Определение Конституционного Суда РФ от 6 июня 2016 г. N 1232-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Плетнева Дмитрия Александровича на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи А.Н. Кокотова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина Д.А. Плетнева,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Д.А. Плетнев оспаривает конституционность следующих положений статьи 56 "Свидетель" УПК Российской Федерации:

части второй, согласно которой вызов и допрос свидетелей осуществляются в порядке, установленном статьями 187-191 данного Кодекса;

части третьей, устанавливающей, что не подлежат допросу в качестве свидетелей судья, присяжный заседатель - об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному уголовному делу; адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого - об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием; адвокат - об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи; священнослужитель - об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди; член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без их согласия - об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с осуществлением ими своих полномочий; должностное лицо налогового органа - об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с предоставленными сведениями, содержащимися в специальной декларации, представленной в соответствии с Федеральным законом от 8 июня 2015 года N 140-ФЗ "О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", и (или) прилагаемых к ней документах и (или) сведениях.

Как следует из жалобы и приложенных к ней материалов, приговором Октябрьского районного суда города Архангельска от 16 декабря 2014 года, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, Д.А. Плетнев был осужден по части первой статьи 303 УК Российской Федерации, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем. Будучи ответчиком по рассмотренному районным судом города Архангельска гражданскому делу по искам о взыскании ущерба, причиненного заливом квартир водой, Д.А. Плетнев представил суду в качестве доказательств сфальсифицированные запрос в управляющую компанию, обслуживающую жилой дом, являвшийся на тот момент местом его временного проживания, и ответ на запрос, содержащий заведомо ложную информацию о том, что причиной залива стали действия управляющей компании. Однако, поскольку факты проведения гидравлических испытаний соответствующих сетей и выдачи каких-либо справок об этом Д.А. Плетневу были опровергнуты, суд критически оценил названные документы.

Во время расследования и судебного разбирательства уголовного дела Д.А. Плетнев свою вину в фальсификации доказательств не признал и указал, что он направил в управляющую компанию запрос, подготовленный его представителем по гражданскому делу - гражданином Я., не являвшимся адвокатом, который передал ему и ответ управляющей компании. Довод Д.А. Плетнева о том, что Я., желая избежать уголовной ответственности, дает против него ложные показания, был отвергнут судом. При этом у Я. в ходе доследственной проверки изымались документы, он допрашивался в качестве свидетеля по данному уголовному делу, между ним и обвиняемым проводилась очная ставка.

По мнению заявителя, части вторая и третья статьи 56 УПК Российской Федерации противоречат статье 48 Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они допускают допрос в качестве свидетеля по уголовному делу лица, не являющегося адвокатом, участвовавшего ранее в гражданском деле в качестве представителя гражданина, имеющего в данном уголовном деле статус подозреваемого, обвиняемого (подсудимого, осужденного), об обстоятельствах, ставших ему известными при оказании юридической помощи последнему, притом что в других видах судопроизводства допрос такого лица в качестве свидетеля запрещен.

2. Согласно статье 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. В силу данного конституционного требования реализация права лица на получение юридической помощи не должна нарушать право представителя этого лица на судебную защиту от подозрений и обвинений в совершении преступления, предполагающее предоставление ему возможности изложить свою версию случившегося, представить доказательства своей непричастности к преступлению (невиновности).

Кроме того, на отношения по гражданскому делу между не являющимся адвокатом представителем и его доверителем не могут распространяться гарантии конфиденциальности юридической помощи в большем объеме, чем установленные законом для защиты адвокатской тайны, режимом которой не могут быть защищены сведения, свидетельствующие о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер, в частности о злоупотреблениях правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения, допускаемых как адвокатом, так и доверителем, а также третьим лицом. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 декабря 2015 года N 33-П применительно к отношениям подозреваемых, обвиняемых со своими адвокатами (защитниками), вмешательство органов государственной власти во взаимоотношения подозреваемого, обвиняемого с избранным им адвокатом (защитником), в том числе путем доступа к материалам, включающим сведения о характере и содержании этих взаимоотношений, может иметь место в исключительных случаях - при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь.

Режим адвокатской тайны, соответственно, неприменим к материалам, которые могут свидетельствовать о наличии в отношениях между адвокатом и его доверителем (или в связи с этими отношениями) признаков преступления, в том числе преступления против правосудия, к орудиям и предметам преступления, - иначе ставился бы под сомнение правомерный характер действий адвоката и его доверителя. Следовательно, и на сведения, свидетельствующие о совершении уголовно противоправных деяний и ставшие известными от доверителя не являющемуся адвокатом представителю по гражданскому делу при исполнении им обязанностей представителя, также не распространяются конституционные гарантии конфиденциальности и такие сведения не охватываются свидетельским иммунитетом указанного лица в уголовном судопроизводстве.

Таким образом, оспариваемые законоположения неопределенности не содержат и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте, а потому его жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Плетнева Дмитрия Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

3. Настоящее Определение подлежит опубликованию на "Официальном интернет-портале правовой информации" (www.pravo.gov.ru) и в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин

Мнение
судьи Конституционного Суда Российской Федерации А.Н. Кокотова

В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" выражаю несогласие с Определением Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июня 2016 года N 1232-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Д.А. Плетнева на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 56 УПК Российской Федерации.

1. Отказывая заявителю в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд Российской Федерации уклонился от обстоятельного ответа на вопрос о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспоренное регулирование в той части, в какой оно по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, допускает допрос в качестве свидетеля в рамках уголовного судопроизводства не являющегося адвокатом гражданина об обстоятельствах, ставших ему ранее известными в связи с выполнением обязанностей представителя ответчика при рассмотрении гражданского дела. С допросом такого лица в качестве свидетеля по уголовному делу Д.А. Плетнев связывает нарушение своего конституционного права на квалифицированную юридическую помощь (статья 48 Конституции Российской Федерации), поскольку предметом допроса стали сведения, которые заявитель, будучи ответчиком по гражданскому делу, доверительно сообщил своему представителю.

Конституционному Суду Российской Федерации следовало дать ответ на поставленный заявителем вопрос. Важность такого ответа связана с тем, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, закрепляя в статье 56 перечень лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, не включает в него не являющихся адвокатами представителей по гражданским делам. На практике это зачастую интерпретируется как отсутствие у названных лиц свидетельского иммунитета, за исключением их права не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников (статья 51, часть 1 Конституции Российской Федерации). Отмечу, что Конституционный Суд коснулся этого вопроса в Определении от 21 ноября 2013 года N 1899-О, но четкую позицию по нему не сформулировал.

Ответ на указанный вопрос предполагал оценку оспоренного регулирования в системном единстве с нормами, гарантирующими конфиденциальность информации, с получением и использованием которой сопряжено оказание юридической помощи, предполагающей по своей природе доверительность в отношениях между лицом, оказывающим юридическую помощь, и клиентом, что вытекает из положений Конституции Российской Федерации (статья 23, часть 1; статья 24, часть 1; статьи 48 и 51), Международного пакта о гражданских и политических правах (статья 14), Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6), Основных принципов, касающихся роли юристов (преамбула, пункты 20 и 22).

К числу названных норм относятся положения статьи 49 и пункта 1 части третьей статьи 69 ГПК Российской Федерации, предусматривающие, что представители по гражданским делам, не являющиеся адвокатами, не подлежат допросу в качестве свидетелей при рассмотрении и разрешении гражданских дел об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя. Необходимость сохранения конфиденциальности информации, ставшей известной не являющимся адвокатами представителям по гражданским делам от своих клиентов в связи с исполнением обязанностей представителя, не может ограничиваться только сферой гражданского судопроизводства, поскольку иное приводило бы к умалению конституционных прав граждан на охрану достоинства личности, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на информацию и на получение квалифицированной юридической помощи (статья 21, часть 1; статья 23, часть 1; статья 24, часть 1; статья 48, часть 1 Конституции Российской Федерации).

Указанная необходимость предопределяет запрет допроса в качестве свидетелей в рамках уголовного судопроизводства не являющихся адвокатами представителей по рассматриваемым в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации гражданским делам об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с исполнением обязанностей представителя. Следовательно, на сведения о таких обстоятельствах должен распространяться свидетельский иммунитет (пункт 40 статьи 5 УПК Российской Федерации). Этот иммунитет является ограниченным и не исключает допроса упомянутых представителей об иных обстоятельствах, имеющих значение для расследования и разрешения уголовного дела. На мой взгляд, от Конституционного Суда Российской Федерации требовалась доказательная поддержка или опровержение приведенной позиции.

Кстати, аналогичный запрет допроса в качестве свидетеля не являющегося адвокатом представителя по гражданскому делу, рассматриваемому по правилам Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, действует при рассмотрении гражданских дел по правилам Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (часть 5 статьи 56) и административных дел по правилам Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (пункт 1 части 3 статьи 51).

2. Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 6 июня 2016 года N 1232-О из объема сведений, получаемых представителем по гражданскому делу от своего доверителя, применительно к фактическим обстоятельствам дела Д.А. Плетнева особо выделил те, на которые режим конфиденциальности не распространяется при любых условиях.

Так, он указал, что осуществление права доверителя на получение юридической помощи не должно нарушать права и свободы других лиц, в том числе право его представителя по гражданскому делу на судебную защиту от подозрений и обвинений в совершении преступления против правосудия. Это предполагает наделение представителя правом изложить доказательства своей непричастности к преступлению, даже если они заключены в информации, полученной им от доверителя. Полагаю, что с данным выводом необходимо согласиться, тем более для случаев, когда доверитель, обвиненный в фальсификации доказательств по гражданскому делу (часть первая статьи 303 УК Российской Федерации), перекладывает вину на своего представителя по этому делу.

Однако Конституционный Суд Российской Федерации, опираясь на позицию, сформулированную им в Постановлении от 17 декабря 2015 года N 33-П, пошел дальше, вообще исключив, как видится, распространение конституционных гарантий конфиденциальности на сведения о совершении правонарушений, имеющих уголовно противоправный характер, ставшие известными не являющемуся адвокатом представителю по гражданскому делу от своего доверителя при исполнении им обязанностей представителя. Любые такие сведения, следовательно, не могут охватываться свидетельским иммунитетом в уголовном судопроизводстве.

Правовая позиция, сформулированная в Постановлении от 17 декабря 2015 года N 33-П, является вполне обоснованной применительно к тем отношениям, которые в данном Постановлении разбираются, но она таит в себе опасность подрыва конституционного права на квалифицированную юридическую помощь при ее чрезмерной универсализации. В данном Постановлении вывод о том, что не могут быть защищены режимом адвокатской тайны сведения о преступлениях, связан (с учетом предмета рассмотрения) только с объективированной информацией (элементы адвокатского досье).

В Определении же от 6 июня 2016 года N 1232-О Конституционный Суд Российской Федерации, по сути, распространил упомянутую позицию на то, что у представителя "в голове", т.е. на устную информацию, полученную им от доверителя. Значит, если в ходе общения представителя по гражданскому делу со своим доверителем последний устно сообщил ему о совершенном преступлении, то представитель (не важно, адвокат он или нет) обязан эту информацию сообщить "куда следует", может быть допрошен в качестве свидетеля и на допросе не вправе о ней умолчать под угрозой наказания. Ну и какая после этого останется доверительность в отношениях по оказанию юридической помощи, особенно применительно к уголовно-правовой сфере?

Здесь применимо простое проверочное действие: а священнослужитель, если ему сообщили о преступлении на исповеди, тоже обязан эту информацию раскрыть уполномоченным органам или вправе раскрыть? Исхожу из того, что не обязан и не вправе. Но тогда почему адвокат (просто представитель), пусть и не отвечающий за связь человека с Богом, должен такую информацию раскрывать? Думается, что он также не вправе и не обязан раскрывать эту информацию, если получил ее как устную и сохраняет ее как таковую. Другое дело, что в рамках профессиональной этики, правил корпоративного поведения он обязан побудить доверителя, чтобы тот сам оперативно сообщил уполномоченным органам о совершенном преступлении, предложить доверителю этот вариант как оптимальный.

Границы "зонтика" конфиденциальности, распространяемые на сведения, доверительно полученные адвокатом (представителем, не являющимся адвокатом) от клиента при оказании юридической помощи, могут определяться законодателем по-разному. Но в любом случае такие границы требуется нормативно обозначить так, чтобы у адвоката (представителя, не являющегося адвокатом) сохранялась возможность (обязанность) не разглашать, по общему правилу, такие сведения, даже если это информация о возможно совершенных клиентом преступлениях.

Один из способов очерчивания границ названного общего правила - четкая фиксация исключений из него. В их числе: изъятие элементов адвокатского досье при обыске занимаемого адвокатом помещения с соблюдением требований, сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 17 декабря 2015 года N 33-П; раскрытие не являющимся адвокатом представителем по гражданскому делу полученных им от доверителя сведений о совершении преступления после того, как сам доверитель обвиняет в совершении данного преступления своего представителя (Определение от 6 июня 2016 года N 1232-О). Еще одно исключение, впрочем, нуждающееся в конституционно-судебном или прямом законодательном подтверждении, - раскрытие адвокатом (представителем по гражданскому делу, не являющимся адвокатом) полученных им от своего доверителя сведений о готовящемся преступлении.

Но только не надо эти исключения превращать в общее правило, согласно которому любую информацию о преступных (возможно преступных) действиях доверителя, полученную от него адвокатом (представителем) в рамках исполнения своих обязанностей, адвокат (представитель) обязан сообщать уполномоченным органам и может быть о ней допрошен. Если мы исключения превратим тут в общее правило, то ту же адвокатуру надо закрывать, а адвокатов зачислять в штат органов следствия и дознания.

Кроме того, надо еще и понимать, что избранное Конституционным Судом Российской Федерации толкование оспоренных законоположений может восприниматься как влекущее при его применении свидетельствование доверителя против себя помимо своей воли через адвоката (представителя), что недопустимо.