Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 февраля 2015 г. Дело "Юдицкая и другие (Yuditskaya and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 5678/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Юдицкая и другие (Yuditskaya and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5678/06)

Постановление Суда

Страсбург, 12 февраля 2015 г.

По делу "Юдицкая и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 20 января 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5678/06, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации: Диной Яковлевной Юдицкой, Натальей Владимировной Юдицкой, Александром Викторовичем Кичевым, Еленой Робертовной Лаврентьевой и Валерием Валерьевичем Фроловичем (далее - заявители), - 22 декабря 2005 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. Заявители, в частности, утверждали, что отсутствовали какие-либо основания для проведения обыска в помещении их юридической фирмы и изъятия их компьютеров.

4. 16 марта 2007 г. власти Российской Федерации были официально уведомлены о жалобе.

5. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы одновременно с рассмотрением жалобы по существу. Изучив возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Первая заявительница, Дина Яковлевна Юдицкая, родилась в 1950 году, вторая заявительница, Наталья Владимировна Юдицкая, - в 1979 году, третий заявитель, Александр Викторович Кичев, - в 1966 году, четвертая заявительница, Елена Робертовна Лаврентьева, - в 1958 году, пятый заявитель, Валерий Валерьевич Фролович, - в 1966 году. Заявители проживают в г. Перми.

7. Заявители являются членами Пермской коллегии адвокатов. Они являются адвокатами юридической фирмы "Бизнес и право". На момент рассматриваемых событий помещение юридической фирмы включало приемную, пять кабинетов и зал для совещаний. Первая и вторая заявительницы работали в одном кабинете. Четвертая заявительница и адвокат П. имели отдельные кабинеты. Третий и пятый заявитель работали в одном кабинете с адвокатом И.Т. Каждый адвокат имел собственный компьютер. Кроме того, имелся еще один компьютер для совместного использования всеми адвокатами.

8. 1 декабря 2004 г. было возбуждено уголовное дело по факту получения взятки судебными приставами. Одно из обвинений касалось Пермского завода им. Кирова* (* Так в тексте оригинала. По-видимому имеется в виду Федеральное государственное унитарное предприятие "Пермский завод имени С.М. Кирова" (примеч. переводчика).) (далее - завод) и судебного пристава Т. Согласно утверждениям властей Российской Федерации в январе 2005 года директор завода К. передал судебному приставу 300 000 рублей в качестве взятки. Фактическим получателем взятки являлся судебный пристав Т. С целью легализации "сделки" Т. попросил своего брата И.Т. подписать с заводом фиктивный договор об оказании юридических услуг.

9. 7 февраля 2005 года И.Т. подписал с заводом договор об оказании юридических услуг по вопросам налогообложения и другим правовым аспектам.

10. По утверждению властей Российской Федерации, в неустановленную дату следователь допросил К. и Т. Они оба признались в причастности к схеме получения взятки.

11. 6 мая 2005 г. Ленинский районный суд г. Перми вынес постановление о проведении обыска в помещениях юридической фирмы "Бизнес и право". В соответствующих частях постановления говорилось следующее:

"1 декабря 2004 г. было возбуждено уголовное дело по факту [получения взятки при отягчающих обстоятельствах] в отношении Управления Федеральной службы судебных приставов по Пермскому краю N 48* (* Так в тексте оригинала. На официальном сайте Управления Федеральной службы судебных приставов по Пермскому краю отсутствует подразделение N 48. Само Управление - "Perm Regional Court bailiffs' service" - не имеет номера (примеч. переводчика).). В ходе следствия было установлено, что Федеральное государственное унитарное предприятие "Пермский завод имени С.М. Кирова" и юридическая фирма "Бизнес и право" заключили фиктивный договор с целью сокрытия взятки. Следователь ходатайствует о проведении обыска помещений юридической фирмы "Бизнес и право" с целью изъятия документов, которые могут иметь отношение к делу.

[Суд] считает, что ходатайство следователя является обоснованным и должно быть удовлетворено, поскольку имеются основания полагать, что документы юридической фирмы "Бизнес и право" могут содержать доказательства, имеющие отношение к уголовному делу".

12. 16 мая 2005 г. следователь провел обыск в помещениях, принадлежавших заявителям. При проведении обыска присутствовали заявители и двое понятых.

13. Согласно утверждениям заявителей они добровольно передали документы, которые искали следователи. Тем не менее все кабинеты, в том числе заявителей, которые не имели отношения к заводу, были обысканы. Следователи изъяли все настольные компьютеры и ноутбуки, скопировали содержимое их жестких дисков. Эти компьютеры были возвращены через неделю.

14. Заявители обжаловали постановление Ленинского районного суда г. Перми от 6 мая 2005 г. Они утверждали, что договор с Пермским заводом имени С.М. Кирова был подписан И.Т., который действовал в качестве адвоката, а не от имени юридической фирмы "Бизнес и право", и что не было оснований для проведения обыска всех помещений юридической фирмы. Более того, Ленинский районный суд г. Перми признал данный договор фиктивным даже до вынесения судебного решения. Информация, находившаяся в компьютерах, являлась адвокатской тайной и не подлежала разглашению, а обыск и выемка документов привели к грубому нарушению Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

15. 23 июня 2005 г. Пермский областной суд отклонил кассационную жалобу заявителей, определив, что постановление на обыск было законным и обоснованным. По мнению Пермского областного суда, Ленинский районный суд г. Перми не выносил постановления о том, что договор был фиктивным, а только сослался на мнение следственных органов о том, что договор имел фиктивный характер.

II. Соответствующие внутригосударственное законодательство и практика

16. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ) предусматривает, что основанием для производства обыска является наличие достаточных оснований полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, оборудование или иные средства совершения преступления, документы и предметы, имеющие значение для уголовного дела (часть первая статьи 182).

17. Розыскные мероприятия в жилых и служебных помещениях адвокатов допускаются только на основании судебного решения. Полученные в ходе обыска сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательства обвинения только в тех случаях, когда они не входят в производство адвоката по делам доверителей (часть третья статьи 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

18. При толковании применимых положений УПК РФ и Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что в судебном постановлении о проведении обыска в служебных помещениях адвоката должны быть указаны конкретный объект обыска и данные, служащие основанием для его проведения, чтобы обыск не приводил к получению информации о тех клиентах адвоката, которые не имеют непосредственного отношения к уголовному делу (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. N 439-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).)).

19. До начала обыска следователь предлагает добровольно выдать подлежащие изъятию предметы, документы или ценности, которые могут иметь значение для соответствующего уголовного дела. Если они выданы добровольно, то следователь вправе не производить обыск (часть пятая статьи 182 УПК РФ)

20. С разрешения следователя при производстве обыска имеют право присутствовать защитник и/или адвокат(-ы) лица, в помещениях которого производится обыск (часть одиннадцатая статьи 182 УПК РФ).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

21. Заявители жаловались на то, что в результате обыска, проведенного в их кабинетах, а также изъятия их компьютеров, в которых хранилась конфиденциальная информация, были нарушены их права, предусмотренные статьями 6 и 8 Конвенции. Европейский Суд рассмотрит жалобу в соответствии со статьей 8 Конвенции, в соответствующих частях которой установлено следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной... жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

22. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. Они утверждали, что жалоба заявителей является неприемлемой для рассмотрения по существу. По их мнению, обыск был произведен в соответствии с требованиями внутригосударственного законодательства и не нарушал права заявителей, гарантированные Конвенцией. Следственные органы провели обыск в рамках расследования уголовного дела. Они получили санкцию суда на проведение обыска в установленном законом порядке. Цель обыска заключалась в получении документов, необходимых для расследования уголовного дела. В ходе обыска следователем были изъяты определенные документы, имевшие отношение к финансовым операциям между И.Т. и заводом. Следователь также изъял компьютеры и по просьбе заявителей перенес всю хранившуюся в них информацию на отдельный жесткий диск. Компьютеры были возвращены заявителям, а указанный жесткий диск впоследствии был уничтожен. Информация, находившаяся в компьютерах заявителей, не использовалась в нарушение применимого законодательства о защите адвокатской тайны.

23. Заявители утверждали, что их жалоба затрагивала серьезные вопросы права и факта и должна была быть признана приемлемой для рассмотрения по существу. Они также полагали, что обыск, проведенный в их кабинетах, не соответствовал нормам, предусмотренным статьей 8 Конвенции. В судебном постановлении о проведении обыска не были указаны конкретный объект обыска и меры, которые позволили бы исключить получение информации, касавшейся других клиентов фирмы. Заявители считали, что фактическая цель обыска заключалась в сборе информации о местных политических деятелях и бизнесменах, которые были в числе клиентов фирмы. В заключение заявители отрицали утверждение властей Российской Федерации о том, что они просили следователя перенести информацию, хранившуюся в компьютерах, на жесткий диск.

А. Приемлемость жалобы

24. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

Мнение Европейского Суда

(а) Имело ли место вмешательство

25. Стороны не оспаривали тот факт, что обжалуемые действия представляли собой вмешательство в права заявителей, предусмотренные статьей 8 Конвенции. Европейский Суд не видит оснований прийти к иному выводу. Он счел установленным тот факт, что обыск служебных кабинетов заявителей и изъятие их компьютеров являлись вмешательством в их право на уважение "личной жизни", "жилища" и "корреспонденции" (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Нимитц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., Series A, N 251-B, §§ 29-32, и Постановление Европейского Суда по делу "Визер и компания "Бикос Бетайлигунген ГмбХ" против Австрии" (Wieser and Bicos Beteiligungen GmbH* (* GmbH (нем.) - "Gesellschaft mit beschrankter Haftung" - общество с ограниченной ответственностью (примеч. переводчика).) v. Austria) жалоба N 74336/01, ECHR 2007-IV, §§ 43-45).

(b) Было ли вмешательство оправданным

26. Европейский Суд также отмечает, что обыск проводился по постановлению суда и его цель заключалась в обнаружении доказательств по уголовному делу. Следовательно, Европейский Суд готов согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что обыск был законным согласно внутригосударственному законодательству и преследовал законную цель предотвратить совершение уголовного преступления. Следовательно, необходимо установить, являлись ли оспариваемые действия "необходимыми в демократическом обществе", другими словами, можно ли считать преследуемые цели соразмерными средствам, использовавшимся для их достижения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Робатин против Австрии" (Robathin v. Austria) от 3 июля 2012 г., жалоба N 30457/06, § 43).

27. Европейский Суд неоднократно делал вывод о том, что преследования и притеснения представителей юридической профессии нарушают основы конвенционной системы. В связи с этим вопрос о проведении обыска служебных помещений адвокатов должен быть рассмотрен особенно тщательно (см. Постановление Европейского Суда по делу "Элчи и другие против Турции" (Elci and Others v. Turkey) от 13 ноября 2003 г., жалобы NN 23145/93 и 25091/94, § 669). Для установления того, являлись ли указанные действия "необходимыми в демократическом обществе", Европейский Суд должен рассмотреть доступность эффективных гарантий в отношении злоупотреблений полномочиями и произвола в соответствии с внутригосударственным законодательством и проверить, каким образом эти гарантии действовали при расследовании настоящего дела. Отсюда следует, что надлежит рассмотреть такие вопросы, как тяжесть преступления, по поводу которого были произведены обыск и изъятие, были ли они произведены в соответствии с постановлением судьи или иного сотрудника суда (или подвергнуты судебной проверке после их проведения), было ли указанное постановление вынесено на основании обоснованного подозрения и была ли сфера его применения мотивированно ограниченной. Европейский Суд также должен проверить способ, которым осуществлялся обыск, и - что касается кабинета адвоката - проводился ли обыск в присутствии независимого наблюдателя с целью не допустить изъятия материалов, защищенных профессиональной привилегией адвоката не разглашать информацию своих клиентов. В заключение Европейский Суд должен принять во внимание степень возможных последствий для работы и репутации лиц, в отношении которых был произведен обыск (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Колесниченко против Российской Федерации" (Kolesnichenko v. Russia) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 19856/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2009 (примеч. редактора).), § 31).

28. Рассматривая настоящее дело, Европейский Суд отмечает, что постановление о проведении обыска от 6 мая 2005 г. было вынесено Ленинским районным судом г. Перми по ходатайству следователя в контексте уголовного дела в отношении ряда лиц по обвинениям в получении взяток при отягчающих обстоятельствах. Однако Европейский Суд принимает во внимание тот факт, что, как утверждали заявители и не оспаривали власти Российской Федерации, только адвокат И.Т. являлся подозреваемым по данному уголовному делу. В отношении заявителей не осуществлялось какого-либо уголовного преследования. Тем не менее Ленинский районный суд г. Перми указал, что одной из сторон фиктивного договора была юридическая фирма, и санкционировал проведение обыска всех помещений фирмы. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд не может согласиться с тем, что постановление о проведении обыска было вынесено на основании обоснованного подозрения.

29. Европейский Суд также считает, что постановление о проведении обыска было сформулировано расплывчато, что предоставляло следователям широкую свободу усмотрения при проведении обыска. В постановлении не объяснялось, почему было недостаточно обыскать только служебный кабинет И.Т. и проверить принадлежавший ему компьютер. При вынесении постановления судья также не рассмотрел вопрос о том, подлежит ли защите конфиденциальный материал, хотя судья был осведомлен о том, что заявители являлись членами коллегии адвокатов и располагали документами, защищенными адвокатской тайной. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда постановления о проведении обыска должны настолько, насколько это возможно, формулироваться таким четким образом, чтобы их последствия находились в разумных пределах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илья Стефанов против Болгарии" (Iliya Stefanov v. Bulgaria) от 22 мая 2008 г., жалоба N 65755/01, § 41, и Постановление Европейского Суда по делу "Ван Россем против Бельгии" (Van Rossem v. Belgium) от 9 декабря 2004 г., жалоба N 41872/98, § 45). Очевидно, что в настоящем деле данное требование было проигнорировано.

30. Европейский Суд также отмечает, что чрезмерная расплывчатость формулировки постановления проявилась в том, каким образом производился обыск. Следователь изъял все компьютеры заявителей. Европейский Суд подчеркивает, что в ходе обыска не было соблюдено каких-либо гарантий в отношении предотвращения нарушения адвокатской тайны, таких как, например, запрет на изъятие документов, на которые распространяется адвокатская тайна, или наблюдение за проведением обыска со стороны независимого наблюдателя, который мог бы определить, независимо от следственной группы, на какие документы распространялась адвокатская тайна (см. Постановление Европейского Суда по делу "Саллинен и другие против Финляндии" (Sallinen and Others v. Finland) от 27 сентября 2005 г., жалоба N 50882/99, § 89, и Решение Европейского Суда по делу "Тамосиус против Соединенного Королевства" (Tamosius v. United Kingdom) жалоба N 62002/00, ECHR 2002-VIII). Присутствие двух понятых явно нельзя считать достаточной гарантией, учитывая, что они не являлись профессионалами, обладавшими юридической квалификацией, и, следовательно, не могли определить, какие материалы являются конфиденциальными (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илья Стефанов против Болгарии", § 43). Более того, что касается электронных данных, хранившихся в компьютерах заявителей, которые были изъяты следователем, очевидно, что в ходе обыска не соблюдалось какой-либо процедуры отбора информации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Визер и компания "Бикос Бетайлигунген ГмбХ" против Австрии", § 63).

31. Принимая во внимание материалы, которые были проверены и изъяты, Европейский Суд приходит к выводу, что обыск нарушил профессиональную тайну в степени, непропорциональной преследуемой законной цели. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что в делах, касающихся адвокатов, посягательство на профессиональную тайну адвоката может иметь последствия для надлежащего отправления правосудия и, соответственно, для прав, гарантированных статьей 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнов против Российской Федерации" (Smirnov v. Russia) от 7 июня 2007 г., жалоба N 71362/01* (* Опубликовано в "Российской хронике Европейского Суда" N 3/2008 (примеч. редактора).), § 48, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нимитц против Германии", § 37).

32. Таким образом, Европейский Суд считает, что обыск, проведенный в отсутствие обоснованного подозрения или каких-либо гарантий в отношении вмешательства в профессиональную тайну в служебных кабинетах заявителей, и изъятие их компьютеров вышли за пределы "необходимых в демократическом обществе" для достижения преследуемой законной цели. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

33. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

34. Заявители не предоставили требований о справедливой компенсации, поэтому Европейский Суд не считает необходимым присуждать им какие-либо суммы по данному основанию.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 февраля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда