Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 октября 2015 г. Дело "Сергеев (Sergeyev) против Российской Федерации" (Жалоба N 41090/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Сергеев (Sergeyev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 41090/05)

Постановление Суда

Страсбург, 6 октября 2015 г.

ГАРАНТ:

См. план действий по принятию мер индивидуального характера во исполнение настоящего постановления

По делу "Сергеев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Андраша Шайо, Председателя Палаты,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 8 сентября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 41090/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Михаилом Ростиславовичем Сергеевым (далее - заявитель) 8 ноября 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла Т. Мельникова, адвокат, практикующая в г. Брянске. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он содержался под стражей в неудовлетворительных условиях и что длительность его содержания под стражей не была обоснована.

4. 6 декабря 2010 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1975 году и проживает в г. Брянске.

A. Производство по уголовному делу и заключение заявителя под стражу

6. 12 ноября 2003 г. заявитель, являвшийся на момент рассматриваемых событий сотрудником милиции, был задержан по подозрению в незаконном хранении огнестрельного оружия.

7. 14 ноября 2003 г. Тверской районный суд г. Москвы санкционировал его предварительное заключение под стражу. Это решение было мотивировано тяжестью предъявленных обвинений, а также наличием риска вмешательства в осуществление правосудия, учитывая то, что заявитель являлся сотрудником милиции.

8. Решением от 12 января 2004 г. тот же суд по тем же основаниям продлил срок содержания заявителя под стражей до 12 марта 2004 г.

9. 5 марта 2004 г. суд вновь рассматривал вопрос о продлении срока содержания заявителя под стражей. Прокуратура требовала сохранения данной меры пресечения по следующим основаниям: по ее утверждению, заявитель не имел постоянного места жительства в г. Москве, где проводилось расследование; будучи сотрудником милиции, он был знаком с методами расследования, имел доступ к информации ограниченного использования и мог этим воспользоваться для того, чтобы вмешаться в ход расследования; он совершил правонарушение, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы до четырех лет; он оказывал давление на другого обвиняемого; существовал риск того, что он скроется от правосудия или воспрепятствует ходу расследования. Суд отклонил все эти доводы как недостаточные и принял решение об освобождении заявителя из-под стражи, заявитель был освобожден в тот же день.

10. 9 марта 2004 г. прокуратура предъявила заявителю обвинение в совершении кражи. Решением, вынесенным в тот же день, Хамовнический районный суд г. Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу. Решение в соответствующих частях гласит следующее:

"...[Заявитель] обвиняется в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двух до шести лет. Поскольку он долго проработал сотрудником Управления по борьбе с организованной преступностью УВД по Брянской области, он знаком с методами оперативной деятельности, в случае освобождения он может ускользнуть от органов расследования и суда, возобновить преступную деятельность, оказывать давление на свидетелей, потерпевших и иных участников производства, или иным способом влиять на ход расследования".

11. Решением от 10 марта 2004 г. Хамовнический районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 13 апреля 2004 г. Он привел те же доводы, процитировав решение от 9 марта (см. § 10 настоящего Постановления). В описательной части решения суд ссылался на показания одного из обвиняемых, который 17 октября 2003 г. заявил, что "боится мести со стороны заявителя". Наконец, суд мотивировал заключение под стражу необходимостью проведения дополнительных следственных действий, а именно следует:

"...провести дополнительный допрос свидетелей В.М., Е.С., Н.С., Д.К. и других, допросы свидетелей В.М. и С.Ц., взять отпечатки пальцев заявителя, обвиняемого K. и свидетеля M. и провести дактилоскопическую экспертизу... провести очную ставку между заявителем, обвиняемым K. и свидетелем М., продолжить расследование с целью установления возможных пособников преступлений, собрать и проанализировать подробный список телефонных звонков заявителя, обвиняемого K. и свидетеля M., решить вопрос о возможности предъявления обвинения свидетелю M. в связи с кражей, принять иные меры, необходимые для завершения расследования".

12. 6 апреля 2004 г. Хамовнический районный суд г. Москвы вновь продлил срок содержания заявителя под стражей. Он привел то же обоснование, что и в решении от 10 марта 2004 г., в том числе в части, касающейся необходимости проведения дополнительных следственных действий. Перечень последних не подвергся изменениям, за исключением дактилоскопической экспертизы.

13. 13 июля 2004 г. Тверской районный суд г. Москвы принял решение о передаче дела по территориальной подсудности. Тем же решением он продлил срок содержания заявителя под стражей, не указав ни срока, ни оснований для применения меры пресечения.

14. 19 августа 2014 г. Бабинский районный суд г. Калуги продлил срок содержания заявителя под стражей, не указав оснований для продления.

15. Решением от 30 августа 2004 г. тот же суд направил дело в прокуратуру для исправления процессуальных нарушений. Он продлил срок содержания заявителя под стражей, указав, что "обстоятельства... послужившие основанием для заключения заявителя под стражей, продолжают существовать".

16. Также на прежних основания Бабинский районный суд г. Калуги продлевал срок содержания заявителя под стражей решениями от 5 октября и 22 декабря 2004 г. и от 27 января и 31 января 2005 г.

17. 22 февраля 2005 г. заявитель был признан виновным в незаконном хранении огнестрельного оружия и сокрытии краденного и приговорен к лишению свободы.

18. 20 мая 2005 г. Калужский областной суд отклонил жалобу заявителя на решение от 31 января 2005 г., оставив без изменения выводы Бабинского районного суда г. Калуги.

B. Условия содержания под стражей

19. Заявитель содержался под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-40/1 г. Калуги* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по Калужской области" (примеч. редактора).) и изоляторе временного содержания Бабинского районного отделения милиции г. Калуги.

1. Условия содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-40/1

(a) Версия заявителя

20. Заявитель утверждал, что он содержался в камерах NN 77, 79 и 119, где количество заключенных достигало 13 человек при наличии восьми спальных мест, и в камерах NN 91, 97 и 104, где на троих заключенных были два спальных места. Он уточнил, что заключенные были вынуждены спать по очереди, больные содержались в одной камере со здоровыми.

21. Заявитель указал, что в камерах NN 91, 97 и 104 туалетные зоны находились на расстоянии менее 1,5 м от стола и спальных мест, они не отделилась дверью или их было запрещено закрывать, что исключало возможность какого-либо уединения.

22. Он добавил, что ему не предоставлялось право на ежедневные прогулки.

(b) Версия властей Российской Федерации

23. Ссылаясь на справки, составленные 3 февраля 2011 г. администрацией Следственного изолятора N ИЗ-40/1, приложенные к делу в Европейском Суде, власти Российской Федерации указали, что заявитель содержался в камерах, имеющих следующие характеристики:

Даты	Номер камеры	Площадь камеры, кв. м	Кол-во спальных мест
24.08.2004 - 02.09.2004	97	8,3	Два
02.09.2004 - 10.09.2004	91	8,1	Два
10.09.2004 - 28.10.2004	104	8,3	Два
28.10.2004 - 25.02.2005	79	16	Четыре
25.02.2005 - 01.03.2005	119	16	Четыре
01.03.2005 - 22.03.2005	79	16	Четыре
22.03.2005 - 24.03.2005	77	21,6	Пять
24.03.2005 - 30.06.2005	79	16	Четыре

24. Из тех же справок следует, что книга количественного учета лиц, содержащихся в следственном изоляторе, в течение рассматриваемых периодов была уничтожена согласно внутренним служебным инструкциям. Власти Российской Федерации ссылались в этой связи на приказ администрации изолятора от 12 января 2007 г., в котором указаны две книги учета за период с 3 июня 2004 г. по 12 июля 2005 г. Из приказа следует, что книги были уничтожены в связи с истечением срока их хранения (один год).

25. Также ссылаясь на справки от 3 февраля 2011 г., власти Российской Федерации утверждали, что количество заключенных в камерах никогда не превышало количества спальных мест.

26. Кроме того, они отмечали, что во всех камерах имелись умывальники, туалеты находились рядом с выходом за перегородкой, представляющей собой кирпичную стену высотой минимум 1,5 м с металлической дверцей, и что расстояние между туалетной зоной и столами и спальными местами варьировалось от 2,1 до 2,6 м.

27. Наконец, по утверждению властей Российской Федерации, всем заключенным была предоставлена возможность прогулки на свежем воздухе, по крайней мере, в течение одного часа в день.

2. Условия содержания в изоляторе временного содержания

(a) Версия заявителя

28. Заявитель утверждал, что он содержался в камерах NN 1-4 изолятора временного содержания. По его словам, в камерах не было ни кроватей, ни матрасов, ни постельного белья. Он спал на койке, сделанной из досок.

29. Он указал, что в камерах NN 1-3 не было окон, а в камере N 4 окно было закрашено краской и не пропускало дневной свет. В камерах не было умывальников, туалеты не закрывались, не было системы вентиляции, и ни в одной из камер не было питьевой воды.

30. Наконец, заявитель утверждал, что из-за отсутствия специального места он не мог гулять, а питание предоставлялось один раз в сутки.

(b) Версия властей Российской Федерации

31. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался в камере N 1 (с 29 августа по 1 сентября, с 29 ноября по 5 декабря и с 7 по 13 декабря 2004 г., затем с 5 по 9 февраля и с 17 по 25 февраля 2005 г.), в камере N 2 (с 5 по 9 октября и с 1 по 5 ноября 2004 г.), в камере N 3 (с 17 по 21 октября и с 21 по 25 декабря 2004 г., затем с 29 января по 1 февраля 2005 г.), в камере N 4 (6 декабря 2004 г.).

32. Они утверждали, что законодательством Российской Федерации не предусмотрено ведение журнала регистрации количества заключенных в камерах изолятора временного содержания, но заявитель содержался либо один, либо с другим лицом в течение некоторых периодов.

33. Они признали, что на момент рассматриваемых событий в изоляторе не было двора для прогулок. Они предоставили план и техническое описание изолятора, составленные в 2005 года, а также договоры о благоустройстве и проведении ремонта. Из документов следует, что в камерах NN 1-3 не было окон и они были оборудованы дощатыми койками.

34. Наконец, ссылаясь на справки, составленные в феврале 2011 года, власти Российской Федерации указали, что заявителю выдавалось постельное белье.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

35. Обзор законодательства и судебной практики, касающихся условий содержания под стражей, приведен в деле "Ананьев и другие против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), §§ 25-54).

36. Обзор законодательства о сроках предварительного содержания под стражей приведен в деле "Линд против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 25664/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), §§ 47-52).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

37. Заявитель утверждал, что условия содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-40/1 и Бабинском изоляторе временного содержания противоречили статье 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен повергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

38. Власти Российской Федерации настаивали на неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты в форме гражданского иска о компенсации морального вреда.

39. Учитывая выводы, сделанные в деле "Ананьев и другие против Российской Федерации" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 100-119), Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не продемонстрировали наличия средства правовой защиты, которое заявитель должен был исчерпать, прежде чем направить жалобу в Европейский Суд. Таким образом, он отклонил доводы властей Российской Федерации.

40. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Условия содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-40/1

41. Европейский Суд установил, что стороны не пришли к согласию по нескольким аспектам условий содержания заявителя под стражей, основным из которых является переполненность камер.

42. Европейский Суд напоминает, что производство по жалобам на нарушения Конвенции не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - доказывание возлагается на утверждающего (примеч. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей жалобы заявителя. Непредоставление государством-ответчиком данной информации без убедительного объяснения причин подобного поведения может привести к выводу об обоснованности показаний заявителя (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia) от 25 октября 2005 г., жалоба N 5140/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 3 (примеч. редактора).), §§ 60 и 61, и Постановление Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia) от 28 мая 2009 г., жалоба N 2052/08* (* См.: там же. 2012. N 10 (примеч. редактора).), § 60).

43. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что в случае спора об условиях содержания под стражей нет необходимости в установлении истинности каждого спорного обстоятельства, он может сделать вывод о нарушении статьи 3 Конвенции на основании всех значимых утверждений, не опровергнутых властями государства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда по делу "Григорьевских против Российской Федерации" (Grigoryevskikh v. Russia) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 22/03* (* См.: там же. 2010. N 2 (примеч. редактора).), § 55). В подобных случаях бремя доказывания лежит на внутригосударственных властях, и они должны предоставить достаточные убедительные объяснения с целью опровергнуть утверждения заявителя.

44. По существу жалобы в поддержку своих утверждений о том, что камеры не были переполнены, власти Российской Федерации ссылались на справку, составленную 3 февраля 2011 г. администрацией Следственного изолятора N ИЗ-40/1 (см. § 23 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд неоднократно заключал, что при отсутствии оригиналов журналов регистрации заключенных такие справки имеют лишь очень ограниченную доказательную силу и не являются надежным источником информации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 124-125 с дальнейшими ссылками). Он считает маловероятным, что спустя пять лет после рассматриваемых событий должностные лица следственного изолятора могли вспомнить, что количество заключенных в каждой из камер, в которых содержался заявитель во время нахождения под стражей, не превышало количество спальных мест (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Григорьевских против Российской Федерации", § 57). В этой связи он отмечает, что журналы регистрации были уничтожены по истечении сроков хранения (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Гультяева против Российской Федерации" (Gultyayeva v. Russia) от 1 апреля 2010 г., жалоба N 67413/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 9 (примеч. редактора).), § 153, в котором власти Российской Федерации указали, что срок хранения журналов составлял пять лет).

45. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не смогли опровергнуть утверждения заявителя. Соответственно, он рассмотрит жалобу, опираясь на описание условий содержания под стражей, представленное последним.

46. Заявитель утверждал, что количество заключенных в камерах, где он содержался, варьировалось, но в основном оно превышало количество спальных мест. Ему, таким образом, было предоставлено менее 3 кв. м личного пространства, и он с остальными заключенными вынужден был спать по очереди.

47. Европейский Суд напоминает, что в большом количестве дел он уже приходил к выводу о нарушении статьи 3 Конвенции, главным образом, на основании нехватки личного пространства (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II, Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia) от 20 января 2005 г., жалоба N 63378/00* (* См.: там же. 2005. N 10 (примеч. редактора).), §§ 39 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Каралевичюс против Литвы" (Karaleviius v. Lithuania) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 53254/99, § 36, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 160-166, Постановление Европейского Суда по делу "Колунов против Российской Федерации" (Kolunov v. Russia) от 9 октября 2012 г., жалоба N 26436/05* (* См.: там же 2013. N 8 (примеч. редактора).), §§ 30-38, а также Постановление Европейского Суда по делу "Зенцов и другие против Российской Федерации" (Zentsov and Others v. Russia) от 23 октября 2012 г., жалоба N 35297/05* (* См.: там же. 2015. N 5 (примеч. редактора).), §§ 38-45). Учитывая широкую судебную практику по этому вопросу и принимая во внимание свои выводы об обоснованности утверждений заявителя, Европейский Суд приходит к выводу, что содержание заявителя в Следственном изоляторе N ИЗ-40/1 являлось бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, противоречащим статье 3 Конвенции.

2. Условия содержания под стражей в изоляторе временного содержания

48. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда он рассматривает условия содержания под стражей в тюрьмах, он не учитывает исключительно размер предоставляемого каждого заключенному личного пространства, но принимает во внимание ряд иных критериев, таких как возможность пользоваться туалетом наедине, вентиляцию, естественное освещение, центральное отопление, соблюдение гигиенических норм, возможность прогулок, длительность заключения, а также психическое и физическое состояние заключенного (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", § 149).

49. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что в период с 29 августа 2004 г. по 17 февраля 2005 г. заявитель 10 раз помещался в изолятор временного содержания на срок от трех до 14 суток. Он установил, что стороны пришли к соглашению относительно периодов содержания и номеров камер. Европейский Суд напоминает, что уже неоднократно принимал решение о том, что содержание под стражей в местах, по своей сути предназначенных для нахождения в течение очень короткого времени, может признаваться нарушением статьи 3 Конвенции (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Щебет против Российской Федерации" (Shchebetov v. Russia) от 12 июня 2008 г., жалоба N 16074/07* (* См.: там же. 2013. N 10 (примеч. редактора).), §§ 86-96, Постановление Европейского Суда по делу "Христофоров против Российской Федерации" (Khristoforov v. Russia) от 29 апреля 2010 г., жалоба N 11336/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 11 (примеч. редактора).), § 23, Постановление Европейского Суда по делу "Недайборщ против Российской Федерации" (Nedayborshch v. Russia) от 1 июля 2010 г., жалоба N 42255/04* (* См.: там же. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 32, Постановление Европейского Суда по делу "Купцов и Купцова против Российской Федерации" (Kuptsov and Kuptsova v. Russia) от 3 марта 2011 г., жалоба N 6110/03* (* См.: там же. 2012. N 4 (примеч. редактора).), § 69* (* См.: там же. 2012. N 10 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Эргашев против Российской Федерации" (Ergashev v. Russia) от 20 декабря 2011 г., жалоба N 12106/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 2 (примеч. редактора).), §§ 128-134, а также Постановление Европейского Суда по делу "Салихов против Российской Федерации" (Salikhov v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 23880/05, §§ 89-93).

50. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что в изоляторе временного содержания не было двора для прогулок, в камерах NN 1-3 не было окон (см. § 33 настоящего Постановления). Из этого он делает вывод, что бльшей частью во время нахождения в изоляторе временного содержания заявитель не имел доступа к дневному свету и прогулкам на свежем воздухе.

51. Эти элементы являются достаточными для того, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод, что общая длительность содержания заявителя в изоляторе временного содержания и установленные недостатки являются нарушением статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

52. Заявитель жаловался на длительность его предварительного содержания под стражей. В этой связи он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи_ имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Приемлемость жалобы

53. Принимая во внимание, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям, Европейский Суд объявляет жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

54. Заявитель обвинял внутригосударственные суды в том, что они неоднократно продлевали срок его содержания под стражей при отсутствии, по его мнению, достаточных и относимых оснований.

55. Власти Российской Федерации утверждали, что решения внутригосударственных судов были в достаточной степени обоснованными. Они полагали, что суды проявили достаточное усердие при рассмотрении предъявленных обвинений.

2. Мнение Европейского Суда

56. Согласно прецедентной практике Европейского Суда по вопросу применения пункта 3 статьи 5 Конвенции наличие разумных подозрений в отношении задержанного лица о совершении правонарушения является условием sine qua non* (* Sine qua non (лат.) - необходимое условие (примеч. переводчика).) для заключения его под стражу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 44, ECHR 2006-X). Тем не менее с течением времени оно перестает быть достаточным. В этом случае Европейский Суд должен установить, продолжают ли иные основания, приведенные судебными органами, являться достаточными для лишения свободы. В случае, когда они оказываются "относимыми" и "достаточными", он проверяет также, проявили ли внутригосударственные компетентные органы "особое усердие" во время производства по делу (см., помимо прочих примеров, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152-153, ECHR 2000-IV).

57. В отношении настоящего дела Европейский Суд отмечает, что между сторонами нет разногласий относительно наличия разумных подозрений в совершении заявителем преступления. Европейский Суд полагает, что вывод судов, согласно которому заявитель мог попытаться повлиять на ход правосудия, учитывая, что он являлся сотрудником милиции, мог изначально служить основанием для заключения под стражу. Европейский Суд готов признать, что предъявление заявителю новых обвинений 9 марта 2004 г. могло быть принято во внимание при решении вопроса о необходимости заключения под стражу.

58. Вместе с тем Европейский Суд напоминает, что на более поздний стадиях производства тяжесть предъявленных обвинений не может более служить основанием для продления срока содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кучера против Словакии" (Kucera v. Slovakia) о 17 июля 2007 г., жалоба N 48666/99, § 95). Однако он вынужден заметить, что на самом деле этот довод занимал ведущее место в мотивировочной части решений внутригосударственных судов, в том числе и после завершения предварительного расследования и направления дела в суд. По мнению Европейского Суда, данный довод не являлся достаточным для продления срока содержания заявителя под стражей.

59. Европейский Суд установил, что решения от 13 июля, 19 августа, 5 октября и 22 декабря 2004 г., а также от 27 и 31 января 2005 г. содержали стандартные формулировки, и в них не было проведено анализа личной ситуации заявителя (см. §§ 13-16 настоящего Постановления). Он напоминает, что неоднократно приходил к выводу о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции в делах, когда внутригосударственные суды оставляли заявителя под стражей, обосновывая свое решение, главным образом, тяжестью предъявленных обвинений, и используя стандартные формулировки, не рассматривая возможность применения иных мер пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 11 (примеч. редактора).), ECHR 2006-XII, Постановление Европейского Суда по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 11886/05* (* См.: там же. 2006. N 8 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Мишкеткуль и другие против Российской Федерации" (Mishketkul and Others v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 36911/02* (* См.: там же. 2008. N 1 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia) от 28 июня 2007 г., жалоба N 65734/01* (* См.: там же. 2008. N 5 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Белов против Российской Федерации" (Belov v. Russia) от 3 июля 2008 г., жалоба N 22053/02, Постановление Европейского Суда по делу "Ламажик против Российской Федерации" (Lamazhyk v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 20571/04* (* См.: там же. 2012. N 12 (примеч. редактора).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гультяева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia) от 3 мая 2011 г., жалоба N 30024/02* (* См.: там же. 2012. N 5 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Романова против Российской Федерации" (Romanova v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 23215/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 4 (примеч. редактора).), а также Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 9 (примеч. редактора).)). В настоящем деле нет ничего, что позволило отойти от этих выводов.

60. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что, не приведя конкретных фактов и неоднократно основывая свое решение, главным образом, на доводе о тяжести предъявленных обвинений, власти содержали заявителя под стражей в течение более семи месяцев без оснований, которые могут быть признаны "достаточными" для того, чтобы оправдать длительность содержания под стражей.

61. При таких обстоятельствах нет необходимости устанавливать, проявили ли компетентные власти Российской Федерации "особое усердие" при производстве по делу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Долгова против Российской Федерации", § 50). Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

62. Заявитель жаловался также на другие нарушения положений Конвенции.

63. С учетом имеющихся в его распоряжении материалов и в той части, в которой указанные вопросы относятся к его компетенции, Европейский Суд не находит в них признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией и Протоколами к ней. Следовательно, Европейский Суд отклоняет их как явно необоснованные в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

64. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

65. Заявитель требовал 4 930 евро в качестве компенсации материального ущерба и 25 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

66. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд отклонить эти требования как необоснованные и чрезмерные.

67. Европейский Суд не установил причинно-следственной связи между признанными нарушениями и материальным ущербом и отклонил эти требования. Однако он решил присудить заявителю 5 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

B. Судебные расходы и издержки

68. Заявитель требовал также 60 евро в качестве компенсации судебных расходов, понесенных в Европейском Суде.

69. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не сумел продемонстрировать, что эти расходы были понесены в действительности.

70. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если будет доказано, что они были понесены в действительности и были необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание документы, имеющиеся в его распоряжении, и в пределах своей юрисдикции, Европейский Суд считает разумной сумму в 60 евро в качестве судебных расходов и присуждает ее заявителю, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с указанной суммы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

71. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции и пункта 3 статьи 5 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, остальную часть - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обязано выплатить заявителю следующие суммы:

(i) 5 500 евро (пять тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;

(ii) 60 евро (шестьдесят евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должен начисляться простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 октября 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Андраш Шайо Председатель Палаты Суда