Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2 февраля 2016 г. N 58-О15-1 В соответствии с изменениями, внесенными в уголовный закон, приговор, вынесенный в отношении осужденных за грабеж, разбой и убийство, подлежит переквалификации

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2 февраля 2016 г. N 58-О15-1

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Тимошина Н.В.,

судей: Шмотиковой С.А. и Колышницына А.С.

при секретаре Маркове О.Е.,

с участием прокурора Локтионова Б.Г.,

осужденного Агеева П.Н. в режиме видеоконференц-связи, адвоката Чиглинцевой Л.А.

рассмотрела в судебном заседании кассационные жалобы осужденного Агеева П.Н., его защитников - адвокатов Зайцева С.В. и Шарко Н.Г.

на приговор Хабаровского краевого суда от 11 апреля 2008 года, по которому

Агеев П.Н., ..., ранее не судимый,

осужден по п.п. "д, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 15 годам лишения свободы; ч. 3 ст. 30, п.п. "д, к" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишения свободы; п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ к 8 годам лишения свободы; п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

По совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний назначено 22 года лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания осужденному исчисляется с 19 февраля 2007 года.

Взыскана с Агеева П.Н. в пользу потерпевшего Л. компенсация морального вреда в размере ... рублей.

Приговором разрешена судьба вещественных доказательств по делу.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Шмотиковой С.А. о содержании приговора, доводах кассационных жалоб и возражений на них государственного обвинителя Смаль М.Г., объяснения осужденного Агеева П.Н., адвоката Чиглинцевой Л.А., поддержавших доводы кассационных жалоб, возражения прокурора Локтионова Б.Г., полагавшего, что оснований для удовлетворения жалоб не имеется, Судебная коллегия установила:

по приговору Агеев осужден за совершение грабежа, то есть открытого хищения чужого имущества, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего Л. за совершение разбоя, то есть нападения на Л. и С. в целях хищения принадлежавшего им имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, угрозой применения насилия опасного для жизни, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего С., а также за умышленное причинение смерти С., совершенное с особой жестокостью, сопряженное с разбоем, и покушение на убийство Л. с особой жестокостью, с целью скрыть другое преступление.

Преступления совершены 28 декабря 2006 года и 19 февраля 2007 года, в с. ... ... района ... края при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В кассационных жалобах осужденный Агеев П.Н. просит об отмене приговора суда, поскольку выводы о его виновности не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Жалоба мотивируется тем, что показания потерпевшего Л. не являются объективными, поскольку даны с целью уйти от уголовной ответственности, в ходе предварительного следствия он постоянно менял свои показания, заключение судебно-медицинской экспертизы о причинах смерти С. носят предположительный характер, ее выводы противоречат словам эксперта, производившего осмотр трупа на месте происшествия, об отсутствии у потерпевшего видимых телесных повреждений. Отрицает наличие у него мотива совершения убийства С.

Обращает внимание на необоснованность признания в качестве вещественных доказательств исследованных в судебном заседании ботинок, которые, как выяснилось в судебном заседании, оказались не те, что изымались у него и были опознаны потерпевшим в ходе предварительного следствия.

Указывает на то, что сведения, изложенные им в явке с повинной и показаниях на следствии, противоречат показаниям потерпевшего об обстоятельствах совершения преступления, в связи с чем не могли быть положены судом в обоснование обвинительного приговора.

Полагает, что только на показаниях Л. не может быть основан вывод суда о совершении им открытого хищения принадлежащего потерпевшему имущества, других доказательств виновности по ч. 2 ст. 161 УК РФ в материалах дела не имеется.

Адвокаты Зайцев С.В. и Шарко Н.Г. в защиту Агеева в жалобах приводят аналогичные доводы о недоказанности вины осужденного в инкриминированных ему преступлениях, считают, что доводы Агеева о его невиновности материалами дела не опровергнуты.

Утверждают, что потерпевший Л., свидетели М. и С. оговорили осужденного по обвинению в совершении грабежа, поскольку являются заинтересованными лицами, стремящимися избежать уголовной ответственности.

Показания свидетелей Ж. и Т. о присутствии Агеева в доме потерпевшего С. во время, совпадающее со временем смерти потерпевшего, не свидетельствуют о виновности Агеева в убийстве, поскольку момента убийства указанные свидетели не видели.

Приводя в жалобе содержание показаний допрошенных в судебном заседании свидетелей и протоколы следственных действий с участием Агеева, адвокат Зайцев делает вывод о том, что время совершения преступлений, указанное Агеевым на предварительном следствии, не совпадает со временем смерти потерпевшего С. При таких обстоятельствах считает, что достоверность показаний Агеева в ходе предварительного следствия вызывает сомнения, которые в силу презумпции невиновности должны трактоваться в пользу осужденного.

Полагает, что, несмотря на то, что в ходе предварительного и судебного следствия не было установлено фактов психологического или физического насилия в отношении Агеева с целью вынудить его к даче признательных показаний, у него могли иметься другие веские причины для самооговора, ссылается на заключение судебной психолого-психиатрической экспертизы, согласно выводам которой Агеев склонен к фантазированию и "рисовке". Полагает, что для полного исследования психического состояния Агеева по делу следует провести дополнительную судебно-психиатрическую экспертизу, учитывая, что согласно свидетельским показаниям осужденный до случившегося уважительно относился к С. помогал ему, мотив для совершения убийства судом не установлен.

Защитники Агеева просят критически отнестись к противоречивым показаниям потерпевшего Л., который мог стать главным подозреваемым в убийстве С. и оговорить осужденного с целью отвести от себя подозрения, обстоятельств же своего возгорания Л. не помнит.

Обращают внимание на несоответствие ботинок, которые были приобщены к материалам дела в качестве вещественных доказательств, тем, что были похищены у потерпевшего Л. и изъяты в ходе следствия.

Считают, что суд, в нарушение требований закона, в приговоре не указал с целью скрыть какое преступление Агеев совершил покушение на убийство Л. что, по мнению адвокатов, ставит под сомнение обоснованность квалификации действий Агеева.

Кроме того, адвокат Шарко Н.Г. подвергает сомнению законность сделанной осужденным явки с повинной.

Просят приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство.

В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель Смаль М.Г. просит приговор оставить без изменения, а доводы жалоб без удовлетворения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия находит выводы суда о виновности Агеева П.Н. в совершении преступлений основанными на совокупности доказательств, полученных в порядке, установленном законом, всесторонне, полно и объективно исследованных в судебном заседании: показаниях Агеева, данных на предварительном следствии, потерпевшего Л. свидетелей М., С., Т., Ж., Р., Л., Л., заключениях экспертов, протоколах следственных действий, получивших оценку суда в соответствии с правилами ст. 88 УПК РФ.

В приговоре приведены и обоснованы мотивы, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты. Суд обоснованно критически отнесся к показаниям Агеева в ходе судебного следствия, в которых он отрицал свою вину в совершении преступлений. В основу обвинительного приговора положены его показания на предварительном следствии.

Так в явке с повинной, при допросе Агеева в качестве подозреваемого и обвиняемого, при проверке показаний на месте, он давал последовательные показания о том, что в ходе распития спиртных напитков совместно с потерпевшими, когда С. уснул, он спросил у Л. деньги, потребовал, чтобы тот вывернул карманы, бросил в печь снятую им куртку и кофту, сказал Л. что деньги должны быть у деда (С., после чего задушил С., накинув ему на шею веревку. Признавал, что после убийства потерпевшего С. он нанес несколько ударов нагретой в печи кочергой по телу Л., отчего тот упал, вытащил его на веранду, облил спиртом и поджег.

Данные показания судом признаны допустимыми доказательствами, они получены с соблюдением уголовно-процессуального закона, при допросах Агеева принимал участие адвокат, при проведении следственных действий участвовали понятые: С. и П., которые подтвердили в суде, что Агеев на месте происшествия рассказывал об обстоятельствах совершения преступления в отношении Л., при этом показания давал непринужденно, сомнений в правдивости показаний у них не возникло. Участие адвоката при написании явки с повинной уголовно-процессуальным законом не предусмотрено, в связи с чем довод жалобы адвоката Шарко Н.Г. о незаконности ее получения является несостоятельным.

Изменению Агеевым своих показаний в ходе судебного разбирательства дана соответствующая оценка, с которой следует согласиться. Вопреки предположению адвоката Зайцева С.В., высказанному в кассационной жалобе, оснований к самооговору у Агеева судом не установлено.

Анализ приведенных в приговоре доказательств позволяет сделать вывод о том, что как в целом, так и в отдельных деталях показания осужденного Агеева Н.П. в ходе предварительного следствия, оглашенные в суде с соблюдением требований ст. 276 УПК РФ, согласуются с другими собранными по делу доказательствами.

Так, из показаний потерпевшего Л. в ходе предварительного следствия и судебного заседания следует, что в конце декабря 2006 года после совместного распития спиртного Агеев в присутствии других лиц накинулся на него с кулаками, стал обыскивать карманы, достал пластиковую карточку со счетом в сумме ... рублей ... копеек, на которую ему перечислялась стипендия, потребовал сказать пин-код, угрожая духовым ружьем.

Кроме того, пояснил, что 18 февраля 2007 года он пришел к своему деду - С. в доме, кроме прочих, находился Агеев, который сразу же спросил: "Где у деда деньги?", при этом был агрессивен, угрожал, что убьет, если он не скажет, где спрятаны деньги. После этого Агеев снял с него куртку, кофту и сжег их в печи, сорвал с ног ботинки и положил в пакет, обыскал карманы одежды, висящей на стенах, сложил в пакет все имеющиеся в доме продукты, выстриг ему на голове прядь волос, угрожал убийством, затем взял цепочку, длиной около полуметра, на которой обычно носил ключи, и накинул ее на шею спящего деда, сел ему на грудь и стал стягивать концы. После того, как изо рта С. пошла пена, Агеев переключился на него, стал наносить удары нагретой на печи кочергой в грудь, живот, от чего он потерял сознание. Пришел в себя только в больнице, где ему сообщили, что о том, что у него термический ожог пламенем лица, шеи, верхних конечностей.

Существенных разногласий в показаниях потерпевшего судом не установлено. Приведенные в жалобах основания для оговора Агеева потерпевшим Л. и свидетелями проверялись судом и не нашли своего подтверждения.

Показания потерпевшего Л. об обстоятельствах его ограбления Агеевым подтверждаются показаниями свидетелей М. и С., очевидцев произошедшего. Показания потерпевшего о нахождении в доме С. во время произошедшего именно Агеева, а не иного лица, подтверждаются показаниями свидетелей Т. и Ж. Свидетель Т. также пояснил об агрессивном поведении Агеева во время пребывания в доме С., избиении им Л., сжигании в печи одежды и о том, что Агеев просил его говорить работникам милиции, что его в доме С. не было.

Оснований не доверять показаниям потерпевшего Л. свидетелей М., С., Т. и Ж. судом не установлено. Как усматривается из содержания приговора, при оценке показаний свидетелей Т. и Ж. суд учел их объяснения о том, что детали произошедшего они забыли из-за нахождения в состоянии алкогольного опьянения, их престарелый возраст.

Согласно протоколу осмотра места происшествия от 19 февраля 2007 года в доме N ... по ул. ... в с. ... ... района ... края в комнате на кровати был обнаружен труп С. по заключению судебно-медицинской экспертизы его смерть наступила от механической асфиксии, от сдавливания шеи при удавлении.

Заключениями судебно-медицинских экспертиз (от 09.08.2007 года и от 05.02.2008 года) у потерпевшего Л. установлена термическая травма: термический ожог пламенем лица, шеи, правой кисти, верхних конечностей, локальные ожоги передней поверхности грудной клетки и переднебоковой поверхности брюшной стенки справа (2-ЗАБ степень до 35%), ожог дыхательных путей, кома, от которой Л. мог испытывать особую боль и страдания при воздействии на него открытого пламени и раскаленной кочерги, о чем свидетельствуют морфологические изменения в виде ожоговых рубцов на теле потерпевшего.

Доводы жалоб, в которых осужденный Агеев и его адвокаты подвергают сомнению показания потерпевшего по факту похищения у него ботинок, ссылаясь на то обстоятельство, что в суд в качестве вещественных доказательств были представлены ботинки, не принадлежащие Л. Судебная коллегия находит несостоятельными.

Согласно показаниям свидетеля Р. в феврале 2007 года Агеев проживал в доме ее бывшего мужа. После смерти мужа она обнаружила в доме ботинки, имеющие особенности фасона, которые ее мужу не принадлежали. В дальнейшем эти ботинки были изъяты работниками милиции. Потерпевшим Л. указанные ботинки были опознаны в ходе предварительного следствия как принадлежавшие ему и похищенные Агеевым.

Согласно протоколу опознания, показаниям потерпевшего Л., свидетелей Л. и Л. присутствовавшим при опознании, принадлежавшие ему ботинки Л. опознал уверенно, назвав их характерные признаки. Приметы ботинок он перечислил в ходе допроса, проведенного до опознания.

Из материалов дела следует, что ботинки Л. были изъяты из дома Р. после того, как Агеев в явке с повинной указал, что он снял с потерпевшего Л. зимние ботинки, принес их в дом Р., где и оставил, данные ботинки были опознаны Л.

Согласно заключению служебной проверки ботинки, принадлежащие Л. и опознанные им в ходе следственного действия, были утрачены. В суд были ошибочно представлены другие ботинки из-за путаницы в бирках (т. 4 л.д. 250).

Данное обстоятельство не ставит под сомнение установленные судом фактические обстоятельства совершения Агеевым преступления в отношении Л.

В извлеченной из печи дома С. золе, по заключению криминалистической экспертизы, были обнаружены фрагменты остатков одежной фурнитуры, что также подтверждает правдивость показаний Л. о сжигании Агеевым его одежды в печи.

Показания Агеева в ходе предварительного следствия о том, что при поджоге Л. от первой спички возгорание не произошло, и он зажигал вторую спичку, также подтвердились. В местах, указанных Агеевым при проверке его показаний на месте происшествия, были обнаружены и изъяты две обгоревшие спички, а в огороде дома С. под снегом была обнаружена бутылка, из которой Агеев облил Л. спиртом.

Вопреки утверждениям в кассационных жалобах, противоречий в протоколе осмотра трупа С. и заключении судебно-медицинской экспертизы не содержится. Заключения экспертов, в том числе заключение судебно-медицинской экспертизы трупа С. в соответствии с требованиями ст. 74 УПК РФ судом проверены и оценены наряду с другими доказательствами по делу. Достаточность и полнота проведенных экспертами исследований, соблюдение при производстве экспертиз методических рекомендаций и норм уголовно-процессуального законодательства, а также их оценка судом сомнений не вызывают.

То, что при первичном осмотре трупа С. на месте происшествия не обнаружено "видимых телесных повреждений", не ставит под сомнение выводы экспертов о наступлении смерти С. от механической асфиксии, от сдавления органов шеи при удавлении, поскольку при исследовании трупа потерпевшего в условиях бюро судебно-медицинской экспертизы выявленные у него наружные повреждения были незначительными.

Показания свидетеля Г., пытавшейся обеспечить алиби Агееву, признаны судом недостоверными и мотивировано опровергнуты в приговоре, с выводами суда в этой части нет оснований не согласиться.

Вопреки доводам жалоб, решение суда о виновности Агеева в причинении смерти С. и покушении на убийство Л. с особой жестокостью является правильным, поскольку убийство С. совершено Агеевым в присутствии его близкого родственника - внука (Л.), а посягательство на жизнь Л. совершено с применением способа, заведомо причиняющего потерпевшему особые мучения и страдания.

Несостоятельными являются и доводы о неустановлении судом мотива совершения преступления. На основании исследованных доказательств суд пришел к обоснованному выводу о том, что первоначальным мотивом совершения преступления 18 февраля 2007 года послужил корыстный мотив, что подтверждается показаниями потерпевшего о том, что Агеев стал требовать деньги, обыскивать одежду, угрожать убийством, а затем на глазах Л. демонстративно совершил убийство его близкого родственника, проявляя при этом особую жестокость и причиняя нравственные страдания потерпевшему Л. Учитывая, что убийство С. произошло на глазах Л., суд сделал правильный вывод о том, что покушение на убийство Л. совершено с целью скрыть совершенное им преступление.

Вопреки доводам жалоб, мотивы принятого решения судом мотивированы в приговоре.

Таким образом, суд с достаточной полнотой и всесторонностью в соответствии с требованиями ст.ст. 87, 88 УПК РФ исследовал, а также проанализировал собранные доказательства, сопоставил их между собой и дал им надлежащую оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела и постановления обвинительного приговора, правильно квалифицировав действия осужденного Агеева П.Н.

Решение суда о вменяемости Агеева основано на материалах дела, данных о его личности, поведении до и после совершения преступлений в конкретной судебно-следственной ситуации, с учетом выводов комплексной стационарной судебной психолого-психиатрической экспертизы. Каких-либо сомнений в том, что во время совершения преступных действий Агеев П.Н. мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, у суда не имелось.

Нарушений требований уголовно-процессуального закона, в том числе, при допросе в судебном заседании свидетелей, потерпевшего, на что указал Агеев при рассмотрении кассационных жалоб, влекущих отмену или изменение приговора, Судебной коллегией не усматривается.

При назначении осужденному наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности. Явка с повинной, активное способствование в раскрытии преступления на первоначальном этапе предварительного следствия, совершение Агеевым преступления впервые признаны обстоятельствами, смягчающими наказание.

Вместе с тем приговор в отношении Агеева П.Н. подлежит изменению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 10 УК РФ уголовный закон, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления в силу такого закона.

Федеральным законом N 26 от 7 марта 2011 года в ч. 2 ст. 161 УК РФ внесены изменения, исключен минимальный размер наказания в виде лишения свободы, что улучшает положение осужденного. С учетом изложенного преступление, совершенное Агеевым П.Н. 28 декабря 2006 года в отношении Л. и квалифицированное по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ, следует квалифицировать в редакции уголовного закона от 07.03.2011 года, а назначенное за его совершение наказание подлежит смягчению.

Принимая во внимание наличие постановления Центрального районного суда г. Комсомольск-на-Амуре от 8 августа 2012 года, принятое в порядке ст. 10 УК РФ и п. 13 ст. 397 УПК РФ, о приведении приговора Хабаровского краевого суда от 11 апреля 2008 года в соответствии с изменениями в УК РФ, подлежит смягчению наказание, назначенное Агееву П.Н. по п. "д, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и по совокупности приговоров.

Кроме того, в резолютивной части приговора указано, что компенсация морального вреда в размере ... рублей в пользу потерпевшего Л. взыскана с Агаева П.Н., а не с Агеева П.Н. Допущенная ошибка является опечаткой, она не влияет на законность разрешения судом гражданского иска, однако требует уточнения для исключения неясностей при исполнении приговора.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Хабаровского краевого суда от 11 апреля 2008 года в отношении Агеева П.Н. изменить.

Переквалифицировать действия Агеева П.Н. с п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ на п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ в редакции ФЗ N 26 от 7 марта 2011 года и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года 10 месяцев.

Смягчить наказание, назначенное ему по п. "д, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, до 13 лет лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. "г" ч. 2 ст. 161 (в редакции ФЗ от 07.03.2011 г.), п. "д, з" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30, п. "д, к" ч. 2 ст. 105, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ, путем частичного сложения окончательно назначить Агееву П.Н. наказание в виде лишения свободы сроком на 20 лет 6 месяцев в исправительной колонии строгого режима.

Считать компенсацию морального вреда в пользу потерпевшего Л. в сумме ... рублей взысканной с Агеева П.Н.

В остальном кассационные жалобы осужденного Агеева П.Н., адвокатов Зайцева С.В. и Шарко Н.Г. оставить без удовлетворения.

Председательствующий

Тимошин Н.В.

Судьи

Шмотикова С.А.

Колышницын А.С.