Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 марта 2014 г. Дело "Старокадомский (Starokadomskiy) против Российской Федерации" (N 2) (Жалоба N 27455/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Старокадомский (Starokadomskiy)
против Российской Федерации" (N 2)
(Жалоба N 27455/06)

Постановление Суда

Страсбург, 13 марта 2014 г.

(* Настоящее Постановление вступило в силу 13 июня 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Старокадомский против Российской Федерации" (N 2) Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Паулу Пинту ди Албукерки,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 18 февраля 2014 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 27455/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Николаем Анатольевичем Старокадомским (далее - заявитель) 15 мая 2006 г.

2. Интересы заявителя представляли Ю. Липцер и Р. Карпинский, адвокаты, практикующие в г. Москва. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что содержание его под стражей со 2 октября по 10 ноября 2004 г. было незаконным, что внутригосударственные власти необоснованно решили провести рассмотрение его уголовного дела в закрытом порядке, а также что производство по его уголовному делу было чрезмерно длительным. Заявитель ссылался на статьи 5 и 6 Конвенции.

4. 5 марта 2010 г. власти Российской Федерации были уведомлены о жалобе.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1971 году и проживает в г. Москва.

А. Возбуждение уголовного дела в отношении заявителя

1. Предварительное расследование

6. 31 января 1998 г. заявитель был задержан по подозрению в убийстве. 6 февраля 1998 г. ему было предъявлено обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Впоследствии заявителю и еще нескольким лицам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 3522/04) было предъявлено обвинение в насильственных преступлениях. Производства по делам в отношении всех этих преступлений были объединены в одно дело, которое расследовалось группой следователей Прокуратуры г. Москвы. Расследование было завершено в декабре 1998 года.

7. Заявитель ознакомился с материалами дела в июне и июле 1999 года и ходатайствовал о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей.

2. Определение места проведения судебного разбирательства

8. 19 июля 1999 г. прокурор г. Москвы утвердил обвинительное заключение, и дело было передано в городской суд* (* Так в тексте. Видимо, речь идет о Московском городском суде (примеч. переводчика.).) для рассмотрения по существу. Заявитель предстал перед судом по обвинениям в нескольких преступлениях, в том числе в сговоре с целью совершения убийства. Пятнадцать остальных подсудимых предстали перед судом по аналогичным обвинениям.

9. 5 августа 1999 г. городской суд отметил, что большинство подсудимых приняли решение реализовать свое конституционное право на суд с участием присяжных заседателей. Однако поскольку в городском суде не было присяжных заседателей, он обратился с запросом в Верховный Суд Российской Федерации в отношении определения места проведения судебного разбирательства с участием присяжных заседателей. Верховный Суд Российской Федерации направил дело в Московский областной суд, в котором имелась возможность сформировать коллегию присяжных заседателей.

10. В неустановленную дату судья Московского областного суда направила в Конституционный Суд Российской Федерации запрос о соответствии данного Верховным Судом Российской Федерации толкования норм о подсудности дела Конституции Российской Федерации. 17 февраля 2000 г. судья приостановила производство по делу до принятия решения Конституционным Судом Российской Федерации, а также постановила, что подсудимые должны оставаться под стражей в связи с опасностью преступлений, классифицирующихся как тяжкие и особо тяжкие, в которых заявители обвинялись.

11. 13 апреля 2000 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес определение о том, что решение об изменении места проведения судебного разбирательства не соответствовало Конституции Российской Федерации.

12. В соответствии с этим определением 14 июня 2000 г. областной суд вернул дело в Верховный Суд Российской Федерации, который 6 сентября 2000 г. принял решение о том, что городской суд был полномочен рассматривать дело.

3. Судебное разбирательство

13. 29 сентября 2000 г. городской суд назначил проведение первого заседания на 13 октября 2000 г. с участием профессионального судьи, двух народных заседателей, но оно было перенесено на следующий день, поскольку председательствующий судья был занят в рассмотрении другого дела.

14. В 2001 и 2002 годах функции председательствующего судьи исполняли другие судьи городского суда. Народные заседатели неоднократно заменялись.

15. 24 декабря 2001 г. заявитель ходатайствовал перед судом о предоставлении бульшего времени для ознакомления с материалами дела. Его ходатайство осталось без ответа.

16. В период с 2001 года по начало 2003 года слушания назначались неоднократно. Они переносились по разным причинам, главным образом, из-за отсутствия прокурора, переводчика и некоторых адвокатов подсудимых, а также в связи с занятостью председательствующего судьи в рассмотрении других дел в мае и октябре 2001 года, а также в мае, сентябре и октябре 2002 года.

17. По-видимому, рассмотрение дела по существу началось в мае 2003 года, но заседания, назначенные на 4 марта и 29 апреля 2003 г., вновь были отложены, в частности, из-за неявки некоторых адвокатов.

18. 12 марта 2003 г. судья принял решение удалить заявителя из зала суда до "завершения устных прений в суде" за неуважение к суду во время оглашения обвинительного заключения. Заявитель не присутствовал на судебных заседаниях с 17 по 19 марта, 24 и 25 марта 2003 г.

19. Заявителя доставили на судебное заседание 9 апреля 2003 г., где он ходатайствовал о предоставлении списка лиц, вызванных в суд в качестве свидетелей. Его ходатайство осталось без ответа.

20. Слушания, назначенные на 26 января и 2 февраля 2004 г., также были перенесены. С февраля 2004 года судебные заседания проводились в Следственном изоляторе N 77/1, в котором заявитель содержался под стражей. 11 и 16 февраля 2004 г. судья отказывался рассматривать ходатайство заявителя об обосновании причин изменения места рассмотрения дела, а также о предоставлении копии соответствующего судебного постановления.

21. 10 марта 2004 г. судья постановил, чтобы приставы вызвали отсутствующих свидетелей и потерпевших на слушание, назначенное на 16 марта 2004 г., но не все из них были оповещены. В период с мая по июль 2004 года судья неоднократно напоминал свое распоряжение.

22. 1 июля 2004 г. состав суда (председательствующий судья М. и народные заседатели О. и Л.) продлил обвиняемым срок содержания под стражей до 1 октября 2004 г.

23. 12 августа 2004 г. суд завершил судебное следствие и началось совещание суда.

24. В октябре 2004 года начальник Следственного изолятора N 77/1 несколько раз обращался в Московский городской суд, сообщая, что срок действия постановления о содержании заявителя под стражей истек 1 октября 2004 г. и что незамедлительно требуется новое постановление.

25. 18 октября 2004 г. городской суд ответил, что в связи с тем, что состав суда совещался, он не мог принимать решение, касавшееся содержания под стражей кого-либо из обвиняемых, включая заявителя.

26. 27 октября 2004 г. суд признал заявителя виновным в совершении ряда преступлений, в том числе в сговоре с целью совершения убийства, и приговорил его к 10 годам и шести месяцам лишения свободы. Суд постановил, что в срок наказания должен был быть зачтен срок содержания заявителя под стражей начиная с 31 января 1998 г.

27. 10 ноября 2004 г. суд завершил оглашение приговора. Из резолютивной части приговора (от 27 октября 2004 г.) следует, что суд решил сохранить применение в отношении заявителя меры пресечения в виде содержания под стражей до того момента, когда приговор станет окончательным и вступит в силу.

28. Заявитель и другие обвиняемые подали кассационную жалобу. 15 ноября 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор без изменений, но сократил назначенное заявителю наказание до 10 лет лишения свободы.

В. Разбирательства, касающиеся содержания заявителя под стражей после 1 октября 2004 г.

29. В соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) заявитель подал жалобу, ссылаясь на бездействие со стороны начальника следственного изолятора, заключавшееся в том, что заявитель не был освобожден 1 октября 2004 года. 17 января 2005 г. Преображенский районный суд г. Москвы отклонил жалобу, постановив, что в соответствии со статьей 125 УПК РФ указанное бездействие не могло стать предметом судебного разбирательства. Московский городской суд отменил данное решение и направил дело на новое рассмотрение, постановив, что жалоба, касающаяся начальника следственного изолятора, не могла быть рассмотрена в соответствии со статьей 125 УПК РФ.

30. По информации властей Российской Федерации, 14 октября 2005 г. жалоба заявителя была отклонена, и ему было отказано в возбуждении уголовного дела в отношении начальника следственного изолятор из-за отсутствия состава преступления.

31. Вместе с тем в рамках отдельного производства согласно статье 125 УПК РФ заявитель утверждал, что прокурор, осуществлявший надзор за пенитенциарными учреждениями, действовал неправомерно, не рассмотрев его жалобу, касавшуюся содержания стражей после 1 октября 2004 г. Решением от 4 февраля 2005 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя. 7 апреля 2005 г. городской суд оставил данное решение без изменения.

32. Впоследствии заявитель возбудил гражданское производство в отношении следственного изолятора, утверждая, что начальник следственного изолятора не освободил заявителя 1 октября 2004 г. К тому времени истек срок, предусмотренный последним постановлением о содержании заявителя под стражей, и, таким образом, в период с 1 октября 2004 г. и до постановления приговора отсутствовало постановление, санкционировавшее продление срока содержания заявителя под стражей во время судебного разбирательства. Решением от 12 июля 2005 г. Преображенский районный суд г. Москвы отклонил иск заявителя. 24 ноября 2005 г. Московский городской суд оставил данное решение без изменения.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

А. Содержание под стражей до суда

33. Во время судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого (часть первая статьи 255 УПК РФ). В частности, "суд, рассматривающий дело", может вынести постановление о продлении срока содержания подсудимого под стражей (часть третья статьи 255 УПК РФ). В случае, если после удаления рассматривающего дело судьи на совещание по уголовному делу истекает срок содержания подсудимого под стражей, УПК РФ не препятствует другому судье этого же суда санкционировать продление срока содержания под стражей (Определения кассационной коллегии* (* Так в тексте. Видимо, речь идет о Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации (примеч. переводчика).) Верховного Суда Российской Федерации от 16 марта 2009 г. N 47-О09-13 и от 14 января 2010 г. N 44-О09-90).

34. Приговор постановляется судом в совещательной комнате (часть первая статьи 298), где коллегия судей приходит к решению и решает вопрос о мере пресечения (часть первая статьи 229). После подписания приговора коллегия судей возвращается в зал суда, где председательствующий судья провозглашает приговор (часть первая статьи 310). В случае провозглашения только вводной и резолютивной частей приговора суд разъясняет порядок ознакомления с его полным текстом (часть вторая* (* Так в тексте. О провозглашении полного тексте приговора говорится в части четвертой статьи 310 УПК РФ (примеч. переводчика).) статьи 310).

35. Статья 50 Закона "О содержании под стражей" (Федеральный закон N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г.) предусматривает соответствующий срок, в течение которого начальник места содержания под стражей обязан освободить заключенного после получения соответствующего постановления. Начальник места содержания под стражей обязан не позднее, чем за 24 часа до истечения срока содержания под стражей уведомить об этом орган, в производстве которого находилось дело. Если по истечении установленного законом срока содержания под стражей решение о продлении срока содержания под стражей не поступило, начальник места содержания под стражей немедленно освобождает заключенного.

B. Открытое разбирательство уголовных дел

36. Статья 242 УПК РФ гласит, что разбирательство уголовных дел должно быть открытое. Закрытое судебное разбирательство допускается на основании постановления суда, (i) если разбирательство уголовного дела может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны, (ii) если рассматриваются уголовные дела о преступлениях, совершенных лицами, не достигшими возраста 16 лет, (iii) если открытое разбирательство может привести к разглашению сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо (iv) если этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства или их близких родственников.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

37. Заявитель жаловался, что содержание его под стражей в период со 2 октября по 10 ноября 2004 г. было незаконным и нарушало пункт 1 статьи 5 Конвенции. В соответствующих частях данной статьи говорится следующее:

"Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленным законом:

(а) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

А. Доводы сторон

38. Заявитель утверждал, что отсутствовало судебное постановление, касавшееся продления срока содержания его под стражей в период со 2 октября, следующего дня после истечения срока действия постановления о заключении под стражу от 1 июля 2004 г., по 10 ноября 2004 г., когда был постановлен приговор. Заявитель утверждал, что в отсутствие каких-либо правовых оснований для продления срока содержания его под стражей и в нарушение внутригосударственного законодательства начальник следственного изолятора не освободил его из-под стражи (см. § 35 настоящего Постановления). Положение заявителя усугублялось тем фактом, что внутригосударственное законодательство не предусматривало ни конкретной процедуры, ни сроков содержания под стражей во время совещания суда.

39. Власти Российской Федерации утверждали, что срок содержания заявителя под стражей был законно продлен до 1 октября 2004 г. В то же время 12 октября 2004 г. началось совещание суда, которое продолжалось до 27 октября 2004 г., когда был вынесен приговор суда. Затем 10 ноября 2004 г. он был полностью оглашен. Суд не мог рассматривать вопрос о содержании заявителя под стражей во время совещания суда по уголовному делу. Законность содержания заявителя под стражей подтверждалась последующим гражданским иском, поданным им, и отказом властей инициировать уголовные разбирательства в отношении начальника следственного изолятора.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

40. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также подчеркивает, что жалоба не является неприемлемой и по другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

41. Европейский Суд отмечает, что стороны не заняли четкой позиции по вопросу о том, должны ли быть разделены срок содержания заявителя под стражей со 2 по 27 октября 2004 г. (между днем, когда истек срок действия последнего постановления о содержании заявителя под стражей, и днем постановления приговора) и срок с 27 октября по 10 ноября 2004 г., (до завершения провозглашения приговора), в частности, в той степени, в которой они подпадают под действие подпункта "а" и/или подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

42. Со своей стороны, Европейский Суд отмечает, что ранее он принял решение о том, что под действие пункта 3 статьи 5 Конвенции попадал срок содержания заявителя под стражей с 31 января 1998 г. по 10 ноября 2004 г., "день, когда городской суд вынес приговор по его уголовному делу" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 42239/02, § 68). Что касается настоящей жалобы заявителя о законности содержания его под стражей, Европейский Суд находит достаточным напомнить, что содержание под стражей может подпадать под один или два подпункта одновременно (см. Постановление Европейского Суда по делу "Полонский против Российской Федерации" (Polonskiy v. Russia) от 19 марта 2009 г., жалоба N 30033/05, § 143).

43. Европейский Суд отмечает, что срок действия последнего постановления о содержании под стражей от 1 июля 2004 г. истек 1 октября 2004 г., и в соответствии с российским законодательством постановление не могло являться юридическим основанием для содержания заявителя под стражей после указанного дня. Власти Российской Федерации не представили, а Европейский Суд не выявил какого-либо иного постановления суда, которое служило бы правовым основанием для продолжения содержания заявителя под стражей. Не утверждалось и Европейский Суд не установил, что содержание заявителя под стражей было бы санкционировано иным способом, посредством применения каких-либо правовых положений, регулировавших содержание под стражей в период совещания судей для вынесения приговора.

44. Власти Российской Федерации утверждали, что суд (имеется в виду коллегия судей) не мог или, точнее, не был правомочен рассматривать вопрос о содержании заявителя под стражей в то время, когда совещался относительно постановления приговора по уголовному делу заявителя. Предполагая, что данное толкование внутригосударственного законодательства являлось верным (см., однако, выше, в § 33 настоящего Постановления, более близкие по времени примеры, опровергающие это), Европейский Суд вынужден признать, что заявитель находился в состоянии неопределенности относительно правового основания для продолжения содержания его под стражей как минимум в период со 2 по 27 октября 2004 г.

45. Кроме того, власти Российской Федерации не указали, являлся ли приговор правовым основанием для содержания заявителя под стражей с 27 октября 2004 г. Неясно, начал ли суд 27 октября 2004 г. провозглашение приговора с оглашения назначенного заявителю наказания. Кроме того, из резолютивной части приговора (датированного 27 октября 2004 г.) следует, что состав суда решил оставить без изменения избранную в отношении заявителя меру пресечения в виде содержания под стражей до вступления приговора в законную силу. Тем не менее не установлено, являлось ли решение суда, касавшееся содержания под стражей на время рассмотрения дела судом кассационной инстанции, достаточным правовым основанием для содержания под стражей заявителя еще с 27 октября 2004 г. В данных обстоятельствах Европейский Суд считает, что содержание заявителя под стражей с 27 октября по 10 ноября 2004 г. не имело правового основания, предусмотренного внутригосударственным законодательством.

46. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции применительно к сроку содержания заявителя под стражей со 2 октября по 10 ноября 2004 г.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (открытое разбирательство)

47. Заявитель жаловался, что суд по его уголовному делу проходил в закрытом режиме без достаточного обоснования в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. В соответствующей части указанного положения говорится следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок... Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия".

А. Доводы сторон

48. Заявитель утверждал, что не было никакого официального решения о закрытии судебного разбирательства для общественности. Также суд не вынес никакого официального постановления, обосновывавшего перенос продолжавшегося судебного разбирательства из зала городского суда в помещение Следственного изолятора N 77/1. Поскольку разбирательство проходило в общем зале следственного изолятора, доступ широкой общественности был запрещен. Закон "О содержании под стражей" такого доступа не предусматривает. Это являлось существенным препятствием для присутствия публики на судебных заседаниях. Внутригосударственные власти не представили достаточного обоснования, базировавшегося на фактах, которые можно было бы проверить. Также они не ввели никаких гарантий или мер для обеспечения соблюдения права на "публичное разбирательство".

49. Власти Российской Федерации подтвердили, что не было принято официального решения о том, чтобы закрыть судебный процесс для общественности. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривал принятия какого-либо отдельного решения относительно переноса судебного разбирательства из зала суда в другое место, что является "лишь организационным вопросом". Перенос был необходим, поскольку уголовное дело велось в течение длительного времени, главным образом, из-за того, что имели место проблемы с конвойной службой, отвечавшей за доставку подсудимых, включая заявителя, в здание суда и обратно. Перенос места проведения суда преследовал решение данной проблемы. Проведение слушаний в следственном изоляторе не предусматривает публичность судебного разбирательства. Свидетели могли получить доступ на заседание, и за исключением заявителя никто из свидетелей, подсудимых или адвокатов не высказал озабоченности или возражения относительно публичного характера судебного разбирательства. Никому не было отказано в доступе в помещение следственного изолятора. В любом случае в самом городском суде существовала система проверок допуска, которая предусматривала, что люди подавали сведения судебным приставам, чтобы получить доступ в суд. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что не было никого нарушения права "доступа к судебному разбирательству" и что судебное разбирательство было состязательным.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

50. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является необоснованной и по другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

51. Европейский Суд напоминает, что открытый характер судебных слушаний представляет собой фундаментальный принцип, гарантированный пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Это защищает стороны от отправления правосудия в тайне, без контроля со стороны общественности. Открытость судебных слушаний также является одним из средств поддержания доверия к суду. Отправление правосудия, в том числе судами, становится законным, если оно совершается публично. При прозрачной системе отправления правосудия публичность вносит вклад в достижение цели пункта 1 статьи 6 Конвенции, а именно цели справедливого судебного разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Готрен и другие против Франции" (Gautrin and Others v. France) от 20 мая 1998 г., § 42, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Претто и другие против Италии" (Pretto and Others v. Italy) от 8 декабря 1983 г., § 21, Series A, N 71). В уголовных разбирательствах ожидание публичности крайне высоко (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства" (Campbell and Fell v. United Kingdom) от 28 июня 1984 г., Series A, N 80, § 87).

52. Существуют и исключения из требования проведения публичного слушания. Это следует из текста самого пункта 1 статьи 6 Конвенции, в котором содержится положение о том, что пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям национальной безопасности в демократическом обществе или в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия. Таким образом, согласно статье 6 Конвенции иногда бывает необходимо ограничить публичность и открытость процесса с целью, например, обеспечить безопасность и неприкосновенность частной жизни свидетелей или упростить свободный обмен информацией и мнениями в интересах правосудия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Б. и П. против Соединенного Королевства" (B. and P. v. United Kingdom), жалобы NN 36337/97 и 35974/97, ECHR 2001-III, § 37 с дальнейшими ссылками).

53. Тот факт, что суд состоялся в помещении следственного изолятора, не обязательно приводит к выводу, что суд не был публичным. Также один только факт, что свидетелям, остальным участникам судебного процесса и возможным зрителям пришлось бы пройти процедуру установления личности или проверки безопасности, сам по себе не лишает слушание публичного характера (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рипан против Австрии" (Riepan v. Austria), жалоба N 35115/97, ECHR 2000-XII, § 28, ссылаясь на Решение Европейской Комиссии по правам человека по делу "Аллен против Соединенного Королевства" (Allen v. United Kingdom), от 22 октября 1998 г., жалоба N 35580/97, не опубликовано).

54. Таким образом, необходимо иметь в виду, что Конвенция призвана гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а права, которые являются реальными и эффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan) от 29 ноября 2007 г., жалобы NN 9852/03 и 13413/04, § 144). Судебный процесс соответствует требованию публичности, только если общественность имеет возможность получить информацию о дате и месте проведения слушаний и если им просто добраться до этого места (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Рипан против Австрии" (Riepan v. Austria), § 29). Во многих случаях эти условия будут соблюдены, если слушание проводится в обычном зале суда, достаточно большом, чтобы вместить зрителей. Однако проведение судебного заседания вне зала суда, в таких местах, как следственный изолятор, в который широкая общественность, в принципе, не имеет доступа, серьезно ограничивает его публичность. В этих случаях государство обязано предпринять компенсирующие меры для обеспечения того, чтобы общественность и средства массовой информации были должным образом проинформированы о месте проведения слушания и имели эффективный доступ (см. там же, § 30).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

55. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что городской суд не вынес решения о проведении закрытого судебного разбирательства, но перенес судебное разбирательство в следственный изолятор. Европейский Суд напоминает в этой связи, что фактическое препятствие может противоречить положениям Конвенции так же, как и правовое препятствие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland) от 9 октября 1979 г., Series A, N 32, § 25). Поэтому в данном деле задача Европейского Суда заключается в том, чтобы установить, было ли слушание уголовного дела заявителя в следственном изоляторе организовано на практике таким образом, чтобы позволить общественности присутствовать на процессе, и если нет, то было ли общее неблагоприятное воздействие на публичность судебного разбирательства оправдано непреодолимым интересом.

56. Во-первых, ничто не подтверждает, что внутригосударственные власти предприняли какие-либо меры, чтобы информировать общественность и средства массовой информации о времени и месте проведения слушания. Фактически внутригосударственный суд не рассмотрел никакого положения внутригосударственного законодательства, касавшегося доступа общественности в следственный изолятор, а вопрос трактовался властями Российской Федерации как "просто вопрос организации". Власти Российской Федерации ссылались на ограничительные меры доступа в городской суд в подтверждение своего заявления о том, что было вполне естественно, что такие же меры применялись в следственном изоляторе.

57. При отсутствии какой-либо информации, касающейся положений внутригосударственного законодательства о возможностях общественности получить информацию и доступ к уголовному процессу в следственном изоляторе, Европейский Суд приходит к выводу, что никакие компенсирующие меры не были предприняты в этой связи и что общественности не был предоставлен эффективный доступ.

58. Таким образом, Европейский Суд находит, что внутригосударственные власти не приняли надлежащих компенсирующих мер, чтобы нейтрализовать негативный эффект, который оказало проведение рассмотрения дела заявителя в зоне ограниченного доступа следственного изолятора на публичный характер суда.

59. Во-вторых, Европейский Суд считает, что проведение закрытого процесса не подкреплялось основаниями, указанными во втором предложении пункта 2 статьи 6 Конвенции. Не было также продемонстрировано, что в настоящем деле под угрозой находится непреодолимый интерес. Со своей стороны Европейский Суд учитывает, что в предыдущей жалобе заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 42239/02, § 56) он принял к сведению признание внутригосударственных властей, что в 2002 году имелись проблемы, связанные с существовавшими нарушениями со стороны конвойной службы (позднее возвращение из судов, переполненные автомобили, использование несанкционированных маршрутов). Тем не менее не было принято обоснованного решения о переносе суда в помещение следственного изолятора. В данном контексте ничто не указывает на то, что городской суд руководствовался бы объяснением властями Российской Федерации указанного переноса: задержками, связанными с нарушениями в конвойной системе.

60. Также ничто не указывает на то, что требование "разумного срока" являлось частью аргументации внутригосударственного суда. Действительно, статья 6 Конвенции предусматривает проведение судебного разбирательства в течение разумного срока, но она также устанавливает более общий принцип надлежащего отправления правосудия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Боддаерт против Бельгии" (Boddaert v. Belgium) от 12 октября 1992 г., Series A, N 235-D, § 39). Однако в обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не считает, что властям удалось обеспечить достижение справедливого баланса между различными аспектами этого основополагающего требования.

61. Кроме того, следует отметить, что стороны не уточнили, было ли кассационное рассмотрение дела в Верховном Суде Российской Федерации закрытым, было ли устранено в результате кассационного разбирательства нарушение в виде закрытого судебного разбирательства в городском суде.

62. В заключение Европейский Суд признает, что имеется некоторое сходство между предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции требованием, касающимся "публичного разбирательства дела судом", и другими схожими, но отдельными вопросами, связанными с понятиями открытого и справедливого судебного разбирательства, в том числе вопросом присутствия подсудимого во время рассмотрения его уголовного дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гёч против Турции" (Goc v. Turkey), жалоба N 36590/97, ECHR 2002-V, § 46, а также дела, указанные выше, в § 51 настоящего Постановления). Вместе с тем дулжным образом принимая во внимание выводы, сделанные в предыдущих параграфах, Европейский Суд полагает, что ссылка властей Российской Федерации на открытость судебного процесса и, по общему признанию, состязательный характер судебного разбирательства, на котором суд первой инстанции заслушал обе стороны, сама по себе не разрешала вопрос проведения открытого судебного разбирательства уголовного дела, а именно этот вопрос стоит перед Европейским Судом в данном случае.

63. Следовательно, имеет место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции вследствие непроведения открытого процесса при рассмотрении судом уголовного дела заявителя.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (длительность судебного разбирательства)

64. Заявитель также утверждал, что длительность разбирательства уголовного дела в отношении него нарушила требование соблюдения "разумного срока", предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. выше).

А. Доводы сторон

65. Заявитель утверждал, что он никак не способствовал продлению сроков судебного разбирательства. Он призвал Европейский Суд подтвердить выводы в отношении остальных соответствующих фактических и правовых вопросов, как сделано Европейским Судом в деле "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia) (от 31 июля 2008 г., жалоба N 3522/04), которое касалось соучастника заявителя в рамках того же внутригосударственного дела.

66. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель намеренно затягивал разбирательство на стадии, когда он имел возможность ознакомиться с материалами дела, до того, как уголовное дело могло быть передано на рассмотрение в городской суд. Дело было очень сложным и потребовало, в частности, разъяснения сложного вопроса юрисдикции. Имели место многочисленные отложения судебных разбирательств из-за отсутствия адвокатов подсудимых по различным уважительным и неуважительным причинам или без причины. В конце 2003 года несколько слушаний было отложено, поскольку подсудимые не были доставлены в зал суда из следственного изолятора.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

67. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной и по другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

68. Европейский Суд напоминает, что в данном случае рассматриваемый период времени начался 31 января 1998 г., когда заявитель был задержан, и закончился 15 ноября 2005 г., когда суд кассационной инстанции оставил приговор в силе. Таким образом, общая длительность судебного разбирательства составила семь лет и десять месяцев, из которых семь лет и шесть месяцев подпадают под компетенцию Европейского Суда ratione temporis* (* Компетенция ratione temporis (лат.) - Европейский Суд по правам человека рассматривает на предмет соответствия Конвенции деяния, которые произошли после ратификации Конвенции государством-ответчиком, "временная компетенция Европейского Суда" (примеч. переводчика).).

69. Не утверждалось, и Европейский Суд не рассматривает, что в ходе предварительного следствия были какие-либо значительные периоды бездействия со стороны государственных органов. Таким образом, Европейский Суд рассмотрел жалобу заявителя с учетом того, что она связана, главным образом, с судебным разбирательством его дела.

70. Кроме того, в деле "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia) (§§ 84-90), упомянутом заявителем, Европейский Суд пришел к следующим выводам, касающимся продолжительности соответствующего разбирательства:

"84. Европейский Суд допускает, что дело характеризовалось определенной степенью сложности; оно затрагивало большое число подсудимых, которые обвинялись по нескольким эпизодам тяжких уголовных преступлений. Признавая, что задача судебного разбирательства еще более усложнялась под воздействием этих факторов. Европейский Суд не может согласиться с тем, что сложность дела сама по себе была достаточной для оправдания общей продолжительности судебного разбирательства... Потребовалось больше года, чтобы установить, какому суду подсудно дело; тем не менее процессуальная сложность, связанная с необходимостью передачи дела между различными инстанциями, также не может оправдать отложения рассмотрения дела...

85. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд напоминает, что он не может принуждаться к активному сотрудничеству с судебными властями, так же как ему не может ставиться в вину использование всех средств правовой защиты, предусмотренных внутригосударственным законодательством при защите своих интересов... Власти Российской Федерации не утверждали, что заявитель не явился в суд, злоупотреблял законным правом на защиту, подавая ходатайства под надуманными предлогами или предъявляя необоснованные требования, или совершал иные действия, влиявшие на длительность судебных разбирательств... По-видимому, неявка или болезнь адвоката заявителя приводили к задержкам только в четырех случаях. Подводя итог, Европейский Суд считает, что заявитель существенным образом не повлиял на длительность судебных разбирательств.

86. С другой стороны, Европейский Суд полагает, что определенные задержки были вызваны государственными должностными лицами. После того, как дело было назначено к рассмотрению в городском суде в сентябре 2000 года, возникли необоснованные перерывы в разбирательстве в мае - сентябре 2001 года, апреле - июне 2002 года, июле - сентябре 2002 года. Стороны не оспаривали, что много слушаний было перенесено, в частности, из-за занятости председательствующего в другом деле - или из-за отсутствия адвокатов других подсудимых. Фактически рассмотрение дела началось только в марте 2003 года, то есть через два года и пять месяцев после передачи дела в суд. Также из материалов дела следует, что в нескольких случаях в 2004 году судья, которому было назначено дело, давал указание судебным приставам привести неявившихся свидетелей, потерпевших и переводчика.

87. Хотя государство не может нести ответственность за каждый недостаток, связанный с действиями адвоката, выполняющего свои обязанности, а тем более привлеченного клиентом по договору (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эрми против Италии" (Hermi v. Italy), жалоба N 18114/02, ECHR 2006-... § 96), это не освобождает государство от обязательства организовать правовую систему таким образом, чтобы его суды могли исполнять обязанность по рассмотрению дел в течение разумного срока (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сюрмели против Германии" (Surmeli v. Germany) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75529/01, § 129). Власти Российской Федерации не представили никаких обоснований по поводу того, исполнили ли судебные приставы данные им распоряжения. Не было представлено никаких подтверждений того, все ли предусмотренные внутригосударственным законодательством меры принуждения были применены к участникам судебных разбирательств...

88. Также власти Российской Федерации не представили ни одного убедительного обоснования по поводу постоянных замен председательствующего судьи и народных заседателей в ходе судебных разбирательств, которые, безусловно, способствовали увеличению общей продолжительности...

89. В заключение Европейский Суд принимает во внимание, что на протяжении всего судебного разбирательства заявитель находился под стражей, поэтому от должностных лиц требовалась особая тщательность. Европейский Суд также принимает во внимание свои выводы, касающиеся жалобы заявителя на условия его перевозки и содержания в дни судебных заседаний, большинство из которых заканчивалось переносом заседания...

90. Делая общий вывод, Европейский Суд заключает, что в обстоятельствах настоящего дела требование "разумного срока" не было соблюдено. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции...".

71. В настоящем деле власти Российской Федерации не обосновали свои доводы о том, что заявитель или его адвокат в значительной степени способствовал затягиванию судебного разбирательства. Также Европейский Суд отмечает, что на протяжении всего разбирательства заявитель, как и Салманов, оставался под стражей, поэтому со стороны властей требовалась особая тщательность.

72. Рассмотрев доводы сторон, Европейский Суд не находит оснований отступать от выводов, приведенных в Постановлении по делу Салманова.

73. Европейский Суд приходит к выводу, что в обстоятельствах настоящего дела требование "разумного срока" не было соблюдено. Следовательно, имеет место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции по данному основанию.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

74. В заключение заявитель утверждал, что еще один период содержания его под стражей был незаконным и что рассмотрение его уголовного дела было несправедливым по различным причинам.

75. Европейский Суд рассмотрел представленные выше жалобы заявителя. Однако в свете всех предоставленных ему материалов и в той части, в которой обжалуемые вопросы относятся к сфере его компетенции, Европейский Суд полагает, что жалобы не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

76. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."

А. Ущерб

77. Заявитель требовал 45 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

78. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая сумма компенсации являлась чрезмерной и необоснованной.

79. Учитывая характер нарушений и принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

80. Заявитель также требовал 3 000 евро в качестве возмещения расходов на двух адвокатов, представлявших его интересы в Европейском Суде.

81. Власти Российской Федерации считали это требование чрезмерным.

82. Согласно правоприменительной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности и по необходимости, а также являлись разумными по количеству. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные документы, упомянутый критерий, а также то обстоятельство, что определенные жалобы были признаны неприемлемыми для рассмотрения по существу, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 1 500 евро в качестве компенсации расходов на рассмотрение его дела в Европейском Суде плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

83. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы, касающиеся незаконности содержания заявителя под стражей со 2 октября по 10 ноября 2004 г., непроведения открытых слушаний и длительности рассмотрения дела, приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальную часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей со 2 октября по 10 ноября 2004 г.;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с непроведением открытых судебных заседаний;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с длительностью рассмотрения уголовного дела в отношении заявителя;

5) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день оплаты:

(i) 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы;

(ii) 1 500 (одну тысячу пятьсот) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек плюс любой налог, который может быть взыскан с указанной суммы;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

6) отклонил остальную часть жалобы заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 13 марта 2014 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда