Решение Европейского Суда по правам человека от 9 декабря 2014 г. по вопросу приемлемости жалобы N 41123/10 "Евгений Яковлевич Джугашвили (Yevgeniy Yakovlevich Dzhugashvili) против Российской Федерации" (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 41123/10
"Евгений Яковлевич Джугашвили (Yevgeniy Yakovlevich Dzhugashvili) против Российской Федерации"

По делу "Евгений Яковлевич Джугашвили против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая 9 декабря 2014 г. Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание указанную жалобу, поданную 4 июня 2010 г.,

рассмотрев дело, вынес следующее Решение:

Факты

1. Заявитель Евгений Яковлевич Джугашвили является гражданином Российской Федерации 1936 года рождения, проживает в г. Москве. Его интересы представлял в Европейском Суде по правам человека (далее - Европейский Суд) Л.Н. Жура, адвокат, практикующий в г. Москве.

A. Обстоятельства дела

2. Обстоятельства дела, как они представлены заявителем, могут быть изложены следующим образом.

3. Заявитель является внуком бывшего руководителя Советского Союза И.В. Сталина.

4. 22 апреля 2009 г. оппозиционное издание "Новая газета" опубликовало в специальном приложении "Правда ГУЛАГа" статью "Виновным назначен Берия", в которой рассказывалось о расстреле польских пленных в Катыни в 1940 году. Статья была написана Я., бывшим следователем Главной военной прокуратуры Российской Федерации, занимавшимся вопросами реабилитации жертв политических репрессий.

5. В статье выдвигались обвинения в отношении властей бывшего СССР. В частности, в ней содержались следующие утверждения:

"_Сталин и чекисты повязаны большой кровью, тягчайшими преступлениями, прежде всего против собственного народа.

Сталин и члены Политбюро ВКП(б), вынесшие обязательное для исполнителей решение о расстреле поляков, избежали моральной ответственности за тягчайшее преступление.

Бывший отец народов, а в действительности кровожадный людоед признан эффективным менеджером.

Секретными протоколами к пакту Молотова-Риббентропа было предусмотрено, что СССР, несмотря на действовавший с Польшей договор о ненападении, должен участвовать на стороне Германии в нападении на Польшу. После того, как 1 сентября 1939 г. Германия начала войну с Польшей, СССР, выполняя свои обязательства перед Германией, 17 сентября 1939 г. вторгся с Польшу_".

6. Кроме того, в статье излагалась точка зрения автора о той роли, которую сыграли в исторических событиях того времени СССР и Политбюро ЦК КПСС. По мнению заявителя, она является неправильной, надуманной и абсолютно необоснованной.

7. Заявитель посчитал, что статья порочит репутацию его деда, и подал в суд на Издательский дом "Новая газета" и автора публикации Я., требуя опровержения опубликованных сведений и взыскания 9,5 млн рублей с "Новой газеты" и 0,5 млн рублей с автора статьи в качестве компенсации морального вреда.

8. 13 октября 2009 г. Басманный районный суд г. Москвы вынес решение в пользу журналистов и отказал заявителю в удовлетворении его исковых требований.

9. Оценивая содержание первого и третьего оспариваемых фрагментов ("повязаны большой кровью" и "кровожадный людоед"), Басманный районный суд указал следующее:

"Данные высказывания не являются утверждениями о фактах, так как представляют собой выражение мнения автора публикации_ относительно сложных, по-разному понимаемых сторонами и неоднозначных событий, имевших место в советской истории.

Изложенное мнение автора статьи представляет собой субъективную оценку И.В. Сталина как исторической фигуры и его роли в политике в 30-х - начале 50-х годов ХХ века, а также личную оценку содержания материалов уголовного дела по факту трагических событий в Катыни в апреле-мае 1940 года в отношении польских военнопленных, иных граждан и материалов иных дел в отношении репрессированных лиц, ставших доступными автору статьи_ как лицу, принимавшему участие в качестве следователя в расследовании Главной военной прокуратурой названного уголовного дела и сотруднику отдела по реабилитации жертв политических репрессий Главной военной прокуратуры_

Рассматриваемый спор представляет собой непримиримую, острую, но субъективную дискуссию лиц, имеющих различные взгляды по названной проблеме и роли И.В. Сталина в истории. Так, [заявитель] считает, что деятельность И.В. Сталина была положительной для общества, в то время как [журналистом] дана отрицательная негативная оценка действиям И.В. Сталина.

Признавать субъективную точку зрения [заявителя или журналиста] более значимой и аргументированной по сравнению с мнением другой стороны суд полагает для себя изначально неприемлемым.

Проходящая в средствах массовой информации дискуссия относительно личности И.В. Сталина, вызывающая исключительный общественный интерес, требует дополнительных исследований и глубокого обсуждения в историческом плане, поэтому не может быть ограничена, поскольку по существу лежит вне правового поля, являясь проявлением элементов гражданского общества в Российской Федерации.

Выражения "повязаны большой кровью" и "кровожадный людоед" в данной статье носят исключительно метафорический характер, в связи с чем заведомо не могут быть проверены на их соответствие объективной действительности, так как употребляются лишь в переносном смысле_".

10. Оценивая содержание второго оспариваемого фрагмента ("избежали моральной ответственности за тягчайшие преступления"), Басманный районный суд, сославшись на прецедентную практику Европейского Суда и статью 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенции), пришел к следующим выводам:

"_Свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и одно из главных условий для его прогресса и самореализации каждого гражданина_ Она распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благосклонно принимаются или считаются безвредными или нейтральными, но также на оскорбляющие, шокирующие или вызывающие беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно "демократическое общество"_

Политики заведомо подпадают под более широкие пределы допустимой критики, чем частные лица. Пресса выполняет важнейшую функцию в демократическом обществе. Ее важнейшей обязанностью является распространение информации и идей по всем вопросам всеобщего интереса, а общество имеет право на получение указанных сведений. Журналистская свобода распространяется на возможное использование в определенной степени преувеличений или даже провокаций_

[В настоящем деле автор] реализовал свою свободу выражения мнения посредством газетной публикации_

Рассматриваемые [в оспариваемом фрагменте] вопросы представляли значительный интерес для общества, в связи с чем [автор статьи] имел право привлечь к ним внимание общественности посредством прессы, а изложенное им мнение не нарушает справедливого общественного баланса необходимого в демократическом обществе, между защитой чести и достоинства политического деятеля и правом журналиста на распространение информации по вопросам, представляющим всеобщий интерес, так как отсутствуют какие-либо объективные признаки того, что автор статьи вышел за пределы обычно приемлемой степени критики, преувеличения или провокации при творческом изложении своих взглядов и убеждений, носящих высокую эмоциональную окраску_

Кроме того, свобода печати наделяет общество одним из самых совершенных инструментов, позволяющих узнать и составить представление о взглядах и позициях политических лидеров. В более общем виде можно сказать, что свобода политической дискуссии составляет стержень концепции демократического общества, которая проходит через всю Конвенцию, Соответственно, пределы допустимой критики в отношении политиков как таковых шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый должен проявлять и бoльшую степень терпимости к пристальному вниманию журналистов и всего общества, к каждому его слову и действию_".

11. Кроме того, Басманный районный суд не согласился с утверждениями заявителя о том, что оспариваемые высказывания являются оскорбительными:

"_каких-либо разумных оснований полагать, что мнение [автора], которому он дал в статье понятийные и определенные разъяснения, было высказано в статье именно в целях оскорбления И.В. Сталина в непристойной или неприличной форме, у суда не имеется_".

12. В отношении остальных оспариваемых высказываниях районный суд пришел к выводу, что они не содержат каких-либо утверждений в отношении лично И.В. Сталина.

13. Судебное решение вступило в силу 10 декабря 2009 г., после того, как оно было оставлено без изменения апелляционным определением Московского городского суда.

14. После вынесения по делу решение суда первой инстанции "Новая газета" 16 октября 2009 г. опубликовала еще одну статью, "Исторический процесс", автор которой Х. кратко изложил содержание описанного выше спора о защите репутации и высказал свое мнение по поводу результата его рассмотрения. Х., в частности, утверждал, что на уровне районного суда было "признано право считать И.В. Сталина преступником" и что "отныне никому не возбраняется употреблять по отношению к нему фигуру речи "кровожадный людоед"". Заявитель подал еще один иск, но безрезультатно.

15. В решении от 25 декабря 2009 г. Басманный районный суд г. Москвы пришел, в частности, к следующему выводу:

"_Фраза "на уровне московского районного суда признано право считать И.В. Сталина преступником" утверждением о факте не является, поскольку представляет собой выражение мнения [автора публикации] о результатах рассмотрения дела судом первой инстанции_".

16. Окончательным апелляционным определением по делу от 16 марта 2010 г. Московский городской суд оставил указанное решение без изменения.

B. Соответствующее внутригосударственное законодательство и практика

17. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) в редакции, действовавшей в период времени, относящийся к делу, предусматривала следующее:

"Защита чести, достоинства и деловой репутации

1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти.

2. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации_

5. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

6. Если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно, лицо, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности".

18. В Постановлении от 24 февраля 2005 г. N 3 Пленум Верховного Суда Российской Федерации* (* По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).) разъяснил нижестоящим судам, что иск о защите чести, достоинства и деловой репутации может быть удовлетворен только в том случае, если сведения об истце были распространены лицом, к которому предъявлен иск, имели порочащий характер и не соответствовали действительности. Пленум Верховного Суда Российской Федерации потребовал, чтобы при рассмотрении таких исков суды различали имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения и убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Жалоба

19. В своей жалобе в Европейский Суд заявитель, ссылаясь на статьи 6, 10 и 14 Конвенции, утверждал, что решениями Басманного районного суда г. Москвы от 13 октября и 5 декабря 2009 г. и окончательными апелляционными определениями Московского городского суда от 10 декабря 2009 г. и от 16 марта 2010 г. соответственно его известному родственнику не была обеспечена защита от посягательств на его репутацию.

Право

20. В своей жалобе в Европейский Суд заявитель со ссылкой на статьи 6, 10 и 14 Конвенции утверждал, что внутригосударственные суды одобрили клеветнические высказывания в адрес его родственника. Европейский Суд, будучи независимым при юридической квалификации обстоятельств дела, не считает для себя обязательной юридическую квалификацию, которую дал заявитель (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гуэрра и другие против Италии" (Guerra and Others v. Italy) от 19 февраля 1998 г., жалоба N 14967/89, § 44). Европейский Суд приходит к выводу, что утверждения заявителя необходимо рассматривать как касающиеся предполагаемого нарушения его прав, предусмотренных статьей 8 Конвенции, которая устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

21. Настоящая жалоба имеет два аспекта. В той мере, насколько заявителя можно понять как жалующегося на нарушение конвенционных прав своего деда, Европейский Суд прежде всего должен рассмотреть вопрос о том, вправе ли заявитель обращаться с подобной жалобой.

22. В деле "Санлес Санлес против Испании" (Решение Европейского Суда по жалобе "Санлес Санлес против Испании" (Sanles Sanles v. Spain), жалоба N 48335/99, ECHR 2000-XI) заявитель, наследник умершего, от имени своего покойного родственника жаловался в Европейский Суд на то, что не было признано право последнего на достойную смерть. Европейский Суд пришел к выводу, что право, требование о защите которого выдвигается согласно статье 8 Конвенции, даже если предположить, что оно существует, имеет явно личный характер и относится к категории неотчуждаемых.

23. В деле "Тевенон против Франции" (Решение Европейского Суда по жалобе "Тевенон против Франции" (Thevenon v. France) от 28 июня 2006 г., жалоба N 2476/02) Европейский Суд подтвердил принцип неотчуждаемости прав, предусмотренных статьей 8 Конвенции, отказав единственному наследнику в праве добиваться рассмотрения жалобы, поданной непосредственной жертвой.

24. Европейский Суд не видит достаточных оснований для отхода от своей устоявшейся прецедентной практики в настоящем деле. Следовательно, с процессуальной точки зрения, заявитель не может ссылаться на нарушение прав его деда, предусмотренных статьей 8 Конвенции, поскольку они являются неотчуждаемыми.

25. Отсюда следует, что в этой части жалоба должна быть отклонена в соответствии со статьей 34 Конвенции как несовместимая с положениями Конвенции ratione personae* (* Ratione personae (лат.) - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь. Здесь имеются в виду круг и признаки субъектов обращения в Европейский Суд с жалобой на предположительное нарушение прав и свобод, гарантируемых Конвенцией (примеч. редактора).).

26. Относительно того, было ли в настоящем деле нарушено право самого заявителя на уважение его личной и семейной жизни, Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, затрагивают ли два упомянутых выше спора и порядок их разрешения внутригосударственными судами личную и семейную жизнь самого заявителя и если да, приняли ли власти государства-ответчика меры для обеспечения их эффективного уважения.

27. В одном из недавно рассмотренных дел Европейский Суд допустил, что репутация умершего члена семьи лица в определенных обстоятельствах может затрагивать личную жизнь и личностные характеристики этого лица и, таким образом, попадать под действие статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Путистин против Украины" (Putistin v. Ukraine) от 21 ноября 2013 г., жалоба N 16882/03, §§ 33 и 39, в котором статья, опубликованная в средствах массовой информации, наводила, по мнению заявителя, на мысль, что его отец сотрудничал с гестапо).

28. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что обе статьи, в конечном счете, действительно имели прямое или косвенное отношение к деду заявителя. Тем не менее Европейский Суд не готов провести параллель между настоящим делом и делом "Путистин против Украины" по следующим соображениям.

29. В отличие от настоящего дела, в котором в определенной степени речь идет о репутации известного всему миру государственного деятеля, дело Путистина касается репутации частного лица - бывшего футболиста, волею случая ставшего участником так называемого матча смерти 1942 года (см. историческую справку, приведенную в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Путистин против Украины", § 7). Он просто участвовал в этих событиях, а не играл в них ведущую роль. Кроме того, его участие не являлось прямым следствием его карьерных достижений в политической, военной или какой-либо иной общественно значимой сфере.

30. В связи с этим Европейский Суд считает целесообразным провести различие между клеветническими нападками на частных лиц, репутация которых, будучи неразрывно связанной с репутацией их семей, остается под защитой статьи 8 Конвенции, и правомерной критикой государственных деятелей, играющих руководящую роль и подвергающихся пристальному вниманию извне.

31. Первая статья является частью споров историков относительно произошедших в Катыни событий. В числе прочего в ней рассматривается роль, которую в этих событиях предположительно сыграли советские руководители. Во второй статье, собственно говоря, излагается трактовка автором выводов, сделанных судом Российской Федерации по первому делу, а значит, ее в каком-то смысле можно рассматривать как продолжение тех же самых споров.

32. Европейский Суд отмечает, что важнейшие исторические события, затронувшие судьбы огромного количества людей, а также исторические личности, которые в них участвовали и несут за них ответственность, не могут не подвергаться пристальному вниманию и критике со стороны историков и представителей общественности, поскольку данные вопросы представляют всеобщий общественный интерес.

33. Учитывая, что в делах, подобных настоящему, требуется найти равновесие между правом на уважение частной жизни и правом на свободу выражения мнения, Европейский Суд напоминает, что неотъемлемой частью свободы выражения мнения, которую гарантирует статья 10 Конвенции, является установление исторической истины. В задачи Европейского Суда не входит обсуждение исторических вопросов, лежащих в основе настоящего дела, по поводу которых до сих пор ведутся споры между историками (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шови и другие против Франции" (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, § 69, ECHR 2004-VI). Если прийти к противоположному выводу, это открыло бы возможности для вмешательства судов в споры историков и неизбежно привело бы к тому, что соответствующие исторические дискуссии стали бы проводиться не на собраниях общественности, а в судебных заседаниях.

34. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда внутригосударственные власти ищут равновесие между различными интересами в соответствии с критериями, сформулированными в его прецедентной практике, Европейскому Суду требуются веские основания для того, чтобы подменить позицию внутригосударственных судов своей точкой зрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер против Германии (N 2)" (Von Hannover v. Germany) (N 2), жалобы NN 40660/08 и 60641/08, § 107, ECHR 2012, в котором приводятся ссылки на другие постановления Европейского Суда по данному вопросу).

35. По мнению Европейского Суда, критерии, имеющие значение при поиске равновесия между различными интересами, которые были сформулированы в его прецедентной практике и недавно были обобщены в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N 2)" (§ 108-113), применимы mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. редактора).) и к настоящему делу.

Европейский Суд обращает внимание на то, что суды Российской Федерации проанализировали вклад оспариваемых статей в обсуждение вопросов, представляющих всеобщий интерес, роль человека, о котором в них рассказывалось, а также предмет, содержание, форму и информационную ценность этих публикаций. Во-первых, в своих рассуждениях суды исходили из предположения о том, что указанные статьи способствовали дискуссии об обстоятельствах, при которых произошли события, представляющие исключительный интерес и важность для общества. Во-вторых, по их мнению, роль, которую сыграл дед заявителя в истории, требует более терпимо относиться к тому, что его личность и поступки подвергаются пристальному вниманию и критике со стороны общественности. Наконец, обратившись к содержанию и форме статей, внутригосударственные суды отметили высокую эмоциональную окраску некоторых высказываний, но пришли к выводу, что эти высказывания не вышли за рамки допустимой критики.

Кроме того, Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации явно приняли во внимание его прецедентную практику, имеющую отношение к делу, в том числе общее различие между утверждениями о фактах и оценочными суждениями (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Лингенс против Австрии" (Lingens v. Austria) от 8 июля 1986 г., Series А, N 103, p. 28, § 46).

Соответственно, Европейский Суд считает, что судам Российской Федерации удалось соблюсти необходимое в контексте позитивных обязательств государства справедливое равновесие между свободой выражения мнения журналистов, предусмотренной статьей 10 Конвенции, и правом заявителя, предусмотренным статьей 8 Конвенции.

36. Принимая во внимание рассмотренные доводы, Европейский Суд приходит к выводу, что в этой части жалоба заявителя на нарушение статьи 8 Конвенции должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда