Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 января 2016 г. Дело "Калда (Kalda) против Эстонии" (Жалоба N 17429/10) (Вторая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Вторая  секция)

Дело "Калда (Kalda)
против Эстонии"
(Жалоба N 17429/10)

Постановление Суда

Страсбург, 19 января 2016 г.

По делу "Калда против Эстонии" Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Ишиля Каракаша, Председателя Палаты,

Юлии Лаффранк,

Небойши Вучинича,

Пауля Лемменса,

Ксении Туркович,

Йона Фридрика Кьёльбро,

Стефани Муру-Викстрём, судей,

а также при участии Стэнли Найсмита, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 8 декабря 2015 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 17429/10, поданной против Эстонской Республики в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Эстонской Республики Ромео Калда (Romeo Kalda) (далее - заявитель) 16 марта 2010 г.

2. Интересы заявителя, которому была обеспечена правовая помощь, представлял Й. Валдма (J. Valdma), адвокат, практикующий в г. Таллинне. Власти Эстонской Республики (далее - также власти государства-ответчика) были представлены своим Уполномоченным М. Куурбергом (M. Kuurberg) из Министерства иностранных дел.

3. Заявитель утверждал, что было нарушено его право, гарантированное статьей 10 Конвенции, получать через Интернет информацию без вмешательства со стороны органов государственной власти.

4. 23 октября 2013 г. жалоба была коммуницирована властям Эстонской Республики.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1974 году. Он отбывает наказание в виде пожизненного лишения свободы в исправительном учреждении.

А. Жалоба заявителя в адрес администрации исправительного учреждения в г. Пярну (Parnu)

6. 21 июля 2005 г. заявитель обратился к директору исправительного учреждения в г. Пярну с просьбой разрешить ему доступ к (i) онлайн-версии государственной газеты "Государственный вестник" (Riigi Teataja), (ii) решениям Верховного суда и административных судов, доступных в Интернете, (iii) базе данных постановлений Европейского Суда HUDOC. В удовлетворении просьбы было отказано. Последующая жалоба заявителя была отклонена Административным судом г. Пярны. Таллиннский Апелляционный суд также отклонил дальнейшую жалобу заявителя. Затем заявитель обратился в Верховный суд.

7. Судебная коллегия по административным делам Верховного суда вынесла свое решение 31 мая 2007 г. (дело N 3-3-1-20-07). В отношении законодательства Эстонии и постановлений Европейского Суда Верховный суд отметил, что они были доступны в печатной версии газеты "Государственный вестник". Верховный суд считал наличие доступа к печатной версии газеты достаточным и установил, что отказ администрации исправительного учреждения обеспечить заявителю доступ к интернет-версии газеты был законным.

8. Вместе с тем Верховный суд отметил, что с 1 января 2007 г. основной официальной версией газеты "Государственный вестник" являлась ее интернет-версия и что с тех пор были напечатаны только пять "контрольных копий" каждого издания. Несмотря на это обстоятельство, исправительные учреждения были обязаны обеспечить, чтобы заключенные обладали разумной возможностью изучения нормативных актов и ознакомления с ними.

9. Кроме того, Верховный суд полагал, что отказ администрации исправительного учреждения обеспечить заключенным доступ к постановлениям административных судов и Европейского Суда являлся вмешательством в их право на свободу получения информации, распространяемой в публичных целях. Учитывая, что в законодательстве не содержалось в связи с этим упоминаний о каких-либо ограничениях в отношении заключенных, их право, гарантированное пунктом 1 статьи 44 Конституции Эстонской Республики (Eesti Vabariigi phiseadus), на получение информации должно было быть защищено так же, как и право лиц, находящихся на свободе. Следовательно, отказ исправительного учреждения в г. Пярну обеспечить заявителю доступ к постановлениям эстонских административных судов и Европейского Суда был незаконным.

В. Жалобы заявителя в отношении исправительного учреждения г. Тарту (Tartu)

10. 18 октября 2007 г. администрация исправительного учреждения г. Тарту, в которое к этому моменту перевели заявителя, отказала заявителю в просьбе обеспечить ему доступ к сайтам www.coe.ee (информационный центр Совета Европы в г. Таллинне), www.oiguskantsler.ee (канцлер юстиции, или Oiguskantsler) и www.riigikogu.ee (Парламент Эстонии, или Riigikogu). По словам заявителя, у него было несколько споров юридического характера с администрацией исправительного учреждения, и ему был необходим доступ к указанным интернет-сайтам, чтобы иметь возможность защищать свои права в суде.

11. 23 ноября 2007 г. Министерство юстиции отклонило жалобу заявителя.

12. Решением от 17 июля 2008 г. Административный суд г. Тарту поддержал жалобу заявителя применительно к доступу к интернет-сайту www.coe.ee и постановил, что администрация исправительного учреждения г. Тарту должна была обеспечить заявителю контролируемый доступ к этому сайту через приспособленный для этой цели компьютер. Административный суд г. Тарту отметил, что администрация исправительного учреждения г. Тарту предоставила заключенным доступ к онлайн-версии газеты "Государственный вестник", базе судебных решений и сайтам Европейского Суда и Верховного суда. Административный суд г. Тарту также сослался на решение Верховного суда от 31 мая 2007 г. (см. §§ 7 и 9 настоящего Постановления) и статью 31-1 Закона "О содержании под стражей" (Vangistusseadus) (см. § 21 настоящего Постановления), вступившего в силу 1 июня 2008 г. Административный суд г. Тарту отметил, что интернет-сайт Европейского Суда, доступ к которому получили заключенные, содержал информацию только на английском и французском языках, в то время как переведенные на эстонский язык постановления Европейского Суда были доступны на сайте информационного центра Совета Европы в г. Таллинне. Административный суд г. Тарту счел, что на заявителя нельзя было перекладывать бремя по переводу на эстонский язык постановлений Европейского Суда, и пришел к выводу о том, что заявителю также должен был быть обеспечен доступ к сайту www.coe.ee. Административный суд г. Тарту полагал, что содержание этого сайта было аналогично базе данных судебных решений, о которой говорится в статье 31-1 Закона "О содержании под стражей". Что касается сайтов www.oiguskantsler.ee и www.riigikogu.ee, Административный суд г. Тарту установил, что доступ к указанным интернет-ресурсам не был предусмотрен статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей". В любом случае заявитель мог запросить информацию из соответствующих учреждений напрямую или через администрацию исправительного учреждения г. Тарту.

13. Обе стороны обжаловали это судебное решение. 31 октября 2008 г. Апелляционный суд г. Тарту отклонил жалобы и оставил решение суда первой инстанции без изменения.

14. Стороны обжаловали решение суда второй инстанции в Верховный суд. Судебная коллегия по административным делам Верховного суда вынесла дело на рассмотрение Пленума Верховного суда в отношении вопроса о конституционности. Постановлением от 7 декабря 2009 г. Пленум Верховного суда отклонил жалобу заявителя и поддержал жалобу администрации исправительного учреждения г. Тарту. Пленум отменил решения нижестоящих судов в части разрешения заявителю доступа к сайту www.coe.ee.

15. Верховный суд установил, что рассматриваемый сайт не относился к исключениям, установленным статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей" (см. § 21 настоящего Постановления). Таким образом, Верховный суд должен был определить, соответствовало ли указанное положение Конституции Эстонии. Верховный суд установил, что статья 31-1 Закона "О содержании под стражей" вмешивалась в гарантированное пунктом 1 статьи 44 Конституции право свободно получать информацию, распространяемую для публичного использования. Верховный суд отметил, что среди целей лишения лица свободы значились также охрана установленного законом порядка и руководство осужденными с целью обеспечения их законопослушного поведения. Поскольку технически нельзя было исключать возможность того, что заключенные могли злоупотребить правом на доступ к Интернету, указанный доступ был им запрещен статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей". Исключение в отношении официальных законодательных баз данных и баз данных судебных решений было необходимо для обеспечения того, чтобы заключенные располагали эффективной возможностью для защиты своих прав. Следует учитывать, что заключенные могли получить доступ к официальным нормативным актам только через Интернет.

16. Верховный суд отметил, что запрет на использование Интернета был необходим в первую очередь для того, чтобы ограничить возможность общения заключенных с целью получения информации, которая могла бы причинить ущерб системе безопасности мест содержания под стражей или воспрепятствовать воспитательной работе с осужденными. Разрешение осужденным допуска к иными интернет-сайтам увеличивало риск получения заключенными информации, противоречащей целям лишения свободы. Более того, оно могло создать заключенным возможность использовать Интернет в иных целях, кроме как свободное получение информации, распространяемой в публичных целях. Исходя из изложенного Верховный суд пришел к выводу о том, что закрытие заключенным доступа к интернет-сайтам www.coe.ee, www.oiguskantsler.ee и www.riigikogu.ee было оправдано необходимостью достижения целей, предусмотренных наказанием в виде лишения свободы, и, в частности, необходимостью обеспечения общественной безопасности.

17. Что касается пропорциональности ограничения, Верховный суд полагал, что закрытие заключенным доступа к интернет-сайтам www.coe.ee, www.oiguskantsler.ee и www.riigikogu.ee предотвращало злоупотребление Интернетом со стороны заключенных с использованием указанных сайтов и что подобным образом защищалась общественная безопасность. Более того, обеспечение заключенным доступа к указанным сайтам могло увеличить риск использования Интернета для запрещенного общения. Это, в свою очередь, обусловило бы необходимость введения усиленного контроля (и, как следствие, повлекло бы дополнительные расходы). Таким образом, отсутствовали альтернативные, равно эффективные способы, кроме запрета, установленного статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей", достижения рассматриваемой законной цели. Наконец Верховный суд отметил, что заключенные могли обращаться в парламент и к канцлеру юстиции письменно и делать запросы о предоставлении информации (teabenue). Следовательно, доступ заключенных к публичной информации, размещенной на рассматриваемых интернет-сайтах, был ограничен надлежащим образом. Доступ заключенных к сайту Европейского Суда был обеспечен в соответствии со статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей", и конвенции, и договоры Совета Европы, ратифицированные Эстонской Республикой, были доступны на сайте www.riigiteataja.ee. Верховный суд отметил, что он не сомневался, что печатные версии документов Совета Европы можно было получить через библиотеки исправительных учреждений, а также что заключенным не препятствовали обращаться в Совет Европы по почте. Верховный суд пришел к выводу о том, что ограничение, запрещавшее заключенным доступ к сайтам www.coe.ee, www.oiguskantsler.ee и www.riigikogu.ee, было "низко интенсивным". Верховный суд придал бльшее значение цели указанного ограничения. Он полагал, что разрешение заключенным расширенного доступа к Интернету повысит вероятность того, что администрации исправительных учреждений утратят контроль за действиями заключенных, поскольку нельзя будет полностью исключить, что через интернет-сайты заключенные смогут использовать Интернет для несанкционированных целей. Следовательно, оспариваемое ограничение соответствовало Конституции Эстонии.

18. Из 18 судей четверо высказали особое несовпадающее мнение, согласно которому заявителю должен был быть обеспечен доступ к рассматриваемым интернет-сайтам. Они считали, что использование указанных сайтов не представляло в целом угрозу общественной безопасности и соответствовало целям лишения свободы. Неясно, какие дополнительные расходы должно было бы нести государство, поскольку согласно действовавшему законодательству исправительные учреждения были оборудованы компьютерами, специально приспособленными для того, чтобы заключенные имели доступ к официальным базам данных нормативных актов и судебных решений, а службы безопасности исправительных учреждений осуществляли контроль за использованием этих ресурсов. Размещенная на рассматриваемых интернет-сайтах информация способствовала осуществлению права на обращение в суд. В то время как заключенные действительно могли направлять запросы о предоставлении информации, данный способ занимал больше времени и, особенно применительно к сайту канцлера юстиции, требовал знания того, какая именно информация была доступна на таких сайтах. Согласно Закону "О публичной информации" (Avaliku teabe seadus) в информационный центр Совета Европы в г. Таллинне не могли направляться запросы о предоставлении информации. Доступные в базе HUDOC постановления Европейского Суда, которыми могли воспользоваться заключенные, не были переведены на эстонский язык (в отличие от неофициальных переводов, публикуемых на сайте www.coe.ee), и маловероятно, что заключенные владели английским и французскими языками в степени, достаточной, чтобы прочитать указанные документы. Имеющиеся в библиотеках исправительных учреждений печатные версии документов Совета Европы не включали в себя всю информацию, публикуемую на сайте информационного центра Совета Европы в г. Таллинне. Таким образом, четверо судей, высказавших особое мнение, пришли к выводу, что рассматриваемое ограничение было неконституционным.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

19. В пункте 1 статьи 44 Конституции Эстонской Республики (Eesti Vabariigi phiseadus) закреплено, что каждый имеет право свободно получать информацию, распространяемую для всеобщего пользования.

20. Законом "О публичной информации" (Avaliku teabe seadus) предусмотрены условия и процедура оценки информации, получаемой или создаваемой в ходе исполнения публичных обязанностей. Информационный запрос (teabenue) может быть осуществлен в устной или письменной форме (статья 13), а владелец такой информации, за некоторыми исключениями, должен исполнить запрос способом, указанным запрашивающим информацию лицом (статья 17).

21. Статья 31-1 Закона "О содержании под стражей" (Vangistusseadus), вступившего в силу 1 июня 2008 г., устанавливает, что заключенным запрещается пользоваться Интернетом, за исключением работы на компьютерах, специально предназначенных для этой цели администрацией исправительного учреждения, разрешившей доступ (под наблюдением сотрудником исправительного учреждения) к официальным базам нормативных актов и судебных решений. Это положение закона все еще действует и не подверглось значительным изменениям.

III. Соответствующие международные документы

А. Документы Совета Европы

22. Принятый Комитетом министров Совета Европы 10 мая 2006 г. на 964-м заседании заместителей министров Регламент контроля за исполнением постановлений Европейского Суда и условий мировых соглашений гласит следующее:

"_Правило 6. Информирование Комитета министров об исполнении постановлений Европейского Суда по правам человека

_2. Осуществляя контроль за исполнением постановления Высокой Договаривающейся Стороной в соответствии с пунктом 2 статьи 46 Конвенции, Комитет министров рассматривает следующие вопросы:

...b) при необходимости, с учетом свободы усмотрения Высокой Договаривающейся Стороны в выборе средств, необходимых для исполнения постановления Суда...

ii) были ли приняты меры общего характера в целях предупреждения новых нарушений прав человека, схожих с нарушением (нарушениями), установленным(-и) по делу, или в целях прекращения длящегося нарушения прав человека_".

В сноске к указанному положению упоминается в качестве примера мер общего характера, которые должны быть осуществлены, публикация постановления Европейского Суда на языке государства-ответчика и распространение его текста среди соответствующих органов государственной власти.

23. 28 мая 2003 г. на 840-м заседании заместителей министров Комитет министров Совета Европы принял Декларацию "О свободе обмена информацией в Интернете". Соответствующая часть декларации гласит:

"_Принцип 4. Устранение запретов на участие в информационном сообществе

Государства-члены должны одобрять и поддерживать всеобщий доступ к свободному обмену информацией в Интернете и информационным службам на недискриминационной основе по разумной цене. Кроме того, активное участие общественности, например, создание и развитие индивидуальных интернет-сайтов, не должно становиться объектом для любого лицензирования или других требований, имеющих подобный эффект_".

24. 16 апреля 2014 г. Комитетом министров Совета Европы была принята Рекомендация N CM/Rec(2014)6 о руководстве по правам человека для интернет-пользователей. В соответствующих частях рекомендации предусмотрено следующее:

"_Доступ к Интернету и защита от дискриминации

1. Доступ к Интернету является важным средством при осуществлении ваших прав и свобод и участии в жизни демократического общества. Вам надлежит, таким образом, не отказываться против своей воли от доступа к Интернету, за исключением случаев вынесения соответствующего судебного решения. В некоторых случаях договорные отношения могут также вести к прекращению оказания услуг, но это должно применяться лишь в качестве крайней меры_

Свобода выражения мнения и свобода обмена информацией

"Вы имеете право на поиск, получение и распространение информации и мнений по вашему выбору без какого-либо вмешательства или ограничений. Это означает следующее.

1. Вы имеете право свободно выражать свое мнение онлайн и право на свободный доступ к информации, а также к мнениям и взглядам других лиц. Это включает политические речи, взгляды на религию, мнения и суждения, которые являются благоприятными и неоскорбительными, а также те, которые могут оскорбить, шокировать или причинять иное беспокойство другим лицам. Вы должны надлежащим образом учитывать право на доброе имя и права иных граждан, включая право на тайну частной жизни.

2. Могут быть наложены ограничения на высказывания и суждения, которые провоцируют дискриминацию, ненависть или жестокость. Такие ограничения должны быть законными, применяться в узком контексте и подлежать судебному пересмотру...

4. Государственные органы обязаны соблюдать и охранять ваши свободы слова и на доступ к информации. Любые ограничения этих свобод не могут быть произвольными, должны преследовать законные цели в соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, такие как обеспечение национальной безопасности и правопорядка, охрана здоровья нации, нравственности, а также должны соответствовать требованиям законодательства о защите прав человека. Кроме того, они должны быть доведены до вашего сведения вместе с информацией о способах управления и получения компенсации, а также не могут быть шире и использоваться дольше, чем это строго необходимо для достижения законной цели...".

В. Другие международные документы

25. Специальный докладчик Организации Объединенных Наций по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение сообщил в своем докладе Совету по правам человека от 16 мая 2011 г. (A/HRC/17/27) следующее:

"_61. Термин "цифровой разрыв" означает разрыв между людьми, имеющими фактический доступ к цифровым и информационным технологиям, в частности, к Интернету, и теми, кто имеет очень ограниченный к ним доступ или не имеет доступа вообще... [ц]ифровой разрыв существует также в государствах параллельно с разграничительными линиями по материальному, гендерному, географическому и социальному признаками...

62. В этой связи Специальный докладчик обеспокоен тем, что без доступа к Интернету, содействующему экономическому развитию и осуществлению целого ряда прав человека, маргинальные группы и развивающиеся страны становятся заложниками своего неблагоприятного положения, что усугубляет неравенство внутри государств и между ними...

65. В некоторых экономически развитых государствах доступ к Интернету был признан в качестве права. Например, в 2000 году Парламент Эстонии принял закон, утверждающий доступ к Интернету в качестве одного из основных прав человека. Конституционный Совет Франции в 2009 году фактически провозгласил доступ к Интернету одним из основных прав, а Конституционный суд Коста-Рики принял аналогичное решение в 2010 году. Финляндия пошла дальше и в 2009 году приняла закон о том, что все должны быть подключены к Интернету, работающему со скоростью не менее 1 МБ в секунду (высокоскоростной Интернет). Специальный докладчик также принимает к сведению данные проведенного в марте 2010 года Британской радиовещательной и телевизионной корпорацией обследования, согласно которому 79% опрошенных лиц из 26 стран полагают, что доступ к Интернету является одним из основных прав человека...

87. Специальный докладчик рекомендует государствам, при наличии инфраструктуры для подключения к Интернету, поддерживать инициативы по обеспечению осмысленного получения информации в Интернете всеми слоями населения, включая инвалидов и лиц, принадлежащих к языковым меньшинствам_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

26. Заявитель утверждал, что отказ властей предоставить ему доступ к определенным интернет-сайтам нарушил его право на получение информации "без вмешательства со стороны публичных властей" вопреки положениям статьи 10 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

27. Власти Эстонии оспорили это утверждение.

А. Приемлемость жалобы

28. Власти Эстонии полагали, что жалоба была явно необоснованной. Они указали, что заявитель должен был запросить доступ к информации с рассматриваемых сайтов другими способами, помимо Интернета.

29. Заявитель считал довод властей государства-ответчика неуместным и утверждал, что его намерение предпринять юридическое исследование по материалам рассматриваемых сайтов с целью понять свои права сильно отличалось от направления специальных запросов с целью получения необходимой информации.

30. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя касается его права на получение информации и как таковая подпадает под действие статьи 10 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Заявитель

31. Заявитель полагал, что запрет на доступ к интернет-сайтам информационного центра Совета Европы в г. Таллинне, канцлера юстиции и парламента нарушал его право получать информацию и противоречил статье 10 Конвенции. Заявитель утверждал, что он возбудил в судах ряд дел против исправительной системы Эстонии. Эстонские суды ссылались на информацию, размещенную на рассматриваемых интернет-сайтах, таким образом, заявителю также был необходим доступ к этой информации, чтобы иметь возможность защищать свои права.

32. Заявитель отметил пределы информации, доступные сегодня через Интернет (нормативно-правовые акты, прецедентная практика, парламентская деятельность, газеты и прочее). Он утверждал, что запрет доступа к Интернету фактически являлся абсолютным запретом на доступ к информации.

33. Заявитель утверждал, что его целью являлось проведение юридических исследований, чтобы понять свои права и обязанности с целью иметь возможность защищать свои права в суде на равных условиях с ответчиком при необходимости. Осуществление юридического исследования и направление специальных запросов о предоставлении информации - это два разных вида деятельности. Целью заявителя являлось получать информацию и осуществлять юридические исследования с помощью рассматриваемых трех интернет-сайтов.

34. Заявитель возражал против доводов властей Эстонии относительно информационно-технологической угрозы, которой подвергались рассматриваемые три сайта. Он утверждал, что на сайтах, доступ к которым был разрешен, также имелись ссылки, поисковые системы, переходы на другие сайты (включая сайты социальных систем) и так далее. Однако заявитель отметил, что эти переходы эффективно блокировались сервером Министерства юстиции. Таким образом, не было необходимости разделять сайты, доступ к которым нужно было запрашивать, и сайты, пользование которыми было разрешено.

35. По словам заявителя, предложенный ему властями Эстонии способ (как альтернатива использования Интернета) получения необходимой заявителю информации был громоздким, обходным и неразумным. Кроме того, общий вес имущества, которое разрешалось иметь заключенным при себе (включая письменные документы), ограничивался 30 килограммами. Это ограничение, в совокупности с 21-страничным ограничением на свободную распечатку документов, составляли дополнительное ограничение свободы заключенных на получение информации.

(b) Власти Эстонии

36. Власти Эстонии настаивали, что отсутствовало нарушение статьи 10 Конвенции. Они утверждали, что ни Конституция Эстонской Республики, ни Конвенция не содержали положений о том, что каждому должно быть гарантировано право получать через Интернет информацию, о которой идет речь в настоящем деле. Государство обладало свободой усмотрения при ограничении права определенной группы лиц (таких как заключенные) на доступ к информации определенными способами. По информации властей государства-ответчика, заключенные находились в ином положении, чем лица, находящиеся на свободе.

37. Власти Эстонии утверждали, что ограничение права доступа заключенных к Интернету было обусловлено статьей 31-1 Закона "О содержании под стражей". Целью этого положения были поддерживать безопасность в исправительных учреждениях и безопасность находящихся на свободе лиц, а также предотвращение совершения новых преступлений и защита жертв.

38. Власти Эстонии полагали, что ограничение было пропорционально поставленным целям. Предоставление доступа только к отдельным интернет-сайтам с базами данных нормативных актов и судебных решений было оправдано соображениями безопасности. Разрешение доступа к дополнительным интернет-сайтам и обеспечение их максимально безопасного технического использования повлекли бы дополнительные расходы. Ввиду того факта, что на всех интернет-сайтах содержались ссылки, поисковые системы, переходы на другие сайты (включая социальные сети) и тому подобное, и учитывая тот факт, что интернет-сайты обновлялись ежедневно, невозможно было полностью избежать или предотвратить нарушения безопасности. В целях безопасности нельзя было исключить, что заключенные могли злоупотребить работой в Интернете. Таким образом, предоставление заключенным доступа к дополнительным интернет-сайтам повысило бы риск того, что они могли бы получать информацию, не совпадающую с целями наказания в виде лишения свободы. Усилия, необходимые для снижения рисков, обусловленных подобным расширенным допуском, а такие риски нельзя полностью устранить, являлись бы чрезмерными по сравнению с положительными последствиями для заключенных от расширенного доступа к Интернету. Следовательно, различие между разрешенными и запрещенными интернет-сайтами являлось тщательно взвешенным компромиссом между правами заявителя и общественной безопасностью.

39. Власти Эстонии отметили, что рассматриваемое ограничение касалось только одного потока информации и не ограничивало право заключенных вести переписку и звонить по телефону в качестве альтернативных способов получения публичной информации. Так, заявитель имел возможность полностью осуществлять свое право на получение информации согласно статье 10 Конвенции, применимое законодательство только ограничило возможность получения этой информации через Интернет. Власти Эстонии также представили подробный обзор информации, содержащейся на рассматриваемых сайтах, и объяснили, как заявитель мог получить сведения, не используя Интернет.

40. Власти Эстонии отметили, что интернет-сайт информационного центра Совета Европы в г. Таллинне действовал до 29 декабря 2010 г. С 2010 года Министерство иностранных дел с задержкой публиковало переводы на эстонский язык постановлений Европейского Суда в отношении Эстонской Республики и краткое изложение на эстонском языке содержания ключевых постановлений Европейского Суда против третьих стран. 20 января 2012 г. в онлайн-версии газеты "Государственный вестник" начали печататься на эстонском краткие описания постановлений Европейского Суда, а с 2013 года в указанной газете также стали публиковать переводы на эстонский язык всех постановлений в отношении Эстонской Республики.

2. Мнение Европейского Суда

41. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что общественность имеет право на получение информации, представляющей общий интерес. В этой области Европейский Суд развил прецедентную практику в отношении свободы прессы, целью которой является распространение идей и информации по таким вопросам. Европейский Суд также установил, что функция создания площадок для публичных дебатов присуща не только прессе. Данная функция также может осуществляться неправительственными организациями, деятельность которых является существенной составляющей информированных публичных дебатов (см., например, "Австрийская ассоциация за сохранение, укрепление и создание экономически здоровой сельскохозяйственной и лесной собственности против Австрии" (Osterreichische Vereinigung zur Erhaltung, Starkung und Schaffung v. Austria) от 28 ноября 2013 г., жалоба N 39534/07, §§ 33-34 с дальнейшими ссылками).

42. Кроме того, Европейский Суд постановил, что право на получение информации в основном запрещает государству препятствовать лицу получать информацию, которую другие намеревались или были готовы распространить (см. Постановление Европейского Суда по делу "Линдер против Швеции" (Leander v. Sweden) от 19 февраля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, § 53).

43. Однако в настоящем деле рассматриваемый вопрос заключается не в отказе властей разгласить запрашиваемую информацию, просьба заявителя касалась информации, которая находилась в свободном публичном доступе. Скорее, она касалась определенного способа оценки информации, обусловленного тем, что заявитель как заключенный хотел получить доступ, особенно через Интернет, к информации, опубликованной на определенных сайтах.

44. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что в свете своей доступности и способности накапливать и передавать огромные объемы информации, Интернет играет важную роль в обеспечении доступа общественности к новостям и в способствовании распространению информации в целом (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Делфи АС" против Эстонии" (Delfi AS v. Estonia), жалоба N 64569/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).), ECHR 2015, § 133, Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), жалоба N 3111/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), ECHR 2012, § 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Общество с ограниченной ответственностью "Газета Таймс" против Соединенного Королевства (NN 1 и 2)" (Times Newspapers Ltd v. United Kingdom) (NN 1 and 2), жалобы NN 3002/03 и 23676/03, ECHR 2009, § 27).

45. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что помещение под стражу неизбежно влечет ряд ограничений для общения заключенных с внешним миром, включая их возможности для получения информации. Европейский Суд полагает, что статью 10 Конвенции нельзя толковать как налагающую общее обязательство предоставлять заключенным доступ к Интернету или определенным интернет-сайтам. Однако Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела, поскольку законодательство Эстонской Республики гарантирует доступ к определенным сайтам, содержащим правовую информацию, ограничение доступа к другим сайтам, которые также содержат правовую информацию, является вмешательством в право на получение информации.

46. Европейский Суд отмечает, что не оспаривается, что ограничение прав заключенных на пользование Интернетом было основано на Законе "О содержании под стражей", который ограничивает доступ заключенных к интернет-базам законодательства и судебных решений. Доступ к иным сайтам, кроме разрешенных, запрещен. Таким образом, Европейский Суд убежден, что рассматриваемое вмешательство было "предусмотрено законом" по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции.

47. Кроме того, Европейский Суд согласен с доводом властей государства-ответчика о том, что рассматриваемое вмешательство преследовало цели защиты прав других лиц и предотвращения беспорядков и преступлений.

48. Что касается вопроса о том, было ли вмешательство "необходимым" по смыслу пункта 2 статьи 10 Конвенции, Европейский Суд подчеркивает, что по информации властей Эстонии предоставление заключенным доступа к большему количеству интернет-сайтов увеличило бы угрозу безопасности и потребовало бы привлечения дополнительных материальных и человеческих ресурсов, чтобы уменьшить указанный риск. Со своей стороны заявитель полагал, что предоставление доступа к большему количеству интернет-сайтов (в дополнение к уже разрешенным) не вызвало бы дополнительных проблем, связанных с безопасностью. Все возможные вопросы безопасности уже эффективно регулировались Министерством юстиции, которое блокировало любые ссылки или аналогичные переходы на уже разрешенных к использованию сайтах, которые могли бы вызвать нарушения правил безопасности. По мнению заявителя, не было причин, почему в случае с запрашиваемыми тремя дополнительными интернет-сайтами ситуация должна была бы быть другой.

49. Европейский Суд повторяет, что согласно статье 31-1 Закона "О содержании под стражей" заключенным обеспечивается ограниченный доступ к Интернету, включая доступ к официальным базам данных законодательства и судебных решений, доступных в Интернете.

50. Европейский Суд отмечает, что интернет-сайты информационного центра Совета Европы в г. Таллинне, канцлера юстиции и парламента, к которым заявитель хотел получить доступ, содержали в основном юридическую информацию и сведения, касающиеся основополагающих прав, включая права заключенных. Например, на сайте парламента содержались тексты законопроектов с пояснительными меморандумами к ним, стенограммы заседаний парламента и протоколы заседаний комиссий. Сайт канцлера юстиции (который в Эстонской Республике является также уполномоченным по правам человека) содержал избранные юридические заключения канцлера. Европейский Суд полагает, что доступ к такой информации способствует информированности публики о правах человека и уважению к указанным правам и придает значимость доводу заявителя о том, что эстонские суды использовали такую информацию, а заявителю нужен был доступ к ней для защиты своих прав в ходе судебных разбирательств. Европейский Суд также принял во внимание довод заявителя о том, что юридическое исследование в форме поиска в доступной информации (с целью обнаружения соответствующих данных) и направление специальных запросов о предоставлении информации являлись разными видами деятельности и что интернет-сайты были предназначены для правовых исследований, а не для составления конкретных запросов. Действительно, чтобы направить запрос о предоставлении информации, человеку необходимо прежде всего знать, какая именно информация доступна. Европейский Суд также отмечает, что внутригосударственные власти сослались на альтернативные способы предоставления заявителю информации, хранящейся на рассматриваемых сайтах (например, по почте, см. § 17 настоящего Постановления), но не сравнили стоимость этих методов с дополнительными расходами, которые предположительно повлечет за собой расширение права доступа к Интернету.

51. Европейский Суд также отмечает, что в Регламенте Комитета министров Совета Европы о контроле за исполнением постановлений Европейского Суда и условий мировых соглашений публикация постановлений Европейского Суда на языке государства-ответчика упоминается в качестве примера мер общего характера, которые следует принимать в рамках исполнения постановлений (см. § 22 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд констатирует, что, когда заявитель представил свою жалобу на рассмотрение внутригосударственных судов, переводы постановлений и кратких описаний постановлений Европейского Суда на эстонский язык были доступны только на сайте информационного центра Совета Европы в г. Таллинне, и только позже эта информация появилась в других источниках, например, онлайн-версии газеты "Государственный вестник" (см. § 40 настоящего Постановления).

52. Европейский Суд не может проигнорировать тот факт, что в ряде европейских государств и других международных структурах были признаны общественная ценность Интернета и его значимость для осуществления ряда прав человека. Доступ к Интернету все более признается как право, и были озвучены призывы развивать эффективные политики для обеспечения всемирного доступа к Интернету и для преодоления "цифрового разрыва" (см. §§ 23-25 настоящего Постановления). Европейский Суд полагает, что эти изменения отражают роль, которую Интернет играет в повседневной жизни общества. Действительно, увеличивающееся количество услуг и информации, доступное только через Интернет, подтверждается, например, тем фактом, что в Эстонской Республике нормативные акты официально эффективно публикуются на сайте онлайн-версии газеты "Государственный вестник", а не в печатной версии издания (см. § 7 настоящего Постановления). Европейский Суд повторяет, что в онлайн-версии газеты "Государственный вестник" также в настоящее время публикуются тексты и краткие описания на эстонском языке постановлений Европейского Суда (см. § 40 настоящего Постановления).

53. В заключение Европейский Суд повторяет, что согласно Закону "О содержании под стражей" заключенным обеспечивался ограниченный доступ к Интернету через компьютеры, специально адаптированные для этой цели, и под контролем администрации исправительного учреждения. Таким образом, Европейский Суд отмечает, что в любом случае были предприняты меры по обеспечению использования Интернета заключенными, и соответствующие расходы несли органы государственной власти. В то время как экономические причины и цели безопасности, на которые сослались власти Эстонии, могут считаться относящимися к делу, Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды не провели подробного анализа рисков в сфере безопасности, предположительно следующих из разрешения доступа к трем дополнительным рассматриваемым интернет-сайтам, а также принимает во внимание тот факт, что эти сайты являлись сайтами органов государственной власти и международной организации. Анализ Верховного суда данного вопроса ограничился достаточно расплывчатым утверждением о том, что предоставление доступа к дополнительным интернет-сайтам могло увеличить риск использования заключенными запрещенных средств общения, обусловив, таким образом, необходимость увеличения степени контроля. Европейский Суд также учитывает, что Верховный суд и иные власти государства-ответчика не смогли убедительно продемонстрировать, что предоставление заявителю доступа к трем дополнительным интернет-сайтам привело бы к каким-либо существенным дополнительным расходам. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что в настоящем деле были приведены достаточные основания для оправдания вмешательства в право заявителя на получение информации.

54. Европейский Суд приходит к выводу, что вмешательство в право заявителя на получение информации при особых обстоятельствах настоящего дела не может считаться необходимым в демократическом обществе.

Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

55. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

56. Заявитель требовал выплатить ему компенсацию морального вреда, причиненного в результате предполагаемого нарушения его прав, и просил Европейский Суд установить справедливый размер компенсации.

57. Власти государства-ответчика полагали, что, учитывая отсутствие нарушения Конвенции в отношении заявителя, не было оснований для присуждения какой-либо компенсации. Кроме того, власти государства-ответчика утверждали, что, если Европейский Суд установит нарушение прав заявителя, сам факт установления нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.

58. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого морального вреда, причиненного заявителю.

B. Судебные расходы и издержки

59. Заявитель также требовал компенсации расходов на доставку, не уточняя их сумму.

60. Власти государства-ответчика просили Европейский Суд отклонить это требование, поскольку сумма расходов не была указана и не было предоставлено каких-либо доказательств понесенных расходов.

61. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек, только если доказано, что они были понесены в действительности, по необходимости и являлись разумными по количеству. Однако в настоящем деле заявитель не представил письменные доказательства, подтверждающие понесенные им судебные расходы и издержки. Следовательно, Европейский Суд отклоняет требование о компенсации судебных расходов и издержек.

На основании изложенного Суд:

1) объявил единогласно, что жалоба является приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил шестью голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил шестью голосами "за" и одним - "против", что установление факта нарушения является само по себе достаточной справедливой компенсацией причиненного заявителю морального вреда;

4) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 января 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стэнли Найсмит Секретарь Секции Суда

Ишиль Каракаш Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судьи Йона Фридрика Кьёльбро.

Несовпадающее мнение судьи Йона Фридрика Кьёльбро

1. В настоящем деле Европейский Суд установил, что отказ властей Эстонской Республики предоставить заявителю, заключенному, отбывающему наказание в виде пожизненного лишения свободы, доступ к трем определенным интернет-сайтам нарушает право заявителя на получение информации, гарантированное статьей 10 Конвенции. Со всем уважением, я вынужден не согласиться.

2. Я разделяю мнение большинства судей о том, что отказ предоставить заявителю доступ к трем интернет-сайтам являлся вмешательством в его право на получение информации, гарантированное статьей 10 Конвенции (см. § 45 настоящего Постановления). Однако для оценки установления факта вмешательства я не считаю решающим доступ к определенным сайтам, содержащим правовую информацию, который уже гарантирован эстонским законодательством (статья 31-1 Закона "О содержании под стражей"). По-моему, отказ в предоставлении доступа к Интернету, который, таким образом, делает доступ к определенной информации либо невозможным, либо усложненным, в целом будет являться вмешательством в право на получение информации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилддырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), жалоба N 3111/10, ECHR 2012, §§ 47-56, Решение Европейского Суда по делу "Акдениз против Турции" (Akdeniz v. Turkey) от 11 марта 2014 г., жалоба N 20877/10, §§ 18-29, и Постановление Европейского Суда по делу "Ченгиз и другие против Турции" (Cengiz and Others v. Turkey) от 1 декабря 2015 г., жалобы NN 48226/10 и 14027/11, §§ 47-58). Таким образом, для меня достаточно, что в Эстонской Республике заключенным в целом, за некоторыми исключениями, запрещают пользоваться Интернетом.

3. Я также разделяю мнение большинства судей о том, что вмешательство было предусмотрено законом и преследовало законные цели (см. §§ 46-47 настоящего Постановления). Однако я с уважением выражаю свое несогласие с выводом о том, что вмешательство не было "необходимо в демократическом обществе", как того требует статья 10 Конвенции.

4. Вопрос о праве доступа заключенных к Интернету, общего или ограниченного, является новым для прецедентной практики Европейского Суда, и в настоящем деле Европейский Суд в первый раз заявил, что отказ заключенному в доступе к Интернету может являться нарушением статьи 10 Конвенции. По-моему, большинство судей не учли длжным образом тот факт, что заявитель является заключенным, отбывающим наказание в виде пожизненного лишения свободы в исправительном учреждении строгого режима.

5. В целом заключенные пользуются всеми основополагающими правами и свободами, гарантированными Конвенцией, за исключением права на неприкосновенность личности (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Янков против Болгарии" (Yankov v. Bulgaria), жалоба N 39084/97, ECHR 2003-XII (извлечения), §§ 126-145, и Решение Европейского Суда по делу "Дональдсон против Соединенного Королевства" (Donaldson v. United Kingdom) от 25 января 2011 г., жалоба N 56975/09, § 18). Соответственно, Европейский Суд в ряде дел установил, что ограничения конвенционных прав заключенных могут быть оправданы соображениями безопасности, в частности, целью предотвращения преступлений и беспорядков, которые неизбежно следуют из условий лишения свободы (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Дональдсон против Соединенного Королевства", § 18).

6. С целью оправдать вмешательство власти Эстонской Республики сослались на риск злоупотребления доступа к Интернету, а также на сопутствующие риски, связанные с безопасностью. По-моему, цель обеспечения отбывания наказания в виде лишения свободы и предупреждения совершения новых преступлений, безусловно, является очень важной в контексте доступа заключенных к средствам связи, включая доступ к Интернету. Предоставление заключенным доступа к Интернету, общего или ограниченного, неизбежно создает опасность злоупотребления и обусловливает возникновение рисков, связанных с безопасностью. Соответственно, вопрос заключается в том, был ли запрет доступа заявителю к трем определенным интернет-сайтам оправданным при особых обстоятельствах настоящего дела.

7. Большинство судей придают значение тому факту, что в Эстонской Республике заключенным уже обеспечен доступ к Интернету (см. §§ 49 и 53 настоящего Постановления). При определении своей политики по данному вопросу органы законодательной власти Эстонской Республики пытались уравновесить противостоящие интересы заключенных и общества, а именно права заключенных на доступ к информации о законодательстве и судебных решениях в противовес опасности злоупотребления и рисков, связанных с безопасностью. В результате этой деятельности органы законодательной власти Эстонской Республики приняли решение предоставить заключенным ограниченный доступ к Интернету. По-моему, власти государства-ответчика нельзя обвинять в том, что Эстонская Республика решила предоставить заключенным в их интересах ограниченный доступ к Интернету. Такое решение на практике может означать, что другие государства будут опасаться принимать аналогичные решения, если обеспечение доступа к определенным интернет-сайтам может быть использовано как довод для получения разрешения на использование и других сайтов.

8. Большинство судей также придают значение содержанию рассматриваемых трех сайтов, доступ к которым хотел получить заявитель, а также важность этой информации для заявителя и ее относимость к ситуации заявителя (см. § 50 настоящего Постановления). Однако отказ внутригосударственных властей не был основан на оценке характера и содержания рассматриваемых сайтов, а на общей оценке, осуществленной законодателем при принятии статьи 31-1 Закона "О содержании под стражей, опасности злоупотребления и связанных с безопасностью рисков в случае предоставления заключенным доступа к Интернету. По-моему мнению, Европейский Суд не имеет основания для оспаривания осуществленной внутригосударственными властями оценки, согласно которой предоставление дополнительного доступа к Интернету увеличит опасность злоупотребления и риски, связанные с безопасностью.

9. Большинство судей также придают значение ряду европейских и других международных инструментов, касающихся важности Интернета (см. § 52 настоящего Постановления). Несомненно, что Интернет, включая доступ к нему, является очень важным для человека в современном обществе, но я не могу не отметить, что ни один из упомянутых в Постановлении (см. §§ 22-25 настоящего Постановления) инструментов не касается доступа заключенных к Интернету. Таким образом, приведенные международные инструменты подчеркивают только общую значимость Интернета, но не поддерживают толкование статьи 10 Конвенции, согласно которому заключенным должен быть обеспечен доступ к Интернету, либо общий, либо ограниченный.

10. Меня также заботит то обстоятельство, что в Постановлении не содержится информации о сравнительном законодательстве и практике. Насколько мне известно, во многих европейских и других странах заключенным в исправительных учреждениях строгого режима, по причинам безопасности и в связи с опасностью злоупотреблений, не разрешен доступ к Интернету, а если и разрешается, то в ограниченной форме и с надлежащим контролем и ограничениями. Таким образом, представленная в Постановлении информация не является достаточным основанием для утверждения о том, что существует европейский консенсус, согласно которому заключенным, отбывающим наказание в исправительных учреждениях строгого режима, обеспечивается доступ к Интернету в общей или каким-либо образом ограниченной форме.

11. По-моему, опасность злоупотребления и сопутствующие риски, связанные с безопасностью, являются настолько значительными, что Европейский Суд должен проявлять осторожность, чтобы не возложить на государство обязанность обеспечить заключенному доступ к Интернету, поскольку это неизбежно повлечет принятие контрольных мер и будет иметь практические и финансовые последствия для государств-участников. В теории всегда возможно применить необходимое наблюдение, но возложенное на государство бремя и расходы могут быть чрезмерными.

12. При оценке пропорциональности, по моему мнению, важно, что информация, размещенная на трех интернет-сайтах, доступ к которым запрашивал заявитель, была доступна заявителю с использованием других способов (см. § 17 настоящего Постановления) даже при том, что доступ к информации, вероятнее всего, был бы более трудным без доступа к рассматриваемым интернет-сайтам.

13. Постановление касается просьбы заявителя предоставить ему доступ к трем определенным интернет-сайтам, но примененные в Постановлении рассуждения будут равным образом применимы, если или когда заявитель, воспользовавшись Постановлением, решит в будущем запросить доступ к дополнительным сайтам или когда другие заключенные, руководствуясь Постановлением, решат запросить доступ к иным интернет-сайтам и смогут продемонстрировать применимость к делу и необходимость доступа к информации, содержащейся на сайтах. Таким образом, в практическом смысле в Постановлении почти что признано право заключенных на доступ к соответствующим интернет-сайтам. Этот значимый шаг осуществлен без достаточной поддержки международных инструментов, касающихся заключенных, и без оценки европейского законодательства и практики.

14. Принимая во внимание сопутствующие риски, касающиеся злоупотребления и безопасности, техническое и финансовое бремя, возлагаемое на государств-участников в случае, если заключенным разрешается доступ к Интернету, отсутствие информации о европейском законодательстве и практике, а также недостаточную поддержку международных механизмов по защите прав заключенных, государству, по-моему, должна быть предоставлена широкая свобода усмотрения. Следовательно, даже при том, что я полностью согласен с общей значимостью Интернета для человека в современном обществе, я полагаю, что отсутствуют достаточные основания для установления нарушения статьи 10 Конвенции.

15. Принимая во внимание новизну правового вопроса, затронутого в настоящей жалобе, общую значимость доступа заключенных к Интернету, а также практические и финансовые последствия разрешения указанного доступа, я полагаю, что вопрос должен был рассматриваться не Палатой Суда, а Большой Палатой Европейского Суда (статья 30 Конвенции).