Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 января 2015 г. Дело "Столярова (Stolyarova) против Российской Федерации" (Жалоба N 15711/13) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Столярова (Stolyarova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 15711/13)

Постановление Суда

Страсбург, 29 января 2015 г.

По делу "Столярова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Линос-Александра Сисилианоса,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 января 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 15711/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Ириной Петровной Столяровой (далее - заявительница) 13 февраля 2013 г.

2. Интересы заявительницы представляли сначала И. Пузанов, а затем М. Самородкина, адвокаты, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, в частности, что ее в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции лишили права собственности на квартиру, что ее могут выселить из этой квартиры вопреки требованиям статьи 8 Конвенции и что судебное разбирательство, посредством которого она пыталась защитить свои права, было несправедливым в нарушение статьи 6 Конвенции.

4. 27 августа 2013 г. указанные выше пункты жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальные ее пункты были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница, 1962 года рождения, проживает в г. Москве.

6. 17 марта 2005 г. заявительница приобрела квартиру в г. Москве, расположенную по адресу: ул. Большая Филёвская, д. 69/4, кв. 2 (далее - квартира). Продавец квартиры С. получил ее в собственность в 2004 году в результате приватизации.

A. Приватизация и продажа квартиры

7. До приватизации квартира принадлежала г. Москве. В неустановленную дату квартира была передана П. по договору социального найма.

8. 17 апреля 2001 г. П. скончался.

9. 14 декабря 2001 г. власти г. Москвы, осуществляющие управление жилищным фондом, разрешили произвести обмен жилыми помещениями, в результате которого в квартиру, ранее выделенную П., въехал М.

10. 20 ноября 2002 г. М. зарегистрировал в этой квартире по месту жительства своего дедушку С., а 5 марта 2003 г. - свою бабушку С.

11. 23 марта 2004 г. М. и С. выехали из квартиры.

12. 18 мая 2004 г. С. заключил договор социального найма с Департаментом жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы (далее - Жилищный департамент г. Москвы).

13. 10 сентября 2004 г. Жилищный департамент г. Москвы в результате приватизации передал право собственности на квартиру [гражданину]* (* Здесь и далее текст в скобках добавлен при переводе (примеч. редактора).) С.

14. 1 ноября 2004 г. С. зарегистрировал право собственности на квартиру в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

15. 25 января 2005 г. Управление уголовного розыска Главного управления внутренних дел г. Москвы (далее - Управление уголовного розыска г. Москвы) поставило на квартиру информационный запрет в связи с тем, что ее отчуждение могло быть незаконным.

16. 17 марта 2005 г. С. продал квартиру заявительнице. Договор купли-продажи обязывал продавца приобрести для заявительницы аналогичную квартиру в случае утраты ею права собственности по основаниям, связанным с пороками права собственности, возникшими до покупки квартиры.

17. По утверждениям властей Российской Федерации, 18 апреля 2005 г. представителю заявительницы сообщили, что регистрация ее права собственности на квартиру откладывается на один месяц.

18. 17 мая 2005 г. по ходатайству [гражданина] С. с квартиры был снят информационный запрет.

19. 18 мая 2005 г. право собственности заявительницы на квартиру было зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним.

20. Заявительница переехала в квартиру и с тех пор постоянно там проживает.

B. Оспаривание права собственности заявительницы на квартиру и рассмотрение вопроса о ее выселении

21. 25 ноября 2008 г. Управление уголовного розыска г. Москвы сообщило Жилищному департаменту г. Москвы о том, что, как оно выяснило, обмен жилыми помещениями между М. и П. произошел после смерти последнего (см. § 9 настоящего Постановления).

22. 25 мая 2009 г. Жилищный департамент г. Москвы подал иск к М., С. и С.* (* Имеются в виду соответственно дедушка и бабушка М. (примеч. редактора).) и заявительнице, добиваясь, чтобы суд признал недействительным обмен жилыми помещениями, совершенный 14 декабря 2001 г. между П. и М., договор социального найма, заключенный Жилищным департаментом г. Москвы с [гражданином] С. 18 мая 2004 г., приватизацию квартиры [гражданином] С., состоявшуюся 10 сентября 2004 г., и ее последующую продажу заявительнице 17 марта 2005 г. Кроме того, Жилищный департамент г. Москвы просил выселить заявительницу, прекратить ее право собственности на квартиру и вернуть эту квартиру г. Москве.

23. 27 сентября 2010 г. заявительница подала встречный иск, добиваясь, чтобы суд признал за ней право собственности на квартиру. Она утверждала, что купила квартиру добросовестно (являясь добросовестным приобретателем) и не знала о том, что С. не имел права ее продавать.

24. 8 декабря 2010 г. Дорогомиловский районный суд г. Москвы (далее - районный суд) удовлетворил исковые требования Жилищного департамента г. Москвы. Районный суд пришел к выводу, что, поскольку П. умер 17 апреля 2001 г., обмен жилыми помещениями и все последующие сделки с квартирой следует объявить недействительными. Районный суд отказался признать заявительницу добросовестным приобретателем, установив, что она могла и должна была знать о поставленном на квартиру информационном запрете, о котором регистрационная служба сообщила ее представителю 18 апреля 2005 г.

25. 31 марта 2011 г. районный суд вынес дополнительное решение, которым встречные требования заявительницы были оставлены без удовлетворения.

26. 14 июня 2011 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, отменил решения от 8 декабря 2010 г. и 31 марта 2011 г. и направил дело в районный суд на новое рассмотрение другим составом суда. В частности, суд признал недостаточно обоснованным отказ районного суда признать заявительницу добросовестным приобретателем квартиры. Далее, признав собственником квартиры Жилищный департамент г. Москвы и установив, что она выбыла из владения г. Москвы в отсутствие у него воли на отчуждение имущества, районный суд не учел, что обмен жилыми помещениями не лишил владельца права собственности на квартиру и что последующая передача квартиры [гражданину] С. в результате приватизации произошла при участии Жилищного департамента г. Москвы. Следовательно, в нарушение принципа процессуального равенства сторон районный суд не установил, почему при передаче права собственности на квартиру [гражданину] С. 10 сентября 2004 г. Жилищный департамент г. Москвы не проверил обстоятельств приобретения [гражданином] С. права на получение этой квартиры в собственность. В связи с этим суд отметил, что по состоянию на 10 сентября 2004 г. П. не был зарегистрирован в этой квартире по месту жительства, поскольку уже стало известно о его смерти.

27. 31 января 2012 г. районный суд удовлетворил иск Жилищного департамента г. Москвы и оставил встречные требования заявительницы без удовлетворения. Районный суд решил, что обмен жилыми помещениями и все последующие сделки с квартирой были недействительными. Районный суд отказался признать заявительницу добросовестным приобретателем, признав, что она должна была знать о существовании поставленного на квартиру информационного запрета, так как этот запрет вызвал месячную задержку при государственной регистрации ее права собственности на квартиру. Кроме того, районный суд отметил, что перед тем, как квартира была продана заявительнице, она находилась в собственности [гражданина] С. всего шесть месяцев, и что заявительница купила ее ниже рыночной стоимости, а это должно было вызвать обоснованные сомнения, касающиеся правового статуса приобретенного недвижимого имущества.

28. 22 августа 2012 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил судебное решение без изменения, согласившись с доводами районного суда. Как видно из протокола заседания суда кассационной инстанции, истец ясно заявил об отсутствии у него оснований сомневаться в том, что заявительница приобрела квартиру добросовестно.

29. 24 декабря 2012 г. Московский городской суд отказался возбуждать кассационное производство, не усмотрев нарушений материальных или процессуальных норм в ходе предшествующего рассмотрения дела.

30. Заявительница ходатайствовала о приостановлении исполнения решения от 31 января 2012 г. в части, касающейся ее выселения из квартиры. 18 марта 2013 г. районный суд оставил ее просьбу без удовлетворения. 8 июля 2013 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил соответствующее определение без изменения.

31. Согласно последним представлениям заявительницы, ее пока не выселили из квартиры, но она считает это неизбежным.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство и практика

32. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) от 6 декабря 2011 г., жалоба N 7097/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2012.), §§ 35-37.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

33. Заявительница утверждала, что была лишена своего имущества в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает следующее:

"Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Приемлемость жалобы

34. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не исчерпала внутригосударственных средств правовой защиты, так как она не подала к С. иск о возмещении ущерба, причиненного ей утратой права собственности на квартиру (см. § 16 настоящего Постановления).

35. Европейский Суд указывает, что заявительница считает себя жертвой нарушения права беспрепятственно пользоваться своим имуществом в результате лишения ее права собственности на квартиру судебным решением, которое вступило в силу и подлежало исполнению. Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации не предусматривает возможностей для дальнейшего обжалования этого решения, которые потенциально могли бы привести к восстановлению ее прав на квартиру. Следовательно, Европейский Суд полагает, что наличие у заявительницы возможности подать к С. иск о возмещении ущерба не может лишить ее статуса жертвы для целей ее жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, подачу такого иска нельзя считать необходимой для соблюдения требования об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты по смыслу положений пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", §§ 60-62).

36. Европейский Суд указывает, что жалоба в данной части не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд считает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

37. Власти Российской Федерации утверждали, что вмешательство в осуществление заявительницей имущественных прав имело место на условиях, предусмотренных законом, и преследовало правомерную цель, которая заключалась в защите прав и интересов других лиц, в частности, лиц, стоящих в очереди на получение жилья по договору социального найма.

38. Заявительница оспаривала законность лишения ее права собственности на квартиру. В частности, она считала, что применение внутригосударственными судами положений законодательства Российской Федерации сопровождалось серьезными недостатками, а преследуемый общественный интерес был несоразмерен ее имущественным правам, предусмотренным статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

39. Европейский Суд обращается к своей устоявшейся прецедентной практике, касающейся структуры статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и порядка применения трех содержащихся в ней правовых норм (см. среди многих прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Джей. Эй. Пай (Оксфорд) Лтд." и компания "Джей. Эй. Пай (Оксфорд) Лэнд Лтд." против Соединенного Королевства" (J.A. Pye (Oxford) Ltd and J.A. Pye (Oxford) Land Ltd v. United Kingdom), жалоба N 44302/02, § 52, ECHR 2007-III, Постановление Европейского Суда по делу "Брункрона против Финляндии" (Bruncrona v. Finland) от 16 ноября 2004 г., жалоба N 41673/98, §§ 65-69, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 134, ECHR 2004-V).

40. Европейский Суд напоминает, что вмешательство, соответствующее требованиям статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, должно удовлетворять трем условиям: оно должно осуществляться "на условиях, предусмотренных законом", что исключает любые произвольные действия со стороны внутригосударственных органов власти, соответствовать "общим интересам" и обеспечивать соблюдение справедливого равновесия между правами собственника и интересами общества.

41. Стремление соблюдать справедливое равновесие между интересами общества и правами собственника нашло отражение в структуре статьи 1 [Протокола N 1 к Конвенции] в целом, которую следует толковать с учетом общего принципа, сформулированного в ее первом предложении. В частности, должен существовать разумный баланс между используемыми средствами и целью, которую преследует мера, лишающая человека имущества или вводящая контроль за его использованием. Условия выплаты компенсации, предусмотренные соответствующими правовыми актами, имеют значение для определения того, соблюдается ли необходимое справедливое равновесие при принятии оспариваемых мер, и, в частности, не возлагают ли они на заявителя несоразмерное бремя (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бывший король Греции и другие против Греции" (Former King of Greece and Others v. Greece), жалоба N 25701/94, § 89, ECHR 2000-XII).

42. В связи с этим изъятие имущества без выплаты суммы, разумно соответствующей его стоимости, в обычных обстоятельствах представляет собой несоразмерное вмешательство, которое не может быть оправдано с точки зрения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Однако эта статья не гарантирует права на получение полной компенсации при любых обстоятельствах, поскольку законные требования соблюдения "общественных интересов" могут требовать выплатить заявителю сумму, не покрывающую полной рыночной стоимости имущества (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Папахелас против Греции" (Papachelas v. Greece), жалоба N 31423/96, § 48, ECHR 1999-II).

43. Несмотря на то, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не содержит явно выраженных процессуальных требований, в рамках соответствующего разбирательства лицу должна быть предоставлена разумная возможность представить свое дело на рассмотрение ответственных органов власти для эффективного обжалования мер, представляющих собой вмешательство в осуществление прав, гарантированных данной статьей Конвенции. При проверке соблюдения этого требования необходимо произвести исчерпывающий анализ соответствующих процессуальных возможностей (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Йокела против Финляндии" (Jokela v. Finland), жалоба N 28856/95, § 45, ECHR 2002-IV).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

44. Стороны по делу не оспаривают, что лишение заявительницы права собственности на квартиру представляло собой вмешательство в осуществление ею имущественных прав по смыслу положений статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Таким образом, остается определить, действительно ли это вмешательство соответствовало требованиям законодательства Российской Федерации, преследовало общественный интерес и обеспечивало соблюдение "справедливого равновесия" между требованиями общих интересов общества и необходимостью защиты основных прав человека.

45. Что касается законности лишения заявительницы права собственности на квартиру, Европейский Суд не может исключить, что заявительница правам и при применении норм законодательства Российской Федерации действительно могли быть допущены определенные упущения. Отмечая, однако, что его возможности по проверке соблюдения внутригосударственных правовых норм ограничены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гаши против Хорватии" (Gashi v. Croatia) от 13 декабря 2007 г., жалоба N 32457/05, § 29, а также Постановление Европейского Суда по делу "Аллан Якобссон против Швеции (N 1)" (Allan Jacobsson v. Sweden) (N 1) от 25 октября 1989 г., § 57, Series А, N 163), Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать этот вопрос, так как независимо от того, насколько законно вмешательство, о котором идет речь в деле, с точки зрения законодательства Российской Федерации, оно не соответствует требованию соразмерности, как поясняется ниже (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", §§ 72-75).

46. Что касается правомерности цели обжалуемой меры, Европейский Суд напоминает, что внутригосударственные власти наилучшим образом осведомлены о нуждах и потребностях общества в принципе, поэтому они находятся в более подходящем положении, чем судьи международного суда для определения того, какие именно меры отвечают "интересам общества". Следовательно, в рамках созданной Конвенцией системы защиты прав человека именно внутригосударственные власти должны осуществлять первичный анализ на предмет наличия проблемы, затрагивающей общество и требующей принятия мер по лишению имущества. Соответственно, здесь, как и в других областях, на которые распространяются конвенционные гарантии, внутригосударственные власти пользуются определенной свободой усмотрения (см. среди многих прочих источников Постановление Европейского Суда по делу "Эдвардс против Мальты" (Edwards v. Malta) от 24 октября 2006 г., жалоба N 17647/04, § 64). Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд допускает, что лишение заявительницы права собственности на квартиру преследовало общественный интерес, поскольку удовлетворяло потребности людей, стоящих в очереди на получение жилья по договору социального найма.

47. Обращаясь к определению того, соответствовала ли обжалуемая мера требованию соразмерности, несмотря на предоставленную государству свободу усмотрения, Европейский Суд при осуществлении своих контрольных полномочий должен установить, было ли достигнуто требуемое равновесие таким образом, чтобы при этом не нарушались имущественные права заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Росинский против Польши" (Rosinski v. Poland) от 17 июля 2007 г., жалоба N 17373/02, § 78).

48. Европейский Суд указывает, что право собственности заявительницы было аннулировано ввиду мошенничества в процессе обмена жилыми помещениями и последующей приватизации квартиры третьей стороной. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что государство имеет исключительное право определять условия и порядок отчуждения своего имущества в пользу лиц, которые, как оно считает, удовлетворяют установленным им требованиям, и следить за соблюдением этих условий. Кроме того, государство имеет исключительное право узаконивать переход права собственности на квартиру посредством регистрации, направленной именно на обеспечение дополнительной безопасности субъекта этого права. Учитывая такое количество контролирующих органов, которые подтвердили законность приобретения [гражданином] С. права собственности на квартиру, заявительница или любое другое купившее квартиру третье лицо не должны были предвидеть опасности лишения права собственности из-за ошибок, которые нужно было устранить в процессе специально для этого предназначенных процедур. Следовательно, упущение властей не может служить оправданием последующего наказания заявительницы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", § 79).

49. Европейский Суд отмечает, что лишение заявительницы права собственности на квартиру не сопровождалось выплатой компенсации или предоставлением государством другого жилого помещения взамен этой квартиры. Европейский Суд напоминает, что ошибки или оплошности государственных органов должны улучшать положение лиц, которых они касаются, особенно тогда, когда речь не идет ни о каком другом противоположном частном интересе. Иными словами, риск ошибки государственного органа должно нести государство, и эти упущения нельзя исправлять за счет лиц, чьи интересы они затрагивают (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гаши против Хорватии", § 40, а также mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. редактора).) Постановление Европейского Суда по делу "Радчиков против Российской Федерации" (Radchikov v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 65582/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2007.), § 50).

50. Вышеизложенных соображений достаточно, чтобы Европейский Суд мог прийти к выводу, что условия, в которых заявительница была лишена права собственности на квартиру, возложили на нее особое и чрезмерное бремя и что властям не удалось соблюсти справедливого равновесия между интересами общества, с одной стороны, и необходимостью соблюдения права заявительницы беспрепятственно пользоваться своим имуществом, с другой стороны.

51. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

52. Заявительница жаловалась на то, что предстоящее выселение из квартиры представляет собой нарушение ее права на уважение жилища. При этом она ссылалась на статью 8 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Приемлемость жалобы

53. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной части не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации утверждали, что предстоящее выселение заявительницы из квартиры законно, преследует правомерную цель, которая заключается в защите прав лиц, претендующих на получение жилья по договору социального найма, и является соразмерным этой цели. Власти Российской Федерации отмечали, что на данный момент заявительница продолжает занимать квартиру. Когда ее выселят, она не окажется на улице, так как у нее в собственности есть еще одна квартира, дом и два участка земли в Московской области. В любом случае заявительница могла обратиться за помощью в Жилищный департамент г. Москвы для предоставления ей подходящего жилья в г. Москве по договору социального найма, в том числе по вопросу возможности проживать в квартире на условиях социального найма.

55. Заявительница отмечала, что она проживает в квартире с 2005 года и эта квартира стала ее жильем. Аннулирование ее права собственности на квартиру, в результате чего было принято решение о ее выселении, представляло собой вмешательство в осуществление ею права на уважение своего жилища. Заявительница допускала, что это вмешательство соответствовало требованиям законодательства Российской Федерации и преследовало правомерную цель. Однако она утверждала, что оно не было необходимо в демократическом обществе, не соответствовало настоятельной общественной потребности и не являлось соразмерным преследуемой правомерной цели. Кроме того, по словам заявительницы, власти Российской Федерации дали ей понять, что они не помогут ей в решении жилищного вопроса.

2. Мнение Европейского Суда

56. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявительница проживает в квартире с момента ее приобретения у [гражданина] С. в 2005 году. Ее право собственности было в установленном порядке зарегистрировано компетентными государственными органами. Право заявительницы проживать в квартире следует из ее права собственности на это имущество. Таким образом, данная квартира, несомненно, представляет собой ее жилище, и власти Российской Федерации никогда не утверждали обратного.

57. Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, имело ли место вмешательство в осуществление заявительницей права на уважение своего жилища. Европейский Суд отмечает, что судебное решение, которым заявительница была лишена права собственности на квартиру, предусматривало также ее выселение из жилого помещения и что это решение вступило в законную силу и подлежит исполнению. В сложившейся ситуации у заявительницы нет возможности в дальнейшем обжаловать решение, обязывающее ее освободить квартиру, а в удовлетворении ходатайства о приостановлении исполнения данного решения ей было отказано. Европейский Суд напоминает, что с момента вынесения решения о выселении вмешательство в осуществление лицом права на уважение его жилища имеет место независимо от того, было ли решение исполнено или нет (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чосич против Хорватии" (Cosic v. Croatia) от 15 января 2009 г., жалоба N 28261/06, § 18, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", § 91), и независимо от того, есть ли у лица в собственности другое жилье (см. Постановление Европейского Суда по делу "Брежец против Хорватии" (Brezec v. Croatia) от 18 июля 2013 г., жалоба N 7177/10, § 40). В настоящем деле власти Российской Федерации не стали прямо оспаривать утверждение о том, что было допущено вмешательство в осуществление заявительницей права, предусмотренного статьей 8 Конвенции, а при таких обстоятельствах, как в настоящем деле, наличие вмешательства не вызывает сомнений.

58. Европейский Суд отмечает, что законность решения о выселении не является предметом спора, и согласно законодательству Российской Федерации оно автоматически следует из прекращения права собственности на квартиру. Таким образом, Европейский Суд будет считать его законным. Говоря о наличии правомерной цели, Европейский Суд допускает, что выселение заявительницы преследует цель защиты прав льготников, которым, как утверждают власти Российской Федерации, необходимо передать квартиру.

59. Далее Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе". При оценке необходимости этого вмешательства Европейскому Суду необходимо определить, соответствовало ли оно "настоятельной общественной потребности", и, в частности, было ли оно соразмерно преследуемой правомерной цели. Ранее Европейский Суд уже приходил к выводу, что применительно к правам, гарантированным статьей 8 Конвенции, свобода усмотрения государства в жилищных вопросах является более узкой по сравнению с правами, гарантированными статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в статье 8 Конвенции говорится о правах, имеющих важнейшее значение с точки зрения индивидуальности, самоопределения, физической и моральной целостности человека, поддержания отношений с другими людьми и постоянного и безопасного места в сообществе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коннорз против Соединенного Королевства" (Connors v. United Kingdom) от 27 мая 2004 г., жалоба N 66746/01, §§ 81-84, и Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии" (Orlic v. Croatia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 48833/07, §§ 63-70).

60. Европейский Суд подчеркивает, что внутригосударственные суды автоматически вынесли решение о выселении заявительницы после того, как они лишили ее права собственности на квартиру. При этом они не стали рассматривать вопрос о соразмерности примененной меры, то есть выселения ее из квартиры, которую они объявили принадлежащей государству.

61. Европейский Суд обращает внимание на то, что жилье заявительницы перешло в собственность государства, а не частного лица, об интересах которого в этой квартире можно было бы говорить (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии", § 69). Сведений о предполагаемых льготниках, которые, как утверждается, стоят в очереди на получение жилья по договору социального найма, недостаточно для того, чтобы Европейский Суд мог сравнить их личные обстоятельства с положением заявительницы. В любом случае ни у одного человека, стоящего в очереди на получение жилья, нет такой тесной связи с данной квартирой, как у заявительницы, и столь же обоснованного интереса в этом конкретном жилье, как у нее.

62. Европейский Суд отмечает, что, хотя у заявительницы и была возможность обратиться в Жилищный департамент г. Москвы за помощью в предоставлении подходящего жилья в г. Москве по договору социального найма, о возможности получения этой помощи и ее потенциальных результатах остается только предполагать. Следовательно, эту возможность нельзя учитывать при определении соразмерности вмешательства преследуемой правомерной цели.

63. Принимая во внимание вышеизложенные соображения, Европейский Суд полагает, что вмешательство в осуществление заявительницей права, предусмотренного статьей 8 Конвенции, не было "необходимо в демократическом обществе", поскольку оно не соответствовало "настоятельной общественной потребности" и являлось несоразмерным преследуемой правомерной цели. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

64. Заявительница жаловалась на нарушение статьи 6 Конвенции в связи с тем, что разбирательство дела во внутригосударственных судах было несправедливым. В частности, она утверждала, что Жилищный департамент г. Москвы прямо признал, что она приобрела квартиру добросовестно (см. § 28 настоящего Постановления), но суд пришел к противоположному выводу. Суд сослался на поставленный на квартиру информационный запрет, хотя в законодательстве Российской Федерации подобное юридическое понятие отсутствует. Наконец, районный суд не последовал указаниям, которые ему дал Московский городской суд 14 июня 2011 г. В части, имеющей отношение к настоящему делу, статья 6 Конвенции предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях_ имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_".

65. Стороны предоставили замечания по данному вопросу.

66. Европейский Суд отмечает, что жалоба в данной части не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

67. С учетом выводов о нарушении прав заявительницы, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 8 Конвенции, которые занимают центральное место в настоящем деле (см. §§ 51 и 63 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

68. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

69. Заявительница требовала выплатить ей 8 599 795 рублей в качестве компенсации материального ущерба, в том числе:

(a) 8 592 680 рублей в качестве компенсации текущей рыночной стоимости квартиры;

(b) 2 500 рублей в качестве компенсации расходов на проведение экспертной оценки квартиры;

(c) 1 245 рублей в качестве компенсации расходов на лечение испытанного заявительницей стресса;

(d) 3 370 и 1 259 рублей в качестве компенсации почтовых расходов.

70. В качестве компенсации морального вреда заявительница требовала 40 000 евро, ссылаясь на тревогу и стресс, который она испытала в связи с неизбежностью утраты своего жилья. Помимо прочего, она утверждала, что в связи с участием в судебном разбирательстве она постоянно находилась в состоянии стресса, у нее возникли чувства отчаяния, уязвимости перед действиями внутригосударственных властей и системы правосудия Российской Федерации и неуверенности в будущем. Заявительница указала, что из-за стресса она приобрела множество заболеваний и ушла с работы.

71. Власти Российской Федерации считали требования заявительницы о возмещении рыночной стоимости квартиры попыткой оспорить результат рассмотрения дела на внутригосударственном уровне и утверждали, что они должны быть отклонены. Власти Российской Федерации полагали, что требования заявительницы о компенсации расходов на лечение являются явно необоснованными и не имеют отношения к существу жалобы. Кроме того, они оспаривали требования заявительницы о компенсации морального вреда, считая их необоснованными, завышенными и несовместимыми с прецедентной практикой Европейского Суда.

72. Европейский Суд считает целесообразным обсудить требования заявительницы о компенсации почтовых расходов и расходов на оплату услуг экспертов в ходе рассмотрения вопроса о возмещении судебных издержек и расходов.

73. Что касается расходов на лечение, Европейский Суд полагает, что заявительница не доказала наличия причинно-следственной связи между существом настоящей жалобы и состоянием ее здоровья, поэтому Европейский Суд отклоняет требование об их компенсации.

74. Европейский Суд ссылается на сделанный им ранее вывод о том, что, лишив заявительницу права собственности на квартиру, власти государства-ответчика нарушили ее право беспрепятственно пользоваться своим имуществом, гарантированное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. § 51 настоящего Постановления). Кроме того, Европейский Суд ссылается на свой вывод о том, что решение о выселении заявительницы из квартиры после того, как она утратила право собственности на это имущество, нарушило ее право на уважение своего жилища, закрепленное в статье 8 Конвенции (см. § 63 настоящего Постановления). Делая данный вывод, Европейский Суд подчеркнул, что право на жилище занимает центральное место в конвенционной иерархии прав (см. § 59 настоящего Постановления), и принял во внимание тесную связь заявительницы с этой конкретной квартирой (см. § 61 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что установленные нарушения и причиненный заявительнице ущерб явно связаны между собой.

75. Европейский Суд напоминает, что обычно статья 41 Конвенции отдает предпочтение restitutio in integrum* (* Restitutio in integrum (лат.) - восстановление в первоначальное положение, полная реституция, возвращение к первоначальному состоянию, восстановление той ситуации, в которой находилось лицо до нарушения Конвенции (примеч. редактора).), поскольку предполагается, что государство-ответчик сделает всё от него зависящее для устранения последствий нарушения таким образом, чтобы максимально полно восстановить ситуацию, существовавшую до нарушения (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Пьерсак против Бельгии (статья 50 Конвенции)" (Piersack v. Belgium) (Article 50) от 26 октября 1984 г., § 12, Series А, N 85, Постановление Европейского Суда по делу "Чичинадзе против Грузии" (Tchitchinadze v. Georgia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 18156/05, § 69, Постановление Европейского Суда по делу "Вселенский патриархат против Турции (справедливая компенсация)" (Fener Rum Patrikligi (Ecumenical Patriarchy) v. Turkey) от 15 июня 2010 г., жалоба N 14340/05, §§ 35, 198, а также Постановление Европейского Суда по делу "Стойчева против Болгарии" (Stoycheva v. Bulgaria) от 19 июля 2011 г., жалоба N 43590/04, § 74). Следовательно, принимая во внимание свои выводы по настоящему делу и, в частности, отмечая отсутствие противоположного интереса третьей стороны и других препятствий к восстановлению права собственности заявительницы на квартиру, Европейский Суд считает, что наиболее подходящей формой возмещения ущерба стала бы восстановление права собственности заявительницы на квартиру и отмена решения о ее выселении. Таким образом, заявительница окажется, насколько это возможно, в том положении, в котором она находилась бы, если бы не были нарушены статья 8 Конвенции и статья 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", § 106).

76. Европейский Суд не сомневается, что в связи с утратой имущества и неизбежностью выселения из своего жилища заявительница испытала тоску и разочарование. Причиненный в результате этого моральный вред нельзя в достаточной мере компенсировать одним лишь выводом о нарушении Конвенции. Оценивая обстоятельства дела на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявительнице 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

77. В дополнение к почтовым расходам и расходам на оплату услуг экспертов (см. §§ 69 и 72 настоящего Постановления) заявительница требовала 53 860 рублей в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах, в том числе судебных пошлин, расходов на оплату услуг адвокатов и оплаты за совершение нотариальных действий, а также 5 000 евро в качестве компенсации расходов, понесенных в связи с рассмотрением дела Европейским Судом (3 000 евро на оплату юридических услуг И. Пузанова и 2 000 евро на оплату юридических услуг М. Самородкиной). Заявительница предоставила копию договора с М. Самородкиной и пояснила, что не может предоставить копию договора с И. Пузановым, поскольку летом 2013 года он был задержан властями Российской Федерации и ей не удалось установить его местонахождение. Однако заявительница отмечала, что стоимость услуг И. Пузанова по аналогичному соглашению в деле "Гладышева против Российской Федерации" составила 5 000 евро и Европейский Суд признал указанную сумму, адекватной проделанной работе (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", § 112).

78. Власти Российской Федерации не возражали против присуждения заявительнице 3 370 рублей в качестве компенсации почтовых расходов и 2 500 рублей в качестве компенсации расходов на проведение экспертной оценки квартиры. Однако они считали, что остальные требования заявительницы должны быть отклонены как необоснованные.

79. Согласно устоявшейся прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь в той части, в которой было доказано, что они были фактически понесены, необходимы и не превышали разумных пределов. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и указанные выше критерии, Европейский Суд считает целесообразным присудить заявительнице 170 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при рассмотрении дела внутригосударственными судами.

80. Что касается судебных издержек и расходов, понесенных при рассмотрении дела в Европейском Суде, Европейский Суд отмечает, что И. Пузанов и М. Самородкина внесли существенные представления от имени заявительницы. Следовательно, Европейский Суд допускает, что они действительно, как и утверждалось, оказали ей юридические услуги. Поэтому Европейский Суд считает целесообразным присудить заявительнице 5 000 евро в связи с рассмотрением дела Европейским Судом.

81. Таким образом, общий размер компенсации судебных расходов и издержек составляет 5 170 евро. Из этой суммы 3 000 евро подлежат перечислению на банковский счет И. Пузанова, а 2 000 евро - М. Самородкиной.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

82. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение требований статьи 8 Конвенции;

4) постановил, что отсутствует необходимость в обособленном рассмотрении жалобы на нарушение статьи 6 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обеспечить полное восстановление права собственности заявительницы на квартиру и отмену решения о ее выселении;

(b) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 5 170 евро (пять тысяч сто семьдесят евро) плюс любые налоги, которые заявительница, возможно, должна будет уплатить с указанной суммы, в качестве возмещения судебных издержек и расходов, из которых 5 000 евро подлежат перечислению на банковские счета представителей (3 000 евро И. Пузанову и 2 000 евро М. Самородкиной);

(c) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 29 января 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда