Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2014 г. Дело "Фернандес Мартинес против Испании" [Fernandez Martinez v. Spain] (жалоба N 56030/07) (Большая Палата Европейского Суда) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата Европейского Суда)

Дело "Фернандес Мартинес против Испании"
[Fernandez Martinez v. Spain]
(Жалоба N 56030/07)

Постановление Суда от 12 июня 2014 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявитель является секулярным католическим священником. В 1984 году он обратился в Ватикан за освобождением от обета безбрачия. В следующем году он женился, и у него родились пятеро детей. С 1991 года он работал в качестве преподавателя религии и морали в государственной средней школе, его трудовой договор ежегодно возобновлялся на основании заключения местного епископа, которое являлось обязательным для Министерства образования. В 1996 году заявитель участвовал в собрании "Движение за необязательное безбрачие" (далее - MOCEOP). Участники собрания выразили несогласие с позицией церкви по различным вопросам, включая аборт, развод, сексуальность и контроль рождаемости. Статья была опубликована в региональной газете с фотографией заявителя и его семьи. В ней указывалось имя заявителя и сообщалось о ряде его высказываний. В 1997 году заявитель получил освобождение от обета безбрачия. Его преподавательский контракт не был возобновлен на том основании, что он нарушил обязанность преподавать "без создания угрозы скандала", сообщив публично о своем статусе "женатого священника". Заявитель обжаловал это решение в судах страны, но безрезультатно. Суды пришли к выводу о том, что, поскольку мотивировка решения о невозобновлении контракта была строго религиозной, они должны ограничиться проверкой соблюдения фундаментальных прав. После тщательной проверки фактов Конституционный суд, в частности, отметил, что государственная обязанность нейтралитета не позволяет ему вдаваться в понятие "скандала", использованное епископом при обосновании отказа от возобновления контракта заявителя, или в существо принципа необязательного безбрачия священников, за который выступал заявитель. Однако он рассмотрел также пределы вмешательства в права заявителя и решил, что оно не было непропорционально или неконституционно и было оправдано уважением, которое приличествует законному осуществлению права католической церкви на свободу религии в его коллективном и общинном измерении во взаимосвязи с правом родителей на выбор религиозного воспитания своих детей.

В Постановлении от 15 мая 2012 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the case-law of European Court of Human Rights] N 152* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.)) Палата Европейского Суда установила шестью голосами "за" и одним - "против", что по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Право лица на заключение брака и доведение своего выбора до всеобщего сведения защищено Конвенцией. В отличие от Палаты Большая Палата Европейского Суда пришла к выводу о том, что в настоящем деле вопрос заключается не в том, было ли государство обязано в контексте своих позитивных обязательств в соответствии со статьей 8 Конвенции обеспечить приоритет права заявителя на уважение его личной жизни по отношению к праву католической церкви на отказ в возобновлении его контракта. Даже притом что решение о невозобновлении принимал не публичный орган, достаточно того, что этот орган вмешался на более поздней стадии, чтобы решение считалось актом публичного органа. Суть вопроса заключалась в действиях государственного органа, который в качестве работодателя заявителя и прямо привлеченного к процессу принятия решения исполнил решение епископа о невозобновлении. В то время как Европейский Суд признал, что государство имело ограниченные возможности для действий в настоящем деле, достойно внимания, что если бы решение епископа не было исполнено Министерством образования, контракт заявителя безусловно был бы продлен. Следовательно, поведение публичных органов составляло вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни.

Оспариваемое вмешательство соответствовало закону и преследовало законную цель защиты прав и свобод других лиц, а именно прав католической церкви, и, в частности, ее автономии относительно выбора лиц, аккредитованных для преподавания религиозной доктрины.

Европейский Суд нашел целесообразным принять во внимание следующие факторы.

(a) Статус заявителя. Подписывая ряд последовательных трудовых контрактов, заявитель сознательно и добровольно принял повышенную обязанность придерживаться лояльности по отношению к католической церкви, и это сузило объем его права на уважение его личной и семейной жизни в определенной степени. Такие договорные ограничения допустимы в соответствии с Конвенцией, если они принимаются добровольно. Действительно, с точки зрения интереса церкви в поддержании согласованности ее заповедей преподавание католической религии юношеству могло рассматриваться как важная функция, требующая особой преданности. Даже если статус заявителя как женатого священника был неясен, от него по-прежнему можно было ожидать обязанности придерживаться лояльности на том основании, что епископ привлек его в качестве допустимого представителя для преподавания католической религии.

(b) Обнародование заявителем своего положения женатого священника. Решив опубликовать свои семейные обстоятельства и связь с тем, что епископ посчитал протестным собранием, заявитель нарушил особые узы доверия, необходимые для исполнения его задач. С учетом значения преподавателей религии для любых конфессий неудивительно, что это нарушение повлекло определенные последствия. Наличие расхождения между идеями, которые он должен был проповедовать, и личными взглядами преподавателя могло вызвать вопрос достоверности, если преподаватель активно и публично выступает против данных идей. В связи с этим в настоящем деле проблема заключается в том факте, что заявитель может быть понят как ведущий борьбу в пользу своего образа жизни для привнесения изменений в церковные правила, и в его открытой критике этих правил.

(c) Обнародование заявителем своего членства в MOCEOP и приписываемые ему замечания. Хотя было общеизвестно, что заявитель был женат и имел пятерых детей, не было ясно, в какой степени его членство в организации, имевшей цели, несовместимые с официальной церковной доктриной, было известно широкой общественности до публикации оспариваемой статьи. Однако сам факт, что не имелось оснований полагать, что заявитель в своем классе преподавал нечто несовместимое с доктриной католической церкви, не являлся достаточным для заключения о том, что он исполнил свою повышенную обязанность лояльности. Кроме того, не приходится сомневаться, что заявитель как бывший священник и директор семинарии сознавал или должен был сознавать существо и значимость этой обязанности. Кроме того, изменения, вызванные обнародованием членства заявителя в MOCEOP и замечаниями, содержавшимися в статье, были тем более важными, что заявитель преподавал юношеству, которое не было достаточно зрелым, чтобы различать информацию, составлявшую часть церковной доктрины и соответствующую личному мнению заявителя.

(d) Ответственность государства как работодателя. Тот факт, что заявитель состоял в трудовых отношениях с государством и получал от него оплату, не влиял на объем лояльности по отношению к католической церкви или на меры, которые последняя имела право принять в случае нарушения этой обязанности.

(e) Суровость санкции. Особое значение имело то, что работник, уволенный духовным работодателем, располагал ограниченными возможностями для подбора новой работы. Это особенно верно, если работодатель имеет доминирующую позицию в данном секторе деятельности и пользуется определенными оговорками в обычном праве или если уволенный работник имеет особую квалификацию, усложняющую или делающую невозможным трудоустройство в другом месте.

Кроме того, в результате ранее исполнявшихся обязанностей в церкви заявитель знал ее правила и должен был ожидать, что обнародование своего членства в MOCEOP не останется без последствий для его контракта. Кроме того, в настоящем деле менее ограничительная мера по отношению к заявителю безусловно не имела бы той же эффективности с точки зрения сохранения доверия к церкви. Поэтому не представляется, что последствия решения о невозобновлении его контракта были чрезмерными при обстоятельствах дела, в частности, ввиду того факта, что заявитель умышленно поставил себя в оппозиционное положение по отношению к церковным требованиям.

(f) Проверка национальными судами. Заявитель мог обжаловать невозобновление контракта в нескольких инстанциях. Суды страны приняли во внимание все относимые факторы, и, даже хотя они приняли к сведению право заявителя на свободу выражения мнения, они сопоставили все конкурирующие интересы подробно и обстоятельно, в предоставленных им пределах и с необходимым соблюдением автономии католической церкви. Сделанные выводы не выглядят неразумными. Тот факт, что Конституционный суд провел тщательный анализ, тем более очевиден, что к его решению приложены два несовпадающих особых мнения, что свидетельствует о том, что суд рассмотрел вопрос с различных точек зрения, воздержавшись от оценки существа церковных принципов.

Что касается автономии церкви, в свете проверки, проведенной внутригосударственными судами, не представляется, что она была ненадлежащим образом учтена в настоящем деле. Иными словами, решение епископа не предлагать продление контракта заявителя не могло считаться содержащим недостаточную мотивировку, или произвольным, или принятым в целях, не связанных с автономией католической церкви.

С учетом пределов усмотрения государства в настоящем деле вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни не было непропорциональным.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (вынесено девятью голосами "за" и восемью - "против").