Постановление Европейского Суда по правам человека (Существо жалобы) от 1 августа 2013 г. Дело "Дмитрий Рябов (Dmitriy Ryabov) против Российской Федерации" (Жалоба N 33774/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Дмитрий Рябов (Dmitriy Ryabov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33774/08)

Постановление Суда

Страсбург, 1 августа 2013 г.

(* Настоящее Постановление вступило в силу 1 ноября 2013 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Дмитрий Рябов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 июля 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33774/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Дмитрием Олеговичем Рябовым (далее - заявитель) 25 апреля 2008 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляли Д.Г. Бартенев, адвокат, практикующий в Санкт-Петербурге, Б. Буковска (B. Bukovska) и Ю. Марченко, адвокаты, практикующие в Будапеште (Венгрия). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его родительские права были ограничены способом, несовместимым со статьями 8 и 14 Конвенции.

4. 27 августа 2009 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке. 23 сентября 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Предварительная информация

5. Заявитель родился в 1974 году и проживает в Санкт-Петербурге.

6. У заявителя выявлено нарушение мозговой деятельности (органическое поражение мозга, провоцирующее маниакальный синдром), и ему поставлен диагноз "параноидная шизофрения".

7. Он и его жена О.Р., у которой также была параноидная шизофрения, имели сына Д., родившегося 10 апреля 2002 г. Представляется, что в неустановленную дату они разошлись. О.Р. скончалась 17 марта 2012 г.

8. Вскоре после рождения Д. был передан на попечение бабушке и дедушке со стороны матери. Заявитель утверждает, что, поскольку он и его жена не могли заботиться о ребенке в связи с ухудшением состояния психического здоровья О.Р., они согласились на временную передачу ребенка на попечение родителям О.Р. После того, как ребенок уехал жить к бабушке и дедушке со стороны матери, заявитель поддерживал с ним отношения. В частности, заявитель регулярно навещал сына, проводил с ним время, посещал с ним социальные и культурные мероприятия, покупал ему книги, игрушки и одежду.

9. 30 августа 2006 г. по заявлению T.K., матери О.Р., местный орган опеки и попечительства назначил T.K. опекуном Д. Представляется, что заявитель и его жена подали в орган опеки и попечительства письменное возражение против этой меры. В соответствующем решении местного органа опеки и попечительства указывалось, в частности, что мать Д., О.Р., проходила стационарное лечение в психиатрической больнице и что заявитель, отец Д., не проживал с сыном и уклонялся от воспитания ребенка и оказания ему материальной поддержки.

10. 24 октября 2006 г. местная администрация провела проверку жилищных условий T.K. В ходе проверки было установлено, что Д. проживает со своими бабушкой и дедушкой в полностью обставленной двухкомнатной квартире, в которой у него есть собственная кровать и много игрушек и детских игр. В ходе проверки T.K. заявила, что родители Д. не принимали никакого участия в его воспитании. Согласно результатам проверки T.K. создала необходимые условия для воспитания и благополучия Д.

11. 26 октября 2006 г. T.K. возбудила разбирательство против заявителя и О.Р. с целью ограничения родительских прав О.Р. и лишения заявителя родительских прав. Заявитель предъявил встречный иск, требуя отмены опекунства T.K. в отношении ребенка и передачи Д. на его попечение.

12. 18 мая 2007 г. местная администрация провела проверку жилищных условий заявителя и О.Р. В ходе проверки было установлено, что они проживали в двухкомнатной коммунальной квартире, в которой занимали одну полностью обставленную комнату площадью 16 кв. м. Заявитель работал в магазине с 11 до 19 часов по рабочим дням. У О.Р. был гибкий рабочий график в реабилитационном центре. Заявитель и О.Р. утверждали, что, если бы Д. жил с ними, он бы ходил в детский сад, и его бабушка помогала бы воспитывать его, то есть она забирала бы его из детского сада, водила бы его на прогулки и оставалась бы с ним в случае болезни.

13. 31 мая 2007 г. T.K. изменила свои исковые требования, прося суд ограничить родительские права заявителя, а не лишить его родительских прав.

14. В ту же дату О.Р. сделала письменное заявление о своем согласии на то, чтобы ее мать оставалась опекуном Д., поскольку T.K. надлежащим образом заботилась о нем. О.Р. также заявила, что в связи с ее состоянием здоровья и отсутствием работы и финансовых средств она не могла сама воспитывать Д. Она полагала, что ее муж также не был способен воспитывать Д. из-за состояния его здоровья и образа жизни, так как он имел склонность к выпивке и проводил ночи вне дома. Представитель местного органа опеки и попечительства удостоверил, что заявление было написано в его присутствии.

15. Письмом от 4 июня 2007 г. психиатр заявителя ответил на запрос, направленный представителем заявителя в рамках вышеуказанного гражданского разбирательства. В письме указывалось, что заявитель страдал органическим поражением мозга, которое вызвало психическое расстройство. Он испытывал периодические перепады настроения, но в периоды ремиссии был уравновешен и мог работать. У заявителя не наблюдались психотические симптомы, бред или интеллектуальные или личностные изменения. Он не был склонен к агрессии в отношении себя самого или окружающих. По мнению психиатра, состояние здоровья заявителя не лишало его способности заботиться о сыне и воспитывать его и не представляло угрозы для жизни или здоровья ребенка.

16. 18 июня 2007 г. заявитель дополнительно прошел обследование в Психоневрологическом диспансере N 10 г. Санкт-Петербурга* (* Так в тексте. Очевидно здесь и даллее речь идет о Санкт-Петербургском Государственном бюджетном учреждении здравоохранения "Психиатрический диспансер N 10" (примеч. редактора).). В заключении по результатам этого обследования указывалось, что заявитель не проявлял каких-либо общественно опасных наклонностей и что состояние его психики не лишало его способности исполнять родительские обязанности.

17. 14 августа 2007 г. орган опеки и попечительства предоставил суду свое мнение о том, что ограничение родительских прав заявителя и О.Р. отвечало бы наилучшим интересам Д.

18. 16 августа 2007 г. заявитель изменил свой встречный иск, отказавшись от требования передать сына на его попечение, поскольку он осознал, что продолжение проживания с дедушкой и бабушкой будет отвечать наилучшим интересам ребенка. Заявитель также поддержал свое требование об отмене опекунства T.K. в отношении своего сына и просил суд определить его право на контакты с сыном в том объеме и таким способом, как это указано им. В частности, заявитель хотел получить право навещать Д. дома у T.K. с предварительным уведомлением T.K. и без ограничений количества и продолжительности этих посещений, право забирать Д. из школы с целью совместного проведения времени с предварительным уведомлением T.K. и указанием количества времени, которое заявитель намерен провести с Д., и времени, к которому он возвратит ребенка домой к T.K., право забирать ребенка с ночевкой в выходные и государственные праздники не чаще двух раз в месяц с предварительным уведомлением T.K. и указанием количества времени, которое заявитель намеревался проводить с Д., и времени, к которому он возвратит ребенка домой к T.K., с предоставлением T.K. права навещать Д. дома у заявителя, право забирать ребенка во время школьных каникул и брать его в поездки с предварительным уведомлением T.K. и указанием количества времени, которое заявитель намерен провести с Д., и времени, к которому он возвратит ребенка домой к T.K.

B. Решение суда первой инстанции

19. 29 августа 2007 г. Невский районный суд Санкт-Петербурга вынес решение по делу. Заявитель не участвовал в заседании, но его интересы были представлены адвокатом, который возражал против иска и поддержал встречный иск. Суд отметил, что заявитель участвовал в предыдущих заседаниях и возражал против иска.

20. Суд рассмотрел представленные материалы, которые включали результаты проверок жилищных условий, медицинские справки и заключения, касающиеся здоровья заявителя и О.Р., в том числе указанные в §§ 15 и 16 настоящего Постановления, мнение органа опеки и попечительства, письмо из детского сада Д., согласно которому его приводили туда бабушка и дедушка, а его родители, имевшие проблемы со здоровьем, не играли никакой роли в его воспитании и не проявляли интереса к нему, письмо из детской поликлиники о том, что в поликлинику Д. водила бабушка, а не родители, характеристика от работодателя заявителя, согласно которой он был вежливым, дисциплинированным и заботился о сыне, заявления О.Р. о том, что она также не возражала против ограничения ее родительских прав или против того, чтобы T.K. оставалась опекуном Д.

21. Суд также допросил ряд свидетелей. Свидетельница K., родственница T.K., утверждала, что она часто навещала последнюю. Д. проживал с T.K., а заявитель и О.Р. навещали его там. T.K. обеспечивала Д. всем необходимым для его благополучия, а родители не участвовали в его воспитании. Свидетельница M., не состоявшая в родственных отношениях ни с одной из сторон, утверждала, что Д. проживал с T.K. и что ей не было известно о каких-либо конфликтах между ними. Мать Д. не проживала с ними и не играла никакой роли в воспитании Д. Последний называл дедушку и бабушку "мамой" и "папой". Свидетельница O.И.Р., мать заявителя, утверждала, что, хотя ответчики были больны, заявитель был в состоянии заботиться о ребенке. Она также помогала с воспитанием и содержанием Д. Свидетельница С., не состаявшая в родственных отношениях ни с одной из сторон, сообщила, что она была знакома с заявителем с того времени, когда он находился в реабилитационном центре. Он относился к сыну с уважением и хотел о нем заботиться. Свидетель П., знакомый T.K., рассказал, что Д. посещал детский сад. Его мать навестила его в течение года всего лишь два раза, и во время одного из посещений она вела себя агрессивно по отношению к сотрудникам детского сада. Д. в основном рассказывал о бабушке и дедушке и редко вспоминал о родителях, но никогда не говорил ничего плохого об отце.

22. Суд заключил, что в течение длительного срока родительские обязанности в отношении Д. исполняла T.K., поскольку она забрала ребенка из роддома после его рождения и с тех пор проживала с ним. Суд далее отметил, что О.Р. избегала воспитания Д. из-за состояния ее психического здоровья и что заявитель в течение длительного времени пренебрегал своими родительскими обязанностями в связи с имевшимися у него нарушениями психики и сложными жизненными обстоятельствами. В связи с болезнью О.Р. суд не принял во внимание ее заявления о том, что она согласна на ограничения своих родительских прав. Однако он удовлетворил иск, предъявленный к О.Р., в связи с состоянием ее здоровья и тем фактом, что она полностью пренебрегала своими родительскими обязанностями.

23. Суд далее отметил, что заявитель, имевший хроническое расстройство психики с периодами обострения и ремиссии, не полностью уклонялся от воспитания и содержания своего ребенка. Однако суд сослался на характер расстройства заявителя и нашел, что проживание с заявителем может быть опасно для ребенка по причинам, не зависящим от заявителя (нарушение его мозговой деятельности). Суд, таким образом, счел необходимым ограничить родительские права заявителя на основании статьи 73 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ). Суд отклонил довод представителя заявителя о том, что не было доказано, что заявитель представляет опасность для сына. Он указал в этом отношении, что требование T.K. об ограничении родительских прав заявителя было основано не только на состоянии его психического здоровья, но и на его поведении, которое демонстрировало, что он уклонялся от участия в воспитании ребенка.

24. Суд решил, что Д. должен и в далее находиться под опекой Т.K., отклонив иск заявителя в этой части. С другой стороны, суд отметил, со ссылкой на медицинские доказательства, что состояние психического здоровья заявителя не делало невозможными контакты между ним и его сыном. Таким образом, суд постановил, принимая во внимание благоприятное заключение местного органа опеки и попечительства в этом отношении, что все виды контактов между заявителем и Д., о которых заявитель просил в своем встречном иске от 16 августа 2007 г., должны быть разрешены. Суд указал, однако, что они могут иметь место только "с согласия опекуна T.K.".

25. Наконец, суд также отметил, что согласно статье 76 СК РФ заявитель будет иметь право просить суд об отмене ограничения его родительских прав и возвращении ему сына, если основания, в силу которых эти ограничения были установлены, перестанут существовать.

C. Кассационное разбирательство

26. В своей кассационной жалобе на решение суда от 29 августа 2007 г. заявитель утверждал, что решение Невского районного суда об ограничении его родительских прав было ошибочным, так как он не представлял опасности для своего сына. Заявитель также указал, что в части, разрешающей ему иметь контакты с сыном, решение было иллюзорным, поскольку оно ставило эти контакты в зависимость от согласия Т.К., опекуна Д. По мнению заявителя, в ситуации его очевидного конфликта с T.K., которая просила об ограничении его родительских прав, едва ли возможно ее благоприятное отношение к контактам между ним и ребенком, в связи с чем он никогда не сможет реализовать эти права. Таким образом, заявитель просил суд кассационной инстанции исключить из решения суда первой инстанции слова "с согласия опекуна T.K." и обусловить его контакты с Д. согласием органа опеки и попечительства, а не T.K.

27. 25 октября 2007 г. Санкт-Петербургский городской суд оставил решение от 29 августа 2007 г. без изменения, основываясь преимущественно на мотивировке суда первой инстанции. Он отклонил довод заявителя, касающийся ограничения его родительских прав, ссылаясь на статьи 73 и 74 СК РФ, выводы суда первой инстанции о том, что Д. с рождения проживал с бабушкой, а его родители имели проблемы с психикой и не играли никакой роли в его воспитании, мнение органа опеки и попечительства, который поддерживал ограничение родительских прав, и тот факт, что сам заявитель считал, что оставаться на попечении Т.К. было в интересах Д.

28. Суд кассационной инстанции также отклонил довод заявителя о том, что для него будет невозможно иметь контакты с сыном, если это будет зависеть от согласия T.K. Суд отметил в этом отношении, что согласно статье 75 СК РФ контакты родителей, родительские права которых ограничены, с ребенком допускаются с согласия органа опеки и попечительства либо с согласия опекуна ребенка. Суд кассационной инстанции заключил, что решение Невского районного суда соответствовало этой норме.

D. Последующие события

29. 6 декабря 2011 г. местная администрация сообщила, что Д. обеспечен всеми необходимыми условиями для его благополучия, воспитания, развития и обучения. Он хорошо учился в школе, получил грамоту по окончании второго класса.

30. 12 декабря 2011 г. местная администрация дополнительно сообщила, что с 2007 года заявитель имел возможность контактировать с сыном в соответствии с решением Невского районного суда. Отсутствовали случаи воспрепятствования реализации его права на посещение, и он не обращался с иском об отмене ограничения его родительских прав. Из беседы с Д. 9 декабря 2011 г. следовало, что у него хорошие отношения с отцом, которого он видел две недели назад, следующая встреча была запланирована на 10-11 декабря 2011 г.

31. 13 декабря 2011 г., когда Д. учился в третьем классе, его учительница сообщила следующую информацию о нем. Д. был прилежным, дружелюбным и развитым мальчиком, получал оценки "хорошо" и "отлично" по всем школьным предметам. У Д. были друзья среди одноклассников, и он ни с кем не ссорился. Во время перемен между уроками он участвовал в играх и общении с одноклассниками. Он также участвовал во внешкольной деятельности. T.K. была опекуном Д. и дома обеспечивала надлежащие условия для его благополучия: собственную комнату, стол и кровать. Бабушка и дедушка постоянно следили за его учебой. Они посещали школу, чтобы узнавать об успехах Д. T.K. регулярно посещала родительские собрания в школе и водила Д. в театр и музеи. Учительница ни разу не встречалась с отцом Д., поскольку он никогда не приходил в школу. От T.K. она знала, что Д. проводил почти каждые выходные с отцом.

32. 16 декабря 2011 г. представитель местного органа опеки и попечительства беседовал с Д., который рассказал, что виделся с отцом дважды в месяц. Они ходили вместе в музей, театр, на каток или в магазин. Его отец также регулярно давал ему деньги на карманные расходы, и они разговаривали по телефону примерно раз в месяц. В ответ на вопросы Д. также сообщил, что бабушка и дедушка помогали ему выполнять домашние задания и ухаживали за ним, когда он болел, тогда как отец не навещал его во время болезни.

33. В этот же день тот же представитель местного органа опеки и попечительства беседовал с T.K. Она сообщила, что заявитель виделся с Д. дважды в месяц и что во время болезни Д. он спрашивал о его здоровье по телефону, но не навещал его. Она также сказала, что заявитель помогал воспитывать Д., лишь выплачивая алименты на ребенка, но не помогал Д. с учебой. T.K. заявила, что, по ее мнению, заявитель "активно" не проявлял привязанности к сыну.

34. На основе двух бесед представитель местного органа опеки и попечительства заключил, что заявитель виделся с сыном дважды в месяц и что отсутствовали препятствия для реализации им права навещать его, установленного решением Невского районного суда от 29 августа 2007 г. Заявитель занимал пассивную позицию в отношениях с сыном. Он не помогал ему в учебе и не навещал во время болезни. Заявитель не выражал желания забрать сына, чтобы жить вместе с ним и самостоятельно воспитывать его.

II. Соответствующее внутригосударственное право

35. Семейный кодекс Российской Федерации 1995 года в соответствующей части предусматривает следующее:

"...Статья 73. Ограничение родительских прав

1. Суд может с учетом интересов ребенка принять решение об отобрании ребенка у родителей (одного из них) без лишения их родительских прав (ограничении родительских прав).

2. Ограничение родительских прав допускается, если оставление ребенка с родителями (одним из них) опасно для ребенка по обстоятельствам, от родителей (одного из них) не зависящим (психическое расстройство или иное хроническое заболевание, стечение тяжелых обстоятельств и другие).

Ограничение родительских прав допускается также в случаях, если оставление ребенка с родителями (одним из них) вследствие их поведения является опасным для ребенка, но не установлены достаточные основания для лишения родителей (одного из них) родительских прав. Если родители (один из них) не изменят своего поведения, орган опеки и попечительства по истечении шести месяцев после вынесения судом решения об ограничении родительских прав обязан предъявить иск о лишении родительских прав. В интересах ребенка орган опеки и попечительства вправе предъявить иск о лишении родителей (одного из них) родительских прав до истечения этого срока.

3. Иск об ограничении родительских прав может быть предъявлен близкими родственниками ребенка, органами и организациями, на которые законом возложены обязанности по охране прав несовершеннолетних детей... общеобразовательными учреждениями, а также прокурором...

Статья 74. Последствия ограничения родительских прав

1. Родители, родительские права которых ограничены судом, утрачивают право на личное воспитание ребенка, а также право на льготы и государственные пособия, установленные для граждан, имеющих детей.

2. Ограничение родительских прав не освобождает родителей от обязанности по содержанию ребенка.

3. Ребенок, в отношении которого родители (один из них) ограничены в родительских правах, сохраняет право собственности на жилое помещение или право пользования жилым помещением, а также сохраняет имущественные права, основанные на факте родства с родителями и другими родственниками, в том числе право на получение наследства.

4. В случае ограничения родительских прав обоих родителей ребенок передается на попечение органа опеки и попечительства.

Статья 75. Контакты ребенка с родителями, родительские права которых ограничены судом

Родителям, родительские права которых ограничены судом, могут быть разрешены контакты с ребенком, если это не оказывает на ребенка вредного влияния. Контакты родителей с ребенком допускаются с согласия органа опеки и попечительства либо с согласия опекуна (попечителя), приемных родителей ребенка или администрации организации, в которой находится ребенок.

Статья 76. Отмена ограничения родительских прав

1. Если основания, в силу которых родители (один из них) были ограничены в родительских правах, отпали, суд по иску родителей (одного из них) может вынести решение о возвращении ребенка родителям (одному из них) и об отмене ограничений, предусмотренных статьей 74 настоящего Кодекса.

2. Суд с учетом мнения ребенка вправе отказать в удовлетворении иска, если возвращение ребенка родителям (одному из них) противоречит его интересам...".

Право

Предполагаемое нарушение статей 8 и 14 Конвенции

36. Заявитель жаловался в соответствии со статьей 8 Конвенции на то, что его право на уважение личной жизни было нарушено. Он утверждал, в частности, что ограничение судами страны его родительских прав в отношении его сына Д. не было "предусмотрено законом" и не являлось оправданным, так как не было убедительно доказано, что он представлял опасность для сына. Он также утверждал, что соответствующие судебные решения в части, разрешающей ему иметь контакты с сыном таким образом и в том объеме, как он просил, являлись иллюзорными и бессмысленными, поскольку они предусматривали, что контакты могут иметь место лишь с согласия опекуна ребенка T.K., которая фактически была настроена враждебно по отношению к заявителю и прямо просила суды страны ограничить его родительские права, пытаясь минимизировать его контакты с ребенком. Заявитель также жаловался, что данное ограничение было дискриминационным на основании его психической неполноценности и нарушало статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

Статьи 8 и 14 Конвенции предусматривают:

"Статья 8

1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Статья 14

Пользование правами и свободами, признанными в... Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

37. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Что касается статьи 8 Конвенции, они заявили, что ограничение родительских прав заявителя было "предусмотрено законом", поскольку было основано на статье 73 СК РФ. Власти Российской Федерации также утверждали, что вмешательство было соразмерным и "необходимым в демократическом обществе", поскольку имело законную цель защиты здоровья и прав несовершеннолетних. Суды страны установили, что заявитель и его жена не исполняли свои родительские обязанности в связи с их психическими расстройствами и сложными жизненными обстоятельствами и что Д. с рождения находился на попечении бабушки. Суды приняли во внимание доводы представителя заявителя, а также относимые факторы и вынесли обоснованное решение об ограничении родительских прав заявителя. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель отказался от иска в части передачи сына на его попечение, поскольку, учитывая, что последний проживал с бабушкой с рождения, его разлучение с бабушкой могло привести к психологической травме. Кроме того, ограничение родительских прав было временной мерой, которая могла быть отменена при изменении обстоятельств. Однако заявитель не обращался с иском об отмене этой меры.

38. Власти Российской Федерации также отметили, что в соответствии со статьей 36 Гражданского кодекса Российской Федерации опекуны несовершеннолетних граждан обязаны проживать совместно со своими подопечными, заботиться об их обучении, содержании и воспитании, об обеспечении их при необходимости лечением, а также защищать их права и интересы. С тем, чтобы опекун мог эффективно исполнять эти обязанности, статья 75 СК РФ обусловливала контакты между ребенком и родителем (родителями), чьи родительские права ограничены, согласием опекуна или, если опекун не назначен, учреждения, на чьем попечении находится ребенок. Таким образом, решение о предоставлении заявителю права на контакты с ребенком с согласия опекуна соответствовало внутригосударственному законодательству. Если заявитель полагал, что опекун безосновательно отказывал в согласии, он мог обжаловать ее действия в орган опеки и попечительства. Однако заявитель не выдвигал никаких жалоб на поведение опекуна. Кроме того, заявитель регулярно разговаривал с сыном по телефону, проводил с сыном каждые вторые выходные, а также некоторые дни каждое лето. Соответственно, отсутствовали доказательства того, что право заявителя на контакты с ребенком как-либо ограничивалось опекуном.

39. Что касается статьи 14 Конвенции, власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подвергался дискриминационному обращению, поскольку решение об ограничении его родительских прав не было основано только на состоянии его здоровья. Суды приняли во внимание его поведение в целом, включая его уклонение от исполнения родительских обязанностей, которое не оспаривалось заявителем.

40. Заявитель утверждал, что решение об ограничении его родительских прав не было ни законным, ни соразмерным, так как суды страны не имели доказательств того, что он представлял какую-либо опасность для своего сына. Напротив, из его медицинских документов можно видеть, что его состояние не препятствовало ему в исполнении родительских обязанностей. Он далее утверждал, что это ограничение не было необходимым, поскольку в соответствии с российским законодательством оно не являлось обязательным условием для назначения Т.К. опекуном Д. По мнению заявителя, суды основывали свои решения исключительно на состоянии его здоровья, действуя неоправданно и подвергая его дискриминации. Что касается необходимости согласия опекуна на реализацию им права навещать сына, заявитель признал, что до сих пор он мог контактировать с сыном без каких-либо препятствий. Однако он все же утверждал, что установление такого условия для контактов с сыном представляло собой ненадлежащее ограничение его прав, так как опекун могла в любой момент отказать ему в разрешении на контакт с ребенком.

A. Приемлемость жалобы

41. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Статья 8 Конвенции

(а) Ограничение родительских прав заявителя

42. Европейский Суд отмечает, что не оспаривалось сторонами, что ограничение родительских прав заявителя составляло вмешательство в его право на уважение его семейной жизни, гарантированное пунктом 1 статьи 8 Конвенции. Европейский Суд придерживается аналогичной позиции.

43. Заявитель утверждал, что вмешательство не было "предусмотрено законом", как того требует пункт 2 статьи 8 Конвенции, поскольку не было убедительно доказано, что он представлял опасность для сына, тогда как согласно СК РФ это было обязательным условием для ограничения родительских прав.

44. Европейский Суд отмечает, что согласно статье 73 СК РФ ограничение родительских прав допускается по решению суда в случаях, если оставление ребенка с родителями (одним из них) по причинам, которые не зависят от них, или вследствие их поведения является опасным для ребенка, но не установлены достаточные основания для лишения родителей (одного из них) родительских прав. Он отмечает, что решение от 29 августа 2007 г. Невского районного суда Санкт-Петербурга содержало вывод о том, что проживание с заявителем может представлять опасность для Д. по обстоятельствам, которые не зависят от заявителя, а именно в связи с расстройством его психики, и что заявитель не исполнял надлежащим образом свои родительские обязанности. Соответственно, Европейский Суд полагает, что решение может рассматриваться как "предусмотренное законом" в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции.

45. Европейский Суд также отмечает, что вмешательство преследовало законную цель охраны "здоровья или нравственности" и защиты "прав и свобод" ребенка и, следовательно, преследовало цели, являющиеся законными с точки зрения пункта 2 статьи 8 Конвенции. Остается исследовать вопрос о том, можно ли рассматривать отказ в родительском контакте как "необходимый в демократическом обществе".

46. Европейский Суд должен рассмотреть в свете дела в целом, были ли мотивы, приведенные в оправдание этой меры, относимыми и достаточными для целей пункта 2 статьи 8 Конвенции. Несомненно, рассмотрение того, что отвечает интересам ребенка, имеет решающее значение в каждом деле такого рода. Кроме того, следует иметь в виду, что национальные власти имеют преимущество прямого контакта с заинтересованными лицами. Отсюда следует, что задача Европейского Суда заключается не в подмене собой национальных органов в исполнении их обязанностей относительно опеки и контактов с детьми, а в проверке в свете Конвенции решений, принятых этими органами при осуществлении их дискреционных полномочий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хокканен против Финляндии" (Hokkanen v. Finland) от 23 сентября 1994 г., § 55, Series A, N 299-A, p. 20, и Постановление Европейского Суда по делу "Куцнер против Германии" (Kutzner v. Germany), жалоба N 46544/99, §§ 65-66, ECHR 2002-I).

47. Свобода усмотрения, признаваемая за компетентными властями страны, варьируется в зависимости от характера спорных вопросов и значимости затронутых интересов. Так, Европейский Суд признает, что власти пользуются свободой усмотрения при разрешении вопросов, связанных с опекой. Однако более строгий контроль требуется в отношении любых дополнительных ограничений, таких как ограничения, вводимые этими органами для родительских прав на контакты с детьми, и в отношении любых правовых гарантий, направленных на обеспечение эффективной защиты права родителей и детей на уважение их семейной жизни. Данные дополнительные ограничения сопряжены с опасностью того, что семейные отношения между малолетним ребенком и одним или обоими родителями будут эффективно сокращены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), жалоба N 30943/96, § 65, ECHR 2003-VIII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эльсхольц против Германии" (Elsholz v. Germany), жалоба N 25735/94, § 49, ECHR 2000-VIII, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Куцнер против Германии", § 67).

48. Статья 8 Конвенции обязывает национальные власти устанавливать справедливое равновесие между интересами ребенка и родителей, причем в процессе установления равновесия особое внимание должно уделяться интересам ребенка, которые в зависимости от их природы и важности могут пользоваться приоритетом по отношению к интересам родителей. В частности, родителю не может предоставляться на основании статьи 8 Конвенции право на принятие мер, которые способны навредить здоровью и развитию ребенка (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эльсхольц против Германии", § 50, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Т.Р. и К.М. против Соединенного Королевства" (T.P. and K.M. v. United Kingdom), жалоба N 28945/95, § 71, ECHR 2001-V, Постановление Европейского Суда по делу "Игнакколо-Зениде против Румынии" (Ignaccolo-Zenide v. Romania), жалоба N 31679/96, § 94, ECHR 2000-I), и Постановление Европейского Суда по делу "Нуутинен против Финляндии" (Nuutinen v. Finland), жалоба N 32842/96, § 128, ECHR 2000-VIII).

49. В настоящем деле суды страны привели относимые мотивы в обоснование своих решений об ограничении родительских прав заявителя, а именно состояние его психического здоровья, тот факт, что Д. с рождения находился на попечении T.K., и то, что заявитель активно не участвовал в воспитании ребенка.

50. Европейский Суд полагает, что он не может удовлетворительно оценить, были ли данные мотивы "достаточными" для целей пункта 2 статьи 8 Конвенции, без определения в то же время того, обеспечивал ли процесс принятия решений в целом необходимую защиту интересов заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "W. против Соединенного Королевства" (W. v. United Kingdom) от 8 июля 1987 г., Series A, N 121, pp. 28-29, § 64, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эльсхольц против Германии), § 52, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Т.Р. и К.М. против Соединенного Королевства", § 72).

51. В разбирательствах в Невском районном суде и Санкт-Петербургском городском суде заявитель имел возможность выдвигать все доводы против ограничения его родительских прав и имел доступ ко всей относимой информации, на которой суды основали свои решения (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Т.Р. и К.М. против Соединенного Королевства", §§ 78-83, и Постановление Европейского Суда по делу "P., C. и S против Соединенного Королевства" (P., C. and S. v. United Kingdom), жалоба N 56547/00, §§ 136-138, ECHR 2002-VI).

52. Доказательная база решений судов страны включала медицинские заключения, мнение органа опеки и попечительства, письма из детского сада Д. и детской клиники, результаты проверки жилищных условий, заявления О.Р., характеристику, выданную работодателем заявителя и показания пятерых свидетелей, допрошенных в заседании суда. С учетом этой совокупности доказательств суды страны заключили, что Д. должен оставаться на попечении T.K. и что родительские права заявителя должны быть ограничены по следующим причинам: (i) Д. с рождения проживал с T.K., (ii) хотя, в отличие от О.Р., заявитель не полностью пренебрегал своими родительскими обязанностями, он не участвовал активно в воспитании Д., (iii) принимая во внимание изложенное и состояние здоровья заявителя, оставление Д. на его попечении могло составлять угрозу благополучию Д. В то же время суды предоставили заявителю право навещать сына в соответствии с его требованиями, придя к выводу о том, что его состояние не препятствовало ему иметь контакты с сыном.

53. Европейский Суд отмечает, что заявитель не возражал против того, чтобы T.K. оставалась опекуном Д., и не просил о передаче Д. на его попечение, фактически он специально изменил свой встречный иск в этом отношении. Кроме того, статья 76 СК РФ предусматривает, что ограничение родительских прав может быть отменено по иску родителя, если основания для такого ограничения перестают существовать. Право заявителя просить об отмене этой меры было подчеркнуто в решении суда первой инстанции (см. § 25 настоящего Постановления). Однако заявитель не обращался с иском об отмене ограничения.

54. Учитывая вышеизложенное и свободу усмотрения государства-ответчика, Европейский Суд убежден, что процессуальный подход судов страны был разумным при данных обстоятельствах и обеспечивал достаточный материал для вынесения мотивированного решения по вопросу ограничения родительских прав, и что заявитель пользовался необходимыми гарантиями для обеспечения его права на уважение семейной жизни. Европейский Суд, таким образом, заключает, что вмешательство было "необходимым в демократическом обществе" в значении статьи 8 Конвенции.

55. Соответственно, требования статьи 8 Конвенции в этом отношении нарушены не были.

(b) Контакты с ребенком с согласия опекуна

56. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что решение суда, устанавливающее право заявителя навещать Д. и ставящее это право в зависимость от согласия Т.К., составляло вмешательство в его право на уважение его семейной жизни, гарантированное пунктом 1 статьи 8 Конвенции. Европейский Суд придерживается аналогичной позиции.

57. Он далее отмечает, что согласно статье 75 СК РФ родителям, родительские права которых ограничены судом, могут быть разрешены контакты с ребенком, если это не оказывает на ребенка вредного влияния. Такие контакты допускаются с согласия органа опеки и попечительства либо с согласия опекуна (попечителя), приемных родителей ребенка или иного органа, на попечении которого находится ребенок. Следовательно, Европейский Суд полагает, что спорная мера может рассматриваться как "предусмотренная законом" в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции.

58. Европейский Суд также отмечает, что вмешательство преследовало законную цель охраны "здоровья или нравственности" и защиты "прав и свобод" ребенка, то есть преследовало цели, являющиеся законными с точки зрения пункта 2 статьи 8 Конвенции. Остается исследовать вопрос о том, можно ли рассматривать его как "необходимое в демократическом обществе".

59. Европейский Суд принимает к сведению объяснения властей Российской Федерации, согласно которым норма статьи 75 СК РФ, которая обусловливала контакты между ребенком и родителем (родителями), чьи родительские права ограничены, согласием опекуна, направлена на эффективное исполнение родительских обязанностей в отношении подопечного. Учитывая, что данное положение конкретно применяется к родителям, чьи родительские права ограничены, Европейский Суд не находит неразумным предоставление опекуну возможности отказать в разрешении на контакт родителя с ребенком в конкретной ситуации, когда особые обстоятельства могут давать основания полагать, что подобный контакт будет вреден для ребенка. В то же время право опекуна отказать в разрешении должно сопровождаться гарантиями против злоупотребления этим правом. Как указано властями Российской Федерации, заявитель мог обжаловать действия опекуна в орган опеки и попечительства, что не оспаривалось заявителем. Соответственно, Европейский Суд находит, что необходимые гарантии имели место.

60. Он далее отмечает, что заявитель никогда не обжаловал действия T.K., поскольку, как он признал, отсутствовали случаи отказа с ее стороны в разрешении на контакты заявителя с Д. в соответствии с решением Невского районного суда от 29 августа 2007 г., и она не препятствовала иным образом контактам заявителя с сыном.

61. На основании изложенного, учитывая свободу усмотрения государства-ответчика, Европейский Суд заключает, что оспариваемое положение, обуславливающее контакты заявителя с Д. получением согласия Т.К., было "необходимым в демократическом обществе" в значении статьи 8 Конвенции.

62. Соответственно, требования статьи 8 Конвенции в этом отношении также нарушены не были.

2. Статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

63. Европейский Суд отмечает, что при решении вопроса об ограничении родительских прав заявителя суды страны ссылались на состояние его психического здоровья, подтвержденное медицинскими документами (см. § 20 настоящего Постановления), а также на его поведение в отношении исполнения родительских обязанностей. В частности, суды приняли во внимание тот факт, что Д. с рождения проживал со своей бабушкой Т.К., находясь на ее попечении, и что заявитель, хотя и не пренебрегал своими родительскими обязанностями полностью, не участвовал активно в воспитании Д., что подтверждалось рядом доказательств, включая свидетельские показания.

64. Европейский Суд считает, что суды страны основали свои решения на ряде элементов, включая состояние психического здоровья заявителя, но не ограничиваясь им. Соответственно, в настоящем деле отсутствуют признаки дискриминационного обращения.

65. Следовательно, требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции по делу нарушены не были.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были;

3) постановил, что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 1 августа 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда