Решение Европейского Суда по правам человека от 10 декабря 2013 г. по вопросу приемлемости жалобы N 11303/12 "Александр Юрьевич Новиков (Aleksandr Yuryevich Novikov) против Российской Федерации" (Первая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)

Решение от 10 декабря 2013 г.
по вопросу приемлемости жалобы N 11303/12
"Александр Юрьевич Новиков (Aleksandr Yuryevich Novikov) против Российской Федерации"

По делу "Александр Юрьевич Новиков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело 10 декабря 2013 г. Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание вышеупомянутую жалобу, поданную 17 февраля 2012 г.,

принимая во внимание объяснения властей государства-ответчика и объяснения, представленные в ответ заявителем,

проведя заседание, вынес следующее Решение:

Факты

1. Заявитель Александр Юрьевич Новиков является гражданином Российской Федерации, 1978 года рождения, который до своего задержания проживал в г. Кемерово Кемеровской области. Он отбывает срок лишения свободы в исправительной колонии.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

A. Обстоятельства дела

3. Факты дела, предоставленные сторонами, могут быть кратко изложены следующим образом.

1. Условия содержания под стражей

4. Со 2 февраля 2010 г. по 15 декабря 2011 г. заявитель содержался в Исправительной колонии N 6 г. Омска* (* Так в тексте оригинала. Возможно, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 6 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Омской области" (примеч. редактора).).

(a) Версия событий, изложенная заявителем

(i) Условия содержания в общежитиях колонии

5. В формуляре жалобы заявитель утверждал, что условия его содержания в колонии были ужасающими. Он указал, что был помещен в общежитие длиной 25 м и шириной 15 м, вмещавшее 170 заключенных. В общежитии отсутствовал вентиляционный ствол. Заключенным разрешалось курить в общежитии, что создавало дополнительные трудности для некурящих лиц, таких как заявитель. Все 170 заключенных пользовались длинной раковиной с 10 кранами и смотрели один телевизор. Частые насильственные споры возникали в связи с телевизором, поскольку у многих заключенных были различные зрительские вкусы. Туалет находился в другом здании и использовался тремя отрядами, отрядом заявителя, в котором числились 170 заключенных, и двумя другими общей численностью в 195 заключенных. От семи до 10 заключенных могли использовать туалет одновременно, поэтому там всегда стояла очередь. Унитазы не были отделены друг от друга перегородкой, что не обеспечивало уединения. Весной 2011 года заявитель был переведен в отряд N 8, состоявший из 122 заключенных, размещенных в общежитии размером 20 х 11 м. Заявитель представил сходное описание остальных условий содержания в этом общежитии. Он подчеркнул, что в отряде N 8 умывальником площадью 12 кв. м пользовались более чем 300 человек. В туалете находились шесть изношенных унитазов и шесть писсуаров в таком же состоянии. Питание было крайне неудовлетворительным и недостаточным. Кроме того, заявитель, страдавший от ряда заболеваний пищеварительной системы, нуждался в специальном режиме питания, который не был ему обеспечен.

6. Заявитель подкрепил свои объяснения цветными фотографиями общежития и туалета. На фотографиях общежития изображались большая комната с несколькими рядами двухъярусных кроватей. Комната освещалась большими потолочными светильниками. Свет также проникал через окна. Комната была чистой, и металлические кровати не были ржавыми. Фотографии туалета показывали иную картину. Это, по-видимому, было темное и тесное помещение, пол которого был покрыт землей, грязью и большими кучами мусора. На фотографиях можно видеть несколько рядов белой плитки на стенах и несколько белых унитазов, установленных в один ряд. В углу помещения стояли большие мешки, наполненные чем-то вроде цемента или песка. На полу были проложены кабеля или трубы. Между унитазами установлены металлические трубы, выглядевшие новыми. Пол вокруг унитазов был выложен плиткой современного вида.

(ii) Условия содержания в медицинской части колонии

7. 15 сентября 2011 г. заявитель порезал запястья бритвой. Он был доставлен в медицинскую часть, где после отказа медицинского персонала в помощи заключенные перевязали его раны. Заявитель оставался в части до 15 декабря 2011 г. Он утверждал, что условия содержания в медицинской части были хуже, чем в остальной колонии. Он подкрепил свои объяснения четырьмя фотографиями, на которых видна очень маленькая, грязная и тесная комната. На фотографиях были изображены четверо заключенных, трое из которых были одеты в белые рубашки. В комнате были установлены три двухъярусные кровати. Кровати не оставляли заключенным места для передвижения. Пространства между кроватями едва хватало для одного стоящего человека. Белая дверь на фотографии была закрыта. В одном углу комнаты находилось несколько полок. Между двумя кроватями был установлен небольшой стол. Как утверждает заявитель, комната N 2, где он содержался, имела 3,4 м в длину и 2,30 м в ширину, в ней находились шесть спальных мест и содержались шестеро заключенных. Искусственная вентиляция отсутствовала, и заявитель опять страдал из-за того, что являлся единственным некурящим в комнате, где все остальные пациенты могли курить. Заключенные не пользовались ежедневными прогулками. Не имея права покидать комнату, они находились там круглосуточно.

8. 30 сентября 2011 г. заявитель просил заключенного, работавшего в медицинской части, отправить две жалобы в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Федеральную службу исполнения наказаний. Он описал условия его содержания в колонии и ее медицинской части. Однако через два дня он был вызван в кабинет начальника колонии, где обнаружил два своих письма. Письма были в запечатанных конвертах. Начальник колонии допросил заявителя о содержании писем. В ту же дату заявитель вновь порезал себе запястья. Его родственники, уведомленные о происшествии заключенными, содержавшимися с заявителем, обратились в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и просили направить надзирающего прокурора в Исправительную колонию N 6 г. Омска в связи с масштабными нарушениями прав человека.

9. 2 октября 2011 г. заместитель прокурора г. Омска посетил колонию и беседовал с заявителем. Заявитель подробно описал трудности его содержания под стражей и предложил заместителю прокурора посетить медицинскую часть и в том числе комнату N 2. Заместитель прокурора отказался от этого, сославшись на плотный график. Однако он принял письменную жалобу от заявителя. Во время другого посещения колонии 17 октября 2011 г. тот же заместитель прокурора вновь разговаривал с заявителем и просил его изменить предыдущую жалобу. Более он не посещал медицинскую часть.

10. Заявитель направил еще одну жалобу в Прокуратуру Омской области 20 октября 2011 г. Его родственники также посылали письма и обращались к различным должностным лицам. По мнению заявителя, визиты заместителя прокурора в колонию были реакцией на жалобы его родственников.

11. 15 декабря 2011 г. заявитель был направлен в Исправительное учреждение N 2 в г. Омске* (* Так в тексте оригинала. Возможно, имеется в виду Федеральное казенное лечебно-исправительное учреждение N 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Омской области (примеч. редактора).).

(b) Версия властей Российской Федерации

(i) Условия содержания в общежитиях

12. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки, выданные исполняющим обязанности начальника колонии N 6, подробные планы колонии и ее зданий и фотографии, сделанные в колонии, утверждали, что в первые две недели после прибытия в колонию 2 декабря 2010 г. заявитель оставался в приемной или ("карантинной") камере колонии. Заявитель находился в комнате площадью 114 кв. м с 20 другими заключенными. В приемной камере были оборудованы 26 спальных мест. 16 декабря 2010 г. он был включен в отряд N 8 и переведен в общежитие площадью 201,6 кв. м, в котором размещались 99 заключенных, включая заявителя. В общежитии находились 100 кроватей. Заявитель всегда имел собственное спальное место. Комната заявителя находилась на втором этаже двухэтажного каменного здания. Соблюдались все санитарные правила, включая регулирующие освещение, вентиляцию, отопление и так далее. Естественное освещение в общежитии обеспечивалось через шесть больших окон площадью примерно 4 кв. м и небольшие проемы, которые заключенные могли открывать. Под каждым окном был установлен радиатор. Общежитие было оборудовано полностью функционирующей системой искусственной вентиляции. Курение в общежитиях не разрешалось. В колониях имелись специальные дворы для курящих. Туалет общежития, отведенный отряду N 8, имел водопровод и был оборудован 10 унитазами, 15 писсуарами и 10 раковинами с кранами. В колонии соблюдались действующие правила о расчете одного водопроводного крана на 10 заключенных и одного унитаза на 15 заключенных. Колония использовала воду из городской водопроводной сети, заключенные пользовались горячей и холодной водой круглый год. Кроме того, в общежитии имелось большое ведро питьевой воды для использования заключенными. Вода в ведре менялась ежедневно.

13. Власти Российской Федерации также отметили, что раз в неделю заключенные группами по 40 человек имели право пользоваться банным оборудованием колонии, включавшим 16 душей. Общежитие не запиралось, и заключенные, включая заявителя, могли без ограничения пользоваться свободой передвижения по территории исправительной колонии. Они могли находиться вне здания общежития во дворах или могли посещать клуб, магазин колонии или библиотеку, проводить время в церкви или при необходимости посещать врача в медицинской части. Власти Российской Федерации также предоставили копию распорядка дня заключенных. В 6.00, после подъема, 30 минут отводились на зарядку и утреннюю гигиену. После переклички в 6.30 заключенные получали завтрак, а затем выполняли различные работы в колонии, уборку территории и так далее. У них было свободное время с 10.00 до 12.30, когда они могли смотреть телевизор, кино или посещать библиотеку. После часового обеда у заключенных были еще полтора часа свободного времени. От 15.00 до 17.30 заключенные принимали участие в образовательной и спортивной деятельности, после чего еще полтора часа работали на территории колонии. После ужина заключенные выполняли работы и имели еще час свободного времени. Перед отбоем в 22.00 проводилась вечерняя поверка населения колонии. В выходные дни заключенные имели больше свободного времени. Стандартный распорядок мог существенно изменяться, если заключенный обучался в школе колонии или работал в производственных мастерских, что, по-видимому, не имело отношения к заявителю. Заключенные питались в столовой колонии, помещении площадью 340,7 кв. м, вмещавшем 276 человек. Каждый отряд посещал столовую по своему графику и имел 30 минут для принятия пищи.

14. На фотографиях, предоставленных властями Российской Федерации, изображены большая столовая, банное помещение, общежитие отряда N 8, туалет, небольшая кухня, примыкающая к общежитию, где проживал заявитель, рекреационное помещение и двор, относящийся к зданию общежития. Власти Российской Федерации также предоставили фотографии ведра для питьевой воды, отверстия искусственной вентиляции и дежурного помещения колонии. Как утверждали власти Российской Федерации, ремонтные работы в колонии проводились в 2011 году. На фотографиях видны отремонтированные и чистые помещения. В частности, оборудование туалета было новым. Унитазы отделены друг от друга высокими перегородками. Стены в туалете и банном помещении покрыты цветной плиткой. Стены в общежитии свежеокрашены. Двухъярусные кровати не были ржавыми или грязными. Фотографии изображали большую и достаточно освещенную комнату общежития с рядами кроватей и чистыми постельными принадлежностями на них. У каждой кровати имелась небольшая табуретка. Кровати отделены друг от друга деревянными тумбочками, в которых заключенные могли хранить личные вещи. В столовой установлен большой аквариум. На фотографиях также изображались несколько светлых деревянных столов и стульев. На другой фотографии показана комната, в которой заключенные могли смотреть телевизор, сидя на длинных деревянных скамейках.

(ii) Условия содержания в медицинской части колонии

15. Комментируя утверждения заявителя об условиях его содержания в медицинской части, власти Российской Федерации подчеркнули, что заявитель там никогда не содержался. Они указали, что 15 сентября 2011 г., после самопричинения травмы, заявитель был доставлен в медицинскую часть, где его рана была обработана и перевязана. Он был немедленно выписан из медицинской части. В любом случае власти Российской Федерации предоставили следующее описание медицинской части. Часть имела пять комнат общей площадью 80 кв. м. В части имелась 21 кровать. В каждой комнате был туалет. Власти Российской Федерации предоставили список имен всех заключенных, содержавшихся в медицинской части с 15 сентября по 15 декабря 2011 г., указав их диагноз и период лечения в части. Заявитель не входил в их число. Они приложили к списку копию извлечения из журнала учета заключенных части за эти три месяца. Журнал не содержал признаков изменений или исправлений. Имена заключенных перечислялись в соответствии с датой их поступления в часть. Каждая запись была пронумерована с N 268 и указывала дату поступления заключенного в часть. Первая запись была сделана 11 сентября 2011 г. в отношении заключенного N 268.

2. Другие жалобы

16. Заявитель утверждал, что при переводе в Исправительную колонию N 6 г. Омска надзиратели колонии избили его и оставили стоять на коленях в снегу на 20 минут. Побои были вызваны отказом заявителя выпрыгнуть из тюремного фургона, поскольку он опасался повредить свои слабые колени. Жестокое обращение предположительно продолжалось в приемной камере, когда заявитель отказался вымыть пол. Заявитель также жаловался на крайне унизительную процедуру поступления в колонию, включая личный обыск, во время которого заключенных раздевали догола, а их личные вещи и теплая одежда повреждались или изымались. После прибытия в колонию заявитель содержался 10 дней в приемной камере в ужасающих условиях. Несколько раз его избивали надзиратели и заключали в штрафной изолятор за мелкие дисциплинарные нарушения.

B. Соответствующее внутригосударственное законодательство

1. Уголовно-исполнительный кодекс: личное пространство в спальном помещении

17. Статья 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации от 8 января 1997 г. с внесенными изменениями предусматривает минимальный стандарт личного пространства в 2 кв. м в исправительных колониях. Заключенным предоставляются индивидуальные спальные места, постельные и туалетные принадлежности, они обеспечиваются одеждой по сезону.

C. Соответствующие документы Совета Европы

18. Соответствующие извлечения из Общих докладов Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) устанавливают следующее:

"Извлечения из 2-го Общего доклада [CPT/Inf (92)3]

_46. Переполненность - это вопрос, имеющий прямое отношение к мандату ЕКПП. Все службы и деятельность тюрьмы будут находиться под отрицательным воздействием, если тюрьме придется обслуживать больше заключенных, чем то количество, на которое она рассчитана; общее качество жизни в таком учреждении понизится, возможно, существенно. Более того, уровень переполненности в тюрьме или в отдельной ее части может быть таким, что будет сам по себе бесчеловечным и унижающим достоинство с физической точки зрения.

47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, учеба, спорт и т.п.) имеет особую важность для благополучия заключенных_ Однако нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, томились неделями, а иногда месяцами запертыми в своих камерах, независимо от того, насколько хороши созданные для них материальные условия в камерах. ЕКПП полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, могли бы проводить разумную часть дня (восемь часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера...

48. Особо следует упомянуть ежедневные прогулки. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешалось каждый день, по крайней мере, один час гулять на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав... Также, само собой разумеется, что места для ежедневных прогулок на открытом воздухе должны быть достаточно просторными...

49. Легкий доступ к надлежащему туалетному оборудованию и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды...

50. ЕКПП хотел бы добавить, что он особенно обеспокоен сочетанием переполненности камер с недостаточной деятельностью, обеспечиваемой режимом, и неадекватным доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей.

51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром, любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно интересами безопасности или соображениями нехватки ресурсов...

Извлечения из 7-го Общего доклада [CPT/Inf (97)10]

_13. Как указывал ЕКПП в своем 2-м Общем докладе, переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции ЕКПП (см. для сравнения CPT/Inf(92)3, пункт 46). Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях, пребывание в ней характеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении таких насущных потребностей, как пользование туалетом), ограничением деятельности, связанной с пребыванием вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого оборудования, перегруженностью медицинских служб, всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не является исчерпывающим.

ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что отрицательным следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей...

Извлечения из 11-го Общего доклада [CPT/Inf(2001)16]

_28. Явление переполненности тюрем продолжает пагубно влиять на пенитенциарные системы во всей Европе и серьезно подрывает попытки улучшить условия содержания под стражей. Негативные последствия переполненности тюрем были уже описаны в предыдущих общих докладах_

29. В ряде стран, которые посетили представители ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, заключенные размещаются в общежитиях большой вместимости, содержащих все или бльшую часть удобств, используемых ими повседневно - жилую и спальную зоны, а также санитарно-гигиенические приспособления. ЕКПП возражает против самого принципа такой организации размещения в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда, как это часто бывает, в этих общежитиях заключенные содержатся в чрезвычайно стесненных и вредных для здоровья условиях... Большие общежития неминуемо предполагают отсутствие уединения у заключенных в их повседневной жизни_ Все эти проблемы обостряются, когда их численность выходит за разумный уровень; более того, в подобной ситуации чрезмерная нагрузка на коммунальные удобства, такие как водопровод или туалет, или недостаточная вентиляция для такого множества людей часто порождают заслуживающие сожаления условия_".

Жалобы

19. Заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 3 и 13 Конвенции, на то, что условия его содержания под стражей в исправительной колонии и ее медицинской части были ужасающими, и отсутствовали эффективные средства правовой защиты для обжалования нарушения его права на адекватные условия содержания.

20. Заявитель также жаловался в соответствии с разными конвенционными положениями на побои со стороны надзирателей, унизительную процедуру приема в колонию, содержание в штрафном изоляторе и условия его содержания в приемной камере колонии.

Право

I. Жалобы на условия содержания и отсутствие эффективного средства правовой защиты

21. Заявитель жаловался на то, что он содержался год в ужасающих условиях в Исправительной колонии N 6 и ее медицинской части в нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Он также утверждал, что не располагал эффективным средством правовой защиты в связи с нарушениями гарантий против жестокого обращения, требуемых в соответствии со статьей 13 Конвенции:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

A. Доводы сторон

22. Власти Российской Федерации вначале указали, что условия заключения заявителя в исправительной колонии не противоречили гарантиям статьи 3 Конвенции. Предоставив подробное описание этих условий, они подчеркнули, что в Исправительной колонии N 6 г. Омска соблюдались все правовые нормы относительно содержания заключенных в Российской Федерации. Заявитель имел достаточное личное пространство в общежитии, где находился только ночью, и, кроме того, он пользовался свободой передвижения по территории колонии в дневное время, имея возможность отправиться в библиотеку, рекреационное помещение или во двор. Он также выполнял задачи по уборке территории колонии, что означало пребывание вне общежития. Власти Российской Федерации заключили, что заявитель не доказал вне всякого разумного сомнения, что он содержался в колонии в условиях, нарушавших статью 3 Конвенции. Что касается доводов заявителя об условиях его содержания в медицинской части, власти Российской Федерации ограничились указанием на то, что заявитель там никогда не содержался.

23. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявитель не исчерпал доступные средства правовой защиты, подав иск во внутригосударственный суд. Его попытка сделать это была неэффективной. Власти Российской Федерации, ссылаясь на копии искового заявления заявителя и решения внутригосударственного суда, указали, что заявитель предъявил иск в суд и позднее отозвал его после предложения суда соблюдать определенные процессуальные требования. Исходя из изложенного власти Российской Федерации полагали, что по настоящему делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были, поскольку заявитель располагал эффективным средством, но предпочел его не использовать.

24. Заявитель оспорил объяснения властей Российской Федерации, относящиеся к описанию рекреации, туалета и банного помещения. Он также утверждал, что предоставленные ими фотографии подложны. В частности, он указал, что туалет, который он использовал во время нахождения в отряде N 8, имел площадь 12 кв. м и что его использовали более чем 300 человек из отрядов NN 8, 12 и 15. Он также подчеркнул, что фотография двора, предоставленная властями Российской Федерации, не показывала, что двор принадлежит зданию общежития, в котором он содержался. Двор, используемый отрядом N 8, был слишком мал, поэтому власти Российской Федерации решили изменить местоположение, чтобы Европейский Суд не смог увидеть на фотографиях, как мал был двор для 300 заключенных. Заявитель подчеркнул, что его объяснения могли подтвердить заключенные, содержавшиеся в различных учреждениях Омской области и подавшие жалобы в Европейский Суд в 2006, 2007, 2009 и начале 2010 года.

25. Заявитель также отметил, что власти Российской Федерации не сообщили Европейскому Суду, что колония N 6 имела три медицинские части и он находился в медицинской части N 2. Власти Российской Федерации представили Европейскому Суду документы из другой части, где он, разумеется, не проходил лечение. В то же время заявитель отметил, что некоторые заключенные, упомянутые в копии журнала, предоставленной властями Российской Федерации, находились в медицинской части вместе с ним.

26. Что касается довода властей Российской Федерации о неисчерпании и доступности эффективных средств правовой защиты, заявитель считал, что его жалобы в органы прокуратуры были бесполезны, так как задача прокуроров сводилась к "прикрытию" должностных лиц колонии. Любые жалобы в суд не дали бы эффекта, поскольку он не верил в российское правосудие. Он также опасался последствий поддержания жалоб в суде.

B. Мнение Европейского Суда

1. Жалобы на условия содержания под стражей

27. Европейский Суд принимает к сведению возражение властей Российской Федерации о неисчерпании средств правовой защиты, но не считает необходимым рассматривать вопрос с этой точки зрения, поскольку жалобы на условия содержания под стражей в любом случае неприемлемы по следующим причинам.

28. Европейский Суд напоминает, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из важнейших ценностей демократического общества. Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что испытываемые страдания и унижение должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения или наказания. Хотя меры лишения свободы часто включают такой элемент, в соответствии со статьей 3 Конвенции государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и чтобы порядок и способ исполнения данной меры не подвергали лицо переживаниям и трудностям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudfa v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

29. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель более года содержался в Исправительной колонии N 6 в г. Омске. Как утверждают власти Российской Федерации, в течение всего периода за исключением первых двух недель нахождения в приемной камере заявитель находился в общежитии колонии. Однако заявитель утверждал, что в течение трех месяцев, с 15 сентября по 15 декабря 2011 г., он находился в медицинской части колонии, где условия предположительно были намного хуже, чем в самой колонии.

30. Стороны оспаривали многие аспекты условий содержания заявителя в колонии. Европейский Суд, следовательно, вынужден устанавливать факты, по поводу которых стороны не пришли к согласию. В этом отношении он напоминает, что утверждения об обращении, противоречащем статье 3 Конвенции, должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25). Однако конвенционное производство, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется строгим применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, согласно которому доказывание возлагается на утверждающего (примеч. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы на нарушение Конвенции. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации"* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2012 (примеч. редактора).) (Kokoshkina v. Russia) от 28 мая 2009 г., жалоба N 2052/08, § 59, и Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, § 426).

31. Европейский Суд прежде всего отмечает, что он должен установить, содержался ли заявитель в медицинской части колонии. Заявитель приложил к своему описанию условий содержания в части цветные фотографии четырех заключенных в весьма тесной комнате. Он утверждал, что фотографии были сделаны во время нахождения в части. Однако власти Российской Федерации предоставили копию регистрационного журнала с именами всех заключенных, находившихся в медицинской части с 15 сентября по 15 декабря 2011 г. Имя заявителя в списке отсутствовало. В этом отношении Европейский Суд полагает, что он не может придать доказательную ценность фотографиям, представленным заявителем, поскольку они не позволяют определить, когда и где они были сделаны. Кроме того, заявитель не предоставил других доказательных материалов (например, показаний других пациентов, находившихся с ним в одной комнате медицинской части), которые могли увеличить доказательный вес фотографий и убедить Европейский Суд относительно утверждения заявителя. В то же время копия регистрационного журнала, представленная властями Российской Федерации, не имеющая следов манипуляции, исправлений или подделки, недвусмысленно указывает, что заявитель не являлся пациентом медицинской части в вышеуказанный период. Довод заявителя о наличии трех медицинских частей в колонии также не подкрепляется доказательствами. Кроме того, его неясное высказывание о том, что он проходил стационарное лечение совместно с некоторыми заключенными из журнала властей Российской Федерации косвенно подкрепляет довод последних о том, что в колонии не было другой медицинской части. Соответственно, заявитель не убедил Европейский Суд вне всякого разумного сомнения в том, что он содержался в медицинской части колонии, и его жалоба на условия содержания в части должна быть отклонена как явно необоснованная.

32. Европейский Суд переходит к рассмотрению жалобы заявителя на общие условия его содержания в колонии. В своем формуляре жалобы заявитель утверждал, что содержался в перенаселенных условиях в течение всего периода его нахождения в колонии и был вынужден находиться в комнате площадью 375 кв. м со 170 заключенными или в комнате площадью 220 кв. м со 122 заключенными. Он указывал, что располагал примерно 2 кв. м личного пространства с учетом количества содержавшихся в ней лиц и максимальной проектной вместимости. Он подтвердил свои объяснения цветными фотографиями комнаты общежития, свидетельствующими о том, что личное пространство заключенных ограничивалось спальным местом и проходом между кроватями. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель всегда имел индивидуальное спальное место и не менее 2 кв. м личного пространства в течение всего периода содержания. Представляется, что после коммуницирования дела властям Российской Федерации заявитель более не настаивал на своих измерениях комнаты общежития и количества содержавшихся там заключенных. Таким образом, Европейский Суд не нуждается в разрешении вопроса о различиях в объяснениях сторон, приняв описание властями Российской Федерации размеров общежития, количества заключенных и 2 кв. м личного пространства, предоставленного заявителю.

33. Европейский Суд напоминает, что во многих предыдущих делах недостаток личного пространства в изоляторах Российской Федерации был столь велик, что сам по себе оправдывал признание нарушения статьи 3 Конвенции. В таких делах заявители имели в своем распоряжении менее 3,5 кв. м личного пространства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 25664/05* (* Опубликовано в "Российской хронике Европейского Суда" N 3/2008 (примеч. редактора).), § 59). В то же время Европейский Суд всегда уклонялся от определения того, сколько именно квадратных метров должно отводиться заключенному для удовлетворения требований Конвенции, полагая, что ряд других факторов, таких как длительность содержания, возможности прогулок, физическое и психическое состояние заключенного и так далее, играет важную роль в определении того, отвечают ли условия содержания гарантиям статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Трепашкин против Российской Федерации" (Trepashkin v. Russia) от 19 июля 2007 г., жалоба N 36898/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2008 (примеч. редактора).), § 92). Что касается учреждений лишения свободы, таких как исправительные колонии Российской Федерации, Европейский Суд считает, что личное пространство следует оценивать в контексте применяемого режима, обеспечивающего более широкую свободу передвижения, которой пользуются заключенные в исправительных колониях в дневное время, и их неограниченный доступ к естественному освещению и свежему воздуху. В ряде дел Европейский Суд признавал, что свобода передвижения, которой пользуются заключенные в исправительных колониях в дневное время, и их неограниченный доступ к естественному освещению и свежему воздуху служат достаточной компенсацией ограниченного пространства, отводимого каждому заключенному (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania) от 24 июля 2001 г., жалоба N 44558/98, §§ 103 и 107, Решение Европейского Суда по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" (Nurmagomedov v. Russia) от 16 сентября 2004 г., жалоба N 30138/02, Решение Европейского Суда по делу "Шкуренко против Российской Федерации" (Shkurenko v. Russia) от 10 сентября 2009 г., жалоба N 15010/04, и Постановление Европейского Суда по делу "Орлов против Российской Федерации" (Orlov v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 29652/04, § 77).

34. Настоящее дело не отличается от упоминавшихся выше. Европейский Суд убежден, что другие аспекты содержания заявителя компенсировали стесненные условия проживания в общежитии. Власти Российской Федерации утверждали, что отрицательное влияние ограниченного личного пространства в комнате общежития существенно смягчалось свободой проведения большинством заключенных времени вне общежития. Они подкрепили свои объяснения фотографиями весьма большого двора, примыкающего к зданию общежития, рекреационной комнаты, где заключенные могли смотреть телевизор, большой столовой, где они ели, и кухни общежития, где они могли приготавливать пищу. Власти Российской Федерации также предоставили копию распорядка дня заключенных, из которого следовало, что заключенные проводили бльшую часть времени вне общежития. Заявитель не оспаривал объяснений властей Российской Федерации о том, что он мог участвовать в выполнении работ в колонии, таких как уборка территории колонии, мог посещать библиотеку, смотреть телевизор или участвовать в других видах деятельности, включая прогулки, образовательное и профессиональное обучение. Заявитель также не оспаривал утверждение властей Российской Федерации о том, что он имел возможность не менее чем двухчасовой ежедневной прогулки и мог работать в небольших производственных мастерских колонии (см. § 13 настоящего Решения).

35. По мнению Европейского Суда, хотя заявитель должен был испытывать определенные неудобства и трудности, следующие из ограниченного личного пространства общежития в ночное время, одного этого факта недостаточно для заключения о том, что ситуация в целом противоречит требованиям статьи 3 Конвенции.

36. Европейский Суд рассмотрит утверждения заявителя, относящиеся к другим аспектам его содержания и, в частности, неудовлетворительным гигиеническим условиям общежития и санитарного оборудования. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что обе стороны подкрепили свои объяснения фотографиями. Однако в то время как фотографии общежития, предоставленные заявителем и властями Российской Федерации, изображают довольно большую, светлую и чистую комнату с рядами кроватей в хорошем состоянии и опрятными постельными принадлежностями, фотографии санитарного оборудования показывают различные картины. Ссылаясь на фотографии, заявитель утверждал, что санитарное оборудование находилось в ужасающем состоянии, что касается ремонта и чистоты. Власти Российской Федерации предоставили фотографии полностью отремонтированных туалетного и банного помещений. Европейский Суд учитывает довод заявителя о том, что власти Российской Федерации предоставили фотографии санитарных помещений, относящихся к другому зданию общежития. Тем не менее он находит удивительным сходство между расположением помещений на фотографиях, предоставленных сторонами. Кроме того, несколько рядов чистой новой плитки на стенах, белые унитазы и новые полы вокруг них, а также большие мешки с веществом, напоминающим бетон или песок на полу, видимые на фотографиях заявителя, заставляют Европейский Суд полагать, что фотографии заявителя и властей Российской Федерации показывают одни помещения на двух стадиях реконструкции, проводившейся, как указывали власти Российской Федерации, в 2011 году. В этой связи Европейский Суд отмечает, что заявитель не упомянул о ремонтных работах в своих объяснениях. Хотя Европейский Суд понимает, что лица, содержащиеся в тюрьме, могут испытывать определенные сложности во время реконструкции учреждений, в отсутствие жалоб заявителя на длительность работ или описания конкретных трудностей, с которыми ему приходилось сталкиваться в этот период, Европейский Суд не находит, что данные условия могли сами по себе составлять бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Европейский Суд также отмечает, что заявитель не предоставил данных в поддержку его довода о том, что санитарные помещения были слишком малы, чтобы вмещать тюремное население, имевшее к ним доступ. Его ссылка на жалобы, поданные в Европейский Суд заключенными Омской области, не может служить доказательством, поскольку ни одна из них не касалась условий содержания в Исправительной колонии N 6 г. Омска. Таким образом, Европейский Суд опирается на объяснения властей Российской Федерации о том, что не более 100 заключенных пользовались туалетом. Хотя использование 100 людьми 10 раковин, 15 писсуаров и 10 унитазов не может считаться особенно комфортным, Европейский Суд не может установить, что эта практика была столь неподходящей, чтобы подвергнуть заявителя обращению, противоречащему требованиям статьи 3 Конвенции.

37. Наконец Европейский Суд отмечает относительно остальных утверждений заявителя о плохом снабжении, неадекватной вентиляции или разрешении курить в общежитии, что эти жалобы неопределенны и не подкреплены доказательствами, например, подробным описанием питания, получаемого заявителем во время лишения свободы, и так далее.

38. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не может установить, что общие условия содержания заявителя в Исправительной колонии N 6 г. Омска достигли порога, позволяющего характеризовать обращение как бесчеловечное и унижающее достоинство в значении статьи 6 Конвенции.

39. В итоге Европейский Суд заключает, что жалобы заявителя на условия его содержания в этой исправительной колонии, включая утверждения о содержании в медицинской части колонии, являются явно необоснованными и подлежат отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

2. Жалоба на отсутствие эффективного средства правовой защиты

40. Заявитель также жаловался на то, что он не располагал эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в отношении своей жалобы на условия содержания под стражей в нарушение статьи 13 Конвенции. Европейский Суд напоминает, что жалоба на нарушение статьи 13 Конвенции может быть подана только в связи с материально-правовым требованием, которое является "доказуемым" (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хаттон и другие против Соединенного Королевства" (Hatton and Others v. United Kingdom), жалоба N 36022/97, § 137, ECHR 2003-VIII, с дополнительными отсылками, и Решение Европейского Суда по делу "Ашуорт и другие против Соединенного Королевства" (Ashworth and Others v. United Kingdom) от 20 января 2004 г., жалоба N 39561/98). Европейский Суд установил, что жалобы заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции по поводу условий его содержания в Исправительной колонии N 6 и ее медицинской части являются явно необоснованными и поэтому неприемлемыми. Соответственно, он находит, что данное требование не может считаться "доказуемым" в значении конвенционной прецедентной практики (см. аналогичную мотивировку в Решении Европейского Суда по делу "Данилина против Российской Федерации" (Danilina v. Russia) от 11 марта 2010 г., жалоба N 5727/04).

41. Следовательно, эта жалоба в соответствии со статьей 13 Конвенции также является явно необоснованной и подлежит отклонению на основании подпункта "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

II. Другие жалобы

42. Заявитель также выдвинул дополнительные жалобы по поводу его содержания в приемной камере и штрафном изоляторе, процедуры приема в колонию и обращения со стороны надзирателей. Европейский Суд внимательно рассмотрел эти жалобы, приняв во внимание все предоставленные материалы, и нашел, что, насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, признаки нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней, в них не усматриваются. Следовательно, жалобы в этих частях подлежат отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда