Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 апреля 2014 г. Дело "Нусрет Кайя и другие против Турции" [Nusret Kaya and Others v. Turkey] (жалоба NN 43750/06 и др.) (II Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(II Секция)

Дело "Нусрет Кайя и другие против Турции"
[Nusret Kaya and Others v. Turkey]
(Жалоба NN 43750/06 и др.)

Постановление Суда от 22 апреля 2014 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Во время содержания под стражей тюремная администрация не разрешала заявителям вести телефонные разговоры с родственниками на курдском языке. Их жалобы на эти ограничения были отклонены.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Ограничения телефонных разговоров заявителей с их семьями на том основании, что они хотели разговаривать на курдском языке, могли рассматриваться как вмешательство в их право на уважение семейной жизни и корреспонденции для целей пункта 1 статьи 8 Конвенции. Данный вопрос затрагивал не только вопрос свободы использования заявителями языка как такового, но и их право на поддержание значимых контактов с их семьями. Как рекомендовано Европейскими пенитенциарными правилами* (* Рекомендация Rec(2006)2 Комитета министров Совета Европы "Европейские пенитенциарные правила", принятая 11 января 2006 г.) 2006 года, существенно, чтобы тюремная администрация содействовала в поддержании заключенными контактов с их близкими родственниками. В настоящем деле внутригосударственное законодательство позволяло заключенным поддерживать контакт с внешним миром посредством телефонных разговоров. Однако эти разговоры могли контролироваться тюремной администрацией в интересах безопасности, и для обеспечения эффективного надзора заключенные должны были говорить по телефону только по-турецки. Турецкое законодательство предусматривало исключения из этого принципа и не содержало положения, запрещающего использование других языков, помимо турецкого. Эта возможность ограничивалась некоторыми формальными требованиями, такими как процедура, с помощью которой тюремная администрация могла удостовериться, что лицо, с которым заключенный хотел поговорить, не понимает по-турецки. Кроме того, из действующих правил и решений внутригосударственных властей следует, что издержки по этой проверке возлагались на заинтересованных заключенных.

Европейский Суд ранее признавал, что некоторые проблемы безопасности, такие как предотвращение угрозы побега, могут оправдывать применение особого режима содержания, предусматривающего запрет переписки между заключенным и его семьей на языке по его выбору, если не установлено, что заключенный не может использовать один из разрешенных языков. При обстоятельствах настоящего дела данные правила применялись без различий ко всем заключенным, в отсутствие индивидуальной оценки требований безопасности, которые могли оправдываться личностью каждого заключенного или преступлениями, оправдывающими лишение свободы. В то же время внутригосударственные власти не могли не сознавать при рассмотрении ходатайств заявителей о проведении телефонных разговоров на курдском языке, что этот язык относится к числу распространенных в Турции и используется некоторыми заключенными для общения с семьями. Несмотря на это, они, по-видимому, не предусмотрели систему перевода. В интересах уважения семейной жизни тюремная администрация должна была содействовать заключенным в поддержании реальных контактов с их близкими родственниками. В этой связи утверждение заключенных о том, что в семейных отношениях они используют курдский язык и что это единственный язык, который понимают их родственники, не могло ставиться под сомнение. В настоящем деле Европейский Суд признал этот факт существенным.

Практика подверженности заявителей, выражавших желание использовать курдский язык во время телефонных разговоров с членами своих семей, предварительной процедуре для установления того, действительно ли они не могут говорить по-турецки, не была основана на относимых или достаточных мотивах в свете ограничения, установленного для контактов заявителей с их родственниками. Таким образом, вмешательство в право заявителей на проведение телефонных разговоров с членами семей на курдском языке не могло считаться необходимым. Это подтверждалось тем фактом, что впоследствии в статью 88/2 p) Правил были внесены изменения по поводу условий подачи ходатайств о проведении телефонных разговоров на ином языке, кроме турецкого. После этих изменений письменного заявления о том, что заключенный или соответствующие члены семьи не говорят по-турецки, было достаточно.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил каждому заявителю 300 евро в качестве компенсации морального вреда.