Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 февраля 2016 г. Дело "Даллас против Соединенного Королевства" [Dallas v. United Kingdom] (жалоба N 38395/12) (I Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(I Секция)

Дело "Даллас против Соединенного Королевства"
[Dallas v. United Kingdom]
(жалоба N 38395/12)

Постановление Суда от 11 февраля 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявительница была присяжной, участвовавшей в уголовном процессе. До начала процесса присяжные были предупреждены - видеообращением, сотрудником судебного жюри и объявлениями в комнате ожидания жюри - о недопустимости использования Интернета для расследования дел, которые они рассматривают. В ходе судебного разбирательства судья также предупредил присяжных о недопустимости использования Интернета или попыток проведения собственного расследования. До того, как жюри вынесло вердикт, председательствующему судье стало известно, что заявительница проводила расследование в Интернете и делилась найденной ею информацией о подсудимом* (* Найденная заявительницей информация заключалась в том, что подсудимый был ранее судим за изнасилование (примеч. переводчика).) с другими присяжными. Жюри было распущено, и генеральный атторней обратился с требованием о привлечении заявительницы к ответственности за неуважение к суду. В свою защиту заявительница указывала, что, хотя она действительно проводила некое расследование, в результате которого она наткнулась на газетную статью о подсудимом, у нее отсутствовал "конкретный умысел", требуемый в соответствии с внутригосударственным законодательством о неуважении для воспрепятствования или создания реальной угрозы надлежащему осуществлению правосудия. Внутригосударственные суды отклонили данный довод, указав, что умысел в таком деле, как у заявительницы, не требовалось устанавливать отдельно, и он мог быть усмотрен в предвидении последствий сознательного неподчинения приказу судьи. Заявительница была признана виновной в неуважении судом отделения и приговорена к лишению свободы* (* Заявительницу приговорили к шести месяцам тюрьмы, но она находилась в тюрьме три месяца (примеч. переводчика).).

В конвенционном разбирательстве она оспаривала доступность и предсказуемость закона о неуважении к суду, примененного в ее деле.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 7 Конвенции. Европейский Суд нашел целесообразным рассмотреть утверждения заявительницы исключительно с точки зрения пункта 1 статьи 7 Конвенции. Сторонами не оспаривалось, что согласно внутригосударственному законодательству для установления общеправового состава неуважения требуются два элемента, а именно действие, создающее "прямую угрозу" причинения вреда осуществлению правосудия, и умысел на создание этой угрозы.

Что касается первого элемента (действие, создающее "реальную угрозу" вреда), Европейский Суд отклонил довод заявительницы о том, что суд отделения понизил порог теста неуважения путем устранения слова "реальная" из описания угрозы: суд отделения по сути указал, что заявительница причинила "действительный вред" надлежащему осуществлению правосудия, а не просто создала угрозу причинения такого вреда.

Что касается вопроса умысла, Европейский Суд полагал, что должно быть совершенно очевидно любому присяжному, что умышленное внесение внешнего доказательства в комнату присяжных вопреки приказу председательствующего судьи составляло умысел на совершение действия, которое, по меньшей мере, влекло реальную угрозу вреда осуществлению правосудия. Принимая решение о том, что конкретный умысел мог быть выведен из предсказуемости последствий определенных действий, суд отделения не заменял тест конкретного умысла тестом "нарушения приказа" или более основным тестом умысла. При обстоятельствах дела заявительницы скорее должен был использоваться тест конкретного умысла. Этот подход к доказыванию конкретного умысла имел ясный прецедент. Указав, что умысел может быть выведен из предсказуемости последствий, суд отделения не вышел за пределы того, что могло рассматриваться как приемлемое разъяснение закона.

Европейский Суд также отклонил довод заявительницы о том, что указание судьи было недостаточно ясным. Оно не могло считаться двусмысленным, особенно в контексте другой информации, представленной заявительнице сотрудником жюри, объявлениями, расклеенными в здании суда, и присягой, которую заявительница дала в начале судебного разбирательства. Членам жюри было ясно сказано "не ходить в Интернет", "не пытаться проводить собственное расследование" и не заниматься делом после выхода из зала судебных заседаний. При любом толковании указания судьи выход в Интернет и проведение расследования по поводу прежней судимости подсудимого были явно запрещены. Следовательно, тест на неуважение к суду, примененный к делу заявительницы, был доступным и предсказуемым. Законотворческая функция внутригосударственных судов оставалась в разумных пределах, и решение по ее делу стало шагом в постепенном разъяснении правил уголовной ответственности за неуважение к суду путем судебного толкования. Любое развитие законодательства было совместимо с сущностью преступления, и его можно было разумно предвидеть.

Постановление

По делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).