Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 февраля 2016 г. Дело "Суариш ди Мелу против Португалии" [Soares de Melo v. Portugal] (жалоба N 72850/14) (IV Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(IV Секция)

Дело "Суариш ди Мелу против Португалии"
[Soares de Melo v. Portugal]
(жалоба N 72850/14)

Постановление Суда от 16 февраля 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

С 2005 года власти неоднократно уведомлялись о том, что заявительница, гражданка Кабо-Верде, и ее 10 детей проживали в тяжелых условиях, поскольку она не работала, а отец детей был полигамен и часто отсутствовал дома. В январе 2007 года в результате разбирательства в комиссии по защите детей и юношества между заявительницей и ее мужем было подписано защитное соглашение в отношении детей, не достигших совершеннолетия. Поскольку ситуация не улучшилась, семейный суд возбудил разбирательство по защите ребенка в сентябре 2007 года на том основании, что жилищные условия заявительницы были неадекватными и она не заботилась о своих детях. Мониторинг семьи осуществлялся отделом социальной помощи суда. В июне 2009 года суд включил дополнительные условия в защитное соглашение, включая требование о том, чтобы заявительница представила доказательства того, что она ходила на прием в больницу с целью прохождения стерилизации путем перевязки маточных труб. В мае 2012 года, учитывая уклонение пары от исполнения своих обязательств, семейный суд постановил, в частности, что семеро младших детей заявительницы должны быть переданы под опеку с целью дальнейшего усыновления и что родители должны быть лишены родительской ответственности в отношении этих детей и возможности контактировать с ними. Ни одна из последующих жалоб заявительницы на это решение не была успешной. На момент вынесения Постановления Европейским Судом ее жалоба в Конституционный суд находилась на рассмотрении. В ноябре 2014 года Европейский Суд удовлетворил ходатайство заявительницы об указании предварительной меры, дающей ей право контактировать с детьми. С марта 2015 года она еженедельно посещала своих детей в трех различных учреждениях, в которые они были помещены.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Решение о передаче детей под опеку с целью дальнейшего усыновления, лишение родительской ответственности и запрет всех контактов составляли "вмешательства" в осуществление заявительницей права на уважение семейной жизни. Вмешательства были основаны на законе и преследовали законную цель защиты прав и свобод иных лиц.

(a) Решение о передаче семерых младших детей заявительницы под опеку с целью дальнейшего усыновления. (i) Тяжелое материальное положение заявительницы. Заявительница была вынуждена самостоятельно воспитывать 10 детей. Она жила на ежемесячное семейное пособие в размере 393 евро и зависела от благотворительных продовольственных фондов и пожертвований. Власти страны, хотя и видели ситуацию ее явной финансовой неблагополучности, не предпринимали каких-либо попыток компенсировать данную несостоятельность посредством выделения дополнительной финансовой поддержки для удовлетворения основных потребностей семьи и покрытия расходов на помещение младших детей в ясли, что позволило бы заявительнице поступить на оплачиваемую работу. Социальные службы ждали, что заявительница подаст формальное заявление с описанием своих нужд, хотя они сами уже отмечали эти нужды и сообщали о них. Вместе с тем именно власти должны в первую очередь принимать практические меры, позволяющие детям проживать с матерью, до того, как помещать их под опеку и инициировать процедуру усыновления. Кроме того, роль органов социального обеспечения явно заключалась в том, чтобы помогать людям в сложной ситуации, предлагать им руководство и совет. Особая бдительность и повышенная защита необходимы, когда дело касается незащищенных слоев населения.

В то же время во время разбирательства не было упоминаний об агрессивном поведении, жестоком обращении или сексуальном насилии в отношении детей или об эмоциональной недостаточности, проблемах со здоровьем или душевных расстройствах родителей. Напротив, семейный суд отметил, что эмоциональные связи между заявительницей и ее детьми были особенно сильными. В материалах дела на внутригосударственном уровне не было признаков того, что когда-либо проводился опрос детей, хотя бы старших.

(ii) Обязательство заявительницы подвергнуться стерилизации как часть защитного соглашения. Включение в защитное соглашение, подписанное с социальными службами, обязательства заявительницы подвергнуться стерилизации являлось особенно серьезным вопросом. Социальные службы могли рекомендовать методы контрацепции менее инвазивного характера. Даже допуская, что сознательно согласившись на это предложение, она в конечном счете отказалась подвергнуться операции, и ее отказ явно был истолкован не в ее пользу в судах страны. Кроме того, применение процедуры стерилизации никогда не должно являться условием для сохранения родительских прав. Соответственно, уклонение матери от соблюдения обязательства подвергнуться такой операции ни в коем случае не должно было использоваться во вред ей, даже в случае ее добровольного и информированного согласия.

(b) Запрет на все контакты между заявительницей и ее семерыми младшими детьми. Несмотря на отсутствие признаков насильственного поведения или злоупотреблений против детей, заявительница была лишена всех прав на контакты с ними, хотя возраст ее детей колебался от семи месяцев до 10 лет, а ее жалоба на решение семейного суда все еще находилась на рассмотрении. Кроме того, дети были помещены в три различных учреждения. Это разрушило не только семью, но также и единство братьев и сестер и противоречило наилучшим интересам детей.

(c) Процесс принятия решений. При принятии решений внутригосударственные суды преимущественно руководствовались отчетами, подготовленными по делу заявительницы в предшествующие годы. Они не назначали психологического обследования заявительницы и ее детей независимым экспертом. Апелляционный суд также не рассматривал материалы, представленные заявительницей в обоснование своей жалобы, чтобы продемонстрировать, что она пыталась искать решение своих проблем после отобрания у нее детей. Напротив, он лишь воспроизвел формулировку решения единоличного судьи, не выполнив эффективную проверку ситуации.

Кроме того, заявительница не была представлена адвокатом в разбирательстве перед семейным судом, хотя с учетом сложности и предмета разбирательства о защите детей, находящихся в угрожающем положении, и чрезвычайно серьезных и деликатных последствий данного разбирательства дополнительные предосторожности и меры должны были быть приняты для обеспечения того, чтобы заявительница не только точно понимала, что зависит от исхода разбирательстве, но и могла эффективно участвовать в нем.

(d) Выводы. По делу было допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции, (i) что касается решения о помещении шестерых* (* Ранее по тексту упоминалось о таком решении в отношении семерых детей (примеч. переводчика).) детей заявительницы под опеку с целью усыновления, (ii) поскольку решение о помещении под опеку в целях усыновления было вынесено с учетом уклонения заявительницы от соблюдения обязательства подвергнуться стерилизации путем перевязки маточных труб, (iii) что касается запрета всех контактов между нею и ее детьми и (iv) поскольку процесс принятия решений, приведший к передаче детей под опеку с целью усыновления, был несправедливым в связи с невозможностью эффективного участия в нем заявительницы.

Постановление

По делу допущены нарушения требований статьи 8 Конвенции (вынесено единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.