Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 февраля 2016 г. Дело "N.Ts. и другие против Грузии" [N.Ts. and Others v. Georgia] (жалоба N 71776/12) (IV Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(IV Секция)

Дело "N.Ts. и другие против Грузии"
[N.Ts. and Others v. Georgia]
(жалоба N 71776/12)

Постановление Суда от 2 февраля 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявителями являлись тетя по материнской линии и три ее несовершеннолетних племянника. После смерти их матери в ноябре 2009 года мальчики переехали жить к родственниками матери, поскольку их отец, ранее судимый за злоупотребление наркотиками, проходил лечение от наркотической зависимости.

В начале 2010 года отец обратился в суд с требованием о возвращении ему сыновей. В первой инстанции орган социальной службы не участвовал в разбирательстве, хотя его просили назначить представителя для защиты интересов мальчиков. По результатам разбирательства было вынесено решение о возвращении мальчиков их отцу, несмотря на заключение экспертизы, рекомендовавшее не изменять их среду проживания по причине сепарационной тревоги и отрицательного отношения к отцу. Хотя решение о возвращении мальчиков было оставлено без изменения после ряда жалоб, оно осталось неисполненным, поскольку мальчики отказались переезжать к отцу, а две попытки их передачи были безуспешными.

В конвенционном разбирательстве тетя жаловалась от имени племянников, что право мальчиков на уважение их личной и семейной жизни (статья 8 Конвенции) было нарушено решением внутригосударственных судов о возвращении их отцу. В предварительном возражении власти государства-ответчика утверждали, что тетя не имеет необходимых полномочий выступать от имени племянников, поскольку отец стал их единственным опекуном после смерти матери, и мальчиков никогда не передавали под опеку их тети.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. (a) Право тети на обращение в Европейский Суд. Европейский Суд решил, что в качестве несовершеннолетних, утративших мать и имевших сложное, если не враждебное отношение к отцу, трое мальчиков находились в уязвимом положении. Не было сомнений в том, что их тетя имела достаточно тесную связь с ними, чтобы подать жалобу от их имени, поскольку заботилась о них и предоставила им жилище, и они проживали с родственниками по материнской линии более двух лет к моменту подачи жалобы в Европейский Суд. Кроме того, с учетом их отчуждения от отца отсутствовали более близкие родственники, которые могли подать жалобу от их имени. Что касается потенциальных институциональных альтернатив, орган социальной службы сам являлся объектом критики в настоящем деле, и, таким образом, было бы нереально ожидать, что он будет способствовать обращению в Европейский Суд от имени мальчиков.

В отсутствие конфликта интересов относительно предмета жалобы и с учетом важных интересов, имеющих большое значение для мальчиков, тетя имела право подать жалобу от их имени.

Решение

Предварительное возражение отклонено (вынесено единогласно).

(b) Существо жалобы. Существо дела заключается в жалобе заявителей на то, что процедуры, примененные внутригосударственными властями, не соответствовали требованиям статьи 8 Конвенции и не учитывали лучшие интересы детей. Должны быть рассмотрены два фундаментальных аспекта: были ли дети надлежащим образом привлечены к участию в разбирательстве и были ли решения, вынесенные внутригосударственными судами, продиктованы лучшими интересами мальчиков.

(i) Право быть представленным и заслушанным. Хотя суд первой инстанции предложил назначить представителя для мальчиков, Европейский Суд высказал оговорки относительно специфической роли, которую играл представитель в ходе внутригосударственного разбирательства. Во-первых, орган социальной службы формально вступил в дело только на апелляционной стадии и то в качестве "заинтересованного лица", статус, который не предусмотрен в Гражданском процессуальном кодексе. Соответственно, было неясно, мог ли этот орган эффективно представлять интересы детей в отсутствие формальной процессуальной роли. Во-вторых, остается двусмысленным, что именно предполагало такое представительство, поскольку соответствующее законодательство не прописывает функции и полномочия представителя. На практике в течение более чем двух лет разбирательства по делу заявителей представители органа встречались с мальчиками всего несколько раз с целью составления отчетов об условиях их жизни, их эмоциональном состоянии, но регулярные контакты с целью наблюдения за мальчиками и установления доверительных отношений не поддерживались.

В этом контексте Европейский Суд сослался на рекомендации нескольких международных органов, включая рекомендации Комитета министров Совета Европы о дружественном к детям правосудии, которые стремятся обеспечить, чтобы в делах, где имеются конфликтующие интересы между родителями и детьми, назначался опекун или иной независимый представитель для представления позиции ребенка и информирования его о разбирательстве. Европейский Суд не усмотрел, каким образом составление отчетов органом социальной службы и посещение судебных разбирательств в отсутствие требуемого статуса могло считаться адекватным представлением этих стандартов. Кроме того, вопреки международным стандартам внутригосударственные суды не рассмотрели возможности непосредственного привлечения старшего сына (2002 года рождения) к участию в разбирательстве.

(ii) Оценка наилучших интересов детей. Решение внутригосударственных судов было основано на двух мотивах: что наилучшим интересам мальчиков отвечало их воссоединение с отцом и что родственники по материнской линии оказывали отрицательное влияние на мальчиков. В то время как Европейский Суд принял эту мотивацию, он отметил, что внутригосударственные суды не обеспечили адекватное рассмотрение того важного факта, что мальчики не хотели возвращаться к отцу. Хотя манипулятивная роль родственников по материнской линии могла сказаться на отчуждении мальчиков от отца, данные, предоставленные внутригосударственным судам по поводу враждебного отношения к нему мальчиков, являлись недвусмысленными. Кроме того, имелось несколько отчетов психологов, которые предупреждали о потенциальных угрозах психологическому здоровью мальчиков в случае их принудительного возвращения отцу. При таких обстоятельствах решение о столь радикальной мере в отсутствие рассмотрения надлежащей передачи и подготовительных мер для помощи мальчикам и их отцу в восстановлении отношений выглядит противоречащим интересами мальчиков.

Европейский Суд заключил, что неудовлетворительное представительство и последующее уклонение от надлежащего изложения и восприятия мнения мальчиков умаляли процессуальную справедливость процесса принятия решений и усугубили неадекватное и одностороннее рассмотрение наилучших интересов мальчиков, в котором их эмоциональное состояние просто игнорировалось в нарушение их права на уважение их семейной и личной жизни.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил трем мальчикам совместно 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда (эта сумма передавалась тете).

(См. по вопросу права обращения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" в интересах Валентина Кэмпяну против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Cmpeanu v. Romania) от 17 июля 2014 г., жалоба N 47848/08, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 176* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация защиты прав человека в Румынии - Хельсинкский комитет в интересах Ионела Гарчи против Румынии" (Association for the Defence of Human Rights in Romania - Helsinki Committee on behalf of Ionel Garcea v. Romania) от 24 марта 2015 г., жалоба N 2959/11, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 183* (* См.: там же. 2015. N 7 (примеч. редактора).).)