации, в дни, когда заявитель доставлялся в районный суд, он получал обычный завтрак перед тем как покинуть изолятор, а также сухой паек (хлеб или сухари, пакетированные первое и второе блюда, сахар, чай, пластиковую ложку и пластиковую чашку) в соответствии с применимыми правилами. В "накопителе" изолятора и в месте конвоя в суде заявителю по требованию предоставлялась горячая вода (необходимая для приготовления пакетированной пищи). В случае, если он возвращался в изолятор до 21 ч. 00 мин., заявитель получал полдник и/или ужин в зависимости от времени его возвращения. В поддержку своих утверждений власти Российской Федерации предоставили справки начальника изолятора N ИЗ-34/1 от 7 мая 2010 г. вместе с рапортами о сухих пайках в отношении определенного числа заключенных, доставляемых в суд, и накладными, касающимися их выдачи. Рапорты были представлены дежурными сотрудниками. Накладные были подписаны начальником изолятора и главным бухгалтером изолятора, а кроме того, сотрудниками, которые получали и выдавали сухие пайки. Документы содержат большую часть соответствующих сведений. Власти Российской Федерации представили также меню столовой изолятора за соответствующий период.

II. Применимое национальное законодательство и судебная практика

38. Соответствующие положения российского законодательства и судебной практики, касающиеся мер пресечения, включая заключение под стражу, процедур о проверке законности содержания под стражей и права заключенных на бесплатное питание и непрерывный восьмичасовой сон были указаны в §§ 37-46 Постановления Европейского Суда от N 28018/05 от 6 ноября 2012 г. по делу "Стрелец против Российской Федерации" (Strelets v. Russia).

39. Пункт 2.10 Доклада о деятельности Уполномоченного по правам человека в Волгоградской области за 2005 год (www.volganet.ru/ volgobl/society/upch/folder_4/folder_l/) в соответствующей части гласит:

"Уполномоченный по правам человека обеспокоен текущей ситуацией в отношении предоставления нормального питания подозреваемым и обвиняемым лицам в дни, когда они перевозятся для участия в следственных мероприятиях или судебных слушаниях...

Согласно сведениям, [предоставленным] Волгоградским управлением внутренних дел, отсутствие пищи при проведении следственных мероприятий и судебных слушаний и отсутствие непрерывного восьмичасового сна подтверждается. Одной из причин является нехватка необходимого конвойного транспорта. В 2005 году, согласно официальной информации, в правоохранительные органы области поступил [дополнительный] транспорт, однако аналогичные жалобы продолжают поступать... некоторые заключенные сообщают, что в дни [когда они должны присутствовать в зале] суда, им предоставляется сухой паек, но не предоставляется горячая вода...".

40. Отчет "Права человека в субъектах Российской Федерации" за 2006 год, подготовленный группой российских областных неправительственных организаций в 2007 году (www.mhg.ru/publications/AlAD8CC), содержит в соответствующей части следующую информацию:

"Как сообщает Уполномоченный по правам человека в Волгоградской области... проблема питания (предоставляемого в изоляторах временного содержания Волгоградской области) была решена лишь недавно. До настоящих [изменений] заключенный, доставляемый для следственных действий или судебного заседания из следственного изолятора, не получал завтрак, обед, а иногда и ужин. Сухие пайки, выдаваемые в те дни, было невозможно приготовить, поскольку заключенным не предоставлялась горячая вода. Проблема была решена лишь после вмешательства Уполномоченного по правам человека".

41. После расследования, проведенного в 2003 году, глава Управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации в г. Москве (органа, отвечающего за следственные изоляторы в г. Москве) подготовил отчет от 26 ноября 2003 г. В соответствующей части отчет гласит (по тексту Решения Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации):

"При выезде из следственного изолятора в суд каждому заключенному выдается сухой паек под подпись... В этот день заключенный снимается с котлового довольствия. При составлении сухого пайка учитываются гигиенические требования и пищевые нормативы... Он включает полуфабрикаты первого и второго блюд и может употребляться в качестве завтрака, обеда или ужина...

Заключенные покидают [свои] камеры после 6 ч. 00 мин., в частности, для транспортировки в суд, но не возвращаются обратно до 22 ч. 00 мин. Московское Управление исполнения наказаний занимается решением проблем, связанных с нарушением правил конвоирования (позднее возвращение из судов, переполненный транспорт, следование неустановленным маршрутом). Во многих случаях в 2002 году об установленных нарушениях правил транспортировки заключенных сообщалось подразделениям, осуществляющим конвоирование, - в большинстве случаев [эти нарушения] происходили в связи с поздним возвращением из судов. Такие случаи имели место и в первые три месяца [2003 года]; в связи с этим 4 марта 2003 г. замечания о позднем возвращении (после 22 ч. 00 мин.) заключенных из судов, имевших место в январе и феврале 2003 года, были направлены в подразделения, осуществляющие конвоирование. За последний период не зафиксировано случаев возвращения заключенных в следственный изолятор после 22 ч. 00 мин.".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

42. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому и унижающему достоинство обращению, будучи лишенным пищи и сна нормальной продолжительности в дни судебных заседаний.

Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

43. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не подавал иск о нарушении его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции, в компетентные российские органы. Порядок подачи иска в суд установлен главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснен в Постановлении Пленума Верховного Суда от 10 февраля 2009 г. N 2. Ссылаясь на Резолюцию N CM/ResDH (2010) 35, принятую на 1078-м заседании Комитета Министров Совета Европы, власти Российской Федерации отмечали, что статистические данные и количество дел, представленных в Комитет Министров, доказывают наличие развитой практики присуждения российскими судами компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащими условиями содержания под стражей. Власти Российской Федерации подчеркивали, что жалоба заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции должна быть отклонена по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

44. По существу жалобы власти Российской Федерации отмечали, что у заявителя была возможность спать между судебными слушаниями (см. § 36 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации также отмечали, что в дни, когда заявитель доставлялся в здание суда, ему предоставлялось питание (см. § 37).

45. Заявитель возражал и утверждал, что предполагаемое нарушение носит структурный характер и что в отношении этого нет никаких эффективных средств правовой защиты.

46. По существу жалобы заявитель утверждал, что доказательства, предоставленные властями Российской Федерации, являются противоречивыми и не подтверждают их выводов. Он отмечал, что власти Российской Федерации не отрицали, что иногда он возвращался из суда в следственный изолятор после 22 ч. 00 мин. Он далее отмечал, что в период, когда он присутствовал на судебных слушаниях каждый день, в апреле-мае 2005 года, на следующий день он не имел возможности выспаться, как утверждают власти Российской Федерации. Заявитель также обратил внимание Европейского Суда на то, что оглашение приговора в отношении него происходило поздно вечером. Заявитель утверждал, что ему никогда не выдавали сухой паек в дни, когда его доставляли в суд. Он утверждал, что рапорты о предоставлении сухих пайков и накладные, предоставленные властями Российской Федерации (см. § 37 настоящего Постановления), не являются достаточными доказательствами того, что ему в действительности выдавался сухой паек в дни судебных заседаний в течение двух лет судебного разбирательства. Он далее оспаривал подлинность этих документов и утверждал, что число заключенных, указанное в рапортах, не соответствует числу сухих пайков, указанному в накладных.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

47. Что касается утверждений властей Российской Федерации о неисполнении требования об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд напоминает, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты части 1 статьи 35 Конвенции возлагает на заявителей обязанность использовать средства правовой защиты, имеющиеся в национальной правовой системе, которые являются доступными и достаточными для того, чтобы получить компенсацию за предполагаемое нарушение прав. Наличие такого средства правовой защиты должно быть достаточно очевидным в теории и на практике, в противном случае не будут соблюдены требования их доступности и эффективности. На власти государства-ответчика, выдвигающие утверждение о том, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, возлагается обязанность с достаточной убедительностью продемонстрировать Европейскому Суду, что указанные средства были эффективными и доступными в теории и на практике в рассматриваемый период времени, то есть они были доступными, способными предоставить компенсацию в отношении жалобы заявителя и иметь разумные шансы на успех (см. Постановление Европейского Суда N 24650/02 от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), §§ 51-52 с дальнейшими ссылками).

48. Европейский Суд обращает внимание на выводы, сделанные в §§ 100-119 Постановления N 42525/07 и N 60800/08 от 10 января 2012 г. по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) о том, что в рассматриваемый период времени в российской правовой системе не было эффективного средства правовой защиты, которое могло быть использовано в отношении нарушений статьи 3 Конвенции, связанных с общими условиями содержания под стражей в изоляторах временного содержания, прекратить такие нарушения и предоставить заключенным адекватную и достаточную компенсацию. В частности, в упомянутом деле Европейский Суд постановил, что нет ни одного примера успешного практического использования средства правовой защиты, предусмотренного главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, о котором упомянули власти Российской Федерации в настоящем деле, а также что средства правовой защиты, предусмотренные главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, являются неэффективными.

49. Европейский Суд также отмечает, что он уже отклонял доводы властей Российской Федерации о неисчерпании средств правовой защиты, основанные на упоминании средства правовой защиты, предусмотренного главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с жалобами, касающимися отсутствия питания в дни суда и сна нормальной продолжительности между судебными слушаниями (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Стрелец против Российской Федерации, §§ 47-51) - ключевой проблемы в настоящем деле. В настоящем деле эффективность процедуры, предусмотренной главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не доказана ни одним судебным решением, таким образом, Европейский Суд не видит оснований отступать от своих выводов, сделанных в деле "Ананьев и другие против Российской Федерации". Соответственно, Европейский Суд отклоняет доводы властей Российской Федерации.

50. Более того, Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

51. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy) N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Европейский Суд хотел бы указать, что бесчеловечное обращение, чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции, должно достичь минимального уровня жестокости. Оценка данного уровня относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и нравственные последствия, и, в ряде случаев, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. среди прочих документов Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. the United Kingdom), § 162, Series A N 25).

52. Бесчеловечное обращение, которое достигло такого минимального уровня, обычно причиняет физическую боль и нравственные страдания. Однако даже при отсутствии таковых, если при таком обращении происходит унижение человеческого достоинства, отсутствует уважение к личности или оно вызывает чувство страха, тревоги, неполноценности, способное сломить физическое и моральное сопротивление, оно может также считаться унижающим и подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. среди прочих документов Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2011 г. N 2974/05 по делу "Васюков против Российской Федерации" (Vasyukov v. Russia), § 59).

53. В контексте лишения свободы Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что для того чтобы подпадать под действие статьи 3 Конвенции, страдание и унижение должны достигать уровня выше, нежели тот, который является неизбежной составляющей страданий и унижений, связанных с заключением под стражу. Власти государства-ответчика должны гарантировать то, чтобы заключенный содержался в условиях, которые соответствуют требованиям уважения человеческого достоинства, что способы и методы применения этой меры не подвергают человека страданиям и лишениям, по своей интенсивности превышающим уровень страданий, неизбежно причиняемый заключением под стражу, и что, учитывая практические требования содержания под стражей, его физическое и душевное здоровье было должным образом защищено (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда N 30210/96 по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), §§ 92-94, ECHR 2000-XI, а также Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. N 26853/04 по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), § 208).

54. При оценке условий содержания под стражей принимается во внимание общее воздействие таких условий, а также утверждения, сделанные заявителем (см. Постановление Европейского Суда N 40907/98, по делу "Доугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), § 46, ECHR 2001-II).

55. Утверждения о бесчеловечном обращении должны быть поддержаны соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет принцип доказательств "вне всякого разумного сомнения". Однако при некоторых обстоятельствах такие доказательства могут следовать от одновременного наличия достаточно строгих, четких и согласующихся между собой умозаключений или сходных неопровержимых допущений о фактах (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда N 21986/93 по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), § 100, ECHR 2000-VII).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

56. Европейский Суд установил, что в период с июня 2004 года по июнь 2005 года заявитель перевозился в Дзержинский районный суд сорок четыре раза (см. § 35 настоящего Постановления). Сторонами не оспаривается, что в дни судебных слушаний заявитель просыпался в 6 ч. 00 мин. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации не смогли предоставить информацию о точном времени возвращения заявителя в свою камеру изолятора из здания суда. Власти Российской Федерации, однако, признавали, что иногда это было после 22 ч. 00 мин., и в этом случае заявителю предоставлялась возможность выспаться на следующий день. Европейский Суд отмечает, что изредка заявителя доставляли в суд для судебных слушаний в течение нескольких дней подряд, особенно на поздних стадиях судебного разбирательства, в период с апреля по июнь 2005 года. Такое расписание судебных слушаний лишало заявителя возможности выспаться на следующий день.

57. Европейский Суд далее отмечает, что утверждения заявителя о недостатке сна также в некоторой степени подтверждаются отчетом Уполномоченного по правам человека за 2005 год (см. § 39 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что Волгоград является большим городом, что в учреждениях исполнения наказаний наблюдалась нехватка конвойного транспорта и что один и тот же транспорт предназначался для ежедневной утренней развозки относительно большого числа заключенных в различные суды, расположенные в разных частях города, и обратной их транспортировки в изолятор. Такая система неизбежно ведет к длительным задержкам транспортировки каждого заключенного, и промежуток между тем моментом, когда заключенный покидал камеру, и временем возвращения зачастую был крайне длительным. Европейский Суд также принимает во внимание тот факт, который не оспаривался властями Российской Федерации, что оглашение приговора, которое началось 7 июня 2005 г. в 8 ч. 30 мин., длилось до 00 ч. 30 мин. 8 июня 2005 г. (см. § 31 настоящего Постановления). Это доказывает, что работа суда не всегда заканчивалась в 18 ч. 00 мин., как утверждали власти Российской Федерации (см. § 36 настоящего Постановления). Таким образом, хотя точно подсчитать, сколько времени заявитель имел для сна в каждый конкретный день, невозможно, Европейский Суд считает установленным, что заявитель неоднократно был лишен сна нормальной продолжительности.

58. Что касается предполагаемого отсутствия питания, заявитель утверждал, что в дни судебных слушаний он не получал никакой пищи ни в изоляторе, ни в здании суда. Европейский Суд отмечает, что, как утверждают власти Российской Федерации, заявитель мог получить питание в изоляторе лишь в случае возвращения из суда до 21 ч. 00 мин. (см. § 37). Европейский Суд установил выше, что заявитель неоднократно возвращался из суда после указанного времени. Следовательно, в эти дни он не мог получить горячее питание (обед и ужин).

59. Власти Российской Федерации утверждали, что заключенные, транспортируемые в здание суда, получали обычный (то есть горячий) завтрак, перед тем как покинуть изолятор. Это утверждение противоречит утверждениям Уполномоченного по правам человека в Волгоградской области о том, что в рассматриваемый период времени заключенные в изоляторах временного содержания Волгоградской области не получали завтрак в дни судебных заседаний (см. § 40 настоящего Постановления). Эти сведения также в некоторой степени противоречат их утверждениям о том, что в "накопителе" изолятора заявитель по требованию получал горячую воду для приготовления сухого пайка (см. § 37 настоящего Постановления). Европейский Суд далее отмечает, что в упомянутом выше деле "Стрелец против Российской Федерации" он рассматривал сходную жалобу в отношении соучастника заявителя, содержавшегося в том же изоляторе, что и заявитель по настоящему делу, и который доставлялся в суд в те же дни. В отличие от своих утверждений в настоящем деле, власти Российской Федерации не опровергали утверждений о том, что соучастник заявителя не получал никакого завтрака в изоляторе перед транспортировкой в здание суда (см. там же, § 59).

60. Из изученных Европейским Судом дел представляется, что в дни судебных заседаний заключенные не могли получать обычный завтрак из-за раннего отъезда заключенных из изолятора (см., среди прочих документов Постановление Европейского Суд от 12 февраля 2009 г. N 3811/02 по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), § 108; Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. N 8609/04 по делу "Светлана Казмина против Российской Федерации" (Svetlana Kazmina v. Russia), § 78; a также недавнее Постановление Большой палаты Европейского Суда от 22 мая 2012 г. N 5826/03 по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia), § 105). Более того, как следует из отчетов, подготовленных российскими компетентными органами в 2003 г. (см. § 41 настоящего Постановления), в дни судебных заседаний заключенные снимались с котлового довольствия изолятора, в котором они содержались. В настоящем деле власти Российской Федерации не ссылались ни на один нормативный правовой акт, допускающий иной порядок дел в изоляторе N ИЗ-34/1 г. Волгограда.

61. На фоне вышеизложенного и с учетом материалов, имеющихся в его распоряжении, Европейский Суд не убежден в том, что заявитель получал обычный завтрак в дни судебных слушаний.

62. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что в дни судебных слушаний заявитель получал сухой паек, который он мог взять с собой в суд. Они подкрепили свои утверждения предоставлением ряда документов (см. § 37 настоящего Постановления). Европейский Суд, однако, находит некоторые серьезные несоответствия в объяснениях властей Российской Федерации. Во-первых, представленные документы не содержат сведения обо всех днях, когда заявитель доставлялся в суд. Во-вторых, число заключенных, указанное в рапортах о выдаче сухих пайков, не всегда совпадает с числом сухих пайков, указанным в накладных за соответствующие дни. В-третьих, в отношении сходной жалобы соучастника заявителя власти Российской Федерации предоставляли две накладные от 11 и 20 мая 2005 г. о предоставлении сухих пайков определенному числу заключенных (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Стрелец против Российской Федерации", §§ 36 и 59), которое не соответствует сведениям в накладных за те же дни, представленным в настоящем деле. В-четвертых, утверждения властей Российской Федерации о том, что в дни судебных заседаний заявителю предоставлялась горячая вода, необходимая для приготовления пакетированного питания (см. § 37 настоящего Постановления), противоречат выводам Уполномоченного по правам человека в Волгоградской области, который указывал, что в этот период времени в Волгоградской области заключенным не предоставлялась горячая вода (см. § 40 настоящего Постановления).

63. Европейский Суд допускает, что указанные несоответствия в объяснениях властей Российской Федерации могут иметь разумные объяснения. Однако власти Российской Федерации не представили никаких объяснений в Европейский Суд.

64. Европейский Суд далее отмечает, что доказательная сила документов, представленных властями Российской Федерации, не высока. Справки начальника изолятора N ИЗ-34/1 были составлены 7 мая 2010 г., то есть спустя несколько лет после рассматриваемых событий. Рапорты и накладные о предоставлении сухих пайков были составлены и подписаны только сотрудниками изолятора. Тот факт, что некоторые сухие пайки выдавались и получались сотрудниками изолятора, не доказывает того, что они впоследствии выдавались заключенным. Власти Российской Федерации не смогли предоставить в Европейский Суд документы, которые доказывали бы выдачу сухих пайков заявителю. Однако представляется, что власти Российской Федерации должны располагать документами о выдаче сухих пайков, подписанными заявителем (см. § 41 настоящего Постановления).

65. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что каждый раз из сорока четырех дней, когда заявитель доставлялся в суд, он получал сухой паек и/или обычное питание. В любом случае нет никаких доказательств, представленных властями Российской Федерации, о том, что в момент рассматриваемых событий в "накопителе" изолятора или в конвойном отделении здания суда было оборудование для нагревания воды и помещение для приема пищи (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Стрелец против Российской Федерации", § 60 с дальнейшими ссылками). Европейский Суд придает больший вес отчету Уполномоченного по правам человека в Волгоградской области за 2005 год (см. § 39 настоящего Постановления), независимого органа, который в значительной степени подтверждает утверждения заявителя. Наконец, нет никаких доказательств того, что заявитель покупал и привозил свое собственное питание в здание суда.

66. Европейский Суд отмечает, что он ранее признавал нарушение статьи 3 Конвенции по многим делам против Российской Федерации в связи с содержанием заявителей в стесненных условиях в конвойных отделениях судов и недостатком нормального питания в дни судебных заседаний (см. среди прочих документов Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. N 78146/01 по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), § 96; Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. N 3522/04 по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia), § 64; а также Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. N 42239/02, по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), § 58).

67. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что в обстоятельствах настоящего дела общее воздействие состояния голода и недостаточного сна в дни судебных слушаний могли быть такой интенсивности, что доставляли заявителю физические страдания и психологическую усталость. Это могло впоследствии усугубляться тем фактом, что все описанное происходило в дни судебных слушаний, то есть в дни, когда заявителю особенно были необходимы концентрация внимания и собранность. Европейский Суд, таким образом, приходит к выводу, что заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции (см. сходные доводы в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Стрелец против Российской Федерации", § 62).

68. Соответственно, имело место нарушение ее положений.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

69. Заявитель, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что его предварительное заключение под стражу не было основано на относимых к делу и достаточных основаниях. Пункт 3 статьи 5 Конвенции гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Доводы сторон

70. Власти Российской Федерации считают, что российские судебные органы надлежащим образом обосновали необходимость предварительного содержания заявителя под стражей. Они подчеркнули, что была реальная вероятность того, что заявитель мог скрыться от правосудия, поскольку он пытался скрыться и был объявлен в розыск.

71. Заявитель утверждал, что он не знал ни о возбуждении уголовного дела в его отношении, ни о том, что его разыскивала милиция вплоть до 7 октября 2003 г., после чего он самостоятельно немедленно обратился в следственный отдел прокуратуры Волгоградской области, и ему была назначена встреча на 8 октября 2003 г. На этой встрече его арестовали. Не имеется доказательств того, что в его отсутствие следственные органы пытались вызвать его на допрос, обращаясь либо домой, либо на работу, или установить место его пребывания. Следовательно, довод властей о том, что заявитель "пытался скрыться" от следствия, необоснован. Более того, следователь получил первый ордер на заключение под стражу 8 октября 2003 г. в отсутствие заявителя обманным путем и в нарушение принципа равенства сторон, так как заявитель в тот момент содержался в помещении прокуратуры области. "Оперативная информация" правоохранительных органов о его нахождении за рубежом не на чем не основывалась.

72. Далее заявитель утверждал, что доводы национальных судебных органов в пользу его заключения под стражу не основывались на объективных доказательствах. Суд сослался на факт включения заявителя в список разыскиваемых лиц до его задержания; однако суды отказались исследовать вопрос законности объявления заявителя в розыск, как следует из решений от 15 марта 2003 г. и 26 октября 2003 г. и решения суда кассационной инстанции от 25 января 2005 г. Заявитель жаловался, что 25 февраля 2005 г. его содержание под стражей было продлено, несмотря на то, что прокурор не считал это необходимым.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Таким образом, жалоба объявляется приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

74. При определении длительности содержания под стражей во время судебного разбирательства в свете пункта 3 статьи 5 Конвенции период, который следует принимать во внимание, начинается в тот день, когда обвиняемый был взят под стражу, и заканчивается в день вынесения приговора, даже если это решение вынесено судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. N 45100/98 по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), § 91; упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 145 и 147; а также Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Вемхофф против Германии" (Wemhoff v. Germany), § 9, Series A N 7).

75. Согласно практике Европейского Суда, вопрос о том, является ли срок заключения под стражу разумным, не может решаться абстрактным образом. Вопрос о том, разумно ли было оставлять обвиняемого под стражей, должен рассматриваться в каждом отдельном случае в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Длительное содержание под стражей может быть оправдано лишь в том случае, если имеются особые обстоятельства, указывающие на наличие явной необходимости защиты публичных интересов, которые, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивают право на уважение личной свободы (см. среди прочих документов Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), § 30, Series A N 254-А, а также Постановление Европейского Суда от 6 ноября 2003 г. N 60851/00 по делу "Пантано против Италии" (Pantano v. Italy), § 66).

76. Постоянное наличие разумных подозрений о том, что арестованный совершил преступление, является условием sinequanon* (* Необходимым условием (лат.) (прим. переводчика).) законности длительного содержания под стражей, однако по истечении определенного времени оно больше не является достаточным. В таком случае Европейский Суд должен установить, имеются ли у судебных органов иные основания, оправдывающие лишение свободы. В случае если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться в том, проявили ли национальные власти "особое усердие" при проведении производства по делу (упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 152-153). Обоснование любого срока содержания под стражей, независимо от его длительности, должно быть убедительно продемонстрировано властями государства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда N 38822/97 по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bulgaria), § 66, ECHR 2003-1). При решении вопроса о том, должно ли лицо быть освобождено или заключено под стражу, власти государства-ответчика обязаны рассмотреть возможность применения иных мер пресечения, обеспечивающих явку в суд (см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. N 33492/96 по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), § 83).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

(i) Период, принимаемый во внимание

77. Заявитель был взят под стражу 8 октября 2003 г. Приговор в отношении него был вынесен 7 июня 2005 г. Общая длительность предварительного заключения заявителя составляет один год, семь месяцев и тридцать дней.

(ii) Основания для длительного содержания под стражей

78. Европейский Суд начнет свой анализ с краткого изложения основных обстоятельств дела, касающихся содержания заявителя под стражей во время расследования и судебного разбирательства. Заявитель был заключен под стражу в октябре 2003 года, поскольку он подозревался в совершении преступления и предположительно мог уклониться от правосудия после возбуждения в отношении него уголовного дела, и был объявлен в розыск (см. § 10 настоящего Постановления).

79. Содержание заявителя под стражей на время расследования было впоследствии продлено в ноябре 2003 года и марте 2004 года со ссылкой на тяжесть предъявленных ему обвинений и тот факт, что до его ареста он был объявлен в международный розыск, что давало суду достаточные основания полагать, что в случае освобождения заявитель может препятствовать производству по делу. При таких обстоятельствах суд принимал решение о том, что применение в отношении заявителя менее суровых мер пресечения невозможно (см. §§ 13 и 15 настоящего Постановления).

80. Европейский Суд далее установил, что на стадии судебного разбирательства в период с 30 мая по 14 июня 2004 г. заявитель оставался под стражей без какого-либо судебного решения, а позднее, в период с 14 июня по 26 октября 2004 г. срок содержания его под стражей был продлен без каких-либо дополнительных оснований (см. §§ 17 и 21 настоящего Постановления).

81. В последующий период срок содержания заявителя под стражей во время судебного разбирательства продлевался четыре раза со ссылкой на тяжесть предъявленных обвинений, суровость потенциального приговора, а также необходимость для суда закончить исследование доказательств по делу. Один раз прокурор принял сторону защиты и предложил применить к заявителю иную меру пресечения, не предполагающую лишение свободы, однако суд принял решение о продлении срока содержания обвиняемого под стражей на последующий период (см. §§ 22, 27, 28 и 29 настоящего Постановления).

82. На протяжении всего срока содержания заявителя под стражей на время расследования суд принимал решение одновременно в отношении заявителя и трех его соучастников.

83. Остается определить, было ли российскими судами установлено и убедительно продемонстрировано наличие особых обстоятельств, которые обосновывают их выводы о том, что заявитель может уклониться от правосудия или каким-либо образом препятствовать расследованию. Европейский Суд в этой связи напоминает, что установление наличия особых обстоятельств, относящихся к основаниям для длительного содержания под стражей, является обязанностью властей государства-ответчика. Перекладывание бремени доказывания в таких вопросах на заявителя приравнивается к нарушению требований статьи 5 Конвенции, согласно положениям которой содержание под стражей является исключительной мерой ограничения права на личную свободу и допустимо лишь в ограниченных и строго определенных случаях (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. N 54071/00 по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), § 67, а также Постановление Европейского Суда от 20 сентября 2011 г. N 39602/05 по делу "Федоренко против Российской Федерации" (Fedorenko v. Russia), § 68).

84. Что касается ссылки российских властей на тяжесть предъявленных обвинений в качестве решающего основания, Европейский Суд неоднократно решал, что это основание не может само по себе служить обоснованием длительного периода содержания под стражей. Хотя суровость предстоящего приговора является относимым обстоятельством при оценке риска того, что обвиняемый уклонится от правосудия или возобновит преступную деятельность, необходимость длительного содержания под стражей не может оцениваться исключительно абстрактно, с учетом лишь тяжести преступления. Продление срока содержания под стражей также не может предвосхищать приговор и назначение наказания в виде лишения свободы (см. среди прочих документов упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Федоренко против Российской Федерации", § 67). Это особенно справедливо в отношении дел, как настоящее, когда правовая характеристика фактов - и таким образом, предстоящего приговора в отношении заявителя - была определена стороной обвинения без судебной оценки того, подкрепляют ли собранные доказательства разумные подозрения о том, что заявитель совершил преступления, в которых он обвиняется (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 66).

85. Российские суды пытались продемонстрировать наличие риска того, что заявитель уклонится или будет препятствовать правосудию, ссылаясь на тот факт, что после возбуждения уголовного дела он был объявлен в международный розыск. Однако тот факт, что лицо "объявлено в розыск", не доказывает, что оно скрывалось. Важным фактором оценки риска того, что лицо уклонится или будет препятствовать правосудию, является фактическое поведение подозреваемого, а не его формальный статус "лица, объявленного в розыск". В настоящем деле российский суд ни разу не обратился к доводам заявителя о том, что объявление его в розыск было незаконным и до 7 октября 2003 г. он не знал и не мог знать о том, что в отношении него возбуждено уголовное дело. "Оперативная информация", которая служила основанием для объявления заявителя в розыск, не рассматривалась во время судебного разбирательства, и, таким образом, ссылка на такую "информацию" является слишком неопределенной для того, чтобы подтвердить вывод о том, что заявитель скроется от правосудия (см., mutatis mutandis* (* Изменив то, что необходимо изменить (лат.) (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. N 42940/06 по делу "Говорушко против Российской Федерации" (Govorushko v. Russia), §§ 41 и 46, а также Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. N 46468/06 по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), § 187). Это особенно справедливо для настоящего дела, в котором "оперативная информация" о его месте нахождения (в Великобритании или Канаде) оказалась неверной, поскольку он был арестован в своем родном городе в Российской Федерации. Далее представляется, что российский суд не принял во внимание все обстоятельства ареста заявителя, которые, по мнению Европейского Суда, являются важным фактором при оценке поведения и намерений заявителя, а также возможного риска, который он может нести для проведения производства по делу. Таким образом, эта сторона дела не может разумно обосновать выводы российских судов о том, что заявитель скроется от правосудия.

86. Российские суды также ссылались на "характер" и "личность" заявителя. Однако российские суды никак не описали личность и характер заявителя. Более того, они не упоминали ни об одном конкретном факте, возникшем в деле заявителя, или доказательстве, подтверждающем, что его "характер" или "личность" обосновывают длительное содержание под стражей. Суды ни разу не уточняли, почему, несмотря на аргументы, выдвинутые в поддержку своих ходатайств об освобождении, они считали риск того, что он скроется или будет препятствовать правосудию, действительно существующим и решающим.

87. Европейский Суд также установил, что российские суды не придавали должного значения ведению производства по делу. Так, предварительное расследование в настоящем деле завершилось 31 мая 2004 г. (см. § 16 настоящего Постановления), однако заявитель оставался под стражей еще в течение года, вплоть до вынесения приговора 7 июня 2005 г., даже когда сторона обвинения не видела необходимости в дальнейшем применении в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу (см. § 28 настоящего Постановления). Европейский Суд в этой связи напоминает, что в то время как на начальной стадии расследования риск того, что лицо скроется или будет препятствовать правосудию, может не требовать доказательств и оправдывать содержание его под стражей, после сбора доказательств это основание становится менее строгим (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. N 7064/05 по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), § 79). Аргументы, выдвинутые судом, - особенно о том, что он еще не завершил исследование доказательств, - не являются относимыми: тот факт, что суд все еще рассматривает дело не препятствует освобождению обвиняемого из-под стражи.

88. Европейский Суд далее отмечает, что российские суды принимали решение одновременно в отношении заявителя и его соучастников без конкретной оценки оснований содержания под стражей каждого из них. Европейский Суд уже признавал, что такая практика противоречит положениям пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. среди прочих документов Постановление Европейского Суда от 15 марта 2011 г. N 33123/08 по делу "Сизов против Российской Федерации" (Sizov v. Russia), § 54; Постановление Европейского Суда от 29 апреля 2010 г. N 5453/08 по делу "Юрий Яковлев против Российской Федерации" (Yuriy Yakovlev v. Russia), § 86; а также Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. N 7739/06 по делу "Сорокин против Российской Федерации" (Sorokin v. Russia), § 67).

89. Принимая во внимание материалы, имеющиеся в его распоряжении, и вышеизложенные обстоятельства, Европейский Суд полагает, что российские суды не продемонстрировали убедительно наличие в деле заявителя явной необходимости защиты публичных интересов, которые, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивают право на уважение личной свободы. Даже если некоторые основания, оправдывающие продление срока содержания заявителя под стражей, являются "относимыми", они не являются явно "достаточными" для того, чтобы оправдать содержание заявителя под стражей в течение всего рассматриваемого периода времени. При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать вопрос о том, велось ли производство с "особым усердием".

90. Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

91. Заявитель далее жаловался на то, что законность его содержания под стражей согласно решению от 26 октября 2004 г. не была проверена незамедлительно. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Доводы сторон

92. Власти Российской Федерации обосновывали длительность процедуры обжалования судебного решения от 26 октября 2004 г. тем фактом, что соучастники заявителя и их представители также обжаловали указанное решение, что требовало присутствия в суде всех заинтересованных сторон. Поскольку слушания, назначенные на 21 декабря 2004 г., были перенесены по ходатайству стороны защиты, эта задержка произошла не по вине властей Российской Федерации. 14 апреля 2005 г. решение кассационной инстанции от 25 января 2005 г. было отменено Президиумом Волгоградского областного суда после рассмотрения в порядке надзора, инициированного жалобой одного из соучастников заявителя, таким образом, власти Российской Федерации не могут нести ответственность за длительность последующего обжалования.

93. Заявитель поддержал свою жалобу и утверждал, что задержки при обжаловании произошли исключительно по вине российских властей.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

94. Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

95. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантирующий лицам, арестованным или заключенным под стражу, право на обжалование законности их ареста, также провозглашает их право после начала процедуры обжалования на незамедлительное вынесение судебного решения относительно законности содержания под стражей и решения об освобождении из-под стражи, в случае если содержание под стражей признано незаконным. Хотя это не обязывает Высокие Договаривающиеся стороны предусматривать второй юрисдикционный уровень для рассмотрения вопроса о законности содержания под стражей, государство, которое устанавливает такую систему, должно в принципе предоставлять те же гарантии, что и при обжаловании в первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 23 ноября 1993 г. по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France), § 28, Series A N 273-B, а также Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria), § 84, Series A N 224). Требование о том, что такое решение выносится "незамедлительно", является обязательным для такой гарантии; в то время как один год на рассмотрение на каждом юрисдикцион-ном уровне может быть обычным правилом в случаях применения пункта 1 статьи 6 Конвенции, пункт 4 статьи 5 Конвенции, касающийся вопроса свободы, требует особой скорости рассмотрения (см. Постановление Европейского Суда N 50272/99 по делу "Хатчисон Рид против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. the United Kingdom), § 79, ECHR 2003-IV). В этом контексте Европейский Суд также устанавливал, что в случаях, когда идет судебное разбирательство, есть особая необходимость в быстром решении о законности содержания под стражей, поскольку в отношении обвиняемого должен полностью действовать принцип презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда от 4 октября 2001 г. N 27504/95 по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland), § 76).

96. Хотя количество дней, потраченное на производство соответствующей процедуры, очевидно, является важным элементом оценки, он необязательно оказывается решающим при решении вопроса об оперативности вынесения решения (см. Решение Европейского Суда от 20 сентября 2007 г. N 664/05 по делу "Мерие против Нидерландов" (Merie v. the Netherlands)). Во внимание принимается усердие, показанное властями, задержки, произошедшие по вине заявителя, и любые обстоятельства, вызвавшие задержки, за которые не несет ответственность государство-ответчик (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Яблонский против Польши", §§ 1-94, а также Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2000 г. N 27426/95 по делу "G.B. против Швейцарии" (G.B. v. Switzerland), §§ 34-39).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

97. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя на решение о заключении под стражу от 26 октября 2004 г. впервые была рассмотрена 25 января 2005 г. Власти Российской Федерации не утверждали, что заявитель нарушил сроки представления жалобы на решение о заключении под стражу. Они также не представили никаких доказательств того, что после представления жалобы заявитель ответственен за какие-либо задержки при ее рассмотрении. Учитывая основания для переноса судебного слушания, назначенного на 21 декабря 2004 г. (см. § 23 настоящего Постановления), представляется, что общая задержка производства произошла исключительно по вине российских властей. Процедура обжалования длилась в общей сложности три месяца, и за это целиком несут ответственность власти Российской Федерации.

98. Европейский Суд напоминает, что он уже признавал нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в делах против Российской Федерации в случаях, когда процедура обжалования длилась двадцать (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. N 7923/04 по делу "Бутусов против Российской Федерации" (Butusov v. Russia), §§ 32-35), двадцать шесть (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", § 96) или двадцать семь дней (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2012 г. N 38623/03 по делу "Пичугин против Российской Федерации" (Pichugin v. Russia), §§ 154-156), подчеркивая, что за это целиком несут ответственность власти Российской Федерации.

99. Принимая во внимание установившуюся в этом вопросе судебную практику и обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд полагает, что срок в три месяца не может считаться соответствующим требованию о "незамедлительности" пункта 4 статьи 5 Конвенции. Учитывая это, Европейскому Суду не требуется рассматривать последующее производство, которое имело место в отношении проверки законности судебного решения от 26 октября 2004 г. (см. §§ 25 и 26 настоящего Постановления).

100. Таким образом, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Другие предполагаемые нарушения Конвенции

101. Наконец, заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, жаловался на предполагаемую незаконность своего ареста и заключения под стражу; ссылаясь на пункт 5 статьи 5 Конвенции, на недостаточную компенсацию за незаконное содержание под стражей в период с 30 мая по 14 июня 2005 г.; ссылаясь на статью 6 Конвенции, на длительность производства и выводы российских судов; ссылаясь на статью 7 Конвенции, на ошибочное обвинение; ссылаясь на статью 8 Конвенции, на то, что при вынесении решения о заключении его под стражу не было принято во внимание его семейное положение. Ссылаясь на статью 13 Конвенции, он также жаловался на отсутствие эффективного средства правовой защиты в отношении его длительного содержания под стражей и длительности производства по уголовному делу.

102. Европейский Суд изучил соответствующие части жалобы, представленной заявителем. Однако в свете материалов, имеющихся в его распоряжении, а также в той мере, в какой настоящая жалоба подпадает под его компетенцию, Европейский Суд находит, что она не содержит никаких признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, в этой части жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

103. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

104. Заявитель требовал выплаты 200 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, половина этой суммы приходится на заработок, который он бы получал в период с октября 2003 г. по октябрь 2005 г., если бы он не находился под стражей. Заявитель далее требовал выплаты 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему чрезмерной длительностью производства по делу, отсутствием достаточных оснований для длительного содержания под стражей, отсутствием питания и недостатком сна в дни судебных слушаний.

105. Власти Российской Федерации утверждали, что нет никакой причинно-следственной связи между признанными нарушениями и требованиями заявителя о компенсации материального ущерба. Что касается требования заявителя о компенсации морального вреда, власти Российской Федерации утверждали, что они являются чрезмерными.

106. Европейский Суд не видит никакой причинно-следственной связи между признанными нарушениями и требованиями о компенсации материального ущерба, и, таким образом, отклоняет их. Что касается морального вреда, то Европейский Суд полагает, что заявитель испытывал физические и моральные страдания в результате признанных нарушений статьи 3 и пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции. Однако сумма требований заявителя представляется чрезмерной. Исходя из принципа справедливости Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму.

В. Судебные расходы и издержки

107. Заявитель также требовал выплаты 600 000 рублей (примерно 15 000 евро) в качестве компенсации расходов на юридическое представительство в Европейском Суде. Он представил копию договора (N 5/513) с С. Мазаевой от 10 мая 2005 г. и чек, подтверждающий выплату 500 000 рублей после подписания договора в Волгоградскую коллегию адвокатов, членом которой является С. Мазаева. Он далее требовал выплаты 4 198 рублей в качестве компенсации почтовых расходов при пересылке документов в Европейский Суд и приложил почтовые квитанции.

108. Власти Российской Федерации утверждали, что требования являются разумными.

109. Согласно практике Европейского Суда, заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек лишь в том случае, если будет доказано, что эти расходы были понесены в действительности, а также являлись необходимыми и разумными по объему. В настоящем деле, учитывая документы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю сумму в 6 100 евро в качестве компенсации судебных расходов в Европейском Суде, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

110. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) признал приемлемой:

(a) жалобу на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием питания и недостатком сна в дни судебных слушаний;

(b) жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с отсутствием достаточных оснований для длительного содержания заявителя под стражей;

(c) жалобу на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с задержкой судебной проверки законности содержания под стражей по судебному решению от 26 октября 2004 г.;

2) признал остальную часть жалобы неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с неспособностью российских властей предоставить заявителю нормальное питание и возможность сна в дни судебных слушаний;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с невозможностью российского суда представить достаточные основания для длительного содержания заявителя под стражей;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с задержкой проверки законности содержания под стражей по судебному решению от 26 октября 2004 г.;

6) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 15 000 (пятнадцать тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму; а также

(ii) 6 100 (шесть тысяч сто) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил иные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 декабря 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда