Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 декабря 2015 г. Дело "Боно против Франции" [Bono v. France] (жалоба N 29024/11) (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Дело "Боно против Франции"
[Bono v. France]
(жалоба N 29024/11)

Постановление Суда от 17 декабря 2015 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявитель, который является адвокатом, был защитником подозреваемого, в отношении которого было возбуждено уголовное дело по факту действий, связанных с терроризмом. Последний был арестован в Сирии. По поручению, исполненному следственным судьей, который отправился на место* (* Согласно Дублинской конвенции беженец должен просить о предоставления в первой "безопасной" стране, в которую он прибыл (примеч. переводчика).), были получены материалы дела, которые содержали протоколы допросов, предположительно проведенных с применением пыток. Заявитель просил изъять из досье протоколы, полученные, по его утверждению, с применением пыток секретными службами Сирии, и подчеркивал в связи с этим соучастие следственных судей Франции в использовании пыток, примененных в отношении его подзащитного в Сирии. Суд отклонил материалы международного поручения, но признал виновным клиента заявителя. Во время апелляции заявитель снова просил об исключении некоторых материалов и повторял свои предположения, связанные со следственными судьями. Апелляционный суд удовлетворил просьбу об исключении материалов, но отклонил доводы, связанные со следственными судьями, и предложил заявителю взвешивать свои высказывания. Председатель коллегии адвокатов поставил в известность генерального прокурора, который направил ему копию решения Апелляционного суда, что он не намерен продолжать это дело. Генеральный прокурор предложил коллегии возбудить дисциплинарное разбирательство против заявителя. Дисциплинарный орган коллегии адвокатов освободил заявителя от ответственности. Генеральный прокурор обжаловал это решение. Апелляционный суд отменил решение коллегии и вынес заявителю строгий выговор с запретом на профессиональную деятельность сроком на пять лет. Заявитель и председатель коллегии подали кассационную жалобу. Она была отклонена.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Данная санкция составляла вмешательство в свободу выражения мнения. Она была предусмотрена законом и преследовала законные цели защиты репутации или прав других лиц и защиты авторитета судебной власти, к которой относились следственные судьи.

Безусловно, высказывание имело оскорбительный характер для следственных судей. Работа судов была бы невозможной без отношений, основанных на взаимном уважении между различными участниками судопроизводства, в первую очередь судей и адвокатов. Обвинения следственных судей в причастности к пытке не были необходимы для преследуемой цели, а именно для исключения показаний, полученных под пыткой, особенно потому, что судьи, рассматривавшие дело, приняли его ходатайство. Однако возникает вопрос о том, было ли установлено вследствие применения санкции справедливое равновесие в контексте надлежащего осуществления правосудия.

Оспариваемые замечания были сделаны в судебном контексте и были сообщены в форме письменных объяснений в Апелляционный суд. Они были частью мер, направленных на исключение до рассмотрения обвинения по существу показаний его клиента, полученных под пыткой в Сирии. Фрагменты, выбранные прокурором, не касались конкретно этих судей, а затрагивали то обстоятельство, как они вели расследование. В частности, заявитель жаловался на их решение выдать международное поручение, хотя они должны были знать, что секретные службы Сирии проводят допросы с нарушением прав человека, в том числе предусмотренных статьей 3 Конвенции. Таким образом, это обвинение касалось процессуального решения судей. Кроме того, внутригосударственные суды имели право отменять процессуальные меры, принятые в нарушение статьи 3 Конвенции, тогда как это основание недействительности не выдвигалось во время следствия самими следственными судьями или прокурором. В этом процессуальном контексте оспариваемые высказывания были прямо направлены на защиту клиента заявителя. Высказывания представляли собой скорее оценочные суждения, поскольку они отсылали к общей оценке поведения следственных судей во время расследования. Однако они имели фактическую основу. В данном отношении, если судья не мог участвовать в допросах, он контролировал их в реальном времени на основе вопросника из международного поручения и дополнительных вопросов, на которые он хотел получить ответы в дополнение к уже записанным. Кроме того, методы полиции Сирии были печально известны, как свидетельствуют показания в суде, а также все международные доклады по этой теме. В то же время критика заявителя не вышла за пределы "зала суда", поскольку содержалась в письменных объяснениях. Они не умаляли и не угрожали деятельности судебной системы и репутации судебных органов в глазах общественности. Однако Апелляционный и Кассационный суды не приняли во внимание этот контекстуальный элемент и не учли небольшую аудиторию, к которой были обращены высказывания.

С учетом указанных элементов примененная к заявителю дисциплинарная санкция не была пропорциональной. Помимо негативного влияния таких санкций на профессиональную карьеру адвоката, последующий контроль его слов или письменных высказываний должен был осуществляться с особой осторожностью и умеренностью. Так, в настоящем деле председатель палаты Апелляционного суда, в которую было передано дело клиента заявителя, уже предложил ему во время слушания выбирать выражения, найдя их чрезмерными, и эта палата затем включила в решение вывод об отклонении доводов, поскольку они носили оскорбительный характер. Найдя достаточным этот призыв к порядку, судьи не сочли нужным просить генерального прокурора обратиться в дисциплинарный орган. Только через несколько месяцев после подачи оспариваемого документа генеральный прокурор возбудил дисциплинарное производство. С учетом всех обстоятельств, выйдя за пределы твердой и взвешенной позиции Апелляционного суда о применении дисциплинарной санкции к заявителю, власти предприняли непропорциональное вмешательство в осуществление защиты адвокатом.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

(См. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Морис против Франции" (Morice v. France) от 11 июля 2013 г., жалоба N 9369/10, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 184* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Никула против Финляндии" (Nikula v. Finlande) от 21 марта 2002 г., жалоба N 31611/96, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 40).