Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 апреля 2013 г. Дело "Шикута (Shikuta) против Российской Федерации" (Жалоба N 45373/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Шикута (Shikuta)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 45373/05)

Постановление Суда

Страсбург, 11 апреля 2013 г.

25 июня 2013 г. в тексте Постановления исправлены ошибки в соответствии с правилом 81 Регламента Суда

По делу "Шикута против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 марта 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 45373/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Ивановичем Шикутой (далее - заявитель) 10 ноября 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла О. Михайлова, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что незаконно содержался под стражей в течение длительного срока в отсутствие разумных оснований и что суды уклонились от безотлагательного рассмотрения причин его заключения под стражу.

4. 24 марта 2009 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1961 году и проживал до своего задержания в г. Смоленске. Он служил в региональном управлении милиции Смоленска в качестве заместителя начальника отдела по борьбе с организованной преступностью в сфере незаконного оборота огнестрельного оружия, тяжких транспортных преступлений и поджогов и был освобожден от занимаемой должности 25 июня 2004 г.

6. 4 августа 2004 г. заявитель был задержан по подозрению в сбыте наркотиков. Протокол задержания был составлен в тот же день. Следователь отметил в протоколе, что очевидцы опознали заявителя. Заявитель подписал протокол задержания, отметив, что его оговаривают сотрудники Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков в связи с его работой милицейского следователя. Он также сделал запись о том, что его задержание было незаконным, так как он имеет постоянное место жительства и имеет на иждивении ребенка.

7. На следующий день следователь Ленинской районной прокуратуры подал ходатайство в Ленинский районный суд г. Смоленска о заключении заявителя под стражу. Следователь указал, что 23 июня 2004 г. заявитель просил Па. продать 26,59 грамма экстракта маковой соломы П. В тот же день Па. в присутствии заявителя продал требуемое количество наркотика П. Милиция изъяла наркотики у П., когда она направлялась домой. Следователь полагал, что участие заявителя в предполагаемом преступлении подтверждалось свидетельскими показаниями и записями телефонных разговоров.

8. 6 августа 2004 г. районный суд санкционировал предварительное заключение заявителя, указав следующее:

"Из материалов уголовного дела, представленных суду, следует, что [заявитель] обвиняется в особо тяжком преступлении на основании фактов, изложенных в материалах дела. В связи с этим и на основании части 1 статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса России обвиняемому следует избрать меру пресечения в форме заключения под стражу. Принимая во внимание данные о личности [заявителя], который в течение длительного времени занимал ответственные должности в различных подразделениях Смоленского областного управления милиции, и несогласие [заявителя] с предъявленными обвинениями, его тесные и дружеские отношения с другими участниками разбирательства в связи с обвинениями по настоящему уголовному делу - П., Па. (которые подтверждаются не только материалами дела, но и собственными показаниями обвиняемых, данными в этом судебном заседании), а также с учетом характера обвинений, их особой тяжести, обстоятельств, рассмотренных судом, и материалов уголовного дела суд находит обоснованными доводы, выдвинутые в ходатайстве следователя [о согласии на заключение под стражу заявителя], о том, что [заявитель] может каким-то образом воспрепятствовать осуществлению правосудия, то есть воспрепятствовать установлению истины в настоящем деле".

Как следует из письма судьи Ленинского районного суда Ленинскому районному прокурору от 20 августа 2004 г., суд также учел тот факт, что в момент разрешения вопроса о заключении под стражу заявитель не имел работы.

9. 1 октября 2004 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 23 октября 2004 г. на том основании, что ему предъявлены тяжкие обвинения, и требуются дополнительные следственные меры. Районный суд также отметил, что ранее изложенные основания, требующие содержания заявителя под стражей, сохраняют силу.

10. Через 20 дней районный суд вновь продлил срок содержания под стражей заявителя, на этот раз до 23 ноября 2004 г., приведя те же мотивы, что и 1 октября 2004 г.

11. 22 ноября 2004 г. районный суд таким же постановлением продлил срок содержания под стражей заявителя и Па. В соответствующей части постановления указывалось следующее:

"Па. и [заявитель] обвиняются в особо тяжком преступлении. В соответствии со статьей 108 Уголовно-процессуального кодекса России мера пресечения в форме заключения под стражу может быть применена к лицу, обвиняемому в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 228 Уголовного кодекса России, поэтому суды ранее применили эту меру пресечения к [Па. и заявителю] и продлили срок ее действия; основания для применения меры не изменились: Па. и [заявитель] по-прежнему обвиняются в особо тяжком преступлении; сведения о личности [обвиняемых] не изменились, как и другие обстоятельства, которые учитывал суд при разрешении вопроса о мере пресечения. Поэтому суд находит обоснованными доводы следователя о необходимости продления срока содержания [обвиняемых] под стражей на время проведения дополнительных следственных и процессуальных действий, как указано в постановлении [о содержании под стражей]...".

12. Согласно объяснениям властей Российской Федерации 24 ноября 2004 г. заявителю были предъявлены дополнительные обвинения в покушении на взятку и продаже ядовитых веществ. Сторона обвинения утверждала, что 23 июня 2004 г., в дополнение к 26,59 грамма экстракта маковой соломы, заявитель также просил Па. продать П. 97 миллилитров уксусного ангидрида. 24 июня 2004 г. заявитель предположительно пытался передать не менее чем 500 долларов США начальнику отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Смоленского областного управления милиции в обмен на сведения о задержании П. и в попытке добиться ее освобождения.

13. 17 декабря 2004 г. районный суд санкционировал дополнительное продление срока содержания заявителя под стражей до 23 января 2005 г. по тем же причинам, которые были изложены в постановлении от 22 ноября 2004 г. Районный суд не ссылался на новые обвинения против заявителя; он упомянул лишь первоначальный эпизод продажи экстракта маковой соломы.

14. Через 10 дней, рассмотрев жалобу заявителя, Смоленский областной суд оставил без изменения постановление о содержании под стражей от 17 декабря 2004 г., установив, что срок содержания под стражей заявителя является законным и обоснованным достаточными мотивами, такими как тяжесть обвинений и необходимость принятия дополнительных следственных мер. Областной суд не рассматривал доводы заявителя по поводу неудовлетворительного состояния его здоровья, наличия у него постоянного места жительства в Смоленске или его семейного положения.

15. 17 января 2005 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 23 февраля 2005 г., отметив, что 25 декабря 2004 г. ему предъявлены дополнительные обвинения в покушении на взятку и продаже ядовитых веществ. Признав, что следствие должно принять ряд мер, включая психиатрическую экспертизу сообвиняемого заявителя, районный суд указал следующее:

"Принимая во внимание особую сложность расследования настоящего уголовного дела ввиду наличия в нем многих эпизодов и полагая, что [экспертам] требуется дополнительное время для проведения стационарных психиатрических экспертиз - в общей сложности до трех месяцев, без учета доставления обвиняемых в место экспертизы, для проведения вышеупомянутых следственных действий требуется не менее трех месяцев. В то же время необходимо принимать во внимание, что [заявитель] обвиняется в ряде особо тяжких преступлений, [и] в случае освобождения может скрыться от следствия и суда [и] воспрепятствовать осуществлению правосудия. Таким образом, мера пресечения в виде содержания под стражей отмене не подлежит".

16. Районный суд использовал аналогичные выражения при продлении срока содержания заявителя под стражей еще на месяц 17 февраля 2005 г.

17. 19 апреля 2005 г. заявителю была вручена копия обвинительного заключения, которое вменяло ему сбыт наркотиков при отягчающих вину обстоятельствах, незаконное хранение ядовитых веществ и покушение на дачу взятки.

18. Постановлением от 6 мая 2005 г. районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 23 июня 2005 г., использовав те же выражения, что и в постановлениях от 17 января и 17 февраля 2005 г. Однако районный суд также отметил, что ранее он учитывал доводы защиты относительно состояния здоровья и личности заявителя и по-прежнему находит их недостаточными для его освобождения.

19. После окончания расследования 9 июня 2005 г. дело заявителя было передано в Ленинский районный суд.

20. 23 июня 2005 г. Ленинский районный суд провел предварительное слушание, после которого он назначил первое судебное заседание. Отметив, что ни одно из обстоятельств, требующих содержания подсудимых под стражей, не отпало, он указал, что мера пресечения, избранная подсудимым, оставлена без изменения. Районный суд не указал срок, в течение которого подсудимые должны содержаться под стражей.

21. 28 ноября 2005 г. районный суд одновременно продлил срок содержания под стражей заявителя и Па. до 28 февраля 2006 г., не усмотрев оснований для их освобождения. В частности районный суд указал следующее:

"Заслушав участников разбирательства, суд находит необходимым продлить срок содержания под стражей подсудимых. [Заявитель] и Па. обвиняются в ряде умышленных преступлений, одно из которых является особо тяжким. Поскольку стадия судебного следствия еще не окончена, [суд] все еще рассматривает доказательства, представленные стороной обвинения. Обстоятельства, послужившие основанием для первоначального заключения под стражу [подсудимых], не отпали и не изменились. Принимая во внимание характер и тяжесть обвинений и данные о личности подсудимых, [суд полагает], что в случае освобождения они могут скрыться, угрожать свидетелям в целях склонения их к изменению своих показаний в открытом судебном разбирательстве или воспрепятствовать осуществлению правосудия иными средствами. Они также могут продолжить заниматься преступной деятельностью. Не имеется обстоятельств, требующих изменения меры пресечения, примененной к подсудимым, на более мягкую".

22. Жалоба, поданная заявителем на постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г., была получена районным судом 2 декабря 2005 г. Через две недели районный суд уведомил заявителя о том, что заседание суда кассационной инстанции назначено на 17 января 2006 г. Власти Российской Федерации утверждали, что материалы дела поступили в областной суд 20 декабря 2005 г.

23. Рассмотрев жалобу заявителя, 17 января 2006 г. Смоленский областной суд оставил без изменения постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г., установив, что содержание заявителя под стражей являлось законным, и отсутствовали новые обстоятельства, требующие изменения меры пресечения.

24. Постановлением, дословно воспроизводившим предыдущее постановление о содержании под стражей, 20 февраля 2006 г. Ленинский районный суд вновь одновременно продлил срок содержания под стражей заявителя и его соподсудимого на три месяца.

25. 12 мая 2006 г. Ленинский районный суд признал заявителя виновным и приговорил его к девяти годам лишения свободы. 25 июля 2006 г. Смоленский областной суд оставил без изменения приговор в части покушения на дачу взятки и приговорил его к двум с половиной годам лишения свободы. При этом областной суд отменил приговор в остальной части и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

26. 25 сентября 2006 г. Ленинский районный суд санкционировал условное освобождение заявителя ввиду отбытия им большей части срока наказания. Согласно объяснениям сторон, другим постановлением, вынесенным в тот же день, районный суд удовлетворил ходатайство прокурора о заключении заявителя под стражу на том основании, что он обвинялся в тяжких преступлениях, и судебное разбирательство еще продолжается.

27. Заявитель был оправдан по остальным обвинениям 13 февраля 2007 г., когда Ленинский районный суд не усмотрел состава преступления и распорядился об освобождении заявителя в зале судебного заседания. Этот приговор вступил в силу 22 мая 2007 г., когда Смоленский областной суд отклонил жалобу прокурора.

II. Применимое национальное законодательство

28. Нормы российского законодательства о содержании под стражей изложены в Постановлении Европейского Суда от 22 октября 2009 г. по делу "Исаев против Российской Федерации" (Isayev v. Russia) (жалоба N 20756/04, §§ 67-80) и Постановлении Европейского Суда от 13 ноября 2012 г. по делу "Пятков против Российской Федерации" (Pyatkov v. Russia) (жалоба N 61767/08, § 59).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

29. Заявитель жаловался на основании подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что его содержание под стражей с 23 июня по 28 ноября 2005 г. было незаконным, поскольку не было основано на правовом решении. В соответствующих частях статья 5 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

А. Доводы сторон

30. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей с 23 июня по 28 ноября 2005 г. не имело правового основания. Они отметили, что решение от 23 июня 2005 г. было вынесено в нарушение национальных правовых норм и, таким образом, не могло составлять основание для содержания под стражей заявителя после 23 июня 2005 г. По мнению властей Российской Федерации, содержание под стражей заявителя не было надлежащим образом санкционировано до 28 ноября 2005 г. Таким образом, они признали нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении этого периода.

31. В поддержку своего требования заявитель подчеркивал, что власти Российской Федерации признали нарушение.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

32. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

33. Европейский Суд отмечает, что 6 мая 2005 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 23 июня 2005 г. Через месяц ему было вручено обвинительное заключение, и он был предан суду. На предварительном слушании 23 июня 2005 г. районный суд назначил первое судебное заседание и, без указания конкретных мотивов или срока, постановил, что подсудимые должны оставаться под стражей. Содержание заявителя в течение трех дополнительных месяцев было санкционировано только 28 ноября 2005 г., когда районный суд нашел, что тяжесть обвинений и вероятность того, что заявитель может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или воспрепятствовать осуществлению правосудия, не допускают его освобождения.

34. Европейский Суд ранее устанавливал нарушения требований подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции во многих российских делах, в которых суд страны избирал в качестве меры пресечения для заявителей содержание под стражей без указания конкретных мотивов или установления срока содержания под стражей или периодической проверки меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, §§ 95-100; Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia), жалоба N 27193/02, §§ 78-82; Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, §§ 65-70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда" N 5/2008.); Постановление Европейского Суда от 3 июля 2008 г. по делу "Белов против Российской Федерации" (Belov v. Russia), жалоба N 22053/02, §§ 79-82; Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, §§ 111 - 115; Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Бахмутский против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 111 - 115; Постановление Европейского Суда от 9 июля 2009 г. по делу "Авдеев и Веряев против Российской Федерации" (Avdeyev and Veryayev v. Russia), жалоба N 2737/04, §§ 43 - 47; и Постановление Европейского Суда от 24 апреля 2012 г. по делу "Чумаков против Российской Федерации" (Chumakov v. Russia), жалоба N 41794/04, §§ 129 - 131).

35. Европейский Суд также напоминает мнение властей Российской Федерации о том, что постановление от 23 июня 2005 г. было вынесено в нарушение национальных правовых норм и потому не может составлять правовую основу для содержания под стражей заявителя. Таким образом, власти Российской Федерации признали, что в отсутствие правовых оснований содержания под стражей заявителя с 23 июня по 28 ноября 2005 г. имело место нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Напоминая, что национальные органы находятся в лучшем положении для оценки и толкования национальных правовых норм, и не усматривая оснований для отклонения признания властей Российской Федерации, Европейский Суд находит, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 23 июня по 28 ноября 2005 г.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

36. Заявитель жаловался, что его право на судебное разбирательство в течение разумного срока было нарушено, и утверждал, что решения о его содержании под стражей не имели достаточного обоснования. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает:

"Каждый задержанный и заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи должен предстать перед судом в течение разумного времени или должен быть освобожден до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

А. Доводы сторон

37. Власти Российской Федерации утверждали, что российские суды санкционировали заключение заявителя под стражу, поскольку они имели достаточные основания полагать, что он совершил преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, при отягчающих вину обстоятельствах. Поскольку впоследствии в обвинительное заключение были добавлены дополнительные обвинения, заявитель обвинялся в ряде преступлений, включая особо тяжкое. Власти Российской Федерации также утверждали, что длительное содержание под стражей заявителя было следствием оценки судами вероятности того, что он может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или воспрепятствовать осуществлению правосудия, с учетом тяжести обвинений против него и того факта, что до задержания он являлся высокопоставленным сотрудником милиции. Они отмечали, что заявитель имел дружеские связи с другими участниками уголовного разбирательства и поэтому мог воспрепятствовать осуществлению правосудия. Они подчеркивали, что предварительное следствие затянулось по причине сложности дела и необходимости принятия множества следственных мер. Власти Российской Федерации отметили, что Ленинский районный суд провел больше 20 заседаний. Разбирательство несколько раз откладывалось, поскольку было необходимо обеспечить явку свидетелей или экспертов. Также было необходимо собрать дополнительные доказательства по ходатайствам защиты. Власти Российской Федерации обратили внимание Европейского Суда на тот факт, что заявитель содержался под стражей в период предварительного следствия менее 12 месяцев и оставался под стражей чуть больше года в период судебного разбирательства. Власти Российской Федерации заключили указанием на то, что власти принимали эффективные меры для рассмотрения дела, что отсутствовали задержки, за которые они могли нести ответственность, и что содержание заявителя под стражей было основано на относимых и достаточных основаниях.

38. Заявитель утверждал, что срок его содержания под стражей продлевался исключительно ввиду тяжести обвинений, большинство которых впоследствии было признано необоснованными. Российские суды не ссылались на конкретные обстоятельства дела, но лишь указывали на угрозу того, что он скроется, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует правосудию. Он дополнительно подчеркивал, что суды не рассматривали возможность применения альтернативной меры пресечения.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(а) Период, который должен приниматься во внимание

39. Европейский Суд отмечает, что предварительное заключение заявителя началось, когда он был задержан 4 августа 2004 г. Он содержался под стражей в значении пункта 3 статьи 5 Конвенции до своего осуждения Ленинским районным судом 12 мая 2006 г. С этой даты до 25 сентября 2006 г., когда он был освобожден условно, он находился под стражей как лицо, "осужденное компетентным судом" в значении подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, и соответственно этот период заключения не охватывается пунктом 3 статьи 5 Конвенции. С 25 сентября 2006 г., когда районный суд санкционировал его заключение под стражу по причине продолжения разбирательства по обвинениям в сбыте наркотиков и ядовитых веществ, по 13 февраля 2007 г., когда он был оправдан по этим обвинениям, заявитель вновь содержался в предварительном заключении, относящемся к сфере действия пункта 3 статьи 5 Конвенции.

40. Европейский Суд уже не раз указывал, что, как и в настоящем деле, множественные последовательные периоды следует рассматривать в совокупности. Чтобы оценить длительность предварительного заключения заявителя, Европейский Суд, следовательно, осуществит общую оценку всех периодов содержания под стражей, относящихся к сфере действия пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 16 января 2007 г. по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, §§ 34 - 37).

41. Соответственно, Европейский Суд заключает, что после вычета периода, когда заявитель содержался под стражей после осуждения для целей подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, из общего срока лишения свободы, период, который должен быть принят во внимание в настоящем деле, несколько превышает два года.

(b) Заключение

42. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Таким образом, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

43. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела и оценивая основания для содержания под стражей заявителя, Европейский Суд учитывает, что компетентные судебные органы выдвинули три основные причины для отказа в освобождении заявителя, а именно наличие сильного подозрения в совершении заявителем преступлений, в которых он обвинялся; тяжкий характер данных преступлений и тот факт, что в случае освобождения заявитель мог бы скрыться или воспрепятствовать осуществлению правосудия, с учетом наказания, которое ему угрожало в случае признания виновным, его бывшей службы в милиции и его поведения после первоначального обвинения в сбыте наркотиков.

44. Европейский Суд признает, что разумное подозрение в совершении заявителем преступлений, в которых он обвинялся, основанное на убедительных доказательствах, сохранялось на всем протяжении судебного разбирательства, повлекшего его осуждение. Он также согласен с тем, что предполагаемые преступления имели особо тяжкий характер.

45. Что касается угрозы того, что заявитель может скрыться, Европейский Суд учитывает, что судебные органы ссылались на вероятность назначения заявителю сурового наказания ввиду тяжкого характера данных преступлений. В этой связи Европейский Суд напоминает, что суровость наказания, которое грозит обвиняемому, является существенным элементом при оценке угрозы того, что он скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью. Он признает, что с учетом тяжести обвинений против заявителя власти могли обоснованно полагать, что подобный первоначальный риск установлен см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, §§ 80-81). Однако Европейский Суд напоминает, что возможность сурового наказания сама по себе не является достаточной по истечении определенного срока, чтобы оправдать длительное содержание под стражей на основании угрозы того, что заявитель скроется (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Вемхоф против Германии" (Wemhoff v. Germany), Series A, N 7, § 14 и Постановление Европейского Суда от 28 марта 1990 г. по делу "В. против Австрии" (В. v. Austria), § 44, Series A, N 175).

46. В этом контексте Европейский Суд отмечает, что угроза бегства должна оцениваться с учетом иных относимых факторов. В частности следует принимать во внимание личность заинтересованного лица, моральные качества и имущество (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), § 33, Series A, N 254-А). При этом Европейский Суд считает нужным подчеркнуть, что в качестве общего правила национальные суды, в частности, суд первой инстанции, находятся в лучшем положении для рассмотрения всех обстоятельств дела и принятия необходимых решений, в том числе относительно предварительного заключения. Европейский Суд может вмешаться только в ситуациях, в которых права и свободы, гарантированные Конвенцией, нарушаются (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бонк против Польши" (Bqk v. Poland), жалоба N 7870/04, § 59, ECHR 2007-II (извлечения)). В настоящем деле суды страны также учитывали иные обстоятельства, включая имевшую место ранее службу заявителя в качестве высокопоставленного сотрудника милиции и связанные с этим познания в сфере уголовного процесса и работы милиции, а также близкие и даже дружеские отношения с участниками уголовного разбирательства. Хотя Европейский Суд сомневается в том, могли ли эти обстоятельства по отдельности оправдывать вывод судов страны о необходимости содержания под стражей заявителя, он признает, что совокупность этих факторов в сочетании с иными относимыми основаниями создала у национальных судов понимание поведения заявителя, порождающее представление о наличии угроз, препятствующих его освобождению.

47. Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что опасения судов страны по поводу возможности использования заявителем своих связей в правоохранительных органах достаточно подтверждались его попыткой дать взятку сотруднику милиции за служебную информацию об уголовном деле и освобождение его предполагаемого сообщника. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что одним из главных оснований, указанных национальными судами для содержания заявителя под стражей, была вероятность воспрепятствования им осуществлению правосудия. Пытаясь дать взятку сотруднику милиции, заявитель стремился воспрепятствовать расследованию. Имелась угроза того, что в случае освобождения он продолжит попытки вмешиваться в разбирательство дела. Таким образом, суды страны могли обоснованно считать необходимым содержание заявителя под стражей (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 15 января* (* В оригинале пропущено указание "2009 г." (прим. переводчика).) по делу "Юдаев против Российской Федерации" (Yudayev v. Russia), жалоба N 40258/03, § 70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.)). Европейский Суд также учитывает выводы судов о возможности оказания заявителем влияния на свидетелей с учетом его бывшей службы в милиции. Европейский Суд напоминает, что относительно угрозы давления на свидетелей судебные власти, по-видимому, презюмировали, что такая угроза возникает по причине близкого знакомства заявителя со всеми свидетелями по его делу и что характер его связей со свидетелями облегчал задачу возможного попустительства. Европейский Суд признает, что при особых обстоятельствах дела угроза, вытекающая из характера отношений заявителя со свидетелями, действительно существовала и оправдывала его содержание под стражей (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 7 октября 2008 г. по делу "Разьняк против Польши" (Rainiak v. Poland), жалоба N 6767/03, § 31, см. также Постановление Европейского Суда от 24 августа 1998 г. по делу "Контрада против Италии" (Contrada v. Italy), § 58, Reports 1998-V). Чтобы продемонстрировать существенную угрозу сговора, районный суд также сослался на объем дела и необходимость совершения ряда процессуальных действий, на которые заявитель мог оказать воздействие в случае освобождения. Европейский Суд отмечает, что суды страны тщательно сопоставили интересы правосудия с правом заявителя на свободу. На основании сведений, которыми они располагали в то время, когда выносились постановления о содержании под стражей, суды страны могли разумно полагать, что опасность, которую представлял заявитель для осуществления правосудия, была реальной и оправдывающей его содержание под стражей.

48. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что настоящее дело отличается от многочисленных предыдущих российских дел, в которых было установлено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, поскольку национальные суды продлевали срок содержания заявителя под стражей со ссылкой, прежде всего, на тяжесть предъявленных обвинений, без учета конкретных фактов или рассмотрения альтернативных мер пресечения (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 99 и последующие* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007 г.); Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 103 и последующие, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007 г.); и Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 72 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)). В настоящем деле суды страны привели конкретные факты в обоснование вывода о том, что заявитель мог вмешаться в разбирательство. Европейский Суд приходит к выводу, что поведение заявителя, описанное в решениях национальных судов, оправдывало его содержание под стражей. Таким образом, содержание заявителя под стражей имело "относимые" и "достаточные" основания.

49. Европейский Суд, наконец, отмечает, что дело заявителя было довольно сложным, влекущим трудную задачу установления фактов и степени предполагаемой ответственности каждого из подсудимых и рассмотрения данных экспертиз, включая ряд экспертных заключений. Заявитель не утверждал, и Европейский Суд не имеет оснований для иного заключения, что ответственность за задержку разбирательства несут следственные органы или суды. В настоящем деле расследование заняло приблизительно 10 месяцев. Ничто не свидетельствует о том, что имели место значительные периоды бездействия со стороны следствия. Материалы, представленные сторонами, свидетельствуют, что в течение 10 месяцев сторона обвинения получила несколько экспертных заключений, допросила заявителя, организовала очные ставки со свидетелями и составила обвинительное заключение. Хотя Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что суду первой инстанции потребовался примерно год для рассмотрения дела заявителя, он напоминает, что право обвиняемого, содержащегося под стражей, на рассмотрение его дела с особой оперативностью не должно препятствовать усилиям судов по исполнению своих задач с должной внимательностью (см. в числе других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "W. против Швейцарии", § 42). Если обвиняемый, содержащийся под стражей, имеет право на безотлагательное рассмотрение его дела с особой тщательностью, это не должно препятствовать властям в стремлении к полному выяснению фактов, в предоставлении защите всех необходимых средств для выдвижения доказательств и изложения своей позиции и вынесении приговора только после внимательного разрешения вопроса о том, были ли преступления в действительности совершены и какое должно быть назначено наказание. Европейский Суд не усматривает задержек в ходе судебного разбирательства. Слушания назначались и проводились с регулярными интервалами. Представляется, что суд первой инстанции принял меры для обеспечения явки сторон и других участников разбирательства, избежания неоправданных отложений. Европейский Суд полагает, что судебное разбирательство проводилось с надлежащей быстротой, с учетом сложности дела и количества доказательств, требовавших внимательного рассмотрения судом первой инстанции. Европейский Суд полагает, что разбирательство по делу заявителя велось властями страны с надлежащей тщательностью.

50. С учетом вышеизложенного, Европейский Суд находит, что по делу требования пункта 3 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

51. Заявитель также жаловался на то, что его жалоба на постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г. не была безотлагательно рассмотрена. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

А. Доводы сторон

52. Власти Российской Федерации утверждали, что суды страны полностью исполнили свою обязанность безотлагательного рассмотрения жалобы заявителя на постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г. Они подчеркивали, что постановление о содержании под стражей было оставлено без изменения после рассмотрения жалобы менее, чем через месяц после поступления материалов дела в Смоленский областной суд 20 декабря 2005 г.

53. Заявитель утверждал, что подал жалобу на постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г. через четыре дня после его вынесения. Ответственность за оставшийся период между 2 декабря 2005 г., когда районный суд принял жалобу, и 17 января 2006 г., когда суд кассационной инстанции оставил постановление о содержании под стражей без изменения, полностью несли суды страны.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

54. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям и, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

55. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя задержанным или заключенным под стражу право на возбуждение разбирательства с целью проверки правомерности их содержания под стражей, также предусматривает право на вынесение по результатам разбирательства безотлагательного судебного решения по поводу правомерности их содержания и на освобождение в случае его незаконности. Хотя он не требует от государств-участников создания второго уровня юрисдикции для проверки законности содержания под стражей, государство, создающее такую систему, должно в принципе предоставить заключенным те же гарантии при рассмотрении жалоб, что и в первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 23 ноября 1993 г. по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France), Series A, N 273-В, § 28 и Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria), Series A, N 224, § 84). Требование о безотлагательности вынесения решения безусловно является одной из таких гарантий, и пункт 4 статьи 5 Конвенции, затрагивающий вопросы личной свободы, требует особой оперативности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчинсон Рейд против Соединенного Королевства" ((Hutchison Reid v. the United Kingdom), жалоба N 50272/99, § 19, ECHR 2003-IV). В этом контексте Европейский Суд также отмечает, что существует особая необходимость в срочном разрешении вопроса о законности содержания под стражей в случаях рассмотрения дел судом, поскольку обвиняемый должен иметь возможность извлекать выгоду из принципа презумпции невиновности в полном объеме (см. Постановление Европейского Суда от 4 октября 2001 г. по делу "Иловецкий против Польши" (Iiowiecki v. Poland), жалоба N 27504/95, § 76).

(b) Применение общих принципов к настоящему делу

56. Европейский Суд отмечает, что районный суд получил жалобу на постановление о содержании под стражей 2 декабря 2005 г., и постановление о содержании под стражей было оставлено без изменения после рассмотрения жалобы 17 января 2006 г., через 45 дней. Власти Российской Федерации не утверждали, что заявитель вызвал задержки в разбирательстве по проверке правомерности его содержания под стражей. Таким образом, Европейский Суд заключает, что данный период не может считаться совместимым с требованием "безотлагательности" пункта 4 статьи 5 Конвенции, особенно ввиду того, что за его длительность полностью несли ответственность власти (см., например, Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 96; упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02 (опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006), в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 198 и 203 и Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, §§ 85-86, ECHR 2000-ХII, в котором разбирательство по проверке содержания под стражей, продолжавшееся 23 дня, не было признано "безотлагательным").

57. Соответственно, имело место нарушение требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

58. Европейский Суд рассмотрел дополнительные доводы, представленные заявителем, включая выдвинутые в объяснениях, поданных 23 сентября 2009 г. Однако, принимая во внимание представленные материалы и то, насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в нем признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

59. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

60. Заявитель требовал 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

61. Власти Российской Федерации утверждали, что требование являлось чрезмерным и необоснованным.

62. Европейский Суд отмечает, что он установил несколько нарушений Конвенции в настоящем деле. Он признает, что заявитель претерпел унижение и страдание, вызванные его незаконным содержанием под стражей и уклонением национальных органов от безотлагательного рассмотрения его жалобы на постановление о содержании под стражей. При таких обстоятельствах он полагает, что унижение и страдание заявителя не могут быть компенсированы установлением факта нарушения Конвенции. Осуществляя оценку на справедливой основе и принимая во внимание, в частности, длительность содержания под стражей заявителя, Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму.

В. Судебные расходы и издержки

63. Без указания конкретной суммы или представления объяснений заявитель просил Европейский Суд компенсировать услуги, оказанные его адвокатом Михайловой.

64. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель не подкрепил свое требование доказательствами и не указал размер своего требования.

65. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены и являлись необходимыми. В настоящем деле, поскольку заявитель не указал размер своего требования и не представил никаких документов в его поддержку, Европейский Суд отклоняет его.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

66. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой в части незаконности содержания заявителя под стражей с 23 июня по 28 ноября 2005 г., длительности его предварительного заключения и отсутствия безотлагательного рассмотрения его жалобы на постановление о содержании под стражей от 28 ноября 2005 г., а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что по делу требования пункта 3 статьи 5 Конвенции нарушены не были

4) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

5) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 апреля 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда