Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 сентября 2015 г. Дело "M. и M. против Хорватии" [M. and M. v. Croatia] (жалоба N 10161/13) (I Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(I Секция)

Дело "M. и M. против Хорватии"
[M. and M. v. Croatia]
(Жалоба N 10161/13)

Постановление Суда от 3 сентября 2015 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В Европейский Суд мать (вторая заявительница) и ее дочь 2001 года рождения (первая заявительница) жаловались на то, что внутригосударственные власти не приняли мер, чтобы оградить первую заявительницу от физического и психологического жестокого обращения, которому она подвергалась со стороны отца. Отец имел право опекунства в отношении первой заявительницы начиная с 2007 года, когда он и вторая заявительница расторгли брак. В тот период, когда первая заявительница находилась на его попечении, по-видимому, она часто подвергалась словесным оскорблениям и угрозам физического насилия со стороны отца. Этот процесс достиг своей кульминации в ходе инцидента, произошедшего 1 февраля 2011 г., когда он предположительно ударил ее по лицу и сжал горло, оскорбляя ее при этом. На следующий день заявительницы сообщили в полицию о случившемся, а также о предыдущих случаях вербального и физического насилия. Впоследствии в отношении отца было возбуждено уголовное дело, но оно находилось в производстве суда первой инстанции на момент рассмотрения жалобы Европейским Судом, хотя прошло более четырех с половиной лет после того, как уголовное дело было возбуждено.

Параллельно вторая заявительница возбудила гражданское дело против отца, добиваясь своей передачи под опеку первой заявительницы. Ее заявление о временной опеке было отклонено в июне 2011 года, когда внутригосударственный суд установил, основываясь на заключении судебно-медицинских экспертов и социальных работников, что первой заявительнице более не угрожало дальнейшее жестокое обращение в доме отца. Производство по основному делу об опеке на дату вынесения настоящего Постановления еще не было завершено. Первая заявительница, которая выражала сильное желание жить с матерью, начала испытывать поведенческие проблемы, в том числе проявляла намерение причинить себе телесные повреждения, продолжала проживать с отцом против своей воли.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции. Учитывая юный возраст первой заявительницы, акты насилия в семье, которому она предположительно подвергалась со стороны отца, могут рассматриваться как унижающее достоинство обращение по смыслу статьи 3 Конвенции. Заявительницы сообщили об инциденте, произошедшем 1 февраля 2011 г., в полицейские органы на следующий день, и предположительные травмы первой заявительницы были надлежащим образом задокументированы. Этих доказательств, по мнению Европейского Суда, было достаточно, чтобы сделать жалобу заявительниц во внутригосударственные компетентные органы способной быть доказанной и, следовательно, вызвать как процессуальное обязательство государства провести расследование по ее заявлению, так и его позитивное обязательство защищать ее от дальнейшего насилия.

(a) Процессуальные обязательства государства. Что касается вопроса об обязательстве провести расследование, внутригосударственные власти решили привлечь отца к ответственности только за действие, которое являлось наиболее серьезным в серии насильственных актов в отношении первой заявительницы, а не предъявлять ему обвинения в совершении одного или более преступлений, способные охватить все случаи предполагаемого жестокого обращения, которые позволили бы властям заняться ситуацией в целом. Кроме того, производство по уголовному делу в отношении отца длилось почти четыре с половиной года к моменту вынесения настоящего Постановления Европейского Суда с существенными задержками по вине внутригосударственных властей. В результате следствие не выполнило требований быстроты и разумной оперативности, присущих понятию эффективности.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

(b) Обязательство властей государства-ответчика защищать людей. В дальнейшем заявительницы жаловались на то, что после инцидента 1 февраля 2011 г. внутригосударственные власти оставили первую заявительницу на попечении отца, нарушая тем самым свое позитивное обязательство не допустить повторения семейного насилия в отношении нее. Однако Европейский Суд решил, что в рассматриваемый по делу период внутригосударственные власти предприняли разумные меры, чтобы оценить и взвесить риск возможного дальнейшего жестокого обращения. Следует отметить, что ситуация первой заявительницы находилась под пристальным наблюдением социальных органов с помощью мер по защите детей, которые были предприняты в период с сентября 2011 года по март 2014 года. Кроме того, как рекомендацией местного центра социального обеспечения, так и совместным заключением судебно-медицинских экспертов было установлено, что первая заявительница не находилась в зоне риска жестокого обращения в доме своего отца. Решение суда, вынесенное в июне 2011 года, об отказе матери во временной опеке над дочерью было основано на рекомендации центра социальной помощи и других доказательствах и на том факте, что производство по уголовному делу в отношении отца еще не было завершено. Таким образом, решение было вынесено после тщательного рассмотрения всех соответствующих материалов.

Постановление

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

Учитывая вышеизложенный вывод, сделанный в соответствии со статьей 3 Конвенции, что касается первой заявительницы, Европейский Суд далее заключил, что по делу властями государства-ответчика не было допущено нарушения требований статьи 8 Конвенции в отношении второй заявительницы и обязанности государства защитить ее дочь от жестокого обращения.

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Европейский Суд решил, что жалобы заявительниц на то, что внутригосударственные власти проигнорировали желание первой заявительницы жить с матерью и что ее не заслушали в ходе разбирательства дела об установлении опеки, поднимали вопросы, касающиеся их права на уважение частной и семейной жизни, отличающиеся от вопросов, которое# анализировались в контексте статьи 3 Конвенции и, соответственно, требуют отдельного рассмотрения.

Самого по себе факта, что дело об установлении опеки длилось более четырех лет и трех месяцев, достаточно, чтобы сделать вывод: власти государства-ответчика не выполнили своих позитивных обязательств согласно статье 8 Конвенции. Кроме того, в настоящем деле требовалась большая тщательность, поскольку оно касалось травмированного ребенка, у которого не было иных причин, чем конфликтные отношения ее родителей, для глубоких душевных страданий, которые привели к причинению себе телесных повреждений.

Однако представляется, что внутригосударственные суды не признали серьезность и безотлагательность ситуации и затяжной характер процесса по делу только усугублял участь первой заявительницы. Европейский Суд особенно поражен тем фактом, что после четырех лет и трех месяцев первая заявительница еще не была заслушана в производстве по делу и, таким образом, ей не была предоставлена возможность выразить свое мнение по поводу того, с кем из родителей она хочет жить. Принимая во внимание статью 12 Конвенции о правах ребенка, в ходе любого судебного или административного разбирательства, затрагивающего права детей в соответствии со статьей 8 Конвенции, нельзя говорить, что дети, способные сформулировать свои взгляды, в достаточной мере вовлечены в процесс принятия решений, если они не обеспечены возможностью быть заслушанными судом и таким образом выразить свое мнение. Было бы трудно утверждать, что, учитывая возраст и зрелость первой заявительницы, она была не способна формировать свои взгляды на жизнь и выражать их свободно.

В настоящем деле судебные эксперты установили, во-первых, что оба родителя в равной степени (не) могли позаботиться о первой заявительнице и, во-вторых, что она хотела жить с мамой. Оба родителя проживали в одном и том же городе, поэтому изменение права на опеку не повлекло бы смену школы или иного изъятия из привычного социального окружения. Соответственно, неуважение желания первой заявительницы, что касается выбора родителя, с которым она хотела бы жить, в конкретных обстоятельствах дела нарушило ее право на уважение частной и семейной жизни. Кроме того, длительный характер производства по делу об опеке нарушил также права второй заявительницы согласно статье 8 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил 19 500 евро первой заявительнице и 2 500 евро второй заявительнице в качестве компенсации морального вреда