Постановление Европейского Суда по правам человека от 13 января 2015 г. Дело "Элберте против Латвии" [Elberte v. Latvia] (Жалоба N 61243/08) (IV Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(IV Секция)

Дело "Элберте против Латвии"
[Elberte v. Latvia]
(Жалоба N 61243/08)

Постановление Суда от 13 января 2015 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

После того, как муж заявительницы погиб в автомобильной катастрофе, во время вскрытия в центре судебно-медицинской экспертизы у него изъяли ткани и передали их в фармацевтическую компанию в Германию для изготовления биоимплантатов по утвержденному государством договору. Когда по окончании вскрытия тело мужа заявительнице вернули оказалось, что у него были связаны ноги. Заявительнице стало известно об изъятии тканей только через два года, в ходе расследования по уголовному делу, возбужденному по факту масштабного незаконного изъятия из трупов органов и тканей. Однако в рамках данного расследования никто не был привлечен к уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Власти Латвии не создали юридических и практических условий, которые позволили бы заявительнице выразить свое мнение по поводу изъятия тканей ее умершего мужа и допустили тем самым вмешательство в осуществление ею права на уважение личной жизни.

С точки зрения законности этого вмешательства, вопросы заключаются в том, было ли законодательство Латвии сформулировано достаточно четко, и обеспечивало ли оно достаточно эффективную правовую защиту от произвола в отсутствие соответствующих административных актов.

Что касается первого из этих аспектов, власти Латвии разошлись во мнениях относительно значения применимых норм внутригосударственного законодательства. Центр судебно-медицинской экспертизы и полиция безопасности Латвии исходили из того, что в стране существует система "предполагаемого согласия", тогда как следователи считали, что правовая система Латвии основана на принципе "информированного согласия", а изъятие органов и тканей возможно только при наличии согласия донора (при его жизни) или его родственников.

К тому времени, когда полиция безопасности Латвии согласилась с толкованием, предложенным прокуратурой, и решила, что было необходимо получить согласие заявительницы, сроки давности привлечения к уголовной ответственности уже истекли.

Подобные разногласия между органами власти не могут не указывать на недостаточную ясность положений законодательства Латвии. Действительно, несмотря на то, что внутригосударственное законодательство предусматривало правовую базу для получения согласия на изъятие тканей или отказа от такого изъятия, в нем не давалось четкого определения содержания соответствующей обязанности или свободы действий, предоставленной в этом отношении экспертам либо иным органам власти. Европейский Суд отметил, что в соответствующих европейских и международных материалах по данному вопросу особое внимание уделяется выяснению позиции родственников путем разумного наведения справок. Аналогичным образом принцип законности требует от государств-ответчиков создавать юридические и практические условия для реализации положений внутригосударственного законодательства. Однако заявительнице не сообщили, как и когда она могла осуществить свои права в качестве ближайшей родственницы умершего, и не предоставили ей каких-либо разъяснений.

Что касается того, обеспечивало ли законодательство Латвии достаточно эффективную правовую защиту от произвола, то с учетом большого количества лиц, у которых изымались ткани, было важно предусмотреть полноценные механизмы, позволяющие найти равновесие между правом родственников выражать свое мнение и широкой свободой усмотрения, предоставленной экспертам при изъятии тканей по своей собственной инициативе, но этого сделано не было. При отсутствии административных и правовых актов по данному вопросу заявительница не могла заранее знать, как ей осуществить право на выражение своего мнения относительно изъятия тканей своего мужа.

Следовательно, вмешательство в право заявительницы на уважение ее личной жизни не было предусмотрено законом по смыслу положений пункта 2 статьи 8 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции (материально-правовой аспект). Помимо горя, причиненного смертью близкого члена семьи, заявительница испытала и другие страдания. Она пережила длительный период неопределенности, мучений и переживаний, не зная о том, какие именно органы или ткани были изъяты, каким образом и с какой целью. После того, как началось общее расследование по уголовному делу, заявительница долгое время испытывала страдания, не зная, почему у мужа были связаны ноги, когда ей вернули тело для захоронения. Фактически ей стало известно о том, какие ткани были изъяты и в каком количестве, только в ходе рассмотрения дела в Европейском Суде.

Недостаточная ясность нормативной правовой базы в отношении необходимости получения согласия родственников могла лишь усилить ее страдания, если принять во внимание инвазивный характер действий, произведенных с телом ее мужа, и то, что сами власти в ходе расследования по уголовному делу не смогли прийти к единому мнению, законно ли они действовали, изымая из трупов ткани и органы.

В заключение виновные лица так и не были привлечены к уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности и неопределенностью в вопросе о том, можно ли считать действия властей незаконными. Таким образом, заявительнице было отказано в устранении негативных последствий нарушения ее личных прав, касающихся очень болезненного аспекта ее частной жизни, а именно права давать согласие на изъятие тканей своего умершего мужа или возражать против этого.

В узкоспециализированной области трансплантации органов и тканей общепризнанно, что с телом человека надлежит обращаться с уважением даже после смерти. Действительно, многие международные договоры, в том числе Конвенция о правах человека и биомедицине и Дополнительный протокол к ней, направлены на защиту прав живых или мертвых доноров органов и тканей. Более того, уважение человеческого достоинства - это одна из идей, составляющих самую сущность Конвенции. Следовательно, причиненные заявительнице страдания, безусловно, являлись унижающим достоинство обращением.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 16 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

(См. также Постановление Европейского Суда по делу "Петрова против Латвии" [Petrova v. Latvia] от 24 июня 2014 г., жалоба N 4605/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on case-law of the European Court of Human Rights] N 175* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2015 (примеч. редактора).), Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" [Svinarenko and Slyadnev v. Russia] от 17 июля 2014 г., жалобы NN 32541/08 и 43441/08, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on case-law of the European Court of Human Rights] N 176* (* Опубликовано в периодическом электронном издании "Прецеденты Европейского Суда по правам человека" N 11/2014 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Салахов и Ислямова против Украины" [Salakhov and Islyamova v. Ukraine] от 14 марта 2013 г., жалоба N 28005/08, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on case-law of the European Court of Human Rights] N 161* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2013 (примеч. редактора).), и тематическую подборку по вопросам здравоохранения [Factsheet on Health].)