Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 февраля 2015 г. Дело "Халдиманн и другие (Haldimann and Others) против Швейцарии" (Жалоба N 21830/09) (Вторая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая секция)

Дело "Халдиманн и другие (Haldimann and Others)
против Швейцарии"
(Жалоба N 21830/09)

Постановление Суда

Страсбург, 24 февраля 2015 г.

По делу "Халдиманн и другие против Швейцарии" Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Ишиля Каракаша, Председатель Палаты,

Андраша Шайо,

Небойши Вучинича,

Хелен Келлер,

Пауля Лемменса,

Эгидиюса Куриса,

Роберта Спано, судей,

а также при участии Стэнли Найсмита, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 20 января 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21830/09, поданной против Швейцарии в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Швейцарии: Ульрихом Матиасом Халдиманном (Ulrich Mathias Haldimann) (далее - первый заявитель), Хансйоргом Утцем (Hansjrg Utz) (далее - второй заявитель), Моникой Аннемари Балмер (Monika Annemarie Balmer) (далее - первая заявительница), а также Фионой Рут Стребел (Fiona Ruth Strebel) (далее - вторая заявительница) 3 апреля 2009 г.

2. Заявители были представлены Р. Майр фон Балдеггом (R. Mayr von Baldegg), адвокатом, практикующим в г. Люцерне. Власти Швейцарии были представлены А. Шайдеггерем (A. Scheidegger), Департамент европейского права и международной защиты прав человека, Федеральное управление юстиции.

3. Заявители жаловались на нарушение их права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции.

4. 23 ноября 2010 г. власти Швейцарии были уведомлены о поступлении жалобы.

5. Неправительственной организации "The Media Legal Defence Initiative" (далее - MLDI) было предоставлено право участвовать в письменном производстве (пункт 2 статьи 36 Конвенции, пункт 3 правила 44 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители родились в 1953, 1950, 1969 и 1969 годах и проживают в городах Устер, Цюрих, Беретсвиль и Нуссбаумен соответственно.

7. Обстоятельства дела, изложенные заявителями, можно представить следующим образом.

8. В 2003 году первая заявительница, редактор телевизионной программы Kassensturz, подготовила репортаж о практике продажи программ страхования жизни. Репортаж был вызван ежегодными отчетами омбудсмена по частному страхованию кантона Цюрих и письмами, которые редакторы программы получили от граждан, выражающих недовольство работой брокеров по страхованию. "Kassensturz" являлась швейцарской еженедельной телепрограммой на немецком языке о защите прав потребителей (далее - SF DRS).

9. Первая заявительница договорилась с первым заявителем, главным редактором SF DRS, и вторым заявителем, ответственным редактором программы, о том, что они сделают видеозапись встреч между клиентами и брокерами с помощью скрытой камеры для получения доказательств недобросовестного консультирования брокеров. Было решено, что съемка будет производиться в частной квартире и что страховому эксперту будет предложено высказать свое мнение.

10. Вторая заявительница являлась журналисткой программы SF DRS, назначившей встречу со страховым брокером из компании Х, которая состоялась 26 февраля 2003 г. Она притворилась покупательницей, заинтересованным в покупке страховки. Съемочная группа SF DRS установила две скрытые камеры (Lipstickkameras) в комнате, в которой проходила встреча, откуда происходила трансляция в соседнюю комнату, где находились первая заявительница и страховой эксперт вместе с оператором и техническим специалистом, которые вели съемку комментариев эксперта.

11. По окончании встречи первая заявительница вышла в комнату к брокеру и второй заявительнице, представилась редактором программы Kassensturz и сообщила, что встреча снималась на скрытую камеру. Брокер ответил, что он сказал, что думал ("Das habe ich gedacht"). Первая заявительница сказала брокеру, что он допустил ряд грубых нарушений, и попросила его дать свои комментарии, но брокер отказался это сделать.

12. Первый и второй заявители впоследствии решили показать часть записи во время следующего выпуска программы Kassensturz. Они заявили, что компании X будет предложено прокомментировать разговор и высказать свое мнение о методах работы брокера, а также пообещали, что название компании не будет разглашено, следовательно, она останется неизвестной. Перед трансляцией программы заявители произвели модификацию видеозаписи с тем, чтобы можно было увидеть лишь цвет кожи и волос брокера, а также его одежду. Его голос также был изменен.

13. 3 марта 2003 г. брокер подал гражданскую жалобу в окружной суд г. Цюриха, требуя вынесения судебного запрета на трансляцию программы. Жалоба была отклонена решением от 24 марта 2003 г.

14. 25 марта 2003 г., день спустя после отклонения требований брокера, были показаны фрагменты встречи 26 февраля, в которых, как и планировалось, лицо брокера было размыто, а голос изменен.

15. 29 августа 2006 г. судья по уголовным делам Дилсдорфского окружного суда (кантон Цюрих) признал, что первые три заявителя не виновны в перехвате и записи разговоров третьих лиц (правонарушении, предусмотренном пунктами 1 и 2 статьи 179 bis Уголовного кодекса), а вторая заявительница не виновна в несанкционированной записи разговора (пункт 1 статьи 179 ter Уголовного кодекса).

16. Главный общественный прокурор (Oberstaatsanwalt) кантона Цюрих и брокер как пострадавшая сторона обжаловали постановление суда от 29 августа 2006 г.

17. Постановлением от 5 ноября 2007 г. Апелляционный суд (Obergericht) кантона Цюрих признал первых трех заявителей виновными в записи разговоров третьих лиц (пункты 1 и 2 статьи 179 bis Уголовного кодекса) и нарушении конфиденциальности и тайны личной жизни с использованием камеры (части 1 и 2 статьи 179 quater Уголовного кодекса). Он также признал вторую заявительницу виновной в несанкционированной записи разговоров (пункт 1 статьи 179 ter Уголовного кодекса) и нарушении тайны частной жизни с использованием камеры (пункты 1 и 2 статьи 179 quater Уголовного кодекса). Первые три заявителя получили условное наказание в виде 50-дневного штрафа в размере 350, 200 и 100 швейцарских франков соответственно, второй заявительнице было назначено наказание в виде пятидневного штрафа в размере 30 швейцарских франков.

18. Заявители подали совместную жалобу в Федеральный суд, ссылаясь, в частности, на их право на свободу выражения мнения, предусмотренное статьей 10 Конвенции. Они утверждали, что использование ими специальной техники было необходимо для достижения преследуемой цели.

19. Постановлением от 7 октября 2008 г., которое было вручено представителю заявителей 15 октября 2008 г., Федеральный суд удовлетворил жалобу в части, касающейся обвинений в нарушении конфиденциальности и тайны частной жизни с использованием видеокамеры по смыслу статьи 179 quater Уголовного кодекса. Он пришел к выводу, что имело место нарушение принципа, согласно которому суд должен рассматривать лишь предъявленные обвинения, а также нарушение прав на защиту, и вернул дело в нижестоящий суд.

20. Федеральный суд отклонил остальную часть жалобы. Он решил, что заявители совершили деяния, подпадающие под действие пунктов 1 и 2 статьи 179 bis Уголовного кодекса, и отклонил их оправдательные доводы. Он признал, что существовал значительный публичный интерес в получении информации о ситуации в области страхования, и данный интерес перевешивал частные интересы. Однако Федеральный суд счел, что заявители могли достигнуть поставленных целей способами, оказывающими меньшее влияние на личные интересы брокера, в частности, путем дачи комментариев в отношении ежегодного отчета омбудсмена или взятия интервью у работников аппарата омбудсмена или клиентов, не удовлетворенных услугами брокера. Федеральный суд также указал, что вместо записи встречи с помощью скрытой камеры журналисты могли записать разговор на бумагу, хотя он и признал, что доказательная сила такой записи была бы менее весомой. Наконец, Федеральный суд заключил, что записи единичного случая недостаточно для того, чтобы она стала доказательством наличия масштабной проблемы, поскольку примеры нарушений в этой области довольно распространены и общеизвестны. Трансляция отдельных отрывков не могла привести общество к выводу о качестве консультирования, предоставляемого страховыми компаниями.

21. 24 февраля 2009 г. Апелляционный суд кантона г. Цюрих признал заявителей виновными в нарушении конфиденциальности и тайны частной жизни с использованием камеры, правонарушении, предусмотренном статьей 179 quater Уголовного кодекса. Затем он снизил наказание, наложенное на них: первые три заявителя были приговорены к 12-дневному штрафу в размере 350 швейцарских франков (около 290 евро), 200 швейцарских франков (около 160 евро) и 100 швейцарских франков (около 80 евро) соответственно вместо 50-дневного штрафа, вторая заявительница была приговорена к четырехдневному штрафу в размере 30 швейцарских франков вместо пяти дней штрафа. Наказание было назначено условно с испытательном сроком на два года. Заявители не обжаловали это постановление суда.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

22. Соответствующие положения Уголовного кодекса Швейцарии гласят:

"_Статья 179 bis. Прослушивание и запись чужих разговоров

Каждый, кто при помощи подслушивающего устройства прослушивает или записывает на записывающее устройство чужой неофициальный разговор без согласия участвующих в нем лиц,

каждый, кто использует или сообщает третьему лицу факт, о котором он знает или должен полагать, что он узнал о нем в результате совершения преступного деяния, указанного в пункте 1,

каждый, кто хранит или делает доступным для третьего лица запись, о которой он знает или должен полагать, что она произведена в результате совершения преступного деяния, указанного в части 1,

наказывается по жалобе тюремным заключением или штрафом.

Статья 179 ter. Незаконная запись разговоров

Каждый, кто, являясь участником неофициального разговора, без согласия других участвующих в нем лиц записывает его на записывающее устройство,

каждый, кто хранит, использует, делает доступным для третьего лица или информирует третье лицо о содержании записи, о которой он знает или должен полагать, что она произведена в результате совершения преступного деяния, указанного в пункте 1,

наказывается по жалобе тюремным заключением на срок до одного года или штрафом.

Статья 179 quater. Нарушение тайной и частной жизни с помощью использования звукозаписывающей и съемочной аппаратуры

Каждый, кто наблюдает с помощью звукозаписывающей и съемочной аппаратуры или снимает при помощи видеокамеры факты из тайной жизни другого лица или без его согласия факты из частной жизни, которые не должны быть доступны каждому,

каждый, кто записывает или сообщает третьему лицу факт, о котором он знает или должен полагать, что он поступил в его распоряжение в результате совершения преступного деяния, указанного в пункте 1,

каждый, кто хранит или делает доступным для третьего лица запись, о которой он знает или должен полагать, что она произведена в результате совершения преступного деяния, указанного в пункте 1,

наказывается по жалобе тюремным заключением или штрафом_".

23. Соответствующие положения Резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы о праве на неприкосновенность личной жизни от 26 июня 1998 г. N 1165 (1998) гласят:

"_10. Таким образом, необходимо найти способ уравновесить два фундаментальных права, которые гарантируются Конвенцией о защите прав человека и основных свобод: право на защиту частной жизни и право на свободу выражения мнения.

11. Ассамблея подтверждает значимость права каждого человека на неприкосновенность его личной жизни и права на свободу выражения мнения как основополагающих для демократического общества. Эти права не носят абсолютного характера и не находятся в подчинении одно другому, они оба равноценны.

12. В то же время Ассамблея указывает, что право на неприкосновенность личной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, должно защищать человека не только от вмешательства органов государственной власти, но и от любых посягательств со стороны частных лиц и организаций, включая средства массовой информации.

13. Ассамблея полагает, что, поскольку все государства-участники уже ратифицировали Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и во многих системах национального законодательства содержатся положения, гарантирующие подобную защиту, нет необходимости в принятии новой конвенции об обеспечении права на неприкосновенность личной жизни_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

24. Заявители жаловались на нарушение их права на свободу выражения мнения, предусмотренное статьей 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

25. Власти Швейцарии оспаривали это утверждение.

A. Приемлемость жалобы

26. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Заявители

27. Заявители утверждали, что статьи 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса являются недостаточно предсказуемыми по своим последствиям. Они считали, что они не содержат явного упоминания о скрытой камере и что судебная практика и рекомендации Швейцарского совета по делам прессы являлись неопределенными. Федеральный суд пытался наложить абсолютную цензуру на журналистские расследования, включающие скрытые техники наблюдения, в частности, использование скрытой камеры.

28. Заявители, кроме того, утверждали, что статьи 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса не предусматривали беспристрастность частных разговоров и защищали скорее не личные права, а конфиденциальность разговоров в частной сфере. Разговор в настоящем деле состоялся в рабочее время брокера в квартире, которая ему не принадлежала. Кроме того, между журналистом и брокером не существовало отношений особого доверия. Таким образом, в деле не затрагивался вопрос о защите личной и интимной жизни брокера, поскольку на записи его голос был изменен, а изображение лица затемнено.

29. Заявители далее отмечали, что они выполнили обязанности, наложенные на них при обстоятельствах настоящего дела. Они ссылались на решение Швейцарского совета по делам прессы N 51/2007, который постановил, что допускается тайное расследование, если информация представляет публичный интерес и не может быть получена иным способом. Тема программы, которая была направлена на привлечение внимания к нарушениям в области частного страхования в Швейцарии, представляла значительный публичный интерес. Кроме того, журналисты могли свободно выбирать методы, которые они использовали при расследовании. В данном конкретном случае было необходимо реалистично представить ситуацию, иначе гражданская жалоба брокера была бы удовлетворена. Были чрезвычайно важны иные последствия судебного решения, учитывая абсолютный характер выводов Федерального суда. Заявители указали, что после производства записи и перед ее трансляцией они предоставили брокеру возможность ответить на критику, но он отказался это сделать.

(b) Власти Швейцарии

30. Власти Швейцарии не оспаривали, что осуждение в настоящем деле являлось "вмешательством" в право заявителей на свободу выражения мнения. Однако они утверждали, что вмешательство было четко и предсказуемо предусмотрено законом. Статья 179 bis Уголовного кодекса защищает фактические разговоры, а статья 179 ter кодекса защищает спонтанные высказывания. Они обе применимы к сфере личной и интимной жизни и к праву каждого на собственный имидж и на тайну высказываний, таким образом, вмешательство преследовало законную цель защиты репутации и прав других лиц.

31. Власти Швейцарии утверждали, что тот факт, что голос брокера был изменен, а изображение лица затемнено, не влияет на незаконность поведения заявителей, поскольку запись и трансляция были сами по себе наказуемы законом. Вместе с тем, как постановил Федеральный суд, было маловероятно, что родственники или коллеги брокера не узнают его. Кроме того, нельзя было сделать каких-либо выводов из результатов производства в гражданских судах, поскольку это производство было независимым от уголовного и было основано на иных доводах.

32. Что касается пропорциональности принятых мер, власти Швейцарии указали, что Федеральный суд постановил, что использование скрытой камеры является методом, аналогичным методам органов секретного расследования, или проверке почтовой корреспонденции или телекоммуникаций. Подобные методы допустимы лишь в крайне ограниченных случаях и лишь при совершении серьезных правонарушений. Решение Федерального суда относится к конкретным обстоятельствам настоящего дела, а не к общим условиям. Власти Швейцарии подчеркнули, что Федеральный суд отметил, что существовал значительный публичный интерес в отношении нарушений в сфере страхования жизни, но признал, что репортаж в настоящем деле осветил лишь уже известные вопросы, не обнаружив чего-то нового. Они согласились с Федеральным судом в том, что журналисты могли записать разговор на бумагу, не производя видеозапись, или могли использовать иные законные средства, а также что в задачи журналистов не входит сбор абсолютных доказательств. Кроме того, заявители как опытные журналисты должны были знать о том, что их поведение приведет к привлечению к ответственности и наказанию, которое в настоящем деле было обоснованным.

(c) Третья сторона - MLDI

33. MLDI, участвовавшая в производстве по делу в качестве третьей стороны, подчеркнула значение скрытых техник при подготовке некоторых видов репортажей, в частности, когда необходимо раскрыть истинное лицо влиятельных организаций со сложной структурой или проникнуть в тайный мир, доступ в который ограничен. При условии использования в соответствии с нормами морали и этики такие средства являются ценным и единственным способом разоблачения деятельности, которая не может быть раскрыта иначе. Вместе с тем есть разница между записями, сделанными в жилище или офисе лица, и записями, сделанными в других местах. MLDI указала, что во многих европейских государствах допустимо использование скрытых техник и существует правовое регулирование их применения.

2. Мнение Европейского Суда

34. Сторонами не оспаривается, что осуждение заявителей являлось "вмешательством государственных органов" в право на свободу выражения мнения.

35. Такое вмешательство станет нарушением Конвенции в случае, если оно не удовлетворяет требованиям пункта 2 статьи 10 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд должен выяснить, было ли оно "предусмотрено законом", преследовало ли одну или более законных целей, установленных в этом пункте Конвенции, и являлось ли "необходимым в демократическом обществе" для их достижения.

(a) "Предусмотрено законом"

36. Европейский Суд напоминает о своей прецедентной практике, согласно которой выражение "предусмотрено законом" не только требует, чтобы указанные меры имели основания во внутригосударственном законодательстве, но также касается качества указанного законодательства, которое должно быть доступно лицам, чьи интересы затронуты, и предсказуемым по своим последствиям (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ротару против Румынии" (Rotaru v. Romania), жалоба N 28341/95, § 52, ECHR 2000-V, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Верен геген Тирфабрикен" против Швейцарии" (VgT Verein gegen Tierfabriken v. Switzerland), жалоба N 24699/94, § 52, ECHR 2001-VI, Постановление Европейского Суда по делу "Гаведа против Польши" (Gawda v. Poland), жалоба N 26229/95, § 39, ECHR 2002-II, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 30, ECHR 2004-I). Однако толкование и применение этого законодательства относятся главным образом к обязанностям внутригосударственных органов, в частности, судов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Круслин против Франции" (Kruslin v. France) от 24 апреля 1990 г., § 29, Series A, N 176-A, и Постановление Европейского Суда по делу "Копп против Швейцарии" (Kopp v. Switzerland) от 25 марта 1998 г., § 59, Reports of Judgments and Decisions 1998-II).

37. В настоящем деле не оспаривалось, что заявители были осуждены на основании закона, который был доступен, а именно статей 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса Швейцарии. Однако заявители утверждали, что эти положения не были предсказуемы по своим последствиям, поскольку не содержали прямого запрета на использование скрытой камеры.

38. Европейский Суд установил, что разница в толковании сторонами положений Уголовного кодекса Швейцарии касается целей, а именно аспектов личной жизни, на защиту которых они направлены. Заявители считали, что описание наказуемого поведения, определение которого дано в указанных статьях Уголовного кодекса, является нечетким.

39. Европейский Суд, таким образом, полагает, что заявители как журналисты и редакторы телевизионных программ не могли не осознавать, что использование скрытой камеры без согласия лица, которое стало объектом репортажа, а также показ репортажа без разрешения этого лица подлежат уголовному наказанию.

40. Исходя из изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что рассматриваемое вмешательство было "предусмотрено законом" по смыслу статьи 10 Конвенции.

(b) Законная цель

41. Власти Швейцарии утверждали, что осуждение заявителей преследовало законную цель защиты репутации и прав других лиц, в частности, страхового брокера. Вместе с тем заявители считали, что вмешательство не могло преследовать такую цель, поскольку лицо брокера было затемнено, а его голос был изменен, поэтому отсутствовало какие-либо нарушение его прав или репутации.

42. Европейский Суд установил, что изображение брокера и его голос были записаны без его ведома и затем транслировались против его желания в телевизионной программе с высоким рейтингом просмотров, анонимно, но в неприглядном свете, создавая образ специалиста, дающего неправильные советы.

43. Таким образом, Европейский Суд полагает, что указанные меры могли преследовать цель защиты прав и репутации других лиц, в частности, прав брокера на уважение его изображения, высказываний и репутации.

(c) Необходимо в демократическом обществе

(i) Общие принципы

44. Свобода выражения мнения является одной из важных основ демократического общества и одним из основных условий его развития и самореализации каждого его члена. Применительно к пункту 2 статьи 10 Конвенции это касается не только "информации" и "взглядов", которые оцениваются как безопасные, безвредные или нейтральные, но и тех, которые оскорбляют, шокируют и вызывают недовольство. Таковы требования плюрализма, толерантности и широты взглядов, без которых не существует "демократического общества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., § 49, Series A, N 24, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лендон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France), жалобы NN 21279/02 и 36448/02, § 45, ECHR 2007-IV). Как установлено в статье 10 Конвенции, из этой свободы могут быть исключения, которые, однако, должны толковаться строго, а необходимость в них должна быть убедительно доказана.

45. Европейский Суд неоднократно подчеркивал значение прессы в демократическом обществе. Хотя пресса не должна переступать определенные границы, в частности, в отношении защиты репутации и прав других лиц, ее обязанностью, тем не менее, является распространение информации и идей по всем вопросам, представляющим публичный интерес, способом, соответствующим этой обязанности. Но существует не только право прессы на распространение информации и идей, есть еще право общества на их получение. В противном случае пресса не может выполнять свою жизненную роль "сторожевого пса" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бладет Тромсё и Стенсос против Норвегии" (Bladet Tromso and Stensaas v. Norway), жалоба N 21980/93, §§ 59 и 62, ECHR 1999-III, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Бодсгорд против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark), жалоба N 49017/99, § 71, ECHR 2004-XI). Хотя это прежде всего относится к печатной прессе, данные принципы, несомненно, применимы и к аудиовизуальным средствам массовой информации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йерсильд против Дании" (Jersild v. Denmark) от 23 сентября 1994 г., § 31, Серия A, N 298).

46. Пункт 2 статьи 10 Конвенции предусматривает, что свобода выражения мнения предполагает наличие "обязанностей и ответственности", которые также применимы к прессе, даже когда дело касается вопросов, представляющих для общества серьезный интерес. Эти обязанности и ответственность приобретают особое значение в случае, когда возникает вопрос о подрыве репутации частных лиц или в более общем смысле нарушении "прав других лиц". Таким образом, должны существовать особые обстоятельства для того, чтобы пресса была освобождена от обязанности проверять информацию и воздержаться от опубликования утверждений о фактах, являющихся клеветой. Наличие подобных обстоятельств зависит, в частности, от характера и степени указанных утверждений и степени, в какой средства массовой информации могут полагаться на свои источники как на надежные (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Бодсгорд против Дании", § 78, а также Постановление Европейского Суда по делу "Тёнсбергс Блад А.С. и Хёуком против Норвегии" (Tonsbergs Blad A.S. and Haukom v. Norway) от 1 марта 2007 г., жалоба N 510/04, § 89).

47. Европейский Суд далее напоминает, что все лица, включая журналистов, которые пользуются свободой выражения мнения, принимают на себя "обязанности и ответственность", пределы которых зависят от конкретной ситуации и используемых технических средств (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии" (Stoll v. Switzerland), жалоба N 69698/01, § 102, ECHR 2007-V). Так, независимо от жизненно важной роли, которую играет пресса в демократическом обществе, журналисты не могут быть освобождены от обязанности соблюдать обычные уголовно-правовые нормы на том основании, что статья 10 Конвенции предоставляет им защиту. Кроме того, пункт 2 статьи 10 Конвенции не гарантирует абсолютно неограниченную свободу выражения мнения, даже если репортажи прессы касаются вопросов, представляющих серьезный публичный интерес (ibid.* (* Ibid. (лат. сокращение от ibidem) - там же (примеч. переводчика).), § 102).

48. При рассмотрении вопроса о необходимости в демократическом обществе вмешательства в интересах "защиты репутации и прав других лиц" от Европейского Суда может потребоваться выяснение того, насколько внутригосударственные органы установили справедливый баланс при защите двух ценностей, гарантированных Конвенцией, которые в некоторых случаях могут вступить в противоречие друг с другом, а именно, с одной стороны, свободы выражения мнения, охраняемой статьей 10 Конвенции, а с другой стороны, права на уважение личной жизни, предусмотренного статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Ашетт Филипакки ассосье" против Франции" (Hachette Filipacchi Associes v. France) от 14 июня 2007 г., жалоба N 71111/01, § 43, а также Постановление Европейского Суда по делу "Компания "МГН Лимитид" против Соединенного Королевства" (MGN Limited v. United Kingdom) от 18 января 2011 г., жалоба N 39401/04, § 142).

49. Кроме того, право на защиту репутации как аспект личной жизни является правом, охраняемым статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шови и другие против Франции" (Chauvy and Others v. France), жалоба N 64915/01, § 70, ECHR 2004-VI, Постановление Европейского Суда по делу "Пфайфер против Австрии" (Pfeifer v. Austria) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 12556/03, § 49, Постановление Европейского Суда по делу "Поланко Торрес и Мовилла Поланко против Испании" (Polanco Torres and Movilla Polanco v. Spain) от 21 сентября 2010 г., жалоба N 34147/06, § 40, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательский дом "Аксель Шпрингер АГ" против Германии" (Axel Springer AG v. Germany) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 39954/08, § 83). Однако для того, чтобы была применима статья 8 Конвенции, угроза репутации лица должна достигнуть определенного уровня серьезности, а использованный способ должен причинять вред праву на уважение личной жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу "А. против Норвегии" (A. v. Norway) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 28070/06, § 64).

50. В предыдущих делах Европейский Суд уже рассматривал вопрос о нарушении права на защиту репутации публичных лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательский дом "Аксель Шпрингер АГ" против Германии"). Он выработал шесть критериев для проведения анализа в отношении соблюдения баланса между правом на свободу выражения мнения и правом на уважение личной жизни: вклад в дебаты по вопросам, представляющим общий интерес; степень известности лиц, чьи интересы затронуты; способ получения информации и ее достоверность; содержание, форма и последствия публикации, а также суровость наложенного наказания (ibid., §§ 90-95).

51. Европейский Суд также рассматривал дела, связанные с клеветой в отношении профессиональной деятельности лиц, чьи интересы затронуты (врач в деле "Канеллопулу против Греции" (Kanellopoulou v. Greece) от 11 октября 2007 г., жалоба N 28504/05, директор компании, финансируемой государством, в деле "Тэнэсоаика против Румынии" (Tanasoaica v. Romania) от 19 июня 2012 г., жалоба N 3490/03, или судьи в деле "Белпьетро против Италии" (Belpietro v. Italy) от 24 сентября 2013 г., жалоба N 43612/10).

52. Настоящее дело отличается от указанных предыдущих дел, во-первых, тем, что брокер не являлся известной публичной фигурой, а во-вторых, в репортаже не критиковался он лично, репортаж был направлен на обнародование некоторых коммерческих приемов в сфере его профессиональной деятельности (см. для сравнения упоминавшееся выше дело "Канеллопулу против Греции"). Последствия репортажа для личной репутации брокера были ограничены, и Европейский Суд примет этот отдельный аспект дела во внимание при применении критериев, установленных в его прецедентной практике.

53. Европейский Суд напоминает, что Договаривающиеся Стороны обладают определенной свободой усмотрения при оценке того, было ли необходимо и в какой степени вмешательство в свободу выражения мнения, гарантированную статьей 10 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таммер против Эстонии" (Tammer v. Estonia), жалоба N 41205/98, § 60, ECHR 2001-I, а также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Бодсгорд против Дании", § 68).

54. В делах, подобных настоящему делу, Европейский Суд приходил к выводу, что исход рассмотрения жалобы в принципе не должен зависеть от того, подана ли она журналистом в соответствии со статьей 10 Конвенции или лицом, ставшим объектом публикации в соответствии со статьей 8 Конвенции. В действительности эти права подлежат равноценной защите (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Ашетт Филипакки ассосье против Франции" (Hachette Filipacchi Associs (ICI PARIS) v. France) от 23 июля 2009 г., жалоба N 12268/03, § 41, Решение Европейского Суда "Тимчук против Румынии" (Timciuc v. Romania) от 12 октября 2010 г., жалоба N 28999/03, § 144, Постановление Европейского Суда по делу "Мосли против Соединенного Королевства" (Mosley v. United Kingdom) от 10 мая 2011 г., жалоба N 48009/08, § 111, а также пункт 11 Резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы, упомянутой в § 23 настоящего Постановления). Соответственно, в обоих случаях должна существовать одна и та же степень свободы усмотрения.

55. Когда соблюдение внутригосударственными властями баланса между двумя правами соответствует критериям, установленным практикой Европейского Суда, у него должны быть веские причины для того, чтобы подменять своим мнением выводы внутригосударственных судов (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Паломо Санчес и другие против Испании" (Palomo Sanchez and Others v. Spain) от 12 сентября 2011 г., жалобы NN 28955/06, 28957/06, 28959/06 и 28964/06, § 57, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Компания "МГН Лимитид" против Соединенного Королевства", §§ 150 и 155).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

56. Прежде всего Европейский Суд должен выяснить, касался ли рассматриваемый репортаж вопросов, представляющих публичный интерес. Он установил, что тема репортажа, а именно низкое качество консультирования частных страховых брокеров, была затронута в сфере защиты прав потребителей и, таким образом, касалась дебатов по вопросам, представляющим публичный интерес.

57. Также важно определить, способствовал ли указанный репортаж общественным дебатам по данному вопросу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии", § 121). В этой связи Европейский Суд установил, что Федеральный суд признал, что сюжет мог представлять общественный интерес, если бы журналисты сделали попытку определить масштабы проблемы, но репортаж не предоставлял какую-либо новую информацию о качестве консультаций страховых брокеров. Федеральный суд далее отметил, что для успешного решения этой задачи могли быть использованы иные методы, предполагающие меньшее вмешательство в интересы брокера. Однако Европейский Суд полагает, что вопрос состоит в том, способствовал ли репортаж общественным дебатам по вопросам, представляющим публичный интерес, а не в том, достиг ли он полностью этой цели.

58. Таким образом, Европейский Суд соглашается с тем, что в репортаже рассматривался вопрос, представляющий публичный интерес.

59. Европейский Суд напоминает, что в вопросах, представляющих публичный интерес, пределы свободы выражения мнения, согласно пункту 2 статьи 10 Конвенции, весьма ограничены (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сюрек против Турции (N 1)" (Surek v. Turkey) (N 1), жалоба N 26682/95, § 61, ECHR 1999-IV, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии", § 106, Постановление Европейского Суда по делу "Уингроув против Соединенного Королевства" (Wingrove v. United Kingdom) от 25 ноября 1996 г., § 58, Reports 1996-V, а также Постановление Европейского Суда по делу "Дюпюи и другие против Франции" (Dupuis and Others v. France) от 7 июня 2007 г., жалоба N 1914/02, § 40).

60. Установлено, как отмечалось выше, что брокер, съемка которого производилась без его ведома, не являлся публичной фигурой. Он не давал согласия на съемку и мог, таким образом, иметь "разумные ожидания относительно сохранения тайны личной жизни" в отношении разговора (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. the United Kingdom) от 25 июня 1997 г., §§ 44-45, Reports 1997-III, а также Постановление Европейского Суда по делу "Перри против Соединенного Королевства" (Perry v. United Kingdom), жалоба N 63737/00, §§ 36-43, ECHR 2003-IX). Однако репортаж не был сфокусирован на самом брокере, а рассказывал об определенных приемах, используемых в его профессиональной сфере. Кроме того, встреча проводилась не на рабочем месте брокера или в каких-либо иных рабочих помещениях (см. в качестве противоположного примера mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Чэппелл против Соединенного Королевства" (Chappell v. United Kingdom) от 30 марта 1989 г., § 51, Series A, N 152-A, Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., §§ 29-33, Series A, N 251-B, Постановление Европейского Суда "Функе против Франции" (Funke v. France) от 25 февраля 1993 г., § 48, Series A, N 256-A, Постановление Европейского Суда по делу "Кремье против Франции" (Cremieux v. France) от 25 февраля 1993 г., § 31, Series A, N 256-B, а также Постановление Европейского Суда по делу "Мьель против Франции (N 1)" (Miailhe v. France) (N 1) от 25 февраля 1993 г., § 28, Series A, N 256-C). Европейский Суд, таким образом, полагает, что вмешательство в право брокера на личную жизнь было менее серьезным, чем если бы репортаж был сфокусирован исключительно на нем.

61. Способ получения информации и ее достоверность также являются важными факторами. Европейский Суд ранее постановлял, что гарантии, предоставленные статьей 10 Конвенции, в отношении подготовки репортажей о вопросах, представляющих общий интерес, остаются в силе при условии, что журналисты действуют добросовестно и на основании точных фактов и предоставляют "достоверную и определенную информацию" в соответствии с профессиональными этическими нормами (см. например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фрессо и Руар против Франции" (Fressoz and Roire v. France), жалоба N 29183/95, § 54, ECHR 1999-I, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Бодсгорд против Дании", § 78, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии", § 103, а также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательский дом "Аксель Шпрингер АГ" против Германии", § 93). В настоящем деле Европейский Суд установил, что, хотя стороны ссылались на разные источники, они, тем не менее, согласились по существу, что применение скрытой камеры не было абсолютно запрещено внутригосударственным законодательством, но было ограничено строго установленными условиями (см. §§ 29 и 32 настоящего Постановления). Сторонами не оспаривалось, что использование этой техники было допустимо лишь при доминировании публичного интереса в распространении информации, при условии, что данная информация не могла быть получена иным способом. Европейский Суд заключил, что репортаж представлял публичный интерес. Он полагает, что на этой стадии оценки важным фактором является поведение заявителей. Хотя брокер мог вполне оправданно чувствовать себя обманутым журналистами, их, тем не менее, нельзя обвинить в умышленном нарушении профессиональных этических норм. Они не нарушали этических правил журналистики, установленных Швейцарским советом по делам прессы (см. § 29 настоящего Постановления), ограничивающих использование скрытой камеры, но, наоборот, полагали, ошибочно, с точки зрения Федерального суда, что тема репортажа предоставляет им право получать информацию подобным способом. Европейский Суд отмечает, что швейцарские суды сами не были единодушны в этом вопросе, поскольку они оправдали заявителей в первой инстанции, а затем признали их виновными. В данном случае Европейский Суд полагает, что можно допустить, что журналисты действительно намеревались соблюсти применимые к настоящему случаю этические правила в отношении методов получения информации.

62. Что касается фактов по делу, их достоверность не оспаривалась сторонами. Допущение о том, что, как утверждали власти Швейцарии, потребители могли бы быть заинтересованы скорее в получении информации о степени распространенности, нежели о характере проблемы, никак не влияет на данный вывод.

63. Европейский Суд далее напоминает, что способ подачи материала или публикации фотографии, а также способ изображения лица, чьи интересы затронуты, также могут стать фактором, который следует принимать во внимание (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Виртшафт-Тренд Цефтшрифтен-Ферлагчгеселлшафт" против Австрии (N 3)" (Wirtschafts-Trend Zeitschriften-Verlagsgesellschaft m.b.H. v. Austria) (N 3) от 13 декабря 2005 г., жалобы NN 66298/01 и 15653/02, § 47, Постановление Европейского Суда по делу "Реклос и Давоурлис против Греции" (Reklos and Davourlis v. Greece) от 15 января 2009 г., жалоба N 1234/05, § 42, а также "Йокитаипале и другие против Финляндии" (Jokitaipale and Others v. Finland) от 6 апреля 2010 г., жалоба N 43349/05, § 68). Масштаб распространения репортажа или фотографии также может являться значимым фактором в зависимости от того, является ли газета общенациональной или местной или от того, каков ее тираж (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илталехти и Кархуваара против Финляндии" (Iltalehti and Karhuvaara v. Finland) от 6 апреля 2010 г., жалоба N 6372/06, § 47).

64. В настоящем деле Европейский Суд установил, что заявители записали разговор в ходе разыгранных переговоров между журналистом и брокером, размыв изображение и изменив голос последнего. Он полагает, что сама запись являлась лишь ограниченным вмешательством в интересы брокера, учитывая, что к ней имела доступ ограниченная группа лиц, что не оспаривалось властями Швейцарии.

65. Видеозапись затем транслировалась как часть репортажа, создавшего негативный имидж брокера, как установил Европейский Суд. Хотя были показаны лишь небольшие отрывки, эта запись могла стать более значительным вмешательством в право брокера на тайну личной жизни, поскольку ее увидело большое количество зрителей, около 10 000 человек, согласно утверждениям властей Швейцарии. Европейский Суд признает, что аудиовизуальные средства массовой информации часто имеют более непосредственное и мощное влияние, чем печатные (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йерсильд против Дании", § 31). Зрители программы могли сформировать мнение о качестве консультации брокера и недостатке у него профессионализма. Тем не менее решающим фактором в настоящем деле является то, что заявители размыли изображение лица брокера так, что можно было различить лишь цвет кожи и волос, они также изменили его голос. Кроме того, хотя одежду брокера можно было увидеть, на ней не было каких-либо отличительных деталей. Наконец, встреча состоялась вне обычного рабочего помещения брокера.

66. Европейский Суд, таким образом, полагает, учитывая обстоятельства дела, что вмешательство в личную жизнь брокера, который, следует отметить, отказался прокомментировать интервью, не было настолько серьезным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "А. против Норвегии"), чтобы перевесить публичный интерес в получении информации о предполагаемых злоупотреблениях в области страхования.

67. Наконец, Европейский Суд должен принять во внимание характер и суровость санкций. Он напоминает в этой связи, что в некоторых случаях сам факт осуждения лица является более важным, нежели незначительный характер наложенного наказания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии", §§ 153-154). В настоящем деле, хотя материальное наказание в виде 20-дневного штрафа для четырех заявителей было относительно мягким, Европейский Суд полагает, что наказание, наложенное уголовным судом, могло удержать прессу от дальнейшей критики (ibid., § 154), даже если сами заявители не были лишены возможности транслировать свой репортаж.

68. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает, что оспариваемые в настоящем деле меры не были необходимы в демократическом обществе. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

69. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

70. Заявители не представили каких-либо требований о справедливой компенсации. Соответственно, Европейский Суд не присуждает им каких-либо сумм по данному основанию.

На основании изложенного Суд:

1) объявил единогласно жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил шестью голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

Совершено на французском* (* Так в тексте (примеч. редактора).) языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 февраля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стэнли Найсмит Секретарь Секции Суда

Ишиль Каракаш Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается особое несогласное мнение судьи Пауля Лемменса.

Особое несовпадающее мнение судьи Пауля Лемменса

1. К сожалению, я не могу присоединиться к мнению большинства судей о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

2. Настоящее дело касается осуждения четырех журналистов и редакторов за производство записи разговора между одним из них и страховым брокером, а также трансляцию отрывков видеозаписи разговора по телевидению анонимно* (* Я бы подчеркнул, что заявители не были осуждены за производство записи с использованием скрытой камеры. Доводы, изложенные в § 61 настоящего Постановления, об отсутствии в швейцарском законодательстве абсолютного запрета на использование скрытой камеры, а также правила профессиональной этики, установленные Швейцарским советом по делам прессы, по моему мнению, мало применимы к рассматриваемым вопросам. Возможно, скрытая камера может законно использоваться при определенных обстоятельствах (например, для съемки того, что происходит в конкретном месте), но при использовании такой техники для записи частного разговора на это налагается запрет статьями 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса. Постановление Федерального суда с этой точки зрения достаточно ясно: заявители использовали технику, запрещенною законом, и это является наказуемым деянием. Правила профессиональной этики не могут быть каким-либо образом изменены этим фактом.).

Осуждение было основано на двух статьях Уголовного кодекса Швейцарии. В деле первых трех заявителей, которые сами не принимали участия в разговоре с брокером, правонарушение состояло в видеозаписи частного разговора между другими лицами без их согласия (пункт 1 статьи 179 bis), а также сообщении третьим лицам информации, полученной с помощью такой видеозаписи (пункт 2 статьи 179). В деле второй заявительницы, которая играла роль покупательницы и разговаривала с брокером, правонарушение состояло в записи частного разговора лицом, принимавшим в нем участие, без согласия этого лица (пункт 1 статьи 179 ter).

Указанные правонарушения являются общими по субъекту. Предусматривающие их нормы Уголовного кодекса Швейцарии не направлены исключительно на журналистов. Запись и трансляция частного разговора запрещены независимо от цели и того, является ли субъектом журналистом или нет.

3. Представляется полезным отметить подход Федерального суда к настоящему делу.

Во всех инстанциях основным доводом заявителей являлось то, что указанные положения Уголовного кодекса не применимы к ним в связи с тем, что разговор не был "частным". Федеральный суд отклонил данный довод. Он признал, что действия, в которых обвинялись заявители, подпадали, объективно и субъективно, под указанные положения Уголовного кодекса. Придя к такому выводу, Федеральный суд явно решил, что разговор подлежал защите в соответствии со статьями 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса, даже если он не касался "интимной или личной" жизни участвующих в нем лиц* (* В параграфе 60 настоящего Постановления большинство судей сочли, что в то время как брокер мог иметь "разумные ожидания относительно сохранения тайны личной жизни" в том, что касается его разговора с четвертым заявителем, различные обстоятельства указывали на то, что вмешательство в право брокера на личную жизнь было сравнительно незначительным. На мой взгляд, большинство судей упустили из виду тот факт, что статьи 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса гарантируют, что будет обеспечена конфиденциальность разговора брокера со второй заявительницей. Эта гарантия четко предусмотрена законом и ни в коей мере не приравнивается лишь к "разумным ожиданиям" со стороны брокера. Кроме того, на существование законодательной гарантии не могли влиять обстоятельства, при которых были совершены нарушающие ее действия.). В этой связи статьи 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса были, по мнению Федерального суда, аналогичными статье 179 кодекса, которая охраняет тайну корреспонденции, независимо от ее содержания. Это предполагает, по моему мнению, что целью статей 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса является защита, в общих выражениях, конфиденциальности любых частных разговоров.

Во время производства в швейцарских судах заявители в качестве альтернативы ссылались на свободу выражения мнения и информации и свободу прессы в целях защиты законных интересов: они утверждали, что использование техники было необходимо для защиты преобладающих законных интересов. Конкретнее, они утверждали, что запись и трансляция разговора были необходимы для того, чтобы предоставить обществу доказательства широко распространенных нарушений в процессе консультирования страховыми брокерами.

Данный довод также был отклонен Федеральным судом, который указал, во-первых, что для признания способом защиты законных интересов инкриминируемое действие должно быть необходимым и надлежащим средством достижения законной цели, а на самом деле единственным возможным средством достижения этой цели, а также что охраняемый установленным запретом интерес должен иметь меньшее значение, чем интерес, который преследовали правонарушители. Федеральный суд затем принял довод заявителей о том, что цель информирования общества о наличии нарушений в области консультаций по страхованию является законным интересом. Он также принял во внимание особое положение журналистов, которые могли ссылаться на свободу прессы. Причины, по которым, он, тем не менее, счел линию защиты заявителей необоснованной, состоят в том, что в обстоятельствах настоящего дела техника записи разговора с конкретным брокером без ведома последнего, а затем трансляция записи не являлись "необходимым" средством для достижения преследуемой цели. По мнению Федерального суда, эту цель можно было достичь другими способами, не противоречащими уголовно-правовым нормам* (* Большинство судей не придало значения тому факту, что доводы, изложенные в решении Федерального суда, касались главным образом доводов заявителей в свою защиту. Например, в § 57 настоящего Постановления они критикуют вывод Федерального суда о том, что рассматриваемый репортаж не содержал какой-либо новой информации по дебатам о низком качестве консультирования. Эту критику можно было бы понять, если бы Федеральный суд провел такой анализ в контексте оценки "необходимости" вмешательства для целей Конвенции, но это менее понятно в контексте рассмотрения вопроса о том, были ли действия журналистов обоснованы согласно внутригосударственному законодательству. В параграфе 61 настоящего Постановления большинство судей критиковали вывод Федерального суда о том, что использование скрытой камеры "допустимо лишь при доминировании публичного интереса в распространении информации при условии, что эта информация не может быть получена иным способом". Вновь такая оценка была сделана Федеральным судом в контексте рассмотрения доводов заявителя о наличии оправдывающих обстоятельств. Федеральный суд не выяснял вопрос о степени, в какой использование скрытой камеры было допустимо, а лишь определял степень, в которой лица, обвиняемые в записи и трансляции разговора, охраняемого законом, могли обоснованно заявлять о наличии оправдывающих обстоятельств.).

Соответственно, вывод Федерального суда о том, что осуждение заявителей было законодательно обосновано, опирался главным образом на толкование условий, установленных внутригосударственным законодательствам, для определения того, является ли заявление о наличии оправдывающих обстоятельств действительным, и на фактическую оценку их поведения.

4. Большинство судей сделали вывод о том, что законная цель, преследуемая вмешательством, состояла в "защите прав и репутации других лиц, в частности, права брокера на уважение его изображения, высказываний и репутации" (см. § 43 настоящего Постановления).

Эта отправная точка привела большинство судей к рассмотрению дела как касающегося конфликта между двумя фундаментальными правами: правом на свободу выражения мнения заявителей и правом брокера на уважение личной жизни. Логическим последствием этого стало то, что они использовали критерии, установленные Европейским Судом для рассмотрения таких конфликтов в деле "Издательский дом "Аксель Шпрингер АГ" против Германии", упомянутом в § 50 настоящего Постановления. Однако, по мнению большинства судей, эти два права имели неравный вес. Особое значение было придано свободе выражения мнения, принимая во внимание вопрос, представляющий публичный интерес, являвшийся темой репортажа (см. §§ 56-59 настоящего Постановления). Этого нельзя сказать о праве брокера на уважение личной жизни. В параграфе 64 настоящего Постановления большинство судей сочли, что запись оказала лишь ограниченное влияние на интересы брокера, учитывая, что лишь небольшая группа лиц имела к ней доступ. В параграфе 65 настоящего Постановления они добавили, что после трансляции записи заявителя предприняли меры для обеспечения того, чтобы брокер был мало узнаваем для зрителей. В параграфе 66 настоящего Постановления большинство судей пришли к выводу о том, "вмешательство в личную жизнь брокера_ не было настолько серьезным_ чтобы перевесить публичный интерес в информации о предполагаемых злоупотреблениях в области страхования".

К сожалению, я не могу согласиться с подобным подходом. Как указано в постановлении Федерального суда, статьи 179 bis и 179 ter Уголовного кодекса направлены не на защиту права личной жизни, а на обеспечение общей конфиденциальности частных разговоров (см. пункт настоящего особого мнения). На мой взгляд, дело больше касается "предотвращения беспорядков", нежели "защиты репутации и прав других лиц". Таким образом, я считаю, что не было каких-либо оснований применять критерии, установленные в деле "Издательский дом "Аксель Шпрингер АГ" против Германии" (см. §§ 56-67 настоящего Постановления). На мой взгляд, в настоящем деле доводы должны были быть ближе к тем, что были приняты в деле "Штоль против Швейцарии", упомянутом в § 47 настоящего Постановления. Указанное дело касалось конфликта между свободой выражения мнения и сохранением конфиденциальности некоторой информации. Аналогично делу "Штоль против Швейцарии" соображения публичных интересов, выдвинутые судебными органами в настоящем деле, касались общественного порядка, охраняемого нормами уголовного права, а не только частных интересов.

В действительности власти Швейцарии ссылались исключительно на законную цель защиты репутации и прав других лиц (см. § 41 настоящего Постановления). Однако в конкретных обстоятельствах настоящего дела, в котором цель, на которую ссылались власти, не полностью согласовывалась с доводами Федерального суда в его постановлении, я не могу сказать, что Европейский Суд должен придерживаться линии аргументации, выдвинутой властями Швейцарии. Предложив сторонам в случае необходимости представить комментарии о том, должна ли приниматься во внимание цель предотвращения беспорядков, он должен был сфокусироваться на ней.

5. Что касается вопроса о необходимости вмешательства, я могу кратко изложить свое мнение.

Как признало большинство судей, "журналисты не могут быть освобождены от обязанности соблюдать обычные уголовно-правовые нормы на том основании, что статья 10 Конвенции предоставляет им защиту" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штоль против Швейцарии", § 102, упомянутое в § 47 настоящего Постановления). Вопрос состоит в том, являлось ли настоящее дело исключительной ситуацией. Данная ситуация может возникнуть лишь при превалировании свободы выражения мнения.

Я согласен с тем, что рассматриваемый репортаж касался вопроса, представляющего публичный интерес, и что свобода выражения мнения пользуется высокой степенью защиты. Однако, на мой взгляд, интерес, гарантированный установленными положениями внутригосударственного законодательства, а именно обеспечение конфиденциальности частных разговоров, также имеет значительный вес (см. пункт 4 настоящего особого мнения).

Таким образом, следует соблюсти довольно сложный баланс. В этом вопросе внутригосударственные органы пользуются определенной свободой усмотрения. Представляется, что выводы Федерального суда о том, что поведение заявителей не может быть обосновано оправдывающими обстоятельствами, то есть причинами, допускающими нарушение уголовного права, не были произвольными или явно необоснованными. Принимая во внимание затронутые интересы, я полагаю, что осуждение заявителей было пропорционально преследуемой законной цели, и, следовательно, прихожу к выводу, что не было допущено нарушения статьи 10 Конвенции.