Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 февраля 2016 г. Дело "Рывин против Польши" [Rywin v. Poland] (жалобы NN 6091/06, 4047/07 и 4070/07) (I Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(I Секция)

Дело "Рывин против Польши"
[Rywin v. Poland]
(жалобы NN 6091/06, 4047/07 и 4070/07)

Постановление Суда от 18 февраля 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В декабре 2002 года крупная национальная ежедневная газета опубликовала статью о коррупции в связи с законодательной процедурой, направленной на принятие поправок к закону о вещании. В статье критиковались заявитель, известный кинопродюсер, равно как и ряд высокопоставленных должностных лиц. Вследствие освещения дела прессой прокуратура при апелляционном суде возбудила дело в отношении заявителя в связи с коммерческим подкупом. Через несколько дней нижняя палата парламента приняла резолюцию о создании парламентской следственной комиссии. Это дело стало предметом широкого освещения в прессе. Заявитель, в частности, возбудил разбирательство против ежедневной газеты в связи с нарушением его презумпции невиновности. Его иск был отклонен. Большинство заседаний следственной комиссии были публичными и транслировались в прямом эфире по радио и телевидению. Протоколы заседаний комиссии систематически публиковались на интернет-сайте парламента и широко освещались в средствах массовой информации. Комиссия работала в тесном сотрудничестве с прокуратурой, которая вела уголовное дело в отношении заявителя. Председатель комиссии просил прокуратуру выполнить некоторые следственные меры, и несколько раз имел место обмен информацией. В апреле 2004 года, через несколько дней после того, как комиссия подготовила окончательный отчет, заявитель был признан виновным в попытке мошенничества. В мае 2004 года нижняя палата парламента утвердила альтернативный отчет, подготовленный одним из членов комиссии. В декабре 2004 года апелляционный суд приговорил заявителя к лишению свободы за пособничество коммерческому подкупу.

В Европейский Суд заявитель подал жалобу о нарушении принципа презумпции невиновности и его права быть судимым независимым и беспристрастным судом, поскольку разбирательство парламентской следственной комиссии велось параллельно с уголовным расследованием и касалось тех же фактов и обстоятельств, и комиссия пользовалась теми же доказательствами, что и уголовное расследование. Заявитель жаловался одновременно на резолюцию нижней палаты парламента, которой была создана следственная комиссия, и на выводы, представленные в окончательном отчете комиссии. Он также утверждал, что кампания в прессе вокруг этих разбирательств усугубила несправедливый характер уголовного разбирательства в отношении него.

Вопросы права

По поводу соблюдения пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции. (a) Что касается соблюдения принципа презумпции невиновности. Замечания, которые обжаловались заявителем, были сделаны до его окончательного осуждения апелляционным судом. Следовательно, соответствующие органы были связаны обязательством соблюдения принципа презумпции невиновности.

Соответствующее внутригосударственное законодательство демонстрировало, что работа парламентской следственной комиссии имеет политический характер. Отчет комиссии был призван служить отправной точкой или частью возможных парламентских дебатов, касающихся нарушений, выявленных со стороны публичных органов и учреждений, подвергнутых парламентскому контролю. Поведение лиц, действующих не в официальном качестве, может рассматриваться комиссией только в той степени, в которой это необходимо для выявления нарушений со стороны публичных учреждений или органов. Комиссия должна воздерживаться от высказываний на тему уголовной ответственности лиц, не действующих в официальном качестве. Любой такой "вывод" в резолюции парламента или в отчете парламентской следственной комиссии противоречил бы Конституции Польши. Кроме того, соответствующее внутригосударственное законодательство допускало проведение расследования комиссии в одно время с уголовным расследованием, касающимся тех же фактов и обстоятельств. В подобных случаях комиссия должна обеспечить, чтобы ее выводы и заключения не причинили вреда правам лиц, в отношении которых ведется уголовное разбирательство, проводимое одновременно, особенно что касается их права на презумпцию невиновности.

Спорные замечания были сделаны в контексте широкого освещения средствами массовой информации, которое как раз и стало причиной создания комиссии, призванной расследовать обвинения в коррупции и незаконном вмешательстве высокопоставленных должностных лиц в законотворческий процесс. Следовательно, имелись убедительные причины, связанные с общественным интересом, для того, чтобы разбирательство комиссии проводилось публично, транспарентно и с целью информировать общественность о содержании ее отчета.

По утверждению заявителя, формулировка резолюции парламента и, в частности, ссылка на его предполагаемую "попытку вымогательства финансовых и политических выгод" продемонстрировали существование идеи предвзятого мнения членов парламента в отношении его виновности. Европейский Суд полагает, напротив, что эти замечания, исследуемые в свете резолюции в целом, должны рассматриваться как средство указать комиссии фактические обстоятельства, которые она должна расследовать. Поэтому, поскольку она ссылается на поведение заявителя, которое было представлено некоторыми публикациями в прессе в тот период, данная резолюция не содержит каких-либо формулировок, которые могли бы считаться как утверждение о виновности.

Что касается отчета парламентской следственной комиссии, его выводы, взятые в свете отчета в целом и в контексте, в котором они были сделаны, должны восприниматься как способ проинформировать парламент о том, что, принимая во внимание собранные доказательства, высокопоставленные должностные лица, которые были в нем упомянуты, находились под сильным подозрением в коррупции. Хотя в отчете заявитель значится как "агент" указанных лиц, отчет не обвинял его прямо и не давал оценки его поведению. Резолютивная часть отчета не содержала выводов, касающихся возможности уголовного преследования в отношении заявителя, или комментариев о его вероятной уголовной ответственности за соучастие в коррупции. Отчет комиссии не содержал каких-либо ссылок на уголовное разбирательство в отношении заявителя или на преступления, в связи с которыми он преследовался. Таким образом, учитывая их реальный смысл и контекст, ни спорные положения резолюции парламента о создании парламентской следственной комиссии, ни выводы, сделанные в отчете этой комиссии, не затрагивали вопрос о виновности заявителя - вопроса, явно выходящего за рамки полномочий этой комиссии.

(b) Что касается соблюдения права заявителя быть судимым независимым и беспристрастным судом. Принцип разделения властей запрещал комиссии вмешиваться в осуществление полномочий, возложенных на суды. Следовательно, в случае открытия судебного разбирательства, основанного на тех же фактах, которые рассматривались комиссией, комиссия должна соблюдать требуемую дистанцию между своим собственным расследованием и судебным разбирательством. В особенности она должна избегать любых высказываний на тему существа решений, принятых судами, или способа ведения разбирательства последними. В подобном случае комиссия по закону не обязана приостановить свою работу в ожидании завершения судебного разбирательства, но, тем не менее, она имеет возможность это сделать. Кроме того, цели, лежащие в основе указанных разбирательств, были разными. Комиссия была создана для расследования предполагаемых нарушений со стороны органов государственной власти или лиц, действующих в официальном качестве, во время процедуры пересмотра закона о вещании. Она не высказывалась на тему уголовной ответственности заявителя и не делала выводов, нарушающих презумпцию невиновности.

В законодательстве Польши парламентская комиссия не имеет полномочий, позволяющих ей влиять на уголовное разбирательство, которое может вестись параллельно по тем же фактам и обстоятельствам. Во-первых, высказывания членов комиссии и выводы, сделанные в ее отчете, не имеют правовых последствий для судов, рассматривающих уголовные аспекты дела. Во-вторых, она не может быть третьим лицом в уголовном разбирательстве и влиять на его исход, реализацию процессуальных норм или состав суда, рассматривающего дело. Что касается сотрудничества между комиссией и судебными властями, оно допускается и даже при определенных обстоятельствах требуется внутригосударственным законодательством. Вместе с тем это сотрудничество должно соблюдать нормы внутригосударственного права, направленные именно на сохранение независимости и беспристрастности. Обмен информацией между парламентской комиссией и органами уголовной юстиции привел комиссию к необходимости довести до сведения прокуратуры и судов собранную ей информацию.

Кроме того, сама защита требовала, чтобы протоколы работы комиссии были приобщены к материалам уголовного дела. Ничто не позволяет считать, что использование этих материалов в качестве доказательства в уголовном разбирательстве осуществлялось в нарушение применимых правовых норм.

Настоящее дело несомненно касалось важного вопроса, представляющего общественный интерес, по которому пресса имело право или даже обязанность распространять информацию, имеющуюся в ее распоряжении. Значение этого дела в глазах общественности объяснялось его беспрецедентным характером и серьезностью фактов, в причастности к которым подозревался заявитель, который сам являлся известной фигурой. Таким образом, было неизбежно выражение прессой жесткой критики в отношении столь чувствительного дела, ставящего под сомнение моральные качества высокопоставленных публичных фигур и отношения между политиками и бизнесом. Мнения, выраженные в рассматриваемых публикациях, не исходили от властей государства и ни в каком смысле не были внушены или указаны представителями внутригосударственных властей, а просто являлись мнением журналистов. Кроме того, иск, предъявленный заявителем к еженедельной газете, был отклонен решением суда, которое он не обжаловал. Хотя заявитель имел такую возможность, он не жаловался властям страны ни на статью, появившуюся в другом издании, ни на замечания членов комиссии.

Суды, которые рассматривали дело, полностью состояли из профессиональных судей, чей опыт и подготовка обычно позволяют им не принимать во внимание какие-либо предположения из внешних источников. В то же время заявитель не предоставил доказательств, свидетельствующих, что высказывания прессы могли влиять на формирование мнения судей или на результаты рассмотрения уголовного дела в отношении него.

Заявитель был осужден в состязательном разбирательстве, в котором он мог выдвигать любые доводы, которые он считал полезными для своей защиты. Мотивировка судебных решений не содержала ничего, что позволило бы допустить, что судьи в своем толковании внутригосударственного законодательства или в своей оценке доводов сторон и доказательств, представленных обвинением, находились под влиянием высказываний членов комиссии или выводов, содержащихся в ее отчете.

В итоге справедливость уголовного разбирательства в отношении заявителя не была умалена, в том числе в части его права быть судимым независимым и беспристрастным судом.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя - "против").

Европейский Суд также постановил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были, что касается совместимости состояния здоровья заявителя с содержанием под стражей.