Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 декабря 2013 г. Дело "Марина Алексеева (Marina Alekseyeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 22490/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Марина Алексеева (Marina Alekseyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 22490/05)

Постановление* Суда

Страсбург, 19 декабря 2013 г.

* (* Настоящее Постановление вступило в силу 19 марта 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Марина Алексеева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 ноября 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 22490/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Мариной Юрьевной Алексеевой (далее - заявительница) 31 мая 2005 г.

2. Интересы заявительницы представлял А. Яковенко, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены их Агентом, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, что расследование смерти ее сына во время военной службы было неэффективным.

4. 26 марта 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1960 году и проживает в г. Норильске.

A. Смерть сына заявительницы

6. 1 августа 2002 г. сын заявительницы Георгий Алексеев стал курсантом Иркутского военного авиационного инженерного института (далее - институт). Обучение являлось частью его военной службы, и сын заявительницы служил рядовым.

7. 1 марта 2004 г. сын заявительницы находился на суточном дежурстве на пропускном пункте у автостоянки учебного аэродрома. На время дежурства ему был выдан штык. Когда рядовой Алексеев явился для несения караульной службы, капитан Л., дежуривший по аэродрому, сделал ему выговор за неопрятный вид и приказал устранить недостатки. Капитан И., непосредственный начальник рядового Алексеева, который присутствовал при заступлении караульных на дежурство, предупредил, что подвергнет его дисциплинарным мерам за неподготовленность к дежурству.

8. 2 марта 2004 г., в 7.00, в ходе суточной смены, рядовой Алексеев пропустил неизвестного человека, не имевшего разрешения для доступа на автостоянку аэродрома. Затем он беспрепятственно выпустил этого человека с автостоянки на автомобиле "Тойота Камри". В то же время дежурный по аэродрому заметил, что на лампе отсутствует крепеж стеклянного плафона, который накануне был на месте. Тогда он приказал рядовому Алексееву дать письменное объяснение по поводу нарушения правил доступа на автостоянку и либо найти отсутствующий крепеж, либо возместить его стоимость, поскольку в отсутствие крепежа лампой нельзя было пользоваться.

9. 2 марта 2004 г., около 11.00, капитаны Л. и Ш. услышали шум, шедший из комнаты отдыха пропускного пункта аэродрома. Войдя в комнату, они увидели рядового Алексеева, лежащим на полу без сознания с ножевой раной в груди. Штык, выданный ему накануне, лежал рядом с ним, и на нем были следы крови. Рядовой Алексеев был доставлен в военный госпиталь, где констатировали его смерть.

10. В комнате отдыха была также найдена рукописная записка рядового Алексеева. В ней сообщалось следующее:

"Я покончил с собой, поскольку у меня сейчас слишком много проблем. (1) Я должен 30 000 долларов за "Тойоту Камри". (2) [Я должен] 900 рублей за дрянное* (* В переводе выражения, употребляемые Европейским Судом, смягчены (примеч. переводчика).) кольцо от лампы, которое есть у дежурного, и (3) [капитан И.] обещал избить меня, когда мое дежурство [закончится]. Я не могу так жить. Мама, папа, сестра, простите меня, пожалуйста.

2 марта 2004 г., 11.00.

Алексеев".

B. Уголовное расследование

11. 2 марта 2004 г. военная прокуратура Иркутского гарнизона (далее - гарнизонная прокуратура) возбудила уголовное дело в связи со смертью сына заявительницы в соответствии со статьей 110 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (доведение до самоубийства). Делу был присвоен N 11/23/0012-04.

12. В ту же дату следственные органы провели осмотр места происшествия, включая пропускной пункт и комнату отдыха, изъяли некоторые предметы, в том числе штык, записку, найденную около тела рядового Алексеева, его одежду и личные вещи, назначили судебно-медицинскую экспертизу его тела.

13. Позднее в ту же дату следственные органы допросили капитана Л. Согласно его показаниям 1 марта 2004 г. он находился на дежурстве на учебном аэродроме с четырьмя курсантами второго курса: рядовыми Алексеевым, Кол., Г. и Коб. Когда они явились на дежурство, он сделал выговор рядовым Алексееву и Коб. за их неопрятный вид, поскольку их подворотнички были грязными, и приказал устранить недостатки. Они ушли и вскоре вернулись с чистыми подворотничками. На аэродроме была автостоянка для личного транспорта офицеров. На автостоянку можно было попасть через ворота аэродрома до 22.00 по списку транспортных средств, утвержденному начальником аэродрома. На ночь ворота закрываются, и доступ на автостоянку отсутствует. Если автомобиль, который пытается въехать на автостоянку, отсутствует в списке, часовой должен доложить об этом капитану Л., который должен запросить согласие начальства на въезд автомобиля. 2 марта 2004 г., примерно в 7.00, рядовой Алексеев, узнав, что кто-то пытается проникнуть на аэродром, пошел к воротам. Он пропустил мужчину и женщину, не имевших пропусков. В это время капитан Л. завтракал на пропускном пункте. Примерно в 8.00 подполковник Ж., заместитель начальника института, позвонил ему и спросил, почему посторонние находились на территории аэродрома и забрали автомобиль. Он также спросил, почему не соблюдается порядок доступа на территорию. Через 20 или 30 минут майор П., капитан Ш. и рядовой Алексеев прибыли на пропускной пункт. Капитан Л. и майор П. сделали выговор рядовому Алексееву за то, что он пропустил посторонних, забравших автомобиль, на аэродром без проверки их пропусков. Они говорили с ним спокойно, поскольку в любом случае капитан Л. знал, что данный автомобиль был припаркован с разрешения подполковника Ж. и не был угнан. Капитан Л. приказал рядовому Алексееву дать письменное объяснение к концу дня. Рядовой Алексеев не выглядел расстроенным. Капитан Л. также отметил отсутствие крепежа на лампе, которая выдавалась часовым для ночного дежурства, и приказал рядовым Алексееву и Г. разыскать его. Около 10.30 рядовой Алексеев вернулся на пропускной пункт. Капитан Л. спросил, нашли ли крепеж. Он ответил отрицательно и принес регистрационный журнал на аэродром, чтобы дежурные офицеры могли подписать его в соответствии с установленным порядком. В 10.50 рядовой Алексеев возвратился на пропускной пункт. Капитан Л. спросил его, подписан ли регистрационный журнал, на что рядовой Алексеев ответил утвердительно. Капитан Л. не заметил, чтобы рядовой Алексеев был чем-то особенно расстроен. Затем рядовой Алексеев должен был исполнять обязанности на пульте управления. Однако позднее капитаны Л. и Ш., которые находились в одном помещении, услышали шум в соседней комнате отдыха. Им показалось, что это звук падения чего-то на пол. Капитан Л. пошел посмотреть, что случилось, и увидел, что рядовой Алексеев лежит на полу комнаты отдыха с залитым кровью ножом у головы. Он еще дышал, но не мог отвечать на вопросы капитана Л. Капитан Л. крикнул капитану Ш., чтобы он вызвал "скорую помощь". Капитан Ш. вошел, увидел происшедшее и побежал за своей машиной. В то же время капитан Л. доложил о происшествии майору П. и подполковнику Ж., и они приказали ему немедленно доставить рядового Алексеева в госпиталь. Несколько офицеров вынесли его из комнаты и поместили в микроавтобус. Он дышал и стонал, но не мог ничего сказать. Капитан Л. не понимал, почему рядовой Алексеев так поступил, поскольку во время дежурства он ему не угрожал и не оказывал на него давление.

14. Рядовой Коб. был допрошен в тот же день (2 марта 2004 г.). Он сообщил, что рядовой Алексеев был общительным человеком и не имел проблем с обучением. 1 марта 2004 г., когда они явились на дежурство, капитан Л. сделал выговор ему и рядовому Алексееву за неопрятный вид их воротничков и приказал им пришить новые. Поскольку им дали на это только 10 минут, им пришлось торопиться, поэтому они много не разговаривали между собой. Когда они вернулись, капитан И. сказал им, что после окончания смены у них будут проблемы в связи с нарушением правил ношения формы. Однако рядовой Коб. не слишком расстроился, и рядовой Алексеев также не выглядел расстроенным. Во время ночной смены рядовой Алексеев и рядовой Коб. подменяли друг друга. Около 8.00 рядовой Коб., который находился в комнате отдыха, услышал, как капитан Л. кричит на рядового Алексеева в соседней комнате из-за того, что он разрешил автомобилю выехать с автостоянки, чего не должен был делать. Капитан Л., в частности, заявил, что это дорогой автомобиль, и что если он украден, это будет считаться виной рядового Алексеева. Примерно в 9.30 он слышал, как капитан Л. ругает рядового Алексеева за утерю крепежа к лампе. Рядовые Алексеев и Г. пошли искать крепеж, а капитан Л. вошел и приказал рядовому Коб. привести в порядок территорию. Пока он убирал снег, подошел рядовой Алексеев и сказал ему погрузить мусор в мусоровоз, и он ушел. Пока он грузил мусор с тремя другими военнослужащими, пришел офицер и сообщил, что рядовой Алексеев покончил с собой.

15. Рядовой Кол., допрошенный в ту же дату, сообщил, что не имеет сведений по поводу смерти рядового Алексеева. Он сказал, что рядовой Алексеев не подвергался запугиванию* (* Имеются в виду неуставные отношения (примеч. переводчика).).

16. Рядовой Г. был также допрошен 2 марта 2004 г. По его словам, он дружил с рядовым Алексеевым. Рядовой Алексеев был дружелюбным человеком, не имел проблем с обучением или деньгами и не принимал наркотики. Когда они явились на дежурство 1 марта 2004 г., капитан Л. приказал рядовым Алексееву и Коб. сменить подворотнички, но сделал это вежливо. 2 марта 2004 г., примерно в 9.40, капитан Л. сообщил рядовому Г., что рядовой Алексеев разрешил автомобилю выезд с автостоянки без установления личности водителя и что они потеряли крепеж от лампы. Он заявил, что, если они его не найдут, им придется платить за крепеж, и приказал рядовым Г. и Алексееву найти его. Рядовой Алексеев выглядел расстроенным и сказал рядовому Г., что разрешил автомобилю покинуть автостоянку, хотя собственник не управлял ею, и что он будет нести за это ответственность. Как утверждал рядовой Г., рядовой Алексеев, по-видимому, считал, что ему придется платить за автомобиль, если выяснится, что он был похищен. Они вернулись на пропускной пункт, не найдя крепежа. Двое офицеров сообщили им, что, если автомобиль был похищен, все, кто был на дежурстве, будут платить за него, и им придется платить также за крепеж. Через какое-то время рядовой Алексеев взял регистрационный журнал с пропускного пункта и сказал рядовому Г., что у него произошло слишком много неприятностей в один день. Около 11.20 рядовой Г. вновь пришел на пропускной пункт, где увидел примерно пятерых человек и рядового Алексеева, лежащего на полу комнаты отдыха. Рядовой Г. помог отнести его в микроавтобус.

17. В ту же дату был допрошен подполковник Ж. По его словам, примерно 20 февраля 2004 г. его посетил родственник Х., который спросил, может ли он оставить у него автомобиль на время поездки в другой город на несколько дней. Подполковник Ж. предложил X. использовать автостоянку после получения согласия начальника аэродрома. С этого дня, когда он поставил автомобиль своего родственника на автостоянку аэродрома, он информировал всех дежурных офицеров о том, что парковка этого автомобиля согласована с начальником. 2 марта 2004 г., с 6.30 до 7.00, X. и его жена прибыли домой к подполковнику Ж. Он предложил им забрать свой автомобиль, но X. сказал, что уже забрал его. Подполковник Ж. был очень удивлен, и когда X. уехал, позвонил капитану Л. и спросил, как посторонний мог забрать автомобиль с автостоянки без предъявления пропуска. Подполковник Ж. не просил о проведении специальных проверок, но объяснил, что находится в растерянности, поскольку он сказал X., что у них весьма строгий контроль на автостоянке, но, как выяснилось, X. проверил это, и оказалось, что строгого контроля нет.

18. Также 2 марта 2004 г. следственные органы допросили майора П., заместителя начальника аэродрома. Согласно его показаниям 2 марта 2004 г., в 8.00, он явился на дежурство на пропускной пункт. Дежурный доложил, что во время ночной смены происшествия отсутствовали, если не считать выговора от подполковника Ж. по поводу нарушения порядка доступа на автостоянку. По-видимому, посторонний был допущен на аэродром и позднее уехал на автомобиле. Рядовой Алексеев, дежуривший ночью, не смог дать вразумительных объяснений по поводу того, как это могло случиться, и ему было приказано представить письменное объяснение до конца дня. Офицеры разговаривали с рядовым Алексеевым спокойно, никто не повышал голос. Около 11.00. капитан Л. позвонил ему и сообщил, что рядовой Алексеев покончил с собой. Майор П. бросился на пропускной пункт, где увидел рядового Алексеева лежащим на полу в комнате отдыха со штыком около головы. Майор П. помог доставить его в госпиталь.

19. В ту же дату был допрошен капитан Ш. Его показания согласовались с показаниями капитана Л.

20. Также 2 марта 2004 г. следственные органы допросили офицера Б., который забирал тело рядового Алексеева и его одежду из госпиталя. Он не мог сообщить каких-либо сведений о происшествии. По его словам, рядовой Алексеев был спокойным и общительным человеком, имел много друзей из числа курсантов, среди которых пользовался уважением. Он не принимал наркотики и не злоупотреблял алкоголем.

21. 3 марта 2004 г. был допрошен капитан И. Он являлся преподавателем физической подготовки и знал рядового Алексеева как своего курсанта. Рядовой Алексеев имел удовлетворительные оценки и казался общительным человеком. Когда рядовые Алексеев и Коб. явились на дежурство 1 марта 2004 г., им было приказано сменить подворотнички. Когда они вернулись, подполковник Б. спросил, чьи они курсанты, и предложил "разобраться". Капитан И. ответил, что они его курсанты и что это будет сделано после смены. Он не разговаривал с рядовым Алексеевым или рядовым Коб. лично.

22. В ту же дату капитаны Л. и Ш. и майор П. были допрошены снова. Они подтвердили свои прежние показания и сообщили дополнительные подробности по поводу положения тела рядового Алексеева, которого они увидели лежащим на полу.

23. Заявительница была также допрошена 3 марта 2004 г. По ее словам, рядовой Алексеев говорил, что ему нравится учиться, но он считал военную дисциплину слишком строгой. Однако он никогда не жаловался на это или на командиров. Напротив, он говорил, что они помогают ему. По словам рядового Алексеева, он никогда не подвергался запугиванию любого рода в институте. По мнению заявительницы, ее сын не мог совершить самоубийство.

24. В ту же дату был допрошен отец рядового Алексеева. Насколько ему было известно, рядовой Алексеев не имел проблем с обучением в институте, которое ему нравилось.

25. С 3 по 30 марта 2004 г. эксперты Б., Г. и A. провели судебно-медицинскую экспертизу тела рядового Алексеева. Согласно результатам экспертизы смерть была вызвана одним колотым ранением в левую сторону грудной клетки, проникшим в левую плевральную полость с повреждением правого желудочка сердца и верхней полой вены, что повлекло сильную кровопотерю.

26. С 3 по 31 марта 2004 г. эксперт Т. провел судебно-биологическую экспертизу тела рядового Алексеева и штыка. Было подтверждено, что кровь на штыке принадлежит рядовому Алексееву.

27. 4-5 марта 2004 г. была проведена проверка отпечатков пальцев, выявившая, что на штыке отсутствуют отпечатки пальцев.

28. 5 марта 2004 г. был изъят ряд вещей для почерковедческой экспертизы.

29. В ту же дату эксперт Б. провел осмотр одежды и личных вещей рядового Алексеева.

30. 9-11 марта 2004 г. были допрошены рядовые Д., П., К-р, М-н, С-н, А-в, Н., К-з, К-в, Б-в, М., Г-в, К-н, П-в, Г-а, Ш-т, С., Г-о и С-в, курсанты второго курса института. Поскольку они не дежурили в соответствующие даты, они не могли сообщить конкретной информации о происшествии. Согласно их показаниям рядовой Алексеев не имел особых проблем, его родители регулярно присылали ему деньги, он не принимал наркотиков и не злоупотреблял алкоголем, никогда не высказывал суицидальных мыслей, не имел конфликтов в институте и не подвергался запугиванию, и было трудно представить, что кто-то мог желать ему смерти. Некоторые добавили, что в отдельных случаях за нарушение порядка ношения формы рядовые могли быть наказаны. Однако случаи запугивания в институте не имели места.

31. 10 марта 2004 г. был допрошен X., собственник автомобиля "Тойота Камри". Он сказал, что проживает в г. Улан-Удэ, и 19 февраля 2004 г. он отправился в г. Иркутск на автомобиле вместе с женой. По прибытии в г. Иркутск он связался со своим родственником, подполковником Ж., и спросил его, где он может оставить автомобиль на 11 дней, поскольку уезжает в отпуск с женой. 19 февраля 2004 г., в 21.00, они с подполковником Ж. отправились на автостоянку учебного аэродрома и оставили там автомобиль. По возвращении из отпуска X. и его жена прибыли на аэродром 2 марта 2004 г., в 7.15. Рядовой на пропускном пункте спросил их о цели прибытия. X. ответил, что они приехали забрать свой автомобиль с автостоянки, и их пропустили. Им не приказывали предъявить какие-либо документы, и они направились прямо к машине. Автомобиль не был поврежден. X. запустил двигатель и дал ему работать в течение 25 минут для прогревания, поскольку на улице было 25 градусов мороза. Затем он вывел автомобиль с автостоянки через открытые ворота. Впоследствии X. остановился у дома подполковника Ж., оставил там несколько книг и отправился в г. Улан-Удэ.

32. В ту же дату директор школы, которую посещал рядовой Алексеев, по запросу следователя представил характеристику на рядового Алексеева. В соответствии с характеристикой в школе он был весьма общительным учеником и никогда не испытывал психологических срывов.

33. 11 марта 2004 г. Норильская клиника нейропсихологии* (* Так в оригинале. Возможно, имеется в виду Краевое государственное бюджетное учреждение здравоохранения "Красноярский краевой психоневрологический диспансер N 5", находящееся в г. Норильске (примеч. редактора).) по запросу следователя сообщила ему, что рядовой Алексеев не находился под наблюдением психиатра или нарколога.

34. 12 марта 2004 г. была допрошена С-а, тетя рядового Алексеева, проживавшая в г. Иркутске. Она сказала, что регулярно разговаривала с рядовым Алексеевым. Он никогда не высказывал суицидальных мыслей, и она не знала, подвергался ли он давлению в институте. Ей было неизвестно, были ли у него серьезные проблемы.

35. 15 марта 2004 г. были допрошены несколько школьных учителей и бывший одноклассник рядового Алексеева. По их словам, в школе он поддерживал хорошие отношения с учителями и учениками и не имел склонности к необдуманным действиям.

36. С 21 марта 2004 г. заявительница неоднократно просила следственные органы признать ее с мужем потерпевшими, назначить ряд экспертиз и произвести другие следственные действия с целью установления обстоятельств смерти сына, информировать ее о ходе расследования и предоставить ей копии документов дела.

37. Постановлением от 25 марта 2004 г. следователь, ответственный за дело, отказал в признании потерпевшими заявительницы и ее мужа и в предоставлении ей копий запрошенных документов дела. В постановлении указывалось, что следствие еще не установило, покончил ли с собой сын заявительницы или было совершено преступление, и, таким образом, не установлено, были ли заявительнице и ее мужу причинены материальный ущерб или моральный вред. Кроме того, в качестве свидетельницы по делу заявительница не имела права на получение копий документов дела.

38. 3 апреля 2004 г. следователь, ответственный за дело, частично удовлетворил ходатайство заявительницы о проведении ряда экспертиз и следственных действий.

39. В ту же дату следователь, ответственный за дело, со ссылкой на те же основания, которые были изложены в постановлении от 25 марта 2004 г., отклонил другое ходатайство о признании потерпевшими по делу заявительницы и ее мужа. Ходатайство заявительницы о предоставлении предсмертной записки ее сына и копий документов дела, а также подробного отчета о действиях, выполненных во время расследования, было отклонено со ссылкой на отсутствие обязанности следователя предоставлять такую информацию третьим лицам.

40. 6 апреля 2004 г. гарнизонная прокуратура направила заявительнице постановления следователя от 25 марта и 3 апреля 2004 г.

41. 5, 13 и 23 апреля 2004 г. Главная военная прокуратура направила жалобы заявительницы на действия следователя для рассмотрения в военную прокуратуру Сибирского военного округа (далее - окружная военная прокуратура), которая, в свою очередь, направила их в гарнизонную прокуратуру 15 и 27 апреля 2004 г.

42. 13 апреля 2004 г. капитаны Л. и Ш. прошли проверку на полиграфе. Согласно выводам следователя они не были причастны к смерти рядового Алексеева.

43. 14 апреля 2004 г. следственные органы назначили анализ крови капитанов Л. и Ш., а также изъяли их форму. 15 апреля 2004 г. они провели осмотр формы.

44. В ту же дату был допрошен пилот-инструктор института M. Он сказал, что утром 2 марта 2004 г. он прибыл на пропускной пункт. Капитаны Л. и Ш. и рядовой, которого он не знал лично, находились на пропускном пункте. Капитан Л. приказал рядовому разыскать кольцо от лампы, и рядовой ушел. M. позднее узнал, что случилось с рядовым Алексеевым.

45. С 15 по 26 апреля 2004 г. была проведена почерковедческая экспертиза предсмертной записки рядового Алексеева. Эксперт определил, что записка написана рядовым Алексеевым.

46. 15 апреля 2004 г. были допрошены Б-й и А-в, инструкторы института. Они не были непосредственными свидетелями происшествия 2 марта 2004 г.

47. 19 апреля 2004 г. были осмотрены одежда рядового Алексеева, которую он носил 2 марта 2004 г., и его личные вещи.

48. 20 апреля 2004 г. были допрошены инструктор института Б-в и авиамеханик. Они не являлись непосредственными свидетелями происшествия 2 марта 2004 г.

49. В ту же дату следователь назначил посмертную психолого-психиатрическую экспертизу рядового Алексеева по материалам дела.

50. 26 апреля 2004 г. экспертиза была проведена. Согласно выводам шести специалистов рядовой Алексеев не страдал от хронических заболеваний, мог понимать значение своих действий и руководить ими. Его суицидальные намерения возникли внезапно, в какой-то момент утром 2 марта 2004 г., в результате напряжения и беспокойства, которые он испытал из-за утренних событий. К моменту самоубийства рядовой Алексеев находился в состоянии психологического дистресса, который уменьшил его способность самоконтроля.

51. С 21 по 27 апреля 2004 г. была проведена экспертиза одежды и личных вещей рядового Алексеева, а также одежды капитанов Л. и Ш.

52. С 22 по 28 апреля 2004 г. были допрошены офицер Д., преподаватель института, майор Л-н и капитан В-н, которые исполняли различные обязанности на аэродроме. Они не являлись непосредственными свидетелями происшествия 2 марта 2004 г.

53. 30 апреля 2004 г. были вновь допрошены рядовые Г-а и Г-в. Они сообщили некоторые дополнительные подробности.

54. В ту же дату был допрошен полковник Х., заместитель начальника военной подготовки. Он сказал, что после смерти рядового Алексеева он разговаривал с рядом курсантов, пытаясь установить, что могло подтолкнуть его на самоубийство. Однако он не смог выяснить причины самоубийства. Он также предлагал курсантам говорить только правду следственным органам, но не угрожал им.

55. 30 апреля 2004 г. был вновь допрошен капитан Л. Он пояснил, что следы крови рядового Алексеева были обнаружены на его куртке, поскольку 2 марта 2004 г. он помогал выносить рядового Алексеева с пропускного пункта и перевозить его в военный госпиталь.

56. Подполковник Ж., допрошенный снова 30 апреля 2004 г., сообщил некоторые дополнительные подробности.

57. В ту же дату был допрошен Б., который проводил судебно-медицинскую экспертизу тела рядового Алексеева 30 марта 2004 г. Он сделал ряд замечаний по поводу экспертизы. Он также отметил, что на штыке не обнаружены отпечатки пальцев, поскольку поверхность его лезвия и рукоятки шероховата, поэтому контакт с человеческой кожей не оставлял отпечатков. Таким образом, даже если на штыке могли оставаться отпечатки пальцев, их не представлялось возможным выявить.

58. В ту же дату был допрошен хирург Г. из военного госпиталя. Он сообщил подробности состояния рядового Алексеева при его поступлении в госпиталь.

59. 30 апреля 2004 г. гарнизонная прокуратура прекратила уголовное разбирательство, сославшись на отсутствие доказательств совершения преступления. Заявительница была информирована об этом письмом от той же даты. По-видимому, заявительница не получила копию этого постановления.

60. В письмах от 18 и 26 мая 2004 г. окружная военная прокуратура уведомила заявительницу о том, что уголовное разбирательство в связи со смертью ее сына было возбуждено 2 марта 2004 г. и прекращено 30 апреля 2004 г. в связи с отсутствием доказательств совершения преступления. В письмах указывалось, что расследование проведено полно и объективно наиболее опытным следователем прокуратуры, который проверил все возможные причины смерти ее сына, но не нашел доказательств того, что ее сын был убит или доведен до самоубийства сотрудниками института. В одном из писем отмечалось, что доказательства, полученные во время расследования, в том числе заключение комплексной психолого-психиатрической экспертизы, свидетельствуют о том, что самоубийство сына заявительницы могло объясняться его психологическими характеристиками и неблагоприятными жизненными обстоятельствами - проблемами военной службы. В письмах также указывалось, что расследование прекращено и что заявительница может ознакомиться с материалами дела.

61. С 31 мая по 3 июня 2004 г. заявительница и ее адвокат знакомились с материалами расследования.

62. Письмом от 2 июня 2004 г. заявительница просила гарнизонную прокуратуру отменить постановление от 30 апреля 2004 г., признать ее потерпевшей по делу и выполнить ряд следственных действий.

63. 3 июня 2004 г. заявительница подала письменную жалобу в окружную военную прокуратуру на постановление от 30 апреля 2004 г. и предполагаемые недостатки расследования, просила возобновить уголовное разбирательство и провести полное и тщательное расследование.

64. 13 августа 2004 г. окружная военная прокуратура отменила постановление от 30 апреля 2004 г. Она отметила, что ряд следственных действий, необходимых для установления обстоятельств дела, не был выполнен. В частности, заявительница не была признана потерпевшей. Кроме того, постановление от 13 августа 2004 г. упоминало ряд противоречий в заключениях по поводу экспертизы тела сына заявительницы, а также в других экспертных заключениях и свидетельских показаниях, причем эти противоречия не были устранены в ходе расследования. Кроме того, не были допрошены свидетели, включая офицеров института и медицинский персонал госпиталя, в который был доставлен сын заявительницы. В связи с этим было дано указание возобновить расследование.

65. Представляется, что в какой-то момент заявительница была уведомлена о постановлении от 13 августа 2004 г., но не получила его копии.

66. 11 сентября 2004 г. заявительница просила следователя, ответственного за дело, предоставить ей копию постановления от 13 августа 2004 г.

67. Постановлением следователя от 11 октября 2004 г. заявительница была признана потерпевшей по делу.

68. В ту же дату следователь отклонил ее ходатайство от 11 сентября 2004 г., указав, что данный документ не относится к числу тех, которые имеет право получать потерпевшая от преступления. В постановлении также отмечалось, что заявительница сможет ознакомиться с материалами дела после окончания предварительного расследования.

69. 12 октября 2004 г. Б. был допрошен снова. Он подтвердил выводы судебной экспертизы, проведенной 3-30 марта 2004 г. Он также разъяснил, что после получения ранения рядовой Алексеев оставался в сознании в течение короткого срока, когда он мог совершать определенные действия. Это не исключало того, что он мог вытащить штык из раны самостоятельно, поскольку это требовало намного меньше усилий, чем удар штыком.

70. Эксперт Ш. была также допрошена 12 октября 2004 г. Она подтвердила выводы биологической экспертизы, проведенной 3-31 марта 2004 г.

71. 13 октября 2004 г. был допрошен эксперт Г. Он подтвердил выводы экспертизы, проведенной 3-30 марта 2004 г.

72. В ту же дату майор П., заместитель начальника аэродрома, был допрошен повторно. Подтвердив ранее данные показания, он сообщил дополнительные сведения о деятельности автостоянки на территории аэродрома. В частности, он пояснил, что дежурные военнослужащие не несли финансовую ответственность за транспортные средства, находившиеся там. Однако они должны были обеспечивать соблюдение порядка доступа. Он также подтвердил, что "Тойота Камри" стояла на парковочном месте подполковника Ж. согласно его указаниям. После этого автомобиль не перемещался до 2 марта 2004 г.

73. Капитан Ш. был повторно допрошен 13 октября 2004 г. В дополнение к подтверждению ранее данных показаний он сообщил дополнительные подробности по поводу перевозки рядового Алексеева в госпиталь.

74. Капитан Л., допрошенный повторно в ту же дату, подчеркнул, что он сделал выговор рядовому Алексееву за нарушение порядка доступа на автостоянку и утрату крепежа лампы, он не говорил рядовому Алексееву, что ему придется платить за автомобиль. Он также сообщил некоторые дополнительные подробности по поводу перевозки рядового Алексеева в госпиталь.

75. В какой-то момент в октябре 2004 года (дата не поддается прочтению) был допрошен авиамеханик прапорщик П. По его словам, 2 марта 2004 г. он проходил через пропускной пункт аэродрома, когда капитан Ш. приказал ему войти. Он увидел курсанта, лежащего на полу в комнате отдыха. Его описание положения тела рядового Алексеева и его последующей перевозки в госпиталь не противоречило описанию других офицеров.

76. 14 октября 2004 г. подполковник Ж. был допрошен повторно. Он подтвердил ранее данные показания и добавил, что не знал рядового Алексеева лично и никогда не подвергал его физическому или психологическому давлению. Он также пояснил, что дежурные военнослужащие не несли финансовую ответственность за автомобили, стоящие на автостоянке аэродрома. Однако они несли ответственность за обеспечение порядка доступа и недопуск посторонних лиц на территорию аэродрома. Если постороннее лицо намеревалось пройти на территорию, дежурный военнослужащий должен был доложить об этом начальству и ждать его указаний.

77. 14 и 15 октября 2004 г. рядовые С-в, Коб., Кол. и Г. были допрошены повторно. Рядовой С-в рассказал дополнительные подробности по поводу порядка выдачи штыков дежурным военнослужащим. Рядовой Коб. подтвердил более ранние показания и сообщил, что, хотя 2 марта 2004 г. капитан Л. говорил с рядовым Алексеевым на повышенных тонах, он не оскорблял его. Тон капитана Л. был уместен, поскольку он упрекал рядового Алексеева, и ничего недопустимого не было сказано. Капитан Л. также не предлагал ему платить за автомобиль. Рядовой Коб. не слышал, чтобы другие офицеры разговаривали с рядовым Алексеевым в этот день. Рядовой Кол. подтвердил свои более ранние показания и сообщил дополнительные подробности по поводу перевозки рядового Алексеева в госпиталь. Рядовой Г. подтвердил свои более ранние показания и рассказал дополнительные подробности. Он, в частности, указал, что утром 3 марта 2004 г. он и рядовые Коб. и Кол. были вызваны в кабинет полковника Х., заместителя начальника военной подготовки. Х. задавал им вопросы по поводу случившегося. Во время разговора вошел подполковник Ж. и информировал их относительно "Тойоты Камри". Полковник Х. предложил рядовым не говорить о "Тойоте Камри" родителям рядового Алексеева, поскольку автомобиль не имеет отношения к происшествию. Однако в тот же день они встретились с родителями рядового Алексеева и сообщили им все, что они знали о происшествии, включая эпизод с автомобилем.

78. 14 и 23 октября 2004 г. следователь, ответственный за дело, вынес три постановления об отклонении повторных ходатайств заявительницы от 2 июня, 11 сентября и 13 октября 2004 г. соответственно, в которых она просила провести ряд следственных действий. В постановлении указывалось, что некоторые меры, требуемые заявительницей, будут приняты во время расследования, тогда как другие уже приняты, и отсутствует необходимость их повторного выполнения. Заявительница была уведомлена об этих постановлениях письмами от 14 и 25 октября 2004 г.

79. 16 октября 2004 г. полковник Х. был допрошен снова. Он подтвердил, что 3 марта 2004 г. вызывал рядовых Коб., Кол. и Г. в свой кабинет и задавал им вопросы по поводу событий, сопровождавших самоубийство рядового Алексеева. Он также предложил им не обсуждать с родителями рядового Алексеева свои соображения по поводу того, что могло случиться, пока не будут установлены факты.

80. 18 октября 2004 г. был проведен дополнительный осмотр места происшествия.

81. 19 октября 2004 г. на территории учебного аэродрома были проведены дополнительные следственные действия.

82. В ту же дату была допрошена С., начальник отделения неотложной помощи госпиталя. Она рассказала дополнительные подробности по поводу поступления рядового Алексеева в больницу 2 марта 2004 г.

83. 19-21 октября 2004 г. были допрошены пятеро инструкторов института, Г-в, Х., Ш-р, Б-й и А-в. Они не сообщили дополнительных подробностей по поводу происшествия 2 марта 2004 г.

84. 21 октября 2004 г. был проведен осмотр вещей, изъятых в ходе следственных действий, проведенных 19 октября 2004 г.

85. 22-25 октября 2004 г. следственные органы допросили шестерых курсантов института, которые не были непосредственными свидетелями событий 2 марта 2004 г. Они не сообщили дополнительных подробностей.

86. 26 октября 2004 г. следственные органы изъяли два учебных журнала рядового Алексеева.

87. В ту же дату следственные органы отказали в возбуждении уголовного дела против капитана Л. в связи с отсутствием доказательств совершения им преступления.

88. Опять-таки в ту же дату заявительница подала жалобу в вышестоящую прокуратуру на отказ следователя от 11 октября 2004 г. в выдаче ей копии процессуального решения.

89. С 27 октября по 2 ноября 2004 г. следственные органы допросили нескольких косвенных свидетелей, которые не сообщили относимых сведений.

90. 2 ноября 2004 г. следственные органы отказали в возбуждении уголовного дела против майора П. в связи с отсутствием доказательств совершения им преступления.

91. В ту же дату следственные органы допросили врача С-в, который констатировал смерть рядового Алексеева в больнице.

92. Также 2 ноября 2004 г. была проведена очная ставка между одним из курсантов Г-в и капитаном Ш.

93. Также в ту же дату следственные органы отказали в возбуждении уголовного дела против капитана Ш. в связи с отсутствием доказательств совершения им преступления.

94. Письмом от 2 ноября 2004 г. окружная военная прокуратура повторно уведомила заявительницу о том, что уголовное разбирательство в связи со смертью ее сына возобновлено и что дело направлено в гарнизонную прокуратуру для расследования, куда оно поступило 11 октября 2004 г. В письме далее указывалось, что расследование продолжается и что заявительница будет уведомлена о его результатах.

95. 4 ноября 2004 г. следственные органы провели дополнительный осмотр штыка рядового Алексеева.

96. 5 ноября 2004 г. гарнизонная прокуратура ответила на жалобу заявительницы от 26 октября 2004 г. по поводу уклонения следователя от рассмотрения ее обращений от 2 июня, 11 сентября и 13 октября 2004 г., утверждая, что эти обращения были рассмотрены следователем, ответственным за дело, и что она была уведомлена об этом письмами от 14 и 25 октября 2004 г. В письме также указывалось, что постановление следователя от 11 октября 2004 г. об отказе в выдаче копии постановления от 13 августа 2004 г. было обоснованным и соответствовало относимым положениям уголовно-процессуального законодательства. В письме дополнительно сообщалось, что заявительница сможет ознакомиться с материалами дела и получить копии документов после окончания предварительного следствия.

97. 10 ноября 2004 г. гарнизонная прокуратура прекратила уголовное разбирательство по делу N 11/23/0012-04, сославшись на отсутствие доказательств совершения преступления в связи с происшествием. В ту же дату заявительница была уведомлена о данном решении, и ей сообщили, что дело направлено в этот день в Норильскую гарнизонную военную прокуратуру.

98. Письмом от 3 декабря 2004 г. окружная военная прокуратура ответила на жалобу заявительницы от 26 октября 2004 г., что в действиях следователя, ответственного за дело, что касается рассмотрения ее обращений, отсутствуют нарушения внутригосударственного законодательства. В письме также указывалось, что дело по поводу смерти ее сына направлено в Норильскую гарнизонную военную прокуратуру 22 ноября 2004 г. для того, чтобы родственники умершего могли иметь к нему доступ и заявительница могла ознакомиться с делом и скопировать документы.

99. 11 января 2005 г. окружная военная прокуратура дополнительно информировала заявительницу о том, что после ее ознакомления с делом оно будет направлено в окружную военную прокуратуру для проверки законности и обоснованности постановления о прекращении уголовного разбирательства. Она также разъяснила заявительнице, что последняя может обжаловать это постановление в суд.

100. 12 января 2005 г., после ознакомления с делом, заявительница просила гарнизонную прокуратуру отменить постановление от 10 ноября 2004 г., возобновить уголовное разбирательство и передать расследование смерти ее сына другому следователю.

101. Письмом от 18 марта 2005 г. гарнизонная прокуратура сообщила, что ходатайство заявительницы отклонено, что решение о прекращении уголовного разбирательства является законным и обоснованным и расследование проведено полно и тщательно, с надлежащим учетом указаний вышестоящего прокурора.

102. 5 мая 2005 г. окружная военная прокуратура ответила на письмо, направленное заявительницей Президенту Российской Федерации. Прокуратура сообщила, что предварительное следствие с очевидностью установило, что сын заявительницы совершил самоубийство путем причинения себе смертельного колотого ранения, когда находился в тревожном психологическом состоянии, вызванном трудностями его военной службы. По мнению прокуратуры, этот вывод подкреплялся доказательствами, собранными во время следствия, включая экспертное заключение, подтверждавшее, что предсмертная записка была подлинной и написанной сыном заявительницы, экспертное заключение, подтверждавшее, что было возможно ранить себя штыком, а затем извлечь оружие из этой раны, свидетельские показания, подтверждавшие отсутствие других лиц на пропускном пункте в момент происшествия, и ряд других доказательств. Прокуратура далее отметила, что следственные органы приняли все возможные меры для обеспечения полного, объективного и тщательного расследования и что постановление от 10 ноября 2004 г. было законным и обоснованным.

103. Постановлением от 21 марта 2006 г. окружная военная прокуратура отклонила жалобу заявительницы на постановление от 10 ноября 2004 г., указав, что постановление является законным и обоснованным, что было подтверждено судебными решениями от 12 июля и 20 сентября 2005 г., все возможные меры для установления обстоятельств смерти сына заявительницы в ходе предварительного следствия приняты, во время расследования отсутствовали нарушения уголовно-процессуального законодательства, жалобы заявительницы уже несколько раз рассматривались гарнизонной прокуратурой и окружной военной прокуратурой, и она получала подробные ответы.

C. Судебное разбирательство

104. 28 апреля 2004 г. заявительница обжаловала постановления следователя от 25 марта и 3 апреля 2004 г. в Иркутский гарнизонный военный суд (далее - гарнизонный суд).

105. Решением от 6 мая 2004 г. гарнизонный суд признал отказ следователя признать заявительницу и ее мужа потерпевшими по делу и удовлетворить другие ее ходатайства незаконным. Однако поскольку расследование было прекращено 30 апреля 2004 г., суд не мог дать следственным органам указание устранить эти нарушения прав заявительницы. Суд также отметил, что заявительница имела право ознакомиться с материалами уголовного дела N 11/23/0012-04 и обжаловать решения, принятые по делу.

106. 17 ноября 2004 г. заявительница подала в гарнизонный суд жалобу на постановления следователя от 11, 14 и 23 октября 2004 г.

107. 9 декабря 2004 г. гарнизонный суд отклонил жалобу заявительницы. Он отметил, что отказ следователя в предоставлении заявительнице копии постановления от 13 августа 2004 г. о возобновлении уголовного разбирательства в связи со смертью сына был законным и обоснованным. Суд также указал, что не может рассматривать вопрос о законности отказа следователя в проведении определенных следственных мер, требуемых заявительницей, поскольку разбирательство было прекращено 10 ноября 2004 г. и дело направлено в Норильскую гарнизонную военную прокуратуру для ознакомления с ним заявительницы. Суд также отметил, что заявительница имела право обжаловать вышеупомянутые решения следователя после ознакомления с материалами дела.

108. 8 февраля 2005 г. Восточно-Сибирский окружной военный суд (далее - окружной военный суд), рассмотрев жалобу, оставил решение от 9 декабря 2004 г. без изменения.

109. 7 мая 2005 г. заявительница обратилась в гарнизонный суд с требованием об отмене постановления от 10 ноября 2004 г., которым уголовное разбирательство по поводу смерти ее сына было прекращено, и возобновлении разбирательства.

110. Решением от 12 июля 2005 г. гарнизонный суд отклонил жалобу заявительницы. Он отметил, что расследование установило, что сын заявительницы причинил себе смертельное колотое ранение под влиянием тревоги, которая могла объясняться его личными характеристиками, и что он не подвергся подстрекательству или влиянию других лиц. Эти выводы были сделаны на основании свидетельских показаний, предсмертной записки умершего и заключений психолого-психиатрической экспертизы. Суд нашел, что следственные органы приняли все возможные меры для установления обстоятельств происшествия и что нарушения уголовно-процессуального законодательства во время расследования отсутствовали. Таким образом, суд заключил, что постановление от 10 ноября 2004 г. было законным и обоснованным.

111. 20 сентября 2005 г. окружной военный суд, рассмотрев жалобу, оставил решение суда первой инстанции без изменения.

112. Попытки заявительницы добиться отмены вышеупомянутых решений в порядке надзора не дали результата.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

113. Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает порядок судебного рассмотрения жалоб. Решения следователя или прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении, а также другие действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства или затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд, который уполномочен проверять законность и обоснованность оспариваемых решений.

Право

Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

114. Заявительница утверждала, что власти не провели эффективного расследования смерти ее сына. Она, в частности, отмечала, что была отстранена от расследования на начальной стадии в результате отказа следователя в признании ее потерпевшей, и даже когда она была признана потерпевшей, ее ходатайства об информировании по поводу состояния расследования отклонялись. Заявительница ссылалась на статьи 6, 10 и 13 Конвенции в связи со своими жалобами. Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статьи 2 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

115. Власти Российской Федерации утверждали, что, как следует из результатов внутригосударственного расследования, рядовой Алексеев скончался от колотого ранения, которое он причинил себе штыком, что составляло самоубийство. В то же время материалы, полученные следствием, включая показания многих свидетелей, не содержат данных о том, что рядовой Алексеев подвергался какой-либо форме давления. В частности, не установлено, что ему предлагалось заплатить за автомобиль. Напротив, он сознавал, что согласно применимым правилам курсанты института не несут финансовую ответственность за автомобили на автостоянке аэродрома. Соответственно, не представляется возможным возложить на кого-либо ответственность за самоубийство рядового Алексеева, и не возникает ответственность государства в соответствии со статьей 2 Конвенции.

116. Что касается последующего расследования, оно было начато в день смерти рядового Алексеева и было быстрым и тщательным. Значительное количество следственных действий было выполнено, допрошено множество свидетелей. Таким образом, расследование было эффективным и соответствовало статье 2 Конвенции. Власти Российской Федерации также отметили, что заявительница полностью реализовала свое право на эффективное средство правовой защиты. В частности, она обжаловала в суд ряд постановлений следователя. Кроме того, поскольку рядовой Алексеев скончался во время службы в вооруженных силах, заявительница имела право на страховую выплату, которую она получила. Она также получила пособие на оплату похорон сына.

117. Заявительница не представила ответных объяснений.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

118. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

119. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции. Совместно со статьей 3 Конвенции она воплощает одну из базовых ценностей демократических обществ, объединяемых в Совете Европы. Объект и цель Конвенции как инструмента защиты отдельных лиц также требуют толкования и применения статьи 2 Конвенции таким образом, чтобы эти гарантии были практическими и эффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., §§ 146-147, Series A, N 324).

120. Первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции предписывает государству не только воздерживаться от намеренного и незаконного лишения жизни, но и принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, относящихся к его юрисдикции (см. Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-III, § 36). В контексте дел, касающихся заключенных, Европейский Суд ранее уже подчеркивал, что лица, находящиеся под стражей, находятся в особо уязвимом положении и что на власти возложена обязанность по их защите. На государство возложена ответственность за любые травмы, причиненные в ходе содержания под стражей, это обязательство становится еще более строгим в случае смерти заключенного (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 99, ECHR 2000-VII).

121. Как и лица, содержащиеся под стражей, призывники полностью находятся под контролем государства, и любые события с участием армии относятся полностью или в большей части к сфере исключительного ведения властей. Таким образом, государство обязано объяснить любые травмы или смерть, имевшие место в армии (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бекер против Турции" (Beker v. Turkey) от 24 марта 2009 г., жалоба N 27866/03, §§ 41-42, и Постановление Европейского Суда по делу "Мосендз против Украины" (Mosendz v. Ukraine) от 17 января 2013 г., жалоба N 52013/08, § 98).

122. Европейский Суд также напоминает в этой связи, что во всех случаях, когда он не может установить точные обстоятельства дела по причинам, объективно вменяемым государственным органам, государство-ответчик должно объяснить удовлетворительным и убедительным образом последовательность событий и представить веские доказательства, способные опровергнуть утверждения заявителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мансуролу против Турции" (Mansuroglu v. Turkey) от 26 февраля 2008 г., жалоба N 43443/98, § 80, с дополнительными отсылками).

123. В случаях наступления смерти при обстоятельствах, потенциально влекущих ответственность государства, статья 2 Конвенции возлагает на государство-ответчика обязанность обеспечить всеми средствами, находящимися в его распоряжении, адекватное расследование - судебное или иное, - с тем, чтобы законодательная и исполнительная системы, призванные защищать право на жизнь, действовали надлежащим образом, и любые нарушения этого права пресекались и наказывались (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерылдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 91, ECHR 2004-XII, и с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 54, ECHR 2002-II).

124. В этой связи Европейский Суд устанавливал, что, если нарушение права на жизнь или на личную неприкосновенность допущено неумышленно, установленное статьей 2 Конвенции процессуальное обязательство о создании "эффективной судебной системы" необязательно требует предоставления уголовно-правового средства правовой защиты в каждом деле и может быть исполнено, если потерпевшим доступно административное, гражданское или даже дисциплинарное средство (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мастроматтео против Италии" (Mastromatteo v. Italy), жалоба N 37703/97, §§ 90, 94 и 95, ECHR 2002-VIII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Во против Франции" (Vo v. France), жалоба N 53924/00, § 90, ECHR 2004-VII). Однако минимальным требованием для такой системы является то, что лица, несущие ответственность за расследование, должны быть независимы от лиц, причастных к событиям. Это подразумевает иерархическую или институциональную, а также практическую независимость (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства", § 70, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мастроматтео против Италии", § 91).

125. Европейский Суд далее напоминает, что в случае убийства толкование статьи 2 Конвенции как порождающей обязанность провести официальное расследование оправдано не только потому, что любые заявления о таком преступлении обычно влекут уголовную ответственность, но также поскольку часто на практике истинные обстоятельства смерти ограничены или могут быть в основном ограничены сведениями должностных лиц или органов государства. В связи с этим применимые принципы, которые Европейский Суд уже имел возможность разработать особенно в отношении применения летальной силы, могут применяться в других категориях дел (см. Постановление Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 5 июля 2005 г., жалоба N 49790/99* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2006.), § 87).

126. Таким образом, в делах, затрагивающих позитивное обязательство по защите жизнь лиц, находящихся в местах лишения свободы или в вооруженных силах, положения, закрепленные в статье 2 Конвенции, предусматривают проведение независимого и беспристрастного расследования, которое должно удовлетворять конкретным минимальным стандартам эффективности. В подобных делах компетентные органы должны действовать с образцовым усердием и быстротой и должны по собственной инициативе начать расследование, чтобы, во-первых, установить обстоятельства, при которых имело место происшествие, и выявить недостатки в применении регулятивной системы, а, во-вторых, определить причастных к этому должностных лиц. Требование публичного контроля также является значимым в данном контексте (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. United Kingdom), от 4 мая 2001 г., жалоба N 30054/96, § 114, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 161, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 63, ECHR 2000-VII, Постановление Европейского Суда по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, § 148, ECHR 2001-III, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации", § 88).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

127. Обращаясь к настоящему делу и имея в виду вышеупомянутые принципы, Европейский Суд рассмотрит жалобу заявительницы в соответствии со статьей 2 Конвенции с двух точек зрения. Во-первых, он рассмотрит вопрос о том, представили ли внутригосударственные власти убедительное объяснение смерти сына заявительницы. Во-вторых, Европейский Суд оценит, может ли государство при данных обстоятельствах считаться исполнившим свою обязанность по достаточной защите его жизни (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мосендз против Украины", § 96).

128. Вопрос о том, представили ли власти убедительное объяснение, кроме того, тесно связан с процессуальным обязательством по проведению эффективного расследования. Чтобы установить, удовлетворительно ли государство-ответчик объяснило смерть рядового Алексеева, Европейский Суд оценит следствие, проведенное властями, и сделанные ими выводы.

129. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что расследование началось 2 марта 2004 г., в дату смерти рядового Алексеева, как только власти узнали о происшествии. Первоначальные проверки и следственные действия были проведены в течение нескольких дней. Они включали осмотр места происшествия, изъятие некоторых предметов, включая штык рядового Алексеева и предсмертную записку, допрос основных свидетелей, судебную экспертизу тела рядового Алексеева и его штыка. Принимая во внимание, что после производства некоторых дополнительных следственных действий окончательное решение о прекращении дела было принято 10 ноября 2004 г., Европейский Суд полагает, что расследование было достаточно безотлагательным.

130. Хотя заявительнице первоначально было отказано в признании потерпевшей, впоследствии она получила этот статус, а также доступ к материалам расследования, с которыми она знакомилась со своим адвокатом с 31 мая по 3 июня 2004 г. и в январе 2005 года. Кроме того, заявительница имела право обжаловать постановления, вынесенные следственными органами, которое она использовала после ознакомления с материалами дела (см. §§ 106-112 настоящего Постановления). Европейский Суд, таким образом, полагает, что в настоящем деле власти не нарушили требования относительно общественного контроля.

131. Европейский Суд отмечает, что в целом власти предприняли старательные попытки установить обстоятельства смерти рядового Алексеева. Они выполнили значительное количество следственных действий, включая допрос многочисленных свидетелей и проведение необходимых судебных экспертиз. Следственные органы тщательно рассмотрели различные гипотезы относительно причин смерти рядового Алексеева, включая возможность убийства или доведение до самоубийства (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мосендз против Украины", § 98). Из писем следственных органов следует, что рассматривались различные версии (см. §§ 37 и 60 настоящего Постановления). Чтобы установить, могла ли смерть рядового Алексеева быть следствием убийства, власти проверили отпечатки пальцев на штыке, провели почерковедческую экспертизу записки, найденной около тела рядового Алексеева, судебные экспертизы одежды и личных вещей рядового Алексеева и одежды капитанов Л. и Ш., которые утверждали, что нашли его тело в комнате отдыха с колотым ранением. Они также допросили капитанов Л. и Ш., в том числе с использованием полиграфа, и многих других свидетелей, которые утверждали, что не представляют, что у кого-то мог быть мотив для убийства рядового Алексеева. Они также допросили эксперта Б., чтобы установить, мог ли рядовой Алексеев, предположительно ранивший себя, самостоятельно извлечь нож из раны. Таким образом, отклонение следственными органами возможности убийства было основано на достаточных данных.

132. В то же время власти рассмотрели возможность доведения до самоубийства. Допрошенные многочисленные свидетели сообщили, что не имеют сведений или оснований полагать, что рядовой Алексеев подвергался какой-либо форме давления во время учебы в институте. Что касается событий 2 марта 2004 г. и, в частности, выговора за грязный подворотничок и утерю крепежа для лампы, из свидетельских показаний следует, что реакция командиров рядового Алексеева не вышла за рамки того, что составляет законный выговор за нарушение установленных правил. Что касается происшествия с автомобилем, Европейский Суд отмечает, что в то время как рядовой Коб. сказал, что слышал, как капитан Л. говорил рядовому Алексееву, что это дорогой автомобиль, и если он похищен, это будет по его вине (см. § 14 настоящего Постановления), капитан Л. отрицал, что говорил рядовому Алексееву, что ему придется платить за автомобиль, что было подтверждено рядом курсантов института (см. §§ 74 и 77 настоящего Постановления). Кроме того, майор П. пояснил следственным органам, что дежурные военнослужащие не несут финансовую ответственность за автомобили на автостоянке (см. § 72 настоящего Постановления), о чем, по мнению властей Российской Федерации, рядовой Алексеев должен был знать. Таким образом, Европейский Суд должен согласиться с заключением внутригосударственных органов об отсутствии данных о том, что рядовому Алексееву было предложено заплатить за автомобиль. Европейский Суд признает, что капитан Л. мог указать рядовому Алексееву на то, что, если окажется, что автомобиль похищен, то это будет по его вине, с целью разъяснения ему важности соблюдения правил внутреннего распорядка и понимания ответственности за их нарушение. Однако это ни в коем случае не могло считаться требованием об оплате стоимости автомобиля, особенно поскольку капитан Л. хорошо знал, что автомобиль забрал с автостоянки его собственник. Тот факт, что рядовой Алексеев считал, что несет финансовую ответственность за автомобиль, что следовало из его предсмертной записки и показаний рядового Г. (см. §§ 10 и 16 настоящего Постановления), по-видимому, являлось следствием ошибочного истолкования ситуации по причине тревожного состояния, в котором он, по данным психолого-психиатрической экспертизы, находился в это утро (см. § 50 настоящего Постановления).

133. Соответственно, Европейский Суд находит, что власти провели быстрое и тщательное расследование смерти рядового Алексеева и на основании многочисленных доказательств пришли к разумному выводу о совершении самоубийства. Кроме того, с учетом вывода психолого-психиатрической экспертизы о том, что рядовой Алексеев не страдал хроническим заболеванием, а также многочисленных свидетельских показаний об отсутствии у него видимых психологических проблем внутригосударственные власти не могли сознавать угрозу его самоубийства и поэтому не имели обязанности принять меры в этой связи. Следовательно, Европейский Суд не может возложить на государство-ответчика ответственность за самоубийство рядового Алексеева.

134. Таким образом, требования статьи 2 Конвенции по делу нарушены не были в части позитивного обязательства государства-ответчика по защите жизни сына заявительницы при нахождении под его контролем и адекватного объяснения его смерти или в части процессуального обязательства по проведению эффективного расследования.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой;

2) постановил, что требования статьи 2 Конвенции в части смерти сына заявительницы и последующего расследования нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 декабря 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда